192 Глава. Тяжелые думы Янь Хонг (Налай Хонгье - принцесса Хуай Сун)

За окном непрерывный моросящий дождь, на дворе поздняя осень. Занавески королевской кареты намокли, стук колес заглушают мелкие, точно заледеневшие слезы, падающие с неба капли дождя. Огромные дворцовые ворота возвышаются подобно величественной картине написанной легкими акварельными красками. Занавески кареты откинулись, обнажив изящную длинную руку, тонкие белые пальцы, алые ногти, эмалированный золотой браслет на запястье, еще более оттеняет сияющую нефритовую кожу. «Принцесса», - евнух, стоящий на коленях у дороги, негромко сказал в распахнутую занавеску: «Придворный лекарь Сунь уже внутри, проверяет пульс».

Занавески распахнулись, и из кареты вышла женщина в светло-голубом платье, с прекрасным, спокойным лицом. Сзади подошли две маленькие служанки, раскрыв над ее головой зонтик. Тридцатилетняя женщина притянула к себе шести- или семилетнего мальчика, не смотря на то, что ребенок был еще очень мал, он был очень красивым. Посмотрев на нее мальчик, улыбаясь, сказал: «Матушка, зачем я ушел из школы?». Юйшу (жена Сюань Мо, подчиненного принцессы Хуай Сун4 года назад, принцесса использовала свою землю,чтобы выйти замуж) улыбнулась, слегка потрепав ребенка по голове: «Следуй за матушкой, навестим императрицу». Мальчик слегка нахмурился, кажется, ему совсем не хотелось идти и он спросил: «Юнъэр может подождать матушку здесь?»

«Нет», - Юйшу строго покачала головой: «Юнъэр добрый ребенок и понимает, что императрице нездоровится, поэтому мы должны ее навестить». Мальчик на минуту задумался, после чего, наконец, неохотно кивнул: «Хорошо». Только по выражению лица, было видно, что он совсем этому не рад. Четыре года назад старшая принцесса ради своей страны вышла замуж, 800 тысячная армия Янбэй, в удобный момент расположила свои войска на границе, подчинив себе истощенную многолетними внутренними беспорядками Хуай Сун. После этого она покинула свою теплую родину, отправившись на север по реке Чишуй, и в конце концов, вступила в Чанань. Все родственницы императора, вслед за принцессой, оставили родину, поселившись в этой крепости.

Великая Вэй была разрушена за несколько лет, теперь в дельте Красной реки восемнадцать префектур сменили свое название на «Янь». Новоиспеченный Император Янь, провел чистку в правительстве, расширил Священный Золотой Дворец, более того в юго-восточных землях построил дворец имеющий свою канцелярию, посвященный старшей принцессе Хуай Сун, именуемый Юго-Восточным Залом, так же позволив Императрице принимать участие в делах управления государством, связанных с вассальным государством Хуай Сун. В Юго-Восточном Зале, называемом также Сунским малым царским двором, решались некоторые вопросы и чиновникам Хуай Сун не требовалось обращаться непосредственно в императорский дворец. Только за последние два года, когда здоровье принцессы пошатнулось, Юго-Восточный Зал так же пришел в упадок.

Отец Юйшу, человек из старой гвардии Хуай Сун, поначалу согласился стать министром Юго-Восточного Зала, но в последние несколько лет старый чиновник Хуай Сун постепенно влился в Правительство. Император совмещал разные политические курсы, также в мерах предосторожности постепенно упразднил всех министров иностранных государств. Сейчас в Юго-Восточном Зале так тихо, что можно услышать стрекот поющих цикад.

«Пришла принцесса Сюань», - тетушке Юнь уже больше шестидесяти, за последние несколько лет она еще больше постарела, голову посеребрил иней, куриная кожа и журавлиные волосы усугубляли картину. Улыбнувшись, она подошла к мальчику и, наклонившись, смеясь, произнесла: «Его Высочество принц Юн с каждым днем все прелестнее, когда вырастет, несомненно, станет таким же красивым мужчиной как принц Сюань». Тетушка Юнь многие годы следовала за императрицей, поэтому у нее был очень высокий статус во дворце, даже Юйшу всегда относилась к ней почтительно. Она, смеясь, ответила: «Как здоровье тетушки?»

«Хорошо, хорошо, спасибо за заботу».

«Как себя чувствует императрица?»

«Ох-ох, все по-старому», - пожаловалась пожилая женщина и тяжело вздохнув, добавила: «Она мало ест, к тому же в таком возрасте отказывается принимать лекарства. Ведет себя как ребенок».

«Юнъэр не боится принимать лекарства!», - неожиданно послышался громкий голос, принца Юн, тетушка Юнь рассмеялась, и, погладив мальчика по голове, весело сказала: «Его Высочество принц Юн настоящий взрослый мужчина, вам следует пойти и убедить императрицу принимать лекарства, хорошо?»

«Государыня императрица проснулась и спрашивает, кто пришел?», - неожиданно вышла служанка. Услышав это Юйшу поспешно кивнула тетушке Юнь и, взяв принца Юн, немедленно вошла в покои императрицы.

Дворец Чжао Ян по-прежнему великолепен, но Юйшу всегда ощущала здесь беспредельную, звенящую пустоту, такую что, проходя по залу можно было слышать эхо собственных шагов. Императрица любила тишину, и потому в ее окружении было мало людей и даже в огромной царской опочивальне прислуживали лишь несколько слуг. Юйшу раздвинула искусно сделанные занавески из нитей чудесного маньчжурского жемчуга, столкнувшись, бусины издали чистый хрустальный звон. Юйшу вошла в зимнюю (отапливаемую) комнату вместе с сыном и, опустившись на колени, тихо произнесла: «Слуги явились поприветствовать государыню императрицу».

