Глава 38 [2]

От лица Ынхи

Я отключила везде свет и ринулась на раздвинутый диван, где рядом на тумбочке стояла маленькая настольная лампа. Прошла уже неделя с того времени, как я сплю одна. Пусть меня мучает бессонница, но, думаю, я уже начинаю привыкать к такому распорядку дня.

После того инцидента с Со, прошла почти неделя. За это время я выходила на улицу только за некоторыми продуктами и покупала их за те деньги, что дала мне тётя Серри. Как она сказала: «Чтобы не помереть с голоду». И я не могла проигнорировать её помощь, ведь если она мне дала деньги на еду, значит я должна была использовать их именно на это. В университете я взяла академический отпуск на месяц, который как правило на такой короткий период не выдают, но я смогла. Возможно, я останусь на том–же курсе из-за пропущенных экзаменов или вылечу с бесплатного обучения, а затем и вовсе с университета из-за неуплаты.

Знаю, я должна заботиться о своём будущем, встать и идти учиться, чтобы не потерять бюджетное место, получить высшее образование и начать официально зарабатывать собственные деньги, но... я не могу. Я каждый день лежу по полтора–два часа, думая о своей ужасной жизни, и в этот раз получилось точно так же. Я не могу переступить через себя, забыть всё и быть счастливой. Кажется, жить счастливо – это грех для такой, как я.

Внезапно на всю квартиру заиграл звонок. На самом деле я не хотела никого видеть, если только не тетю Серри или Сынхё. В прошлый раз после отъезда тёти буквально через пару часов ребята приехали ко мне с ночёвкой, чему я была несказанно рада. Тетя Серри и Сынхё очень похожи друг на друга своей энергичностью и открытой душой. Сынхё также рассказала мне о том, что произошло у них дома и что они оставили родителей двоих, как сказала Сынхё: «чтобы они наконец "помирились"». На следующий вечер тетя Серри снова приезжала ко мне. Мы разговаривали с ней обо всём. Она рассказала, что скрывала от мужа самое сокровенно–забытое, потому они и поссорились. Она в подробностях рассказала о том, что они переживали в молодости вместе, сказала что после приезда делились всеми своими переживаниями. Она была уверена, что мистер Чонгук в тот момент рассказал ей всё, что мог, а она в ответ– нет. Потому–то и жалела.

Подбегая к двери, но увидев в глазке человека, которого не особо хотелось видеть, решаюсь даже не одеваться нормально и просто открыть дверь. Да, наверное, я покажусь ненормальной, что выхожу к парню, как оказалось, к врагу, в одной ночнушке, но вспомнив, что скрывать уже попросту нечего.

А вот на вопрос «Почему я открыла дверь?» хотелось бы знать точный ответ. Наверное потому, что я не могла держать его на улице посреди ночи, так и не открыв. Хотя.. раньше так бы и сделала.

В первую очередь, Чон шагаляет взглядом по моему лицу и телу, но потом снова переводит взгляд в мои глаза. Его глаза блестели белым светом фонаря, что освещал порог моего дома, и так он выглядел особенно невинным. Но все мы знаем, что таковым он не является. Далеко не является.

— Привет, — здоровается парень, но я молчу, лишь приглашая парня зайти, а не стоять на пороге.

— Зачем ты пришёл? — холодно спрашиваю я, пока тот крутя в руках ключи от машины, проходит на освещенную лишь одним лунным светом конечную комнату – кухню, что была объединена с гостиной и столовой. Он облокачивается поясницей о столешницу, а я конечно же быстрым шагом иду за ним и встаю посреди кухни, скрестив руки на груди, будто уже собиралась выгнать.

Чон понимал, что я недовольна его прибытием. Но а чего он ожидал? Что я ринусь в его объятия, снова поведусь на его прекрасное лицо и признаюсь в неразделенной любви? Я уже поняла, что он ко мне чувствует, и не хочу повторить тех же ошибок. Кто я такая чтобы признаваться ему в своей симпатии? И как он мог поцеловать меня, даже не сказав что чувствует сам? Нет, как я могла позволить ему сделать это? А вдруг он просто хотел воспользоваться мной? Я не могу больше на такое повестись.

