Глава 39 [2]

От лица Автора

Приехав домой Чона, оба приняли душ перед сном. А теперь, сидя за чашкой лимонного чая, Хан Ынха постоянно смотрела за тем, что делал Чонук. Как он сидел, как смотрел в сотовый телефон и сколько раз отпивал свой кофе с молоком – всё настораживало, а то, что его больше интересовал экран телефона, почему-то даже радовал. Ынха могла обдумать произошедшее, хоть и до сих пор не могла поверить в его признание.

Он сказал, что она ему нравится.Сказал, что любит.Действительно сказал.

— Может перестанешь так смотреть на меня? — спрашивает Чон, с громким стуком поставив бокал на стол, и посмотрел на девушку. — Я чувствую себя так, будто заставил пить со мной чай.

— Можно я пойду в комнату?

— Не спрашивай у меня разрешения. Чувствуй себя как дома, — она кивает и направляется к лестнице, но останавливается рядом.

— Я.. лягу в другой комнате.

— Тебе так неловко рядом со мной?

Что за глупый вопрос? Разве это не похоже на то? Даже сам воздух сейчас буквально пропитан неловкостью. Она не может вдохнуть полной грудью от атмосферы.

— Я пойду, — последнее, что говорит она, и уходит наверх в надежде быстрее скрыться от его глаз. Включив свет в комнате, она прикрывает за собой дверь и осматривает комнату снова. С её первого ночлега здесь совсем ничего не изменилось. Тогда они сильно напились, здесь были Алекс и Джиён, а на утро пришли родители Чонука. Они явно знают, когда приходить, а Чонук за столько лет самостоятельной жизни до сих пор не понял, когда его навещает семья.

Ынха проходит к сумкам, что Чонук оставил в комнате. Изначально он, конечно, не планировал, чтобы она спала в этой комнате, тем не менее принёс все вещи именно сюда – так сумки не будут «мозолить» глаза. Найдя свою ночную маечку для сна, которая тоже была до безобразия открытая, но длинная, всё–таки переодевается. Не выключая свет, ложится в постель.

Привыкнуть к новому дому и к новой комнате будет сложнее, чем до этого, но, в принципе, она и не надеялась на предстоящую простую жизнь. Бессонница мучала её и здесь. Однако не проходит и пятнадцати минут, как дверь открывается и в комнату проходит хозяин дома. Ну и как же? Ынха не могла не притвориться спящей, как дети, прячущие под подушкой свои телефоны. Парень тихим шагом проходит в комнату, попутно выключая повсюду свет. И этот щелчок с последующей темнотой вокруг заставил девушку напрячься вновь.

Чонук аккуратно скользит по кровати и, осторожно положив руку на женское оголенное плечо, целует девушку в висок. Она автоматически задерживает дыхание от такого жеста. Это было похоже на то, как убаюкивала мама, но это был... кто? Её парень?

Ынха медленно приоткрывает глаза, сталкиваясь с его прекрасными карими.

— Я побуду рядом, пока ты не уснёшь, — говорит парень, уложив волосы за её ухо. В ответ – молчание, она лишь слегка приподнимает одеяло в воздухе, пропуская его в тепло. Он не приближался ближе, не трогал, просто лежал, смотрел напротив, глаза в глаза. 

Пусть только час назад она поддавалась его поцелую, но сейчас чувствовала лишь смятение. Она не могла поверить, сколько приятных и неприятных моментов случались с ними за столь короткое время. Сложно было представить, что было бы, если бы Чонук её по-прежнему ненавидел. Что бы она делала без него? Да, жила бы дальше, наверное, но как именно?

В конечном итоге,«встречаемся ли мы?»

Вопрос заботил её до безумия. Сейчас Чонук был как какое-то неприкасаемое сокровище, можно было бы поклясться, что его настоящей девушке бы очень и очень повезло с ним. Да, он вредный, эгоистичный, местами меркантильный, но он умеет отдать другим столько же, сколько может дать самому себе, умеет быть человеком слова.

— Сколько ещё ты будешь избегать меня? — слышит Хан. Хотя у Чонука голос не настолько низкий, но сейчас он разговаривал с некоторой нежностью, что придавало его голосу некий шарм. Этот тон был как бальзам для ушей, она редко его слышала. Если бы была такая возможность, она бы слушала его и днём, и ночью. — Ты не можешь избегать меня вечно, — продолжает тот, после чего приближается ближе, притянув к себе так, что она сталкивается с его оголенной грудью своей и напрягается ещё сильней.

Чон подкладывает под маленькую голову свою руку, почему она утыкается в его ключицу, а он задышал ей в лоб. Сейчас Ынха чувствовала себя как детёныш под крылом своей матери-птицы.

