198 Глава (П8): Защитить свой мир

[Даже если это Небо упадет на землю, он не сможет остановиться, потому что есть та, кого он любит, та, кто стоит за его плечом.]

Холодный ветер дует в лицо, молодой разведчик сидит на коне, его тело изогнулось, проткнутое десятками стрел, но он не упал, копье в его мертвом теле приковало его к седлу на лошади, заставляя сидеть прямо. На груди, доспехи были разорваны, белая рубашка под ними, пропитана кровью. Тридцать миль на юго-восток, десять тысяч всадников легкой кавалерии.

Юйвень Юэ молча, смотрел на молодого солдата, потом медленно опустил голову, спустя долгое время, он тихо сказал: «Тебе было трудно».

Внезапно раздался резкий звук, копье не выдержало нагрузки, и сломалось, древко с хрустом вышло из груди, темно-красная пена пошла из открывшейся раны, тело молодого солдата сползло на землю, лошадь жалобно заржала, наклонив голову, она лизнула лицо умершего. «Император!» - генерал, стоявший рядом, бросился вперед, чтобы остановить худого старика, который кричал: «Как вы смеете!» Старику уже было более шестидесяти лет. В эту эпоху человек, который дожил до шестидесяти, мог считаться долгожителем. Он был очень худым, но его дух был ясен. Даже если он был очень взволнован в настоящий момент, все равно по-прежнему стремился вперед. Юйвень Юэ посмотрел на него сверху вниз, и затем медленно кивнул: «Господин выглядит очень хорошо, достаточно, что бы преодолеть долгое путешествие».

«Ты... Цинхай - варварская земля, вас невозможно воспитать. Я - ученый, лекарь. Как ...» Глаза Юйвень Юэ блеснули, но его голос был спокоен, когда он говорил, ничто не указывало на то, каких сил требовала его сдержанность. «Господин был встречен за тысячу миль, и жизни солдат расчистили ему дорогу, но кажется, господин все еще чувствует, что мы недостаточно искренни». Эта фраза, сказанная вроде бы очень спокойно, давала почувствовать в себе смертельную угрозу, которая заставила Гао Цинчжу застыть на месте. Армия, покинув Цинхай, прошла вражеские дороги соседнего государства, убивая и теряя своих солдат на этом пути, ради этого «ученого, лекаря», который говорит, что им не хватает искренности? «Соберите господина в дорогу. Мы выступаем».

«Да».

Ворота Маолинга остались нетронутыми. Офицеры и солдаты почти без сопротивления открыли их, позволив войскам Юйвень Юэ войти в город.

***

В этом мире, все еще продолжались военные столкновения. Даже после того, как войска Северной Ян, вошли на территорию Вэй и заняли столицу, оттеснив армию страны на север. И потом, хотя официально защитники Великой Вэй по всему северу сдались Янбэй, но оставались некоторые небольшие отряды солдат, в основном из бывшей внутренней гвардии, охраняющей ранее Императорский дворец, которые ещё сопротивлялись. Юйвень Юэ, бывший генерал Сима, старался собрать хоть часть из них.

Когда армия Цинхай вошла в город Маолинг, местные жители думали, что императорская армия начала, наконец, контрнаступление, многие из них, взяли ножи и топоры, собираясь вступить в бой. Еще большее количество людей, вынесли лепешки из рисовой муки, чтобы вознаградить войска. На улицах города раздавался радостный гул барабанов и гонгов.

«Император» Го Хуай, держа в руке тяжелый меч, подбежал и вытирая пыль на лице. Он крикнул: «Армия Ян Сюня идет. Что будем делать?»

Юйвень Юэ посмотрел на юго-восток, туда, где заканчивалась городская стена, его лицо не изменилось, а голос был тихим: «Сражаться».

На мгновение раздалось радостные возгласы со стороны, собравшихся здесь солдат. Это была элитная часть армии Цинхая, закаленная в боях, которая дошла до Маолинга, сражаясь, но не с настоящим захватчиком, а с горными кланами, которые грабили Вэй, теперь их ждал путь обратно. В этот момент услышав, что наконец-то будет сражение с армией Янбэй, все, кто пришёл с Юйвень Юэ, были взбудоражены, раздавались довольные возгласы, они были готовы к бою. Однако вечером, когда прибыли войска Ян Сюня, они не начали атаку. Вместо этого армия Янбэй окружила город, но для переговоров никого не отправили. Юйвень Юэ знал, что они, должно быть, ждут подкрепления. Как только подкрепление прибудет, армия Цинхая вряд ли сможет покинуть город с небольшими потерями. Поэтому в эту ночь войска Цинхая, решили не дожидаться подкрепления армии Северной Янь и покинуть город.