— Я вообще-то приехал сразу после выписки, — отвечает он. Но это не делает меня довольнее. Пусть хоть с другого конца света приедет, я буду смотреть на него точно так же.

— Поздравляю с выпиской. Я рада твоему приезду, — с сарказмом в ту же секунду отвечаю я, наигранно улыбнувшись.

— Как ты? — продолжает он.

— До твоего прихода было гораздо лучше.. — прошептала я, но он все равно услышал.

Я говорила это и мне хотелось смеяться от глупости этой ситуации. Кто он вообще для меня? Кем был и есть? Враг или приятель, друг или бывший? Здесь нет «между». Мы даже не встречались, между нами никогда ничего не было. Тогда почему я впускаю его в свой дом, хожу перед ним в одной ночнушке и почему мы относится к этому так, будто это нормально? Ненавижу.

— Не скучала? — вскидывает бровь, слегка улыбаясь, и от этого вопроса я опешила. Он говорил это с такой уверенностью и спокойствием, будто совсем не я нахожусь у себя дома, а он. Неужели эта ситуация вызывает у него веселье? Я похожа на клоуна, с которым можно развлечься? Он считает, что может придти в любое удобное для него время после того, что сделал, и спрашивать скучала ли я по нему? Ему как всегда самоуверенности не занимать.

— Что ты хочешь от меня? — устало закатив глаза, спрашиваю я и, облокотившись поясницей о столешницу, встаю рядом с ним. Единственным плюсом в этом положении было то, что я не смотрела на него. — Я хочу спать, так что договаривай быстрее и уезжай домой.

— Почему ты не можешь просто нормально ответить? — виновато выдохнув, спрашивает Чонук и оказывается прямо передо мной. Я открываю рот в изумлении, когда его лицо оказывается прямо напротив моего, а крепкие руки упираются о столешницу по бокам от меня. Отлично, теперь он блокирует мне выход для побега и стоит так близко, рассчитывая на то, что я надломлюсь под его пронизывающим взглядом? Он думает, что я кинусь на него и так он сможет искупить свою вину?

— Ты уверен, что имеешь право спрашивать меня об этом? — внезапно даже для самой себя громко спрашиваю я, отталкивая от себя парня, и с полным ошеломлением зачесываю волосы назад. — Слушай, я не могу находиться в твоей компании, поэтому, пожалуйста, иди домой. Спасибо тебе за всё, Чонук, но я искренне надеюсь, что мы больше никогда не увидимся. Давай оставим всё в прошлом и...

И Чонук впивается в мои губы поцелуем, вынуждая распахнуть глаза так, что больно стало. Он притягивает меня за талию и шею, сильно сжимая её в широких ладонях. Мои руки сразу тянутся к его лицу и плечам в надежде отстраниться, но стоило мне сильней прижаться поясницей к кухонному гарнитуру, как даю еле слышному стону от легкой боли вырваться наружу, а руки непроизвольно сжимают плечи парня. В его поцелуе чувствовалась вся горечь, сожаление за случившееся, но я не могла... не могла поддаваться тому, как сильно он влияет на меня и как сильно тело реагирует на его тепло и поцелуи. Мне хотелось простить и поддаться, прижаться к нему и ответить на поцелуй, но тогда...

— Чонук! — прошу его я сквозь поцелуй.

Неожиданно стон боли срывается с моих губ вновь, когда поясница под напором мужского тела больно вжимается в край столешницы, тем самым заставляя Чонука резко отпрянуть. По одному взгляду запыхавшегося парня я понимаю, что он сам с себя был в шоке. Единственное, что его радовало, так это то, что он смог вовремя остановиться, иначе бы зашёл дальше и даже не спросил.