— Я готов засыпать с тобой так каждый раз, чтобы тебе не было страшно, — Ук перекидывает руку через тонкую талию, притягивая полюбившуюся девушку ещё ближе, так, что между ними не оставалось ни миллиметра, и Ынха не может не заметить, что его плечи почти в два раза шире её. Она готова была поклясться в том, что чувствовать его рядом – невероятное чувство – словно рядом собрались все самые родные люди и начали охранять её сон. Ангел–хранитель, ты ли это?

Прикрыв глаза, она тихо выдыхает от нежности его действий и легкой неловкости. Одни его касания заставляли чувствовать эйфорию.

— Просто относись к этой близости так, будто нет ничего лучше, — прикрытыми глазами она продолжает вдыхать родной запах, уткнувшись носом в впалую ключицу.

Лёжа в таком положении минут десять, в объятьях любимого парня, в голове вертелись все самые хорошие и самые плохие воспоминания. Что приходиться пройти, чтобы так нежиться в родных объятиях? Как долго она сможет таять в них и как долго сможет иметь возможность дышать кожей любимого? Что нужно сделать, чтобы это продолжалось вечность?

Неспокойное женское дыхание заставляет Чона напрячься.

Понятное дело, его присутствие в её жизни приносило с одной стороны – облегчение и надежду, с другой – боль, и Ынха все ещё чувствовала себя виноватой перед ним. Вспоминая его раны и то, сколько крови ему прошлось пролить за неё, в сердце метались кинжалы. Ей было стыдно, что она втянула его в свои проблемы и в своё прошлое, но Ук был рядом потому, что хотел заверить в обратном. Она пыталась это принять, но увы, это давалось слишком сложно.

— Посмотри на меня, Ынха. — девушка не просыпалась, явно застряв где-то между реальностью и сном. Чонук не был напуган – он и сам сталкивался с этим, и с его сестренкой и братишкой раньше такое происходило не раз. Нужно было только вовремя разбудить. — Ынха!

Ынха резко распахивает мокрые глаза, громко вздыхая и выходя из паранойи. Нежный взгляд, направленный на неё, вызывает ещё больше слёз и она не может сдержать этот поток, громко всхлипывая.

— Чонук, — задыхаясь, плачет она, обнимая парня и дотрагиваясь своей щекой его. Его имя с собственных уст являлось для неё спасательным кругом. Так она чувствовала, что он всё ещё рядом. Ей не хватит слов и слёз, чтобы описать свою благодарность и любовь к нему. — Пожалуйста, не уходи от меня никогда.

Чонук позволяет крепко обнять себя и обнимает девушку в ответ. Он не понимает, как та девушка, которую он встретил в первый свой поединок после долгого больничного, может быть такой. Да он бы никогда не поверил, что она может быть такой плаксивой, а прошлое этой юной девушки может быть таким сложным.

— Посмотри на меня, Ынха, — Чонук поднялся, нависнув над девушкой. Он был озадачен резким всплеском эмоций, но понимал причину. Каждая попытка заснуть заканчивалась ночными бреднями и слезами. Засыпать с мыслью о том, что рядом нет ни одной родной души, закрывало человека в клетку. Хотелось защититься или быть защищённой. Мда, академический отпуск оказался слишком коротким, чтобы начать жить так, как жилось до всего этого. — Что с тобой?

Руки, что продолжали лежать на мужских плечах, резко притягивают парня к себе, и её губы находят его. Он чувствует привкус соли на губах, но это не было тем фактором, из-за которого он мог бы отпрянуть. Он старается отвечать нежно, не спугнуть в очередной раз накатившей на него страстью. И каждый раз целуясь с Хан Ынхой, он понимал, что не может целовать её как-то грязно и ему это безумно нравилось. Во всех его прошлых отношениях поцелуи были будто между двумя освирепевшими животными, но сейчас не было такого желания. По крайне не сейчас, не в такой ответственный момент. Сейчас его стратегия – это не смеяться и не плакать вместе с ней, а быть поддержкой и опорой в такой тяжелый период для неё. Такие же должны быть настоящие, здоровые отношения?

Чонук выдыхает в поцелуй, когда внезапно Ынха обхватывает его талию ногами, из-за чего он оказывается непозволительно близко, и на сей раз он сам пытается отпрянуть.

— Ынха, перес...

Она притягивает его обратно, и он больше не сопротивляется. Целует вновь, плавно поддаваясь бёдрами вперёд, тем самым поцелуем поймав тихий женский стон.

