Глава 35 [2]

— Чёрт... — единственное, что вырвалось с моих уст за всё это время, после того, как я врезаюсь в стену.

Дышать уже было трудно. Во рту чувствовался привкус железа, но я уже начал к нему привыкать.

— Ну как, Чонук? Больно?

— Нет, приятно, — усмехаюсь я, за что тот замахивается и бьёт меня по лицу. Я без сил валюсь на бок, однако Со хватает меня за воротник так, чтобы я посмотрел в его глаза.

Да, почувствуй себя мазохистом, Чонук. Такое ты можешь почувствовать только раз в жизни. Тебе больше ничего не остаётся в данной ситуации. Придётся только ждать подмоги и терпеть.

— Да ты уже еле дышишь, не надоело? — смеётся мужчина. Его это забавляло. — С каждым ударом ринг от тебя все дальше.

— Не тебе мне это говорить, — выдыхаю я, и это было последнее, что я успеваю ответить перед тем, как мой мозг окончательно отключается от сего мира.

Да, этого ты ждал, Чонук. Довёл девушку своей гордостью и упрямостью до истерики, дождался обезболивающего в виде отключки, зато теперь уверен, что до утра точно не проснёшься.

— Бедолага. Снова отключился, — слышу я, но сил на то, чтобы поднять голову и открыть глаза не было.

— Ты монстр, Со Ёнсок, монстр... — шипит девушка. До моего мозга эти слова доносились как телефонный звонок с плохой связью. Сложно сказать, что я окончательно отключился. Это было то самое состояние, когда слышишь всё, но не можешь открыть глаза и ответить.

— Заткнись! — шипит мужчина, и в следующую секунду слышу женский всхлип от очередного удара. Дверь захлопывается.

Не знаю, как долго мы так сидели, но время текло мучительно медленно, пока я не почувствовал тепло её тела рядом и то, как холодные руки обвивают мою шею. Почувствовал, вот только очнуться не мог.

— Чонук.. Прекрати терпеть эти побои. Мне только хуже от этого... Я не могу тебе ничем помочь, — всхлипывает она, крепче обнимая.

И самое смешное – то, что я не мог ответить. У меня нет сил даже на то, чтобы вздохнуть полной грудью или приоткрыть слегка глаза. Интересно, это я вошёл в кому или просто решил взять перерыв?

Внезапно дверь распахивается вновь и я слышу.. да, звук расстегивающегося ремня.

— Чего обжимаешься с ним? — смеётся Со.

— Не тронь его, — шипит она, накрепко обхватывая мои руки.

— Ты всё ещё защищаешь его? Вспомни, что он сделал для тебя, Ынха! Он для тебя ничего не сделал. Он только и делал что унижал тебя, настраивал всех против тебя.

— В таком случае я делала вещи, которые гораздо хуже того, что делал он. Он дал мне всё, о чём я могла только мечтать!

— И что, теперь ты любишь его? — похлопав, усмехается Со.

— Люблю, — без раздумий отвечает она. Пусть сейчас не до этого, но где-то в голове я уже танцевал макарену и победно смеялся.

— А он тебя хоть любит? — девушка молчит. Ответь это, Ынха! — Раз так любишь его, то умей и постоять за свою любовь.

Звук ударившегося о кожу ремня и вскрик заставляют меня резко распахнуть глаза, а внезапно прилившие к телу силы – развернуться и закрыть девушку от ударов собственный телом.

***От лица Ынхи

— Чонук! — слёзы снова собрались в глазах, видя, как ему причиняют боль. Он до сих пор пытался защитить меня.

Со буквально озверел, с диким выражением лица хлестал жертву по спине, отчего у того наверняка уже появлялись кровавые следы и останутся приличные шрамы. Я прижимаю парня к себе, принимая удары на свои руки, но это совсем не делало легче ни мне, ни ему. Ук сам свёл брови у переносицы и сжал челюсть, сдерживая себя от стонов боли.

С ярым шипением Со останавливается, откидывая ремень в сторону.

— Чтоб ты провалилась вместе с ним. Таким ты его точно разлюбишь. Приятной ночки.

Громко всхлипываю, проводив мужчину и закрывшуюся за ним дверь, а сама крепко держу Чона на своих руках. Он тяжело дышит и не двигается, потому я не снимаю с него закреплённое наручниками кольцо из своих рук, а продолжаю держать на своём плече. Он дышал очень слабо, так, что я еле чувствовала его дыхание. Это пугало, но я была рада даже тому, что он мог делать хотя бы это.

В таком положении буквально через минуту я проваливаюсь в сон.

***

— Эй, просыпайся!