Опираясь на свой военный опыт и подготовку, отряды разорвали осаду, чтобы скорее оставить не дружественные земли. Десятки тысяч солдат Янбэй, взявшие в кольцо город, не принадлежали к регулярной армии, это были только, отправленные из соседних районов резервные войска, при известии, что в Маолинг вошла армия Цинхая, им было нечего противопоставить хорошо обученным и закаленным в боях войнам Юйвень Юэ.

В какой-то момент на юго-западе, появилась линия высокого пламени. Горела сухая трава, в той стороне, куда ноги лошадей несли всадников Цинхая. Они успели проскочить, когда за ними темный дым, казалось, поднялся до небес. В тот день, они смогли добраться, до крепости Лушань, которая стояла на границе с Цинхаем и была одновременно и пропускным пунктом, далее, за ней уже возвышались горы. Это была территория Цуйвэй, Цинхай.

Накануне, они все подготовились, отполировали мечи, проверили арбалеты, понимая, что их ждет последняя битва, до того, как попасть домой, и она будет тяжелой. Юйвень Юэ, в доспехах стоял посреди временного лагеря, он поднял запястье, белоснежная птица, спустившись с неба и села ему на руку, послушно приподняла лапу с привязанным к ней посланием. Письмо не предназначалось для чужих глаз, оно было написано только для него. К счастью, появились новости, которые он очень хотел узнать, все хорошо. Он дважды перечитал письмо, а затем положил его внутрь, под доспехи, ближе к сердцу, что бы чувствовать теплое прикосновение слов. В этот холодный день это письмо согрело его лучше мехового плаща.

У каждого есть, что-то свое, с чем человек не готов делиться. Для кого-то это деньги - золото и серебро, для другого - сила и власть, а для него, это всегда был только один человек, сейчас уже двое. Он никогда не был добрым человеком, но только для нее, он был готов простить многое и многих, но это не значит, что он забыл, как надо убивать.

Он медленно поднял голову, темнота вокруг, словно небо полностью упало на землю, кажется, до звёзд можно дотянуться рукой. Ветер дул издалека, принося с собой знакомый аромат лесов и лугов Цинхая, его сердце билось спокойно, казалось, его ритм совпадает со слабо колышущейся под ногами травой.

На второй день у подножия горы Цуйвэй собралось почти восемнадцать тысяч солдат Янбэй, в отличие от резервных войск, ранее осаждающих Маолинг, это были регулярные войска Северной Ян, прошедшие не одно сражение и хорошо владеющие оружием. Ветер на границе всегда очень холодный, каждый раз дуя, через пустынные земли, он несет с собой сухую траву, подобранную по дороге.

Воины Цинхай использовали черную атласную ткань, обернув ее вокруг своих запястий, кулаки сжаты, они спокойно наблюдают за врагом находящимся на противоположной стороне. Холод распространяется по всему полю предстоящей битвы, а ветер продолжает дуть все сильнее. Однако в этот момент защитники Лушана внезапно начали беспокоиться, по строю солдат, словно прошла волна.

Юйвень Юэ сидя верхом, хмуро наблюдал за тем, как под глубоким синим небом, гарнизон медленно расступился, и тяжелые створки ворот распахнулись, словно предлагая армии Цинхая пройти внутрь, переходя границу.

«Что они делают?» - по рядам войск за спиной Юйвень Юэ прошел этот вопрос: «Это, должно быть, ловушка. Собаки Янбэй исполняют заученный трюк». Все разговоры, когда собирается много людей, похожи на кипящую воду. Словно пузыри, поднимающиеся на поверхность. Юйвень Юэ посмотрел на Ян Цзиня, который ничего не говорил и молча нахмурившись смотрел на открывающийся проход. Время медленно шло, никто не двигался. Войска Ян Сюня, одетые в синие доспехи, тихо стояли, словно большое море. Трава, растущая вокруг, достигала колен лошадей, она волнами раскачивалась под сильными порывами ветра. Подковы коня Юйвень Юэ медленно, но твёрдо переступая, двинулись вперёд.

Го Хуай нервно закашлял, потом тоже дернулся вперёд, но все же решился сказать: «Господин, остерегайтесь это ловушка».

«Они осмеливаются открыть ворота перед императором Цинхая. Разве наше мужество не требует, чтобы мы вошли в эти ворота?» - голос Юйвень Юэ был тихим, но его все услышали, и это заставило его людей идти вперед. Слышались веселые подбадривания и ругательства, люди держали оружие наготове, двигаясь по направлению к воротам. Лонг Ланг весело сказал: «Кто посмеет остаться и не идти за императором?»

