Глава Двадцать Седьмая

Гребанный генератор.

Он включился как по команде — в самую неподходящую, мать его, секунду.

Почему этот предатель и обломщик не мог подождать ещё каких-то полчаса? Хотя бы десять минут...

Тело ещё не успело остыть от её нежных прикосновений, а мозг окончательно сдался в тот момент, когда она прижалась ближе.

Я был полностью расслаблен. Почти в трансе. Как будто окружающий мир исчез — осталась только она: её дыхание, её кожа, её тепло.

Запах...Как же она пахнет.Нежный, с нотками ванили и чего-то домашнего, родного. Сладкий и тёплый, как самый уютный вечер. Его было невозможно игнорировать.

И, возможно, это даже к лучшему.Что бы я делал, если бы она меня не остановила?

Я буквально был в секунде от срыва. От потери последнего намёка на самоконтроль. Она, возможно, ещё не готова к этому шагу...

А я?.. Смог бы я остановиться?Даже не знаю.Думаю — нет. И это пугает.

Сейчас мне нужно просто встать.Встать... и придумать, как унять этот болезненный, мучительно навязчивый стояк.

Почти невозможно. Это не просто дискомфорт — это как проклятие, которое насмехается с каждым шагом.

Каждой секундой.

Я не планировал набрасываться на неё сразу. Мы даже фильм толком не начали. Но она такая... чёрт, эта мягкая кожа, взгляд, её голос, когда она прошептала моё имя.

И этот свет — мягкий, тёплый, падает на неё, будто подчёркивает, где именно стоит предел моего терпения.

Плюс прошло два месяца.Два месяца без того, чтобы держать её в руках. Без поцелуев, без объятий.Без неё.

Чёрт...

— Рэйден?

Я оборачиваюсь на её голос, и сердце срывается к ногам.

Она сидит, запутавшись в одеяла, как зверек , испуганный грозой. Такая маленькая, взъерошенная, с глазами полными тревоги и недоумения. Губы опухли от моих несдержанных поцелуев.

Я возвращаюсь, сажусь рядом, стараясь казаться спокойным. Притягиваю её к себе, мягко, не касаясь голой кожи. Только тепло через ткань — хоть что-то, чтобы не сойти с ума.

Дышу глубже. Думаю о мерзких вещах. Уроках химии. Счётах за электричество. Сериале, который я так и не досмотрел. Какие-то бабушки.

Хоть что-то, только не она.Не сейчас.

— Всё хорошо? — спрашивает она, почти шепчет.

Господи, да у неё ещё и голос такой...Я хочу ударить себя. Серьёзно. Просто взять и врезать по лбу.Куда ты попёрся, идиот?Оставил её в сомнениях после того как набросился.

— Слишком хорошо, детка. Просто... у меня небольшая проблема, — бурчу, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Она смотрит на меня непонимающе.Я отвожу взгляд, уставившись в потолок.Ну конечно, объясни ей, блестящий ты стратег. Скажи, мол, "я тут с ума схожу, потому что ты слишком горячая, а я слабак".

— Я сделала что-то не так?.. Ты выглядишь злым, — её голос стал ещё тише. Почти обиженный.

— Я не зол, — вздыхаю.

— Ну... выглядишь так, будто хочешь кого-то убить.

Я не выдерживаю. Беру её руку и осторожно кладу на очевидную часть проблемы.

Ну... теперь она всё поняла.Потому что, кажется, она только что втянула весь кислород в комнате.И теперь у меня осталась только пустота и её очень округлённые глаза.

— А-а... ой... — голос у неё сорвался на писк. А потом я заметил это — мелькание в уголках губ. Она едва не рассмеялась.Серьёзно?

— Рад, что тебя это забавляет, малыш. Мне вот не особенно весело, — пробурчал я.

— Прости, — она кусает губу, пытаясь сдержаться. — Просто ты выглядишь таким... милым. И одновременно раздражённым.

Ага. Конечно. Потрясающе.Теперь я милый.

Я прикрываю лицо ладонью, будто это поможет хоть немного. Хотя бы не улыбаться как идиот.Потом склоняюсь к ней и лбом прижимаюсь к её лбу. Стараюсь собрать себя по частям, как рассыпанный пазл.

— Тебе лучше одеться, — шепчу. — Знаю, ты думаешь, что я милый. И в целом, с тобой я именно такой. Но прямо сейчас... я не уверен, что смогу оставаться только милым, если ты продолжишь сидеть передо мной вот так, без одежды и с этим... выражением лица.

Кажется, только сейчас она замечает ситуацию. Её щёки заливает жар. Конечно, она прикрыта одеялом, но я — как бы это сказать... — запомнил каждую деталь.

— Да... ага... точно, — пробормотала она, начиная искать футболку, будто её жизнь от этого зависит.

Я нахожу её первым.

— Подними руки. Я помогу.

— Я могу сама.

— Знаю, — усмехаюсь. — Но, возможно, мне повезёт, и я смогу украсть ещё парочку прикосновений. Совершенно невинных, конечно.