Я все ещё стою на том-же месте и смотрю в его огромные зрачки, в непонимающие происходящее глаза своими напуганными.  Накрепко схватившись за углы тумбы и до той–же боли прижавшись к ней, тоже пытаюсь отдышаться от его страстного поцелуя.

«Почему он снова поцеловал меня?», — этот вопрос крутился вокруг, но ответов было ровно столько, сколько я могла бы предположить. Один – заткнуть. Чонук не мог повестись на мой внешний вид, он точно не из таких, и он это тоже знает. Недавно он просто предал меня, и после этого я была уверена, что он больше не появится в моей жизни. Быть может это способ показать свою ненависть ко мне? Пытается таким образом унизить и рассказать об этом всем? Не понимаю.. Он правда шёл сюда, рассчитывая на что-то?

— Зачем ты так со мной..? — хриплю я, искренне не понимая этого.

Он мне нравится. Очень нравится! Но я не желаю быть его многоразовой игрушкой. Мне больно принимать то, что единственный человек, на которого, я была уверена, что мне можно было положиться, просто решил воспользоваться моим состоянием. Неужели правда решил влиться в мое доверие и разрушить всё таким образом?

Смотря на всё ещё шокированного парня, я все больше и больше понимала, насколько была глупа, доверившись ему. Просто наивная дура.

— Это не то, о чём ты подумала, — начинает Чон, и это становится ещё больней.

— Пожалуйста, не показывайся мне больше на глаза, и без тебя тошно.. — голос предательски задрожал от появившегося кома в горле. Слёзы наполнили глаза, хотя я усердно старалась их удержать. Как же надоело плакать. Сколько раз он видел меня такой уязвимой? Как я могла позволять себе такое, бойцу, который просто не имеет права показывать эмоции сопернику и плакать? Это порок в бойцовской жизни. Хотя, я уже давно вышла из ряда бойцов.

— Ынха, я... — Чонук пытается придумать себе оправдание, хватая меня за плечи, но я стараюсь не обращать на это внимание.

— Я понимаю, что тебе, парню, тяжело возиться с девчонкой, которая не отдаёт тебе ничего взамен, — к счастью, слёзы скрыть удалось, но того, что вырывается из груди, – тщетно – негромко всхлипнуть не получается. — Но прошу, Чонук, не надо из-за этого играть с моими чувствами, ладно?

— Я не пытаюсь играть с твоими чувствами, Ынха.

— На похоронах ты сказал, что заберёшь меня, но я поняла... что не хочу. Насчёт денег.. как только они у меня появятся, я обязательно всё возмещу, клянусь. Давай мы больше не будем видеться, пожалуйста?

Парень безысходно выдыхает, опустив руки. Неужели наконец понял, что я не хочу иметь с ним ничего общего?

— Не нужны мне твои деньги, — последнее, что кидает мне он прежде, чем бросил на меня какой-то обиженный взгляд и поспешно скрылся за стеной.

Громкий хлопок двери.

И в доме повисла гробовая тишина. Везде до сих пор был потушен свет. Только кухню освещал легкий свет фонарей, пробирающийся через окно и освещающий мою физиономию. Поняв, что он действительно ушёл, я скатываюсь по тумбе на пол и прижимаюсь лицом к коленкам, громко всхлипывая.

От пустоты и такой тишины в доме стало невыносимо страшно и холодно. Я не могла подняться с сета, потому что казалось, что вот-вот и окажусь наедине с тем, чего так боялась всю свою жизнь. Одиночество. Было страшно поднять взгляд вверх, шелохнуться и встретиться с глазу на глаз с пустотой.

— Чонук, — хнычу я, пытаясь дозваться до него, при этом осознавала, что он должен уходить и как можно дальше. Я испортила свою жизнь, но ещё хочу спасти его.

Под рёбрами пронизывала боль, сердце обливалось кровью, а плач так и рвался наружу. Я пытаюсь сдержать себя, но только задыхаюсь и окончательно падаю, ударяясь спиной о дверцу кухонного шкафчика.

