Глава 5

Медсестра вытаскивает градусник у парня из подмышки и кивает. Она замечает пришедших к нему гостей, поэтому спешит докончить все дела и скрыться.

— Головная боль, слабость не беспокоят? У вас температура повышенная – 37.6°, — вновь обращается к Чону медсестра.

— Всё хорошо, можете идти, — соврал он в ответ, надеясь поскорее избавиться от её ненужной помощи.

— Ужасно выглядишь, брат, — смеётся Ким и подаёт левую руку для рукопожатия, ибо правая у Чонгука была занята. Слегка растрёпанные волосы и бледноватая кожа давали понять, что спрашивать, как у него дела, – не лучшее, что можно спросить. — Как ты? — всё же спрашивает парень, а та молчит, только следит за действиями Чона. Таким беспомощным его никто даже не представит.

— Если не считать того, что я таза не чувствую, всё отлично. А вот новокаин – штука смачная, — будто прямо мечтая о ней, почти шёпотом говорит он.

— Врач сказал, что ты отлично увернулся. Прямого попадания не было, тебе повезло.

— Мне повезёт, когда я выйду отсюда и сразу поеду к Бао. Уж если не в тюрьму, то хоть покалечу прилично.

— Ты ему нос сломал, этого достаточно. Даже представлять не хочу, насколько это больно. Наверное, как танк по лицу проехался.

— Если танк проехался только по его лицу, то в моем случае – по всему самому главному мне. Я другана своего не чувствую.

— Забудь о нём, реально не смешно.

— Сказал Намджун, — друг лишь усмехается и разворачивается к девушке.

— Вы тут поговорите, а я пойду встречать ваших родителей, — отрезал парень, показывая пальцем на дверь, и выходит из палаты, не дожидаясь их ответа. 

— Намджун.. — Ким пытается его остановить, но дверь за ним уже закрылась.

Конечно, он сделал это специально, ведь звонок ещё не поступил. Она медленно переводит взгляд на парня, не зная, о чём можно поговорить.

— Ты... — протягивает Ким, не зная что спросить.

— Почему ты всё ещё здесь? Тебе стоило остаться в лагере, — в итоге начинает он, перебивая мысли девушки.

— Я... — и до неё только сейчас доходит, что она не знает ответа. Действительно. Почему? — Потому, что из–за меня ты получил травму.

— Понятно.

Её сердце пропустило удар, как–то кольнуло, сжалось. Он даже не стал отрицать. Ким опускает голову, переминаясь с ноги на ногу.

— Прости, я не хотела, чтобы всё так вышло... — но тот молчит, только смотрит на неё, как будто впервые знакомится. — Я хотела спросить тебя кое о чём.

— О чём?

— Почему ты защитил меня? Я встала перед тобой не для того, чтобы ты закрыл.

— А почему ты защитила меня? — всё же переводит он.

— Не перекидывай стрелки... — но на вопрос у неё уже вообще не было ответа. — Я серьезно.

— Потому, что ты девушка. Если я сейчас в больнице на три недели, то ты бы рассыпалась. К тому же мои мозги работают быстрее, чем твои, я вспомнил о последствиях и автоматически закрыл тебя от удара. А почка – не голова, нормально.

— Головы у тебя нет, чтобы её выбивать... И вообще, не нужно сравнивать два жизненно–важных органа. И врать ты не умеешь. Когда тебя вообще волновало, что я девушка?

— Я долго думал над всеми недавно произошедшими событиями. И одним из выводов было то, что ты с этими контрактами можешь рано выйти замуж. А я не могу лишать твою новую семью чего-то важного.

— Ну ты и... двуличный козёл...

— И это твоя благодарность? — вскинув бровь, спрашивает он.

— Да.

— Ты обзываешь меня за то, что я пожертвовал своей почкой?

— Да.

— Ох, как больно–то! — взявшись за бок, стонет он. Притворяться он мастер.

— Прекрати, а.

— Ты волнуешься за меня? — нагло усмехается.

— Конечно... — тут же отвечает Серри, но почти сразу перенаправляет ответ. — Нет. Слишком много чести. Всё, я ухожу, — она тут же разворачивается и быстрым шагом выходит из кабинета.