Она хихикает. Такая настоящая, живая. Щёки в краске, глаза блестят.Я натягиваю на неё футболку, стараясь делать это медленно, аккуратно, будто обнимаю через ткань.

— Готово. Теперь ты защищена от моих злых намерений, — театрально говорю, отступая и поднимая руки.

Она застенчиво улыбается, но в глубине глаз вижу озорство с которым она смотрит на меня.

— Программа слетела. Хочешь продолжим фильм?

Чёрт, а что мы вообще смотрели? Я даже не помню.

Она задумчиво щурится в экран, потом чуть морщит нос и прикусывает нижнюю губу.Очаровательная. Вот ведь я влип.

— Может, уже пойдём спать? — неуверенно говорит она, а потом поспешно добавляет: — Точнее... Я хотела сказать, не вместе. Просто уже поздно. Ну, ты понял...

Она резко встаёт с дивана, начинает нервно поправлять одеяла, разглаживать и перекладывать подушку, как будто от этого хоть что-то зависит.

— Ты к себе, а я могу тут. Мне правда удобно.

Она что, серьёзно?

— Так. Дай мне это на минуточку, — произношу я, подходя ближе.

Беру одеяло прямо из её рук и, не задумываясь, швыряю его в сторону. Оно с мягким хлопком падает куда-то за кресло.

Она ошарашенно смотрит на меня, приоткрыв рот.

Я тяжело вздыхаю, провожу ладонью по лицу.

— Я думал, что все проблемы уйдут вместе с этим твоим тараканом бывшим. Но, видимо, у нас тут кое-что посерьёзнее.

Она моргает, словно не верит, что я это сейчас сказал.

— Давай кое-что проясним перед тем, как ляжем спать.

Я делаю шаг ближе. Она чуть отступает, но неуверенно, словно сама не знает, чего хочет.

— Я понимаю, ты младше. И у тебя не так много опыта в отношениях, — говорю я, глядя ей прямо в глаза, голос почему-то становится мягче.

Она открывает рот — явно хочет что-то сказать, но я мягко касаюсь пальцем её губ.

— Я не закончил.

Она замирает. Комната будто сжимается вокруг нас, в воздухе — только напряжение и гул собственных мыслей.

— Я всё вижу. И всё понимаю. Но именно из-за этих твоих молчаливых жертв мы потеряли два месяца. Ты не должна спасать всех, забывая про себя. Про нас. Если ты сомневаешься, если есть хоть тень страха — скажи сейчас.

Я замолкаю. Не потому что не знаю, что сказать дальше — потому что хочу услышать её.

Она молчит, но я вижу, как дрожат её ресницы. Щёки вспыхивают знакомым румянцем, и прежде чем я успеваю что-то ещё добавить, она встает на цыпочки и целует меня.

По-настоящему. С тёплой, неуверенной смелостью, от которой у меня сбивается дыхание.

Вот же черт! Что я говорил?Уже не понимаю.Сердце глухо стучит где-то в груди, когда я обнимаю её за талию, притягиваю ближе и поднимаю на руки.

— Почему ты вообще решила, что мы будем спать отдельно? — шепчу я, неся её в сторону спальни. — Или, что ещё хуже, что я позволю тебе спать на диване?Ты специально придумываешь все эти глупые вещи чтобы я разозлился?

Она ничего не отвечает, утыкаясь носом в мою шею.

Даже чёртов Итан не спит на диване. А она — решила что такое возможно. Черта с два.

Дохожу до комнаты и бросаю её на кровать, она мягко подпрыгивает и смеется, я тоже не могу сдержатся когда нависаю над ней и шепчу в губы.

— Ты... — начинаю я, но останавливаюсь. Нет слов. Просто смотрю, вбирая каждую деталь, как будто это не сон, а самое настоящее.

— Что? — шепчет она, немного неуверенно.

— Самая красивая, кого я когда-либо видел.

Она улыбается. По-настоящему. И в следующий миг притягивает меня к себе, и всё остальное просто исчезает — комната, стены, время.

Остаёмся только мы.

Провожу пальцем по её носику, губам. Смакую каждый момент.Она чуть шевелится и мило морщит носик.

— Ты всегда вкусно пахнешь.

Она сегодня решила добить меня своей открытостью, и это одновременно умиляет и убивает меня.

— Ты тоже.

Её губы — мягкие, тёплые. Вкус знакомый и такой родной. Она прижимается ближе, её пальцы крепче сжимаются на моём затылке, и я слышу, как она тихо вздыхает мне в губы.

Поцелуй углубляется. Уже нет той неловкости — только жадность, будто мы оба наконец разрешили себе чувствовать всё, что так долго скрывали. Её губы открываются навстречу, язык касается моего, и всё внутри вспыхивает.

Кажется, я сойду с ума к концу вечера. Ощущаю себя подростком в пубертате.

Еле отстранившись, я решаю уточнить — чтобы понять, что именно мы делаем:

— Мне остановиться? Просто обнять тебя?

Она качает головой.