Почему я повела себя так, будто поцелуй произошёл у нас впервые? Почему этот «очередной» поцелуй так много для меня значил? Каждый раз я сама позволяла ему себя целовать, сама оказалась причиной того, почему однажды мы проснулись в одной постели. Это я хотела выпивать с ним и именно я согласилась переночевать у него. Все это время я винила его, но на самом деле... Виновата была только Я. Почему я не могла попрощаться с ним, как положено, перед этим поблагодарив, чтобы не жалеть и не плакать, как сейчас? Почему именно в самый тяжёлый момент я оттолкнула последний огонёк в своей жизни?

Был ли кто-нибудь со мной на протяжении столького времени? Пытался узнать мои проблемы и помочь без лишних просьб? Был только он и его семья. Пусть раньше он пытался сыграть со мной злую шутку, поиздеваться, но именно так мы и сблизились. Только он знает, как я выгляжу по утрам; что делаю, когда даю слабину или слишком напугана; только он может понять, когда мне хорошо, а когда нет, и знает, как повести себя в подобных случаях. И снова «но»...

Чонук ушёл. Действительно ушёл.

— Чёртов ты придурок! — уже как-то осуждающе кричу я, снова понимая, что даже если сорву голос, здесь никого, кроме меня, не окажется. Но в какой-то момент в далеко темноты я слышу быстрые шаги, из-за которых замерла на месте, но в конце концов вижу его перед собой. Он резко хватает меня под руки, поднимает и крепко-крепко обнимает.

— Дура. Чтоб я в такой момент такую, как ты, одну дома оставил?

Я утыкаюсь в его шею, чувствуя родной аромат мужских духов и обвиваю руками его шею. Сама не замечаю, как Ук подхватывает меня за талию и уносит обратно на диван неподалёку.

Он усаживает меня на место, где я собиралась спать, а сам садится передо мной, положив ладони на мои колени. Получилось так, что я смотрела на него сверху вниз.

— Я знаю, что ты обижена на меня за то, что я всё рассказал, и я не хочу пытаться оправдывать свой поступок – он действительно был мерзким, но.. наверное, это к лучшему? Ты не должна продавать своё тело в качестве боксерской груши на «Ринге» – деньги можно заработать другим путём. А на счёт отношений с Со.. нужно было рассказать об этом Алексу давно. Он твой родной человек, он как никто другой поймёт всё. Он бы никогда не пожелал тебе такой жизни, поэтому накричал на тебя. Всё, что он делает для тебя – всё потому, что любит и хочет как лучше. А у меня не было ни единой левой мысли, кроме как извиниться перед тобой сегодня. Прости меня.

На сей раз я осмеливаюсь показать ему настоящую себя и свои чувства перед склоненной головой. Я прохожусь рукой по его волосам, отчего они стали хаотично торчать в разные стороны, но так ему шло не меньше.

— Я очень импульсивный человек – ты это знаешь, и рассказал об этом при всех, кому знать было не нужно. Но. Мои родственники, все до одного, были на твоей стороне.

— Это не делает ситуацию легче. Ты опозорил меня перед всей своей семьей. Вся твоя семья знает, что я потасканная во всех смыслах. По-твоему, это нормально рассказывать про прошлое человека без его согласия?

— Да, я был не прав, и я очень сожалею о своём поступке. Но это ли единственная причина, по которой ты продолжаешь меня отталкивать? Или дело в том, что ты до сих пор думаешь, что я хочу лишь воспользоваться тобой?

Я молчу, даже не зная, какая из причин максимально веская. Причин, по которым мы не можем быть вместе, бесконечно много, – это та самая единственная причина. Наша «дружба» не привела и не приведёт ни к чему хорошему.

— Я ведь уже спал с тобой, разве не должен был уйти и забыть тебя?

— Мы забыли.

— Никто из нас забывать и не собирался.

— Даже если так, зачем ты меня поцеловал?