Как бы такое поведение не выглядело, она не могла показать своих настоящих чувств. Её раздражало его двуличие, ибо почему он сначала так издевается, а потом по голове гладит? Что это за слова дурацкие? Что за «...у тебя ещё будет новая семья»? Что за «... потому, что ты девушка»? Когда его заботил её пол? Что за перемены настроения?

А Чонгук в небольшом непонимании. Сидит и думает, что это за поведение, ведь обычно она при любом его предложении, не зная страха, посылала, а сегодня была готова бесконечно извиняться. Он, конечно, понимает, что его слова всегда ранили её, что она его за всю жизнь свою не простит, но он сказал правду. Он защитил её потому, что подумал о последствиях. Он не хочет от неё ничего и не будет поддаваться словам родителей, а вот не лишать же её нового будущего мужа из-за собственного утоления скуки счастливой, полной семьи. К тому же, как никак, их собственная семья и общение всё равно в скором времени найдут свой конец. Каждый разойдётся по своим путям, забыв про все неурядицы, что были в прошлом, построят карьеру, обеспечат себя во всём и создадут прекрасную семью. Эта мысль плотно засела в голове Чонгука, заставляла улыбнуться, но и наводила на грусть. Подростковые годы всё-таки самые лучшие годы жизни. Годы, когда ты впервые находишь друзей и не друзей, развиваешь себя во всём, видишь то, что не видел никогда, знакомишься с этим, появляются свои взгляды на жизнь, чувства к кому–то или чему–то, интересы и многое другое. Всё кажется таким беззаботным. Однако, так у всех, но только не у этих двоих, больно рано они стали взрослыми.

Чон резко оборачивается к двери, когда буквально через полминуты его хён заводит Серри обратно, однако было понятно, что в коридоре та расплакалась, но её однофамилец не дал ей уйти. Хвостиком за Серри заходит мама Чонгука, пытающаяся успокоить девочку, а за ней проходит папа, который со сдержанной улыбкой на лице делает из него серьезное. 

— Привет, — тут же здоровается с родителями Чонгук. Мужчина делится рукопожатием с сыном и кладёт фрукты на тумбочку.

— Чонгук, ты почему девушку до слёз доводишь? — в полном замешательстве спрашивает женщина, вытирая пальцами мокрое от слёз лицо невестки. К счастью для Серри, её заплаканное лицо он не видел.

— Кто? Я? — показывает на себя пальцем, не понимая, что он сделал, чтобы довести её до слёз. Он как бы лежачий.

Чонгук смотрит на спину своей невесты, стараясь увидеть её лицо, но это до сих пор не происходило — она специально отвернулась. Какая–то радость появилась из–за того, что всё таки видит слабость вечно дерзящей невестки, что всё-таки он способен поставить её на место, но всё же понимание, что вызвал у девушки слёзы, было неприятной мыслью. В итоге, её оставляют успокоится самой и попросили позвать врача.

— Как ты, сынок? Что случилось? — начала его мама, беря своими маленькими ручками лицо сына.

— Немного поцапался с другом, всё нормально.

— Немного? Да я на него заявление напишу! Бить по почкам, кошмар какой..

— Мам, я сам разберусь во всём, ладно?

— Здравствуйте! — с радостью поприветствовал родителей главный врач, пройдя в палату. Двое пришедших кланяются в ответ. — Ну что же? Всё нормально с вашим сыном. Такое часто бывает при драках. Гематурия — обнаружена. Чтобы узнать, произошло ли нарушение мочеиспускания или нет, нужно следить за ним. Разрыва нет, повреждений жизненно–важных органов и переломов тоже нет. Парню очень повезло. Если бы было прямое попадание, без хирургического вмешательства было бы не обойтись. Но есть одно но...

— Но?..

— Если ему будет плохо из–за гематурии, вполне возможно, что мы будем использовать донорскую кровь в целях устранения анемии.

— Спасибо большое. А, вам что–то нужно было подписать? — женщина подходит к врачу и, быстро пробежавшись по тексту, подписывает.

— Да. Так как парень ещё не совершеннолетний, нам нужно ваше соглашение о лечении и выписке.

— А когда его выпишут?

— Максимум недельки три полежит, если улучшения будут, а они будут, то две будет достаточно, чтобы он мог делать всё.