Голоса доносятся до меня эхом, совсем не сразу. Услышав новый голос, распахиваю глаза, глубоко вздохнув от резко наступившего страха. Наверное, сейчас я бы могла сразу получить инфаркт и умереть от шока. И лучше бы это было именно так.

— Это я, — увидев перед собой брата, оглядываюсь, понимая, что я всё ещё в этой подворотне. Смотрю за его спину, где стоял мистер Чон. Смотрю на него с неподдельным шоком, ведь не могла даже представить его, держащего в руках пистолет. В тихом омуте черти водятся.

Алекс помогает мне освободить Чонука из задубевших от неподвижности рук и, пока мистер Чон отстегивал наручники и запрокидывал сына на спину, Алекс повторяет то же с наручниками, подхватывает меня на руки и выносит за взрослым.

Оказавшись на улице, я не могла не заметить столпотворение полицейских машин. Это говорило о том, что у Чонов также хорошие связи с полицией. Алекс, как и мистер Чон своего сына, усаживает меня на заднее сиденье, а сам идёт за руль.

— Здравствуйте, — хриплым голосом здороваюсь я.

— Клянусь, Ёнсок будет гнить в тюрьме, а ты... — он внезапно разворачивается ко мне и кричит, еле сдерживаясь, чтобы не сломать что-нибудь в машине: — Никакого ринга, ты поняла меня?!

— Алекс..! — тихим криком недоуменно восклицаю я, но на большее слов у меня не было. Мы трогаемся с места с такой скоростью, что все вжимаются в сиденья.

— Не гони так сильно, Алекс, будете дома разбираться, — говорит Чон старший, и брат вроде соглашается. Вот только мне нужны были ответы на мои вопросы.

— На что я буду жить? На какие деньги? — продолжаю недоумевать я.

— Замолчи! Мне надоело это! Мало того, что он хотел убить тебя ещё на ринге, а теперь нападает на вас обоих и избивает в каком-то заброшенном здании! Нет! Если бы бабушка узнала правду о твоей «работе» и увидела тебя такой в своём доме, она бы в гробу перевернулась несколько раз! Мне надоело подстраиваться под твои отговорки о твоей дурацкой подработке, надоело что-то доказывать родственникам! Никто, Ынха, запомни, никто никогда не будет избивать человека до полусмерти в школе боевых искусств, слышишь?! Я искренне не понимаю, как бабушка верила в эту брехню, если верила.

— Оппа... — снова всхлипываю я, не скрывая слёз и обиды, но это было моим пределом.

Ну вот. Даже он отвернулся от меня. Брат не может принять меня такой, как я есть, не может принять то, что мне, с одной стороны, очень нравится, не может принять моё увлечение. Он долго терпел меня – уверена, и наконец выплеснул то, что думал обо мне. Как и всегда это бывает. Поэтому я промолчала. Что я могу ему ещё сказать? Смысл что-то доказывать? Я ненавижу себя. Я ненавижу себя за то, что доставляю всем неприятности и ввожу людей в состояние злости и шока. Все, с кем я знакомилась, вскоре отворачивались от меня потому, что я в очередной раз сделала что-то не так. И никто не может понять моих переживаний. Все видят во мне только сильную, независимую девушку и даже не подозревают, что ночи напролёт моя подушка становится влажной от слёз. Это непосильно мне.

— Хватит орать, — хрипит парень, сидящий рядом со мной, на что я смотрю на него и, случайно встретившись взглядом с отцом Чона, отворачиваюсь в своё окно.

Алекс подвозит к дому мистера Чонхёна буквально через пять минут. Оттуда вместе с отцом выволакивают Чонука, а из-за моей неохоты выходить куда-то и желания побыть одной, Алекс буквально вытащил меня из машины и потащил в дом. Я не хотела показываться перед родственниками Чонука в таком виде, особенно когда этими родственниками являются родителями Сонуна и двоюродными дядями и тетями Чонука. Хотя, по большему счёту, мне уже было совершенно плевать на то, что обо мне подумает Сонун. Я поняла, что никогда не чувствовала к нему ничего, кроме восхищения.

Мы все проходим в гостиную, где рассаживаемся по креслам и диванам.

— Чонук, ты слышишь меня? — его дядя несильно бьет парня по щеке, на что тот слабо кивает. — Что болит?

— Всё.

— Что с вами произошло? — выдыхает он, посмотрев на меня. Всё это время мужчина молча сидел в машине, стараясь не вмешиваться в наш разговор.

— Мы.. просто шли домой, а когда завернули на пустую улицу, наткнулись на них. Чонук сказал мне бежать, и я послушалась его, но они все равно нашли меня и... Простите. Если бы не я, его бы не побили. Я не смогла ему ничем помочь.