— Я же говорил, что если ты будешь моей девушкой, то будешь учиться целоваться.

— Сейчас не время для шуток. Ты сказал, что я должна буду учиться на помидорах.

— Так я даю тебе возможность поучиться на чём-то более универсальном, — усмехается он, но его смех был полностью пропитан неловкостью. Он искал любую причину заставить меня улыбнуться.

— Так я не твоя девушка.

— Не ты ли поцеловала меня при всех в университете? — это воспоминание заставило меня замяться, на что Чонгук лишь посмеялся. — Начну с того, что во–первых, мне не нужны твои интимные услуги и не нужны твои деньги; во-вторых, ты слишком много думаешь, пытаясь найти повод выгнать меня.

Раздражение – то, что я чувствовала сейчас. Всё это время он прикидывался дурачком: слушал мои дешевые оправдания и высказал то, что думает, только в самом конце. И то не договаривает. Пусть так, но разве можно просто взять и целовать ту, кто даже не является другом? Он не любит меня, я даже не нравлюсь ему, но он целовал так, что хотелось утонуть в этом поцелуе, а не наоборот. Хотелось отвечать, зарываясь пальцами в его волосы и... Стоп! Моя фантазия сейчас играет со мной злую шутку, раз позволяет думать о таком. Однако губы все ещё горели от теплоты его сухих, слегка потрескавшихся, но безумно горячих губ. Сам Чонук выглядел помято, измученно, хотелось прикоснуться до этих темных кругов под глазами, говорящих о бессонных ночах, до легкой щетины... Но не могла – я не имела права делать это.

— Получается, ты поцеловал меня просто потому, что хотел предоставить мне универсальный тренажёр, я правильно понимаю?

— Ты не думала о варианте, что ты мне можешь нравиться? — вскинув брови, спрашивает он.

Какое жалкое враньё.

— Лгун... — шиплю я, надувшись. Такой ответ меня не устраивает.

— Что на счёт тебя? — продолжает он с таким же самоуверенным выражением лица.

— Я стала меньше думать о Сонуне, но он не менее важен, чем ты, — ха, в последнее время я о нём даже не вспоминаю.

— Лгунья, — он проговорил это с таким смаком, что я прочувствовала на себя каждую произнесенную им букву в замедленном режиме. — Тогда я могу позвонить Сонуну и попросить его приехать?

— Нет.

— Не переживай, — видно, что Чон разозлился, потому опускает руку к телефону и начинает набирать номер двоюродного брата. Этот жест заставил возненавидеть весь мир. Всего-то. Хотелось во всем сознаться, что мне больше никто не нужен. Что мне нужны только Он и его поддержка, но это будет очередная ошибка, из которой будет сложно выкрутиться. — Увидев Сонуна, твоя неохота пройдёт.

— Если бы, — он поднимает глаза от телефона, якобы забыв следующую цифру. — Объясни мне одну вещь. 

Чон молча убирает телефон обратно в карман, садится в то же положение прямо передо мной, но теперь берёт за руки и переплетает наши пальцы.

— Ты считаешь, что если я младше тебя, то ты можешь ставить на мне эксперименты?Почему ты до сих пор здесь и поддерживаешь меня?

— Ты просто маленькая обиженная на весь мир девочка. И я не хочу делать из тебя ещё более обиженную на него.

Ха, вот каков ответ? Ничего более абсурдного я не слышала. Точно. Просто девочка, которая вечно плачется ему и не даёт покоя. Да, вначале у меня не было таких проблем, не было причин вести себя так, но теперь причин бесконечно много. Я не раз замечала, что становлюсь слабачкой, которая только и делает, что вечно плачет. И мне стыдно, что вовлекла парня, который мог бы быть претендентом на счастье, в свои проблемы. Почему он должен терпеть меня и то, что происходит в моей жизни? У него сейчас тот самый возраст, когда строится личная жизнь. Но тут появляюсь я, давящая на его совесть, из-за кого он не может взяться за построение собственной жизни.