— Отлично, спасибо вам.

— Скажите спасибо его жене и друзьям, что вовремя доставили в больницу, а так могли бы появится серьёзные осложнения, если даже не летальный исход. Сегодня кто–то за ним следить останется? Жена, родители? Мы можем обеспечить второй кроватью, если понадобится.

— Серри? Ты останешься?

— А? Ну, я могу, конечно..

— Тогда мы переночуем в отеле, да, милый?

— Конечно.

***

— Устала? — спрашивает Чонгук, когда девушка проводила до выхода семью Чон и Намджуна.

— Я всю ночь не спала, поэтому да, очень устала, — устало буркнула в ответ девушка, укладывая волосы назад, и присаживается рядом с кроватью на стул.

— Тогда ложись спать. Я всё сделаю сам.

— Нет. Если сказали не вставать – значит нельзя. А я тут, чтобы следить за тобой, и мне всё равно, если ты будешь обзывать меня. Это меньшее, что я могу для тебя сделать после своей ошибки.

— Как знаешь. Я пошёл в туалет.

— Какой туалет, тебе сказали не вставать!

— А ты собираешься мне утку подавать? Лично я бы не дал этого сделать даже девушке, которая видела меня обнаженного. И я не настолько инвалид.

— Ты наполовину инвалид сейчас! Ляг обратно! — она толкает его в плечи из сидячего положения назад. — Я отвернусь, а ты сделаешь свои дела, хорошо?

— Ты испугаешься.

— Чего пугаться? Мне может быть только противно.

— Крови. Вам же врач объяснял, что такое гематурия, — та взглатывает застрявший по среди горла комок. Боязнь крови у неё чуть ли не с детства привита, поэтому поступление на медицинский факультет, вероятно, закончился бы для неё настоящим провалом.

— Я не испугаюсь, —  неуверенно проговаривает Ким. — Когда тебе разрешат, тогда и будешь ходить сам. Если совсем срочно будет, я помогу тебе дойти до туалета.

— Ну смотри, ты сама это сказала. Ложись спать.

— Ты хотел в туалет.

— Уже не хочу, — лепечет парень.

— Тогда разбуди меня, когда нужно будет, — после слабого кивка парня, Ким легко находит себе удобное положение, облокачиваясь головой на локти, лежащие на поверхности чистой постели, и примерно через минуту погружается в сон. И, конечно, Чонгук не собирался мучать девушку всю ночь из–за некого недержания (неосознанного), поэтому просто встал и пошёл в туалет сам.

***

— Как прошёл день?

— Прекрасно, — с неким счастьем говорит она, но на самом деле всё было гораздо хуже.

— Да ладно. Врёшь.

— Ну, не считая «Это из–за тебя!», — она резко поворачивается и, будто зажимая кого–то у стены, расставляет руки и кричит, после чего сразу отстраняется. — Ничего необычного.

— Подойди ко мне, — она подходит к его кровати и упирается руками о матрас. — Сюда, — призывает указательным пальцем ещё ближе.

— З–зачем? — непонимающе спрашивает та, немного наклоняясь над ним, но этого было тоже недостаточно. Внезапно она ахнула и уперлась руками в его грудь, когда Чон резко притягивает её за шарф чуть ли не в притык к своему лицу. А самое главное – шарф в апрель месяц. — Ч–что ты делаешь?

Он вглядывается в её лицо. Столь красивое, но какое–то по–своему несчастное. Плакала – понятно. Переводит взгляд на губы, а нижняя непривычно красная и в одном месте прокусана. Та тут же поджимает губы, не давая Чону получше рассмотреть.

— Сама себе губу прокусила или как? – усмехнувшись говорит он. — Тебя кто-то ударил? Больно не естественно они у тебя выглядят.

— Я.. ударилась.

— Об стенку чтоли? Смешно, Ким Серри. Лучше бы ты так билась, когда я прошу тебя об этом.

— Так получилось.

— Бао сделал? — он отпускает девушку, а та сразу отстраняется.

— Всё хорошо, — отнекивается Ким, сдав себя с поличным.

— Снимай шарф, — чуть ли не рыча басит Чон, пристально смотря на девушку. Та в свою очередь смотрела куда угодно, только не на него.