Её стоны будоражили каждую клеточку его тела. Казалось, ещё один такой стон, и он сорвётся. В голове Чонук понимал, что не стоит, хотя бы не сегодня, но тело требовало другое. Он хотел расцеловывать каждый миллиметр её тела, изучив каждую деталь, при этом чувство, что он сейчас испытывал, вряд ли можно было назвать похотью. Наоборот, скорее он хотел доставить ей истинное удовольствие, ведь чувствовать, что ей хорошо – для него уже райское наслаждение. И когда он стал таким..?

Нежность постепенно сменилась страстью, его рука так же осторожно забирается под ночную майку и скользит по плоскому животику. Внутри зарождались бабочки, мурашки покрыли хрупкое тело моментально и тогда его ладонь двинулась выше, пока её внезапно не перехватили.

Парень улыбается ей в губы и аккуратно убирает её руку.

— Я остановлюсь, если тебе не понравится, — шепчет он ей на ушко, но в ответ та позволяет ему делать всё, что угодно, она была готова на всё. Главное – чтобы с ним. Она не хотела, чтобы он останавливался. Потому через пару секунд оказывается под ним в одних трусиках.

Ынха прикрывает грудь руками, но парень на удивление настырен – сразу убирает их по сторонам. Чонук недолго смотрит сверху вниз и внезапно слышится его взволнованный выдох, после которого он вновь приливает к девушке. Целует в скулу, спускается к подбородку, покрывая мокрой дорожкой. Снова целует в губы, на что та с такой же нежностью отвечает, запустив пальцы в густые волосы. С каждым его прикосновением она чувствовала, как внутри разгорается пламя, а принимая новые ощущения, могла только прикрыть глаза и насладиться этим. Это, наверное, то, чего ей не хватало долгое время – расслабиться, вместе с ним.

Стон срывается с её губ, когда Чон вновь непроизвольно толкается бёдрами вперёд, сжимая нежную кожу женских бёдер, но его губы продолжали оставлять на шее влажные поцелуи, а затем обвивают затвердевший сосок, отчего девушка несильно прогибается в спине, соприкасаясь животом с его грудью. Ук снова целует в шею, за чем следует ещё толчок, женский стон, и Чонук резко останавливается, распахнув глаза. Переведя дыхание, он внезапно отстраняется, прошептав что-то невнятное, поднимается с девушки и садится на край кровати. До Чонука только сейчас начало доходить, что он творил, потому опускает голову вниз, отчего челка падает на глаза.

Хан присаживается на кровать, прикрываясь одеялом, а комнату стало заполнять только их учащенное дыхание. От резкого контраста девушка снова почувствовала себя незащищенной и, можно сказать, очень неудовлетворенной. Страшно представить, как чувствовал себя парень.

— Чонук.. — она тянется рукой к парню, но тот отталкивает её.

— Тебе нужен отдых.

— Но..

— Я пообещал себе тебя не трогать, и тебе тоже. Ты пожалеешь об этом завтра, если мы не остановимся сейчас.

— Я пожалею, если остановлюсь сейчас. Как ты можешь закончить всё вот так просто?

— Это не просто, Ынха, совсем не просто. Я не смогу сдержать себя, если продолжу, — взглянув ей в глаза из-за плеча, говорит Чон и снова отворачивается.

Ынха смотрит в его спину, видя под слабым светом из окна все ещё не до конца зажившие следы после той судной ночи. Если на её руках всё уже более менее зажило, то на его спине следы были слегка фиолетовыми и явно говорили о том, что несильные шрамы всё–таки останутся с ним на всю жизнь.

Хан медленно скидывает с себя одеяло, подползает по поверхности кровати к парню и обнимает его со спины.

— Ынха, — тихо произносит он, но та не собирается останавливаться на этом. Она медленно очерчивает пальцем каждый высеченный на тёплой коже след.

— Больно? — спрашивает та, проигнорировав его просьбу, и в ответ получает отрицательный мах головой. Тогда Хан медленно целует его куда-то в лопатку, где красовался самый яркий фиолетовый след, отчего тот от неожиданности вздрагивает.

— Ты чего?

Когда Чонук решил отказаться от неё сегодняшней ночью, видимо, оставив доканчивать начатое самостоятельно, всю неловкость как рукой сняло. Потому через несколько секунд женский силуэт оказывается прямо перед ним.

— Я тебе правда нравлюсь? — спрашивает девушка, обхватывая ручками его голову и притягивает к себе, дабы обнять. И Чонук поддаётся её действием, прикрыв глаза, кивает и оставляет мягкий поцелуй сначала на плоском животике, затем где-то по серёдке чуть ниже груди. Ынха вновь зарывается пальцами в его густые волосы. Кажется, она впервые была так катастрофически близко по собственной инициативе, и неважно, сколько слоёв одежды было между ними. Парень скользит ладонями от коленей к круглым бёдрам, а затем к талии и, притянув одной рукой девушку вплотную к себе, другой медленно–медленно спускает кромки трусиков. Теперь девушка предстояла перед ним абсолютно голая, но легче не становилось. Ынха изводила его, или скорее он изводил сам себя своей медлительностью. Но эта девушка действительно была для него как кристально чистая слеза, запретный плод, к которому нельзя было прикасаться; она была той, которую он не хотел впутывать в эту «грязь».