«Последние ряды приготовиться!»

Какое-то время передвижение проходило в молчании, только земля сотрясалась под копытами лошадей. Солдаты Цинхая следовали за Юйвень Юэ, когда подковы лошади несли его к возвышающимся впереди воротам. Одна тысяча футов, пятьсот футов, триста футов, они почти рядом, все ближе и ближе. Они уже так близко, что могут разглядеть черты лиц воинов Янбэй, их глаза мрачно следят за ними, однако, никто не обнажил меч, никто не закричал, призывая к бою. Они смогли свободно пройти те ворота, которые, как боялся Юйвень Юэ, смогут открыть, только многочисленные трупы. Тяжелые створки медленно закрылись после того, как они прошли, и темный флаг взметнулся над ними. Казалось, что чьи-то глаза, продолжают следить за тем, как они уходят. Юйвень Юэ обернувшись, молча проследил за развивающимся флагом, затем развернул лошадь, и тихо, его услышал, только Го Хуай сказал: «После семи месяцев, солдаты, наконец, смогут отдохнуть дома». Го Хуай был растерян, они так долго шли вперед, в Маолинг, сколько жизней было потеряно на этом пути, с той и другой стороны. Разве это не пустая трата прежних действий, позволить им вот так легко вернуться в Цинхай? Однако он ничего не сказал, он был подчиненным, который исполняет, то, что ему приказали сделать. Небо прояснилось, облака разошлись, они на земле Цинхая.

Лекаря не было на месте, когда Юйвень Юэ, прошел, в зал, стены которого были выполнены из дерева, покрытого темно-красным лаком. Для спокойствия пациентки, воздух здесь был наполнен ароматом ладана. Махнув рукой служанке, что бы она вышла, он прямо подошел к укрытой пологом кровати и присел на край.

Она очень сильно похудела, лица почти не осталось, только огромные глаза. Теперь они выглядели еще больше. Покидая ее в тот день, в последний раз зайдя, чтобы взглянуть на неё перед отъездом, он пошутил, что у неё такие же большие глаза, как у лесной обезьяны, она разозлилась, попыталась взять подушку, чтобы бросить в него, но тогда у неё не было сил даже на это.

Она заснула, ее дыхание было спокойным, она только что закончила принимать лекарство, и чувствовала себя лучше. Возможно, что это ему лишь казалось, но Юйвень Юэ подумал, что после рук старого врача, ее внешний вид стал лучше.

Он прошел с боем весь путь, окрасив свою дорогу кровью, беспокойство, которое не позволяло ему спать по ночам, и гнало вперед, в этот момент превратилось в его сердце в ощущение умиротворения и радости.

Все в порядке...

Он тихо вздохнул. Сейчас в глубине души он готов был признать, что страх, который он прятал даже от себя: не успеть, опоздать, наконец, умер здесь, в этой мирной комнате.

Все в порядке.

Тихий звук внезапно послышался со стороны, стоящей рядом, кроватки. Он повернул голову, чтобы посмотреть на маленького ребенка, который повернув голову, глядел на него большими круглыми глазами. Глаза ребенка были темные, как спелый виноград. Он еще слишком маленький, даже шея его мягкая и прямая, не может удержать голову. Его ручки очень подвижны, он сжимает кулачки, переводя взгляд с незнакомого мужчины на кровать, хмурит лобик, но выглядит очень серьезным. Юйвень Юэ и его сын настороженно смотрели друг на друга. Это чувство между ними было немного странным. Неопытный отец даже не знал, как обращаться с этим ребенком. Он приложил палец к губам, этим жестом призывая к молчанию, боясь, что он потревожит Чу Цяо. Ребенок, очевидно, не был в состоянии понять этот сложный жест. Возможно, он был голоден. Он, естественно, поднял свою ручку и начал сосать палец. Юйвень Юэ нахмурился. Какая вредная привычка? Это слишком негигиенично. Он протянул руку, что бы вытащить палец ребёнка изо рта, и предупреждающе мрачно посмотрел, не сопротивляться. Хотя ребенок был еще очень маленький, он мог четко отличить отношение других людей к себе. Так что в следующую секунду, раздраженный таким отношением к своей персоне, маленький принц Цинхая, раскрыл рот и громко выразил своё недовольство окружающим его миром. Похоже, все словно этого и ждали, прибежали служанки, няни, лекари, словно бобы выкатились со всех углов зала. Даже Чу Цяо, которая крепко спала, сразу проснулась и села на кровати: «Что случилось?»