Я «понимающе» киваю и, закинув ноги на диван, отодвигаюсь от него, пока не встречаюсь спиной со спинкой дивана. Стараюсь быстро привести разум в порядок, но бесконечные плохие мысли продолжают трепать мне голову. Это не то, что я хотела услышать. В моём представлении его ответ был, как минимум, длинней, и никак не связан с моим жалким существованием. Я стараюсь взять себя в руки, но понимание того, как грубо со мной обошлась жизнь, не давало мне этого сделать. Я искренне ненавидела эту жизнь, но любила одного человека, с которым она связана.

— Чонук, давай прекратим то, что происходит между нами. Тебе нужно уйти.

— Зачем? — он видит, что происходит со мной, но молча смотрит, продолжая сидеть на коленях перед диваном. Он видит, что я борюсь сама с собой. Что я обременена выбором, чьё счастье для меня весит больше. И очевидно, что я не могла выбрать своё, ведь  смотря на несчастного любимого человека, я не смогу чувствовать себя иначе.

— «Зачем»? Ты шутишь чтоли? Я не хочу больше врать ни тебе, ни себе, Чонук. Мы не можем так дальше продолжать. Я не хочу, чтобы ты тратил своё драгоценное время здесь. За это время ты мог бы столько всего сделать. Но ты продолжаешь тратить его на чужие никому ненужные проблемы. Прекрати, — я отворачиваюсь от парня.

— Ынха. Вернись ко мне, — он не дожидается меня, облокачивается о диван и, схватив меня за руку, тянет на себя, тем самым пытаясь вернуть на место. — Посмотри на меня, — перенимаю взгляд в его глаза, а он принимается вытирать большими пальцами мои слёзы. Теперь я снова смотрела на него сверху вниз. — Что движет тобой? Ты прогоняешь меня из-за ситуации с Со?

— Ты так спокойно говоришь о смерти. Он чуть не убил тебя.

— Я тебе уже говорил, что это произошло не из-за тебя? — молчу. — Да или нет?

— Да, — голосом полным отчаяния отвечаю я. Как ещё ему объяснять, чтобы он исчез?

— Если я так сказал, значит ни в чем не винил и не виню тебя. И ты не должна.

— Если бы ты сдал меня ему, он бы отпустил тебя, — но я продолжала стоять на своём. Хотя причина не в этом, но я уверена, он понял суть.

— Раз так, то ответь! — вдруг громко прикрикнул парень, заставив меня вздрогнуть. Его нежный голос в мгновенье поменялся. Хотя до этого момента он был даже слишком спокойным. — Ты бы смотрела на то, как меня избивают несколько человек будучи привязанной к месту?

Я отрицательно киваю. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не обнять его и не расплакаться. Я ненавижу эти дурацкие споры, потому что почти каждый раз Чонук оказывается правым.

— Так и я бы не хотел бы смотреть, как над тобой издеваются, Ынха. Я был готов принять все удары, лишь бы не смотреть на это, понимаешь?

Я отталкиваю парня от себя и встаю с кровати.

— Хватит. Если причина, по которой ты сейчас здесь, всё ещё в Дэмиане, то прекрати. Очевидно, что свадьбы уже не будет. Неужели так сложно понять? Уходи, — громко говорю я, указывая пальцем на дверь. — Из моего дома и из моей жизни тоже.

Чонук резко поднимается и подходит ко мне, крепко хватая меня за плечи.

— Ты понимаешь, что делая всё это, ты издеваешься не только над другими, но и над собой тоже?

— Понимаю! Но разве не лучше чувствовать подобное сейчас, чем потом всю жизнь, постоянно?

— Ты сама себе противоречишь! Как ты можешь прогонять меня, при этом прекрасно понимая, что это на всю жизнь? Ты даже не хочешь этого!