Девушка задерживает дыхание, когда Чон щекочет подушечками пальцев по внутренней стороне бедра, почти добираясь до самого сокровенного, но вместо этого легко запрокидывает тонкие ножки на свою талию, подхватывает девушку на себя и уносит из комнаты.

— Куда ты меня несёшь? — смеясь, прокричала Ынха, пока Чонук транспортирует любимую в другую комнату. Сколько раз за сегодняшний вечер она уже висела на нём вот так вот?

— В то самое судьбоносное место, где произошёл наш первый раз.

Оказавшись в его комнате, она изумлённо осматривает её вновь. В прошлые несколько раз она не успела насмотреться ею. Ей казалось, что это обычная невзрачная комната сумасшедшего дружка её брата, с которым благодаря своей собственной глупости она оказывалась в одной постели. Но что сложно было не заметить, так это несвойственный парням порядок. Он был такой, что казалось, здесь никто не живёт.

Воспоминания о той ночи часто всплывали в голове. Ынха чётко помнила, как ей было хорошо с ним, до сих пор чувствовала губами те поцелуи и мягкие прикосновения. Тогда Чонук был совсем не робким, а делился с ней всей своей уверенностью и энергией, сейчас–же они словно обменялись ролями. Но это обязательно войдёт в их список приятных воспоминаний, которое они обязательно будут вспоминать в будущем. Ведь было забавно, когда она только открыла глаза и увидела перед собой спящего Чонука. А когда их застукали родители? Это было самое душераздирающее воспоминание, которое по сей день заставляло краснеть.

Хлопок в дверь и через секунду оба оказываются на знакомой кровати, и Хан в очередной раз оказалась в, в своё время из ряда вон выходящем положении, – на его бёдрах, а тот придерживал её за спиной. Между ног уже было сильно мокро и парню это льстило, но и противоположная сторона не могла не заметить твёрдый бугорок под собой.

— Я же попросила не останавливаться, — шепчет девушка в распухшие от поцелуев губы и поддаётся к ним снова, целуя. Чон в очередной раз удивляется напористости своей девушки, отвечая на страстный поцелуй, и под давлением её сильных рук и губ валится на поверхность белой простыни.

Сбитое дыхание и звуки мокрых поцелуев заполонили комнату. От парня буквально несло феромонами, разгоряченное тело обжигало холодное, слегка трясущееся от легкого волнения женское тело, но ей нравилось проявлять инициативу, потому что тот буквально плавился под ней. Сам Чонук практически никогда не позволял девушкам главенствовать над собой, и это единственный раз, когда ему тоже нравилось её главенство над ним – он уже был готов кончить от одного её вида.

— Ты сводишь меня с ума, чёрт возьми, — рычит парень, толкая девушку в сторону и оказываясь сверху.

Хан громко стонет, от внезапного контраста к холодной простыни и внезапными резкими поцелуями. Ей нравилось, как он жадно целовал и беспорядочно ласкал. Он наконец отрывается от её губ и, заметив, насколько потемнели её глаза, широко улыбается. Дорожкой поцелуев он спускается сначала к ушку, потом к шее и груди. Он целует грудь, заставляя бесконечно выгибаться под ним и бесшумно стонать, затем ниже по животу к раздвинутым ножкам, между которых он удобно уместился. Чон останавливается, поднявшись, но не отрывает взгляда. Сейчас он был похож на хищника, медленно раздирающий свою жертву. Леопард. Его грудь вздымалась так же быстро, как и женская. Бесконечные вздохи. Тогда и она тянется к его боксёрам.

— Ты уверена?

— Разве мы впервые будем делать это? — посмеялась Хан.

— Очень похоже на то, — в ответ улыбнулся он и целует, подтягивая выше к подушкам.

Последующие минуты комнату заполняли только стоны. Настоящие, и от всей души. 

Эта глава, кажется, самая маленькая из всех, да. Зато сколько чувств. Я писала и чувствовала на себе всё: и боль, и страх, и сожаление, и даже страсть😂И я не стала её расписывать (ибо нормально не умею. Но в принципе продолжить всё ещё возможно). И я всё ещё в раздумьях убить ли кого-то из героев или нет. Если нет, то ждите самый логичный вариант концовки. Опять-таки зависит только от вас😊