— Не правда, — внезапно меня перебил всё ещё хриплый голос Чонука. — Просто взгляните на неё и вы сразу поймёте, что она не просто так сидела. Она защищала меня так, как могла. Хватит это, Ынха. Не делай из себя виноватую.

— Но в этом виновата я, — хриплю я дрожащим голосом.

Разве это не так? Всё, что связано с Со, – всё из-за меня. Не будь я его «бывшей», Чонук бы никогда не оказался в таком положении. Я сама осознаю, что большая часть вины лежит именно на мне. И я не могу больше этого терпеть. Я бы смогла вытерпеть боль сама, но не его и ничью-либо ещё.

— Я тебе всё объяснил, не заставляй меня снова делать это, — шипит Чонук, хватаясь за бок от боли. — Слушай, Алекс, ты знал, что этот урод изн...

— Нет! — кричу я и буквально кидаюсь, закрыв его рот ладонью. — Не рассказывай ему, — но он отталкивает меня, откинув мою руку с застывшей кровью.

— Давно пора уже! — я готова была наплевать на его боль и заклеить рот скотчем, но я не могла сделать ничего из этого. Я не понимала, почему он снова стал таким отстранённым и агрессивным. У него дикие перепады настроения. И почему он решился рассказать об этом именно сейчас, когда вокруг столько людей? — Ты знал, что этот урод насиловал твою сестру? А знаешь сколько лет ей было? Шестнадцать! Ты знал?! Скажи, почему я это знал, а ты – нет?!

Услышав это с его уст, первое, что я почувствовала — это непостижимый стыд, жестокое предательство, ненависть на всех и на всё. До меня снова доходит осознание того, насколько это ужасно звучит и насколько сфера, в которой мы работаем, грязна и опасна для жизни. Насилие, боль, лужи крови, смерть, отсутствие закона... Разочарование близких...

— Ынха... Это правда..? — я смотрю на Алекса, сжимая свои колени в руках и снова еле сдерживала слёзы. Я устала плакать. Устала унижаться. Я очень устала.

— А теперь она заявляет мне, что виновата в том, что я отказался смотреть на то, как её бьют и, что ещё хуже, насилуют.

— Это правда я у тебя спросил?! — взрывается брат, на что моё самообладание катится к чёрту и слёзы всё–таки капают с глаз.

— Да, — подтверждаю сказанное.

— Охренеть... — шепчет Пак, прикрывая лицо ладонями.

— Но это ещё не всё, — продолжает Чон. — Ты знал, что она была... — но он не успевает договорить, как я быстро встаю и со всей силы заряжаю ему пощечину, отчего тот почти валится в сторону. Если ему не хватило того, что с ним сделал Ёнсок, то я добавлю!

— Заткнись! Ты постоянно опровергал то, что распространял обо мне слухи в школе, и я верила тебе, а теперь ты рассказываешь своим родственникам и моему брату о моём прошлом, которое я доверила только тебе! Я не выбирала себе этот путь и я делала всё, чтобы уберечь себя! Так почему ты отбираешь у меня последнее?!

Под «последним» я подразумевала, конечно же, брата. Было дико обидно осознавать, что человек, который ограждал меня от всего плохого, сейчас имеет такие же «чужие» глаза, какими смотрели на меня другие.

— Потому что меня раздражает твоё неуважение к себе! — резко встав на ноги, кричит в ответ он, снова оказавшись выше меня. Чонук чуть ли не падает в сторону от скорости своих движений, поэтому опирается о спинку дивана и встаёт ровно.

— Даже если так, как ты смеешь такое рассказывать без моего разрешения?! Что я должна сделать, чтобы ты успокоился, Чонук? Если ненавидишь, если хочешь испортить мне и без того жалкое существование, так и скажи! — прокричала я, еле держась, чтобы не ударить его снова.

Говоря это, я уже замечала и подтверждала в себе первые симптомы психическинеуравновешенного человека.

Подавив в себе желания садиста, я направляюсь к выходу, но на сей раз меня остановил именно Алекс. Я с силой отталкиваю от себя брата, не своим голосом громко закричав:

— Оставьте меня в покое, ладно?! — брат опешил, смотря на меня как на сумасшедшую. И почему «как»?

Я облокачиваюсь без сил о стену и с непрекращающимся потоком слёз обуваюсь. Дверь легко открывается нажатием на ручку, отчего я почти вываливаюсь из дома. Плевать я хотела, как я выгляжу и кто за этим наблюдает. Мне уже на всё наплевать. Такого позора я ещё никогда не переживала. У меня нет сил. Я никогда не думала, что именно такая жизнь ждёт меня. Оказавшись на улице, местоположение которой я не знала, останавливаюсь посреди двора и, упав вперёд на землю, даю волю слезам.