— У меня голова все ещё на плечах, и я прекрасно понимаю, что у нас двоих будущего быть не может! Я не знаю, что будет завтра. Я не могу быть уверена, что Дэмиан или Ёнсок что-нибудь не выкинут снова.

— Этого никогда не случится, Ынха.

— Чонук, ты не предсказываешь будущее, хватит говорить и просто уйди! Тебе нужна правда? Правда в том, что каждый день... каждый чёртов день я влюбляюсь в тебя! Мне плохо, а ты тут как тут, решаешь мои проблемы, помогаешь мне. Я не могу развидеть в тебе свою безопасность, понимаешь? Но как я такая, чтобы вешать на тебя это бремя? Видеть тебя просто невыносимо, а ты продолжаешь появляться и играться с моими чувствами! Я хочу жить без пелены надежд в глазах, Чонук!

— Хорошо, я понял. «Хочу, не хочу». Тогда почему бы тебе не подумать о моих чувствах? — внезапно произнёс Ук, и этот вопрос поставил меня в тупик. Он просто проигнорировал моё признание, хотя честно говоря, я и сама сейчас меньше всего думала о своём неожиданном признании. — Нет, это должен был быть не этот вопрос. В первую очередь, Ынха, люби себя, а не меня. Люби себя, как раньше. У тебя тоже есть люди, которые переживают за тебя и всеми силами пытаются тебя уберечь, но ты не ценишь и даже не замечаешь этого.

— Кто например? — я пытаюсь вырваться из крепких рук парня, но это лишь больше походило на то, что животное попало в сети охотника и не может выбраться.

— Джиён, Алекс, мои родители, Сынхё, я в конце–то концов! Все мы переживаем за тебя. Мы все помогаем тебе тем, чем можем, и Джиён не исключение. Пусть он никогда не присутствует, но ты просто не знаешь, что он делает ради тебя. Даже мой отец и мать пытаются тебе помочь, а ты собираешься идти к Дэмиану?! Вот так просто наплюешь на всех и уйдёшь?

Я прикрываю заплаканные глаза, сдавшись в сопротивлении, и укладываю лоб на мужское плечо. Какое ему вообще дело до того, что я думаю? Он не может просто выслушать одну мою просьбу и уйти? Почему он будто обязывает меня отблагодарить его и других решением, которое я не хочу принимать?

— Ты делаешь мне больно каждый раз, когда появляешься рядом, Чонук. Поэтому я прошу тебя, уйди.

Я уже умоляю его. Как ему ещё объяснить дорогу к выходу? Он вообще понимает, что творит со мной, продолжая стоять и спорить? Стоит ли показать ему всю свою боль, чтобы он наконец ушёл? Боль, полученную его присутствием сейчас здесь и всем содеянным.

— Только что я уже уходил, и чем это закончилось?

— Я не повторю этого снова. Это конец нашим отношениям. Дэмиан забыл обо мне, так что теперь мы можем расстаться. Я больше не твоя девушка и никогда ею не являлась. Я бракованная, использованная, испорченная девушка – называй как хочешь. Знай, что и такая была в твоей коллекции, и уходи.

— Хан Ынха... — его голос не меньше моего был пропитан болью и отчаянием.

— М...

— Как ещё тебе дать понять, что ты не единственная, кто здесь влюблён?

Я ужасаюсь от сказанных им слов и поднимаю взгляд.

— Я не могу уйти, потому что не могу спокойно сидеть, зная, что здесь ты убиваешься одними мыслями, — я смотрю в его глаза с полным непониманием. Он не врал. Я не видела в его глазах ни капли лжи. — Я не знаю, что ты можешь сделать с собой, а незнание – сплошная тьма для меня.

Приняв моё шоковое состояние и молчание за некое «согласие», Чонук тут же застегивает мои руки за своей талией, притягивает меня и крепко обнимает, гладя по волосам.

— Я хочу быть тем, кто дарит тебе чувство безопасности. Мне нужно быть человеком, к которому ты придешь, если тебе плохо. Мне важно знать о твоем состоянии и сделать тебя счастливее.