Сглатываю. Осознаю, что ответ — не тот, к которому я был готов.

Стягиваю с себя футболку и штаны, и на этот раз остаюсь перед ней без одежды. Я знаю, что ей нравится то, что она видит — заметил это ещё в прошлый раз. Это совершенно другое ощущение кайфа. Ей особенно нравятся кубики пресса.

Мишель смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. Кажется, она даже не осознаёт до конца всю ситуацию.

Я снова возвращаюсь к ней и целую в шею. Потом ещё и ещё, пока она не начинает извиваться и издавать что-то похожее на тихое мурлыканье.

Моя рука уже хозяйничает на её талии и животе. Я осторожно приподнимаю футболку, опуская один поцелуй за другим на её грудь.

Перед тем как снять штаны, я ещё раз смотрю на неё.

Обычно я более уверенный с девушками. Точнее, мне никогда не приходилось думать во время процесса. Конечно, я люблю секс — он часть моей жизни. Спорт всегда давал мне некий контроль над телом. Но сейчас — всё иначе.Я почти ощущаю дрожь, когда касаюсь её кожи.

С Мишель всё точно по-другому. Она чуть зажата, стеснительна. Я знаю, что она не хотела торопиться в своих предыдущих отношениях. И теперь мои мысли закипают, тело просит одного, а разум — второго.

— Мне остановиться?

— Ты этого хочешь?

Я лишь усмехаюсь.

Смеюсь и прерываю любой её дальнейший ход мыслей жадным поцелуем. Не таким, как раньше — по-настоящему хищным. Отпускаю все сомнения и решаю просто решиться.

Мы оба остаёмся без одежды. Она лежит передо мной — такая настоящая, открытая, немного испуганная, но не от страха, а от силы момента. Я чувствую её дыхание — прерывистое, нервное. Ладонь сжимает край простыни.

Я провожу губами по её шее, задерживаюсь у ключицы. Она дрожит, прижимается ближе. Её кожа горячая, и на вкус — сладкая, тёплая, почти как карамель. Я слышу, как она затаивает дыхание, когда мои пальцы мягко скользят вниз по её бедру.

— Всё хорошо? — шепчу.

Она кивает. И в этот момент я решаю — не спешить.Я хочу, чтобы её первое «по-настоящему» было не про спешку. А про чувство.

Я опускаюсь ниже. Медленно. С каждым сантиметром ощущаю, как её тело становится всё напряжённее. Целую её живот, чувствую, как сокращаются мышцы под моей ладонью. Её пальцы заплетаются в простыню, а грудь тяжело поднимается.

Когда я оказываюсь между её бёдер, она застывает. Замирает совсем.

Я поднимаю взгляд.

— Если ты не хочешь...

— Хочу, — перебивает она. Голос слабый, дрожащий. — Просто... я никогда... так...

Я улыбаюсь.

— Я знаю.

Медленно. Почти невесомо. Касаюсь губами её внутренней стороны бедра, целую — нежно, терпеливо. Она всхлипывает от удивления, от ощущения себя по-другому. Я чувствую, как она тает у меня под руками, как её дыхание становится всё тяжелее, как пальцы начинают метаться — то к волосам, то к подушке, будто она не знает, куда себя деть.

Когда я впервые касаюсь её языком, она резко вздрагивает и чуть выгибается. Из её губ вырывается нечто между стоном и полусдержанным шепотом моего имени.

— Рэйден...

Я не останавливаюсь. Вижу, как она реагирует на каждый мой мягкий, скользящий, целенаправленный поцелуй. Слышу, как учащается её дыхание. Как она перестаёт контролировать голос.

— Я не... — она пытается что-то сказать, но не может.

Я знаю — она близко.Моя ладонь ложится ей на живот, фиксируя её, чтобы не сбивалась, не убегала от чувств.

— Просто дыши, — шепчу, не отрываясь.

Её бёдра сотрясает спазм, дыхание срывается в тихий крик. Она выгибается дугой, сжимая его голову в ладонях, как будто боится потерять.

Оргазм захлёстывает её, горячий, волнообразный. Слёзы подступают к глазам. Она дрожит, сжимается, а потом полностью обмякает, бессильно откидываясь на подушку, дыхание ещё долго не выравнивается.

Звонок в дверь.

Мы оба замираем.

— Что за... — выдыхаю я, всё ещё над ней, дико сбитый с толку.

— Ты кого-то ждёшь? — спрашивает она растерянно, прикрываясь ближайшим краем простыни.

— Нет.

Звонок повторяется. Более настойчиво.

Я рывком скидываю одеяло, встаю и хватаю с пола ближайшие штаны. Мишель сжимает простыню на груди и быстро отползает к подушкам, паника на лице.

Я смотрю на неё — голая, взъерошенная, с паникой в глазах — и, несмотря на ситуацию, не могу сдержать улыбку.

— Подожди здесь, хорошо? Я сейчас.

Звонок снова. Уже с коротким стуком.

Я спускаюсь к двери, и сердце грохочет не меньше, чем секунду назад — только теперь по другой причине.