«Мальчик намок?»

«Скорее лекаря»

«Маленький все плачет и плачет. Что случилось?»

Рассмотрев окруживших его людей, и не найдя никого достойного доверия, ребенок повернулся в сторону кровати, и, наконец, его глаза остановились на лице матери, его рот обиженно искривился, вытянув две пухлые ручки он потянулся к ней и заревел. Чу Цяо взяла его ее на руки и огляделась, заметив, что ее долгожданный муж тоже здесь, однако в это время Мэй Сян произнесла сердитым голосом: «Вы запугиваете своего сына!»

«Я этого не делал», - Юйвень Юэ отрицательно покачал головой, и сделал шаг вперед. Но, как бы отрицая его слова, ребенок закричал громче, когда увидел, что он подошел.

«Ты все еще готов говорить, что это не так?» - Чу Цяо насмешливо посмотрела на него: «Ты такой большой мужчина и запугиваешь маленького ребенка».

Юйвень Юэ раздраженно подумал, разве этот ребенок не его сын, в конце концов? Но взглянув на ребёнка, который был весь в слезах и кашлял, он споткнулся о насмешливый взгляд Чу Цяо. Когда его сын должен был родиться, и они оба чуть не умерли, разве он не обратился за всей возможной медицинской помощью, разве не сделал все возможное ради их жизней. Что они думают о нем?

«Господин, вы ещё не отмылись с дороги, у вас слишком запыленная одежда, и врач сказал, что это вредно для больной и ребенка». Юйвень Юэ посмотрел на говорившего так, что тот, испугавшись, и спрятавшись за спинами других, все равно чуть не упал в обморок. Однако, понимая, что проведя долгое время в дороге, он действительно еще не привел себя в порядок, Юйвень Юэ с темным лицом, мрачно вышел из залы, где теперь правил маленький господин.

Он стоял в соседнем зале, когда к нему кинулся мужчина, ученый, приглашенный в дом, одетый в белые одежды, он возбужденно спрашивал: «Ваше Величество, получили ли вы мое письмо? Согласны ли вы дать мне разрешение на брак?» - но тут Чжу Гессуан увидел, что Юйвень Юэ был более чем сердит, и уже нахмурившись продолжил: «Свадьба генерала Мэн Фэн скоро, и мы можем не успеть».

«Как это возможно?»

Ученый продолжал, уже не так уверенно: «В свое время, я не успел, я обучался, я получал знания, теории познания, у меня большие способности я талантлив, я смогу обеспечить семью. Мы говорим о людях, о двух людях».

«Пойдем, сумасшедший, господин только вернулся». - два солдата подошли и приподняв, учёного, который пытался сопротивляться и цеплялся даже за двери, проверяя их прочность, вынесли его из зала.

Из-за другой двери раздавался радостный визг ребенка, которого, похоже, купали и причитания няни: «Ваше Высочество, вы не можете еще плавать, ах хотите! Вылезаем, не зачем вам хватать все подряд, ой, госпожа боюсь, избалуем мы его, о, мой господин, вы зачем схватили банан, какой бросок? Молодец, как достойно... о ...».

«О, Сяо Шидзи ты же весь мокрый!»

«Принесите пеленки. Няня подойдите, Сяо Шидзи кажется, проголодался».

Казалось, что это хаос вне храма, а люди входили и выходили. Все были слишком заняты, чтобы посмотреть на него. Император Цинхая, вернувшийся с победой, был очень подавлен. Он сидел здесь рядом с комнатой, где находились его жена и сын с потемневшим от усталости лицом, и думал, что все это слишком далеко от того, что он воображал раньше в молодости. Должно было быть, так: преданный сын, нежная жена, везде восхваляющие его люди, он въезжающий в свой город на лошади, гордо смотрит вперед, вокруг возбужденные слезы, громкие крики, прославляющие его самого и его достижения. Но все это так отличается от действительности. Сейчас, сын, оглашает дом победными криками, глаза его жены видят только ребёнка и она не беспокоиться о своём муже. Подчиненный, который хочет увести чужую жену и думает только об этом, а не о своём господине. Он вздохнул, чувствуя, что устал, но продолжал сидеть.

«Мэй Сян, что лучше королевская синь или этот бежевый?»

«Маленький, не плюйся. Ты слишком много ешь?»

«О, ты уже можешь приподнять голову, Ваше Высочество? Ты скоро научишься сидеть». У каждого есть, что-то свое, чем он никогда не готов поступиться, для кого-то это деньги - золото и серебро, для другого - его сила и власть, а для него два человека.