Его руки осторожно подкрадывается к лицу. Слёзы оказываются вытертыми, поэтому он осторожно приближается и оставляет легкий поцелуй на моих губах. Приняв моё молчание за согласие на продолжение, он снова дотрагивается губами до моих, нежно целуя, и прижимает меня к себе в крепких объятиях.

Буквально через несколько секунд, выйдя из состояния полного потрясения, я прикрываю глаза и робко отвечаю на поцелуй. Пусть мои движения были всеми конечностями «за» за то, чтобы не заканчивать это, мозг так и кричал отступить. Однако, сильные мужские руки прижимали меня к себе настолько крепко, что я могла только несильно прогибаться назад.

— Больше никаких «она лучше меня» или «найди себе другую», «уходи». Ты моя, и никому я тебя не отдам.

— Нет. Нет, Чонук, этого не может... — снова хочу повторить я, но он снова оставляет легкий чмок на моих губах, после чего я прикрываю рот ладонью, но продолжаю непонимающе смотреть на него. Он говорит на полном серьезе? Может это сон? Кто-нибудь, ущипните меня.

— Я не уйду отсюда один.

— Чего? — переспрашиваю я.

— Я хочу удостовериться, что ты в порядке.

— Не понимаю.. — выдыхаю я, отвернув голову.

— Чего ты не понимаешь?

— Всё это время... Я тебе нравилась? — у меня даже не было подходящих слов. — И ты не мог сказать об этом раньше?

— Я думал, ты терпеть не можешь меня.

— Терпеть не могу... — я лишь горько усмехаюсь, чувствуя себя сволочью. Пока я чувствовала от него защиту и поддержку, он чувствовал ненависть? — Нет. Нет, я не хотела этого.

— Приятно осознавать, что я был неправ.

Я действительно не могла его понять. Может всё это хороший трюк, чтобы просто временно забрать меня к себе?

— Я не поеду с тобой никуда.

Он лишь притягивает меня к себе, обнимая и укладывая свой подбородок на моё плечо, и я повторяю за его действиями. Я неуверенно обнимаю парня в ответ, утыкаясь носом в его шею и вдыхаю приятный натуральный запах его тела. Я настолько привыкла к нему, что даже его запах кажется таким своим, таким родным.

— Я уверена, что ты мазохист.

Чонук усмехается.

— Уверен, что ты тоже. Нам надо ехать, Ынха. Я могу остаться с тобой здесь, но этот дом не пригоден для проживания, ты ведь это сама прекрасно понимаешь.

— Знаю, — шепотом отвечаю я, слабо кивая.

Это очевидно. После того, как Со испортил здесь всю мебель, здесь не осталось ничего живого. Все, что я могла починить, это только стол, а с остальным помог Алекс, которого я прогоняла до конца, но он слишком хороший человек и остался. Только остался телевизор с трещиной в экране, который даже спустя много лет был в рабочем состоянии.

— Ты должна переехать ко мне.

— Это незаконно.

— Ты четыре года занималась нелегальными боями. Для нас уже нет ничего незаконного.

— Нет.

Ук отстраняет меня от себя, давая телу полную свободу движений, и снова осматривает меня с ног до головы. Поняв, что это по-прежнему неправильно, я сразу прикрываю грудь рукой и слегка натягиваю ночнушку вниз.

— Собирай вещи и надень нормальную одежду, Ынха. Я обещаю, что ты вернешься сюда, но сегодня ты поедешь ко мне.

После этих слов он просто идёт к выходу, пока я смотрю на того с открытым ртом.

Они так много вместе прошли как друзья, что мне было очень тяжело сделать из них настоящую пару. Я привыкла к их, так скажем, дружеским отношениям и не привыкла к нежностям. Удивительно видеть собственных героев с вредным характером милыми и нежными со своей парой😀А как вы считаете: они лучше как друзья или пара?💑Следующая глава будет нескоро, так как она ещё не до конца готова...