— Послушай..

— Ты меня не услышала? — девушка нервно выдыхает, попутно развязывая на шее шарф. — Я сейчас сам всё сделаю.

А Чонгук уже и без своей команды понял, что да как, ведь уж далеко не первый раз встречается с «Мне просто шарф понравился». Недовольно фыркнув, та с силой стягивает с себя шарф. И всё–таки увидев то, что ждал, усмехнулся, будто так и должно быть.

— «Ты ему нос сломал, этого достаточно». Правда, чтоли?

— Чонгук, не нужно.

— А я это не ради тебя делаю. Он не первый раз переходит мне дорогу, и я долго закрывал на это глаза. Теперь, когда он перешёл все рамки дозволенного, стоит показать, где находится его место.

— Ну Чонгук.. — проныла Ким, прыгая на месте, как ребёнок, которому что–то не дали.

— Вспомни, ты моя будущая жена и моя нынешняя невеста. Такие вещи может делать только твой муж или, скажем так, любовник – я бы промолчал. Но он просто насильник, психическинеуравновешенный, больной человек. Он влюблён в тебя настолько, что готов убить, лишь бы ты никому не досталась. Но если ты, конечно, хочешь, чтобы он продолжал, то я не буду вмешиваться в ваши отношения. Но учти, если кто-то узнает о твоих приключениях, будешь выплачивать компенсацию за нарушения контракта.

— Я всего лишь попросила у него извинения.

— Я смотрю, ты с ума сошла. Ради этих извинений вы там долго и страстно целовались, — девушка молчит, закусывая нижнюю губу. — И как? Хоть понравилось?

— Главное, что я добилась от него извинений... Ему даже пластическую операцию на нос сделали, чем неплохо?

— Тогда я ему член оторву и сожгу на мангале – заново не пришьют.

— Следи за языком, — прошипела Ким, взглянув на медсестру, которая делала вид, что абсолютно не слушает. — Хватит, я пришла к тебе не для того, чтобы обсуждать его, — Ким нервно ставит сумку на тумбочку и достаёт из пакета сделанную ранним утром еду.

— Вы собираетесь кормить его? — спрашивает довольно молоденькая медсестра у девушки, на что в ответ ей кивают. — Тогда давайте сначала поднимем его.

— Ему уже можно сидеть? — удивленно спрашивает Ким, понимая, что врач её не уведомлял об этом.

— Врач вчера дал согласие. Мистер Чон, мне нужно сделать вам перевязку. Сделаем это сейчас или после еды?

— Разницы нет, я особо не голоден, можно и сейчас.

— Хорошо, тогда снимайте рубашку.

— А–а... — Серри пресекает попытку парня стянуть рубашку. — Могу ли я сама сделать перевязку? Просто мне нужно с ним серьезно поговорить, прямо сейчас.

— Извините, это ведь моя работа.

— В первую очередь вы должны прислушаться к его опекуну – это ваша работа.

— Извините, — девушка вежливо поклонилась. — Тогда я зайду после ужина.

— Хорошо. И можете позвать врача, пожалуйста?

— Простите, но он не ходит просто так по палатам, вам стоит зайти к нему лично.

— Тогда пусть никто больше не заходит сюда, пока я буду у врача.

— Хорошо, — и девушка вышла.

— Что это ты только что устроила? — спрашивает Чон у невесты, скрестив руки на груди. — Сцена ревности какая-то.

— Ты лежишь тут всего полторы недели, а она говорит, что уже все можно, и собиралась тебя облапать.

— Ну и пусть лапает, кому хуже?

— Только я могу тебя трогать, понял? Либо я, либо твоя любовница! — и тут у него брови подпрыгнули вверх. — Вот оно, почувствуй это. Я схожу к врачу.

***

—  Да, он может уже сидеть, но сильные нагрузки тоже допускать нельзя. Пожалуйста, не перекормите его, а то еда не сможет полноценно переработаться.

— А что на счёт перевязки?

— Перевязку вы можете сделать даже сами. Просто берёте мазь, которую купили, мажете немного на этот участок, — указывает на синяк, обводя круговым движением. — Втираете массажными движениями, перевязываете бинт вокруг, главное – не затягивать слишком туго, и в конце делаете красивый бантик. Ничего сложного.