Как я могла влюбиться в парня настолько, что вот так вот плачу из-за окончания даже не начавшихся отношений? Даже безответная симпатия к Сонуну была гораздо легче, чем это.

— Ты едешь ко мне, — уверенно говорит Пак, оказавшись передо мной.

— Не поеду я к тебе, — со слезами на глазах прохрипела я и поднимаюсь на слабых ногах снова, продолжая идти и не забыв сильно задеть брата плечом.

— Ынха, чёрт возьми, ты не сможешь сама дойти и тем более всё это обработать! — он останавливает меня, больно схватив за запястье с кровавой запекшейся корочкой от наручников, хотя об этой боли я давно забыла.

— Мне не нужна твоя помощь, — последнее я проговорила с таким отвращением и злостью, что самой стало обидно за Алекса. Он искренне хочет помочь, но я ему не позволяю из-за моей какой-то там гордости, которая оказывается ещё осталась. Всё–таки он терпит это лишь потому, что я его родственница, хоть и не кровная.

От лица Чонука

— М-да, уж не думал, что когда-нибудь снова увижу подобную историю, — начал дядя, развернувшись и направившись на кухню. Я лишь закатываю глаза и, облокотившись локтями о колени, врываюсь пальцами в волосы.

— Ох, как меня всё достало... — почти стону я, сам не понимая, что творю.

Отец глубоко вздыхает, хватаясь за лоб. Он тоже от этого устал. Наверняка из-за меня и моих проблем он начнёт стареть быстрей. Заявления в СМИ ещё не было, и слава Богу. Мне уже не хотелось продолжать эти игры, да и свадьбы уже никакой не будет – это очевидно.

— У вас очень... интересные отношения, — выдыхает тетя Сохён, подходя ко мне с влажной тряпкой. Я хотел было обойти её и посидеть в отдельной комнате, но тетя тут же останавливает меня, перехватив за рубашку.

— Мне нужно побыть одному, — объясняю я.

— Что, уже жалеешь, что так обошёлся со своей девушкой?

— Между нами ничего нет, — точнее уже ничего.

— Ах да, конечно, между вами совсем ничего нет, — пародирует меня она и открывает свою аптечку. — Ты дурак, как и все вы, мужики, — выдохнула тётя, намекая на моего отца и своего мужа, и несильно ударяет тряпкой в грудь.

Я усмехаюсь, слегка поморщившись от легкой боли. После такого она обязана забыть обо мне, ведь я сам понимал, что просто воткнул ей нож в спину в последний момент. Отвернулся после всего, что случилось. Поэтому так не могло больше продолжаться.

— Ей не я нравлюсь.

Странно, почему я до сих пор был в этом убеждён. Только недавно я целовал её посреди улицы по дороге домой. Я был готов назвать эти отношения «официальными». Только этой ночью позволил ей себя обнять. И теперь, к следующему вечеру, между нами уже появилась стена, которую я самостоятельно построил. 

— И тебя это устраивает? — продолжает она, на что я согласно киваю её вопросу. Она осторожно снимает с меня вконец испорченную когда-то идеальную рубашку и вытирает обычной водой моё лицо.

— А причём здесь я?

— А ты не понимаешь? Странно, мне всегда казалось, что ты умный мальчик. По крайне мере, умнее своего отца и дяди.

— Сохён, ты... — шепчет отец, но ему было не до споров.

— Нас связывает только хобби и общие друзья, не больше, — продолжаю я своё. Самому было тошно говорить что-то подобное, но в какой-то степени становилось так легко на душе. Видимо, я настолько съехал с катушек, что так легко верю в собственный самообман.

— Хорошо. Как знаешь. Чонгук, сам поговоришь со своим сыном. Сейчас езжайте в больницу.

Отец кивает, опустив глаза в пол, и выходит из дома. Знаю, я поступаю неправильно и следую на поводу у злости, но я ничего не могу с этим поделать.

Прости, Ынха... Но наша миссия выполнена.Мы разошлись. И так будет лучше для нас двоих.

Я в последнее время начала активничать, а где же ваш актив?Как думаете, Чонук правильно поступил? Обоснуйте свой ответ, и желательно без оскорбительных матов в сторону героев. Или может у него была какая-то причина..?Куда ушла Ынха и с кем будет жить некоторое время? Быть может.. уйдёт к Дэмиану?😏Кстати, сейчас стараюсь писать как можно меньше матов, и думаю: стоит ли ставить * в мате? Знаю, это описывает чувства и т.д, но если я захочу написать трехэтажный мат, то даже мне это будет резать глаза. И всё–таки если в рамках приличия или..?