— Поняла, спасибо.

— Ну что, Чон Чонгук, восстанавливаешься?

— Да.

— Когда кровь полностью исчезнет, после анализов тебя можно будет выписывать со спокойной душой. Завтра в десять часов дня я зайду к тебе.

— Конечно.

— Ты уже можешь передвигаться сам до туалета, но потом сразу ложись обратно.

— Да, — врач с улыбкой выходит из кабинета.

— Слышал? Медсестра просто полапать тебя пришла, а ты такой наивный – сразу повёлся!

— Не веди себя как ребёнок. В отличии от тебя, мне без разницы, после еды все равно бы перевязывали.

— Пусть лучше губу закатит и по–чёрному завидует мне.

— Ты ревнуй лучше по–чёрному.

— Я не ревную, — на что парень лишь усмехается. — Сначала кушаем или перевязываемся?

— Какой глупый вопрос. Кушаем, конечно. Перед таким лучше сил набраться.

— То–то же. Всё равно ему.

— Что ужинаем? — потирая руки, спрашивает Чон, по–тюркски рассевшись на кровати.

— Пульгоги.

— Пульгоги? Каждый раз поражаешь меня своими навыками в готовке.

— Мне твоя мама помогла. Пока твой папа выкуривал одну сигарету за другой на балконе, мы готовили ему и тебе ужин, — рассказывала она, попутно открывая и ставя порции разных салатов перед ним. — Сегодня они обещали приехать и привезти с собой новые фрукты, так что уверена, от голода мы не помрём.

— Не поругала тебя за это? — он указал на свою шею.

— Когда я пришла домой, никого не было, поэтому я побежала быстро замазывать это, но если ты заметил – значит и они наверняка, просто ничего не сказали.

— Скажи, что у тебя есть парень.

— Что?

— Если родители узнают, что это сделал Бао, то они на нём ни мокрого, ни сухого места не оставят. Они и так забили на то, что он посмел ударить меня. А так как я их младший сын и они всё ещё отвечают за меня, они уничтожат его настолько жестоко, что даже мне бы было страшно. Поэтому лучше это сделаю я.

— Может, я скажу, что это сделал ты? — до этого Чон аппетитно пережёвывал еду, но после остановился и посмотрел на неё так, будто она предложила наитупейшую идею.

— Не стоит. Тогда они подумают, что мы сошлись, и нам придётся играть в любовь до конца договора, если не до конца жизни.

— В чём–то ты прав.

— Что на счёт твоих родителей?

— Ничего особенного. Вон, твои родители живут в нашем доме, хорошо общаются со мной, мы даже над дорамами плачем вместе, а они... даже позвонить и поздороваться не в состоянии. Хотела бы я таких родителей, как твои..

— А я бы хотел родителей, не лезущие в мою жизнь, не ждущие от тебя чего–то великого, чтобы просто знали, что в мире есть такой человек, как Чон Чонгук, и всё.

— Зачем тебе такие родители? Обычно в таких семьях растут только пессимисты.

— Проживая большую часть своей жизни со своими родителями, я не являюсь оптимистом. Подобные вещи пусты и, как по мне, совсем не важны в жизни человека. В ней важны только эмоции, краски, чувства.

— Мне кажется, ты просто ещё не переживал потерь. Я однажды потеряла одного, очень важного для меня человека. Он дарил мне всё, что ты не считаешь в своей жизни важным, но для меня эти вещи самые ценимые. Ты просто ещё не встретил такого человека, который подарит тебе всё это. Возможно, ты даже не поймешь, что всё это время получал от него, пока он не уйдёт от тебя. Только после этого ты будешь страдать, как не страдал никогда, поверь.

— Это не важно.

— А ты думаешь, почему люди всегда желают человеку любви? Просто так?

— Серри! Это. Не важно. Понятно? Дай мне поесть.

— Ладно.. Давай всё сделаем быстро и будем уже готовы к приходу родителей. Не переедай, пожалуйста, — он только кивнул. Настроение его явно упало. Не то чтобы из–за её присутствия, а от осознания того, что это он прекрасно знает, просто он не хочет понимать это.

Оценивайте главы, пожалуйста🙂