Через некоторое время раздался мягкий голос, если прислушаться, можно было расслышать в нем немного нездоровое тяжелое дыхание: «А-а-а... Юйшу, входи».

В главном зале было немного прохладно, находившаяся внутри мраморная ширма, на которой были выгравированы высокие горы и текущие реки, добавляла уединенности огромной спальне. Императрица, облаченная в ярко-желтые одежды, лежала на плетеной кушетке, тщательно причесываясь, на ней не било никаких украшений, кроме бирюзовой с зеленым заколки и красовавшегося между бровями кроваво-красного камня. «Вэнь Юань, позволь ей сесть».

Одна почтенная дама немедленно поднялась, чтобы освободить место для Юйшу. Юйшу поблагодарив села на предложенное место, после чего услышала вопрос императрицы: «Дома все в порядке?»

Юйшу почтительно ответила: «Да, все хорошо».

«Слышала, что у принцев (сыновей императора) недавно сменились наставники, Юнъэр не отстает?»

«Юнъэр еще мал, ему, конечно, не сравнится с царевичами, но ваша слуга пригласила для него двух учителей во дворец, так что теперь, с трудом, но мы все же не отстаем».

Императрица внезапно кашлянула, цвет ее лица был болезненно бледным, она продолжила: «Ты происходишь из благородной семьи, и, конечно же, знаешь, как воспитывать сына, однако не переусердствуй, в конце концов, Юнъэр еще молод, совсем ребенок, не нужно на него сильно давить».

Затем они начали болтать о домашних мелочах. Отношения между Юйшу и императрицей всегда были довольно странными, не смотря на то, что на первый взгляд императрица испытывала к их княжескому дому чрезвычайно родственные чувства, однако всякий раз, когда они разговаривали, чувствовалось, что их что-то разделяет. Даже когда она приводила с собой сына справиться о здоровье императрицы, они всегда говорили лишь о нескольких вещах и всё об одном и том же.

В то время когда они разговаривали за чашкой чая, снаружи, внезапно, долетели звуки трех ударов хлыста. Юйшу испугавшись, поспешно прижала к себе сына. Жемчужный занавес поднялся, и в зал широким шагом, в ослепительном ярко-желтом парадном платье вошел император. «Слуга приветствует Его Величество, долгих лет жизни Императору».

«Юнъэр приветствует Его Величество, десять тысяч лет жизни Императору».

Император слегка взмахнул рукой и спокойно, но несколько хмуро, произнес: «Встаньте».

«Благодарим вас, Ваше Величество».

Император небрежно сел на кушетку, императрица, которой все еще нездоровилось, по-прежнему лежала на кровати, и поэтому она лишь раз церемониально поклонилась, после чего слабо улыбнувшись, спросила: «У Императора сегодня есть свободное время, чтобы сюда придти?»

Император ответил: «Когда я услышал от придворного лекаря Сун о том, что тебе нездоровится, немедленно пришел проведать тебя».

«Тысячи дел требуют ежедневного внимания государя, а вы еще печетесь о здоровье слуг, я чувствую себя виноватой».

Юйшу молчала сидя на стуле, и низко опустив голову, слушала чуждую, вежливо-пустую учтивость императора и императрицы, поневоле ощущая неловкость в душе, она ничего не говорила, только ближе подтянула к себе сына, стараясь показать заинтересованность. Сказав друг другу несколько слов, император обратился к Юйшу: «Как дела дома?»

«Благодарю Ваше Величество, все хорошо».

«У принцев недавно сменились наставники, Юнъэр все же младше, он поспевает?»

Юйшу немного остолбенела, подумав про себя, вот уж действительно муж и жена, но, не подав вида, снова кивнула: «Благодарю за заботу Ваше Величество, с трудом, но мы стараемся не отставать».

Император чуть заметно кивнул, потом спросил еще о каких-то мелочах, а затем внезапно повернулся к стоявшему рядом слуге Цао Цьёу, сказав: «Принеси лук, преподнесенный Фа Ланом, Юнъэру около восьми лет. Пришло время учиться военному искусству. Сюань Мо искусно управлялся мечом и копьем, однако лучше всего он владел луком и стрелами, от тигра не родится дворняга, уверен, Юнъэр тоже меня не разочарует».

Цао Цьёу согнувшись, тут же поднес футляр. Юйшу поспешно встала, поблагодарив за оказанную милость, однако в душе она была немного встревожена, император сказал, что пришел навестить императрицу, тогда почему он принес с собой лук и стрелы? Неужели он знал, что они вместе с Юнъэром придут во дворец?

В эти годы император очень хорошо относился к их княжескому дому, постоянно поощряя их всевозможными наградами, и это вовсе не потому, что во дворце не было хозяина. Эта привело к тому, что многие люди тайком задумывались, причем каждый раз, когда император начинал говорить о князе Сюань, он всем видом показывал, что хорошо его знал, в то время как, по мнению Юйшу, император и Сюань Мо никогда не встречались лицом к лицу. В тот миг в ее голове промелькнуло множество вопросов. Юйшу взяла футляр, стоявший рядом. Юнъэр, казался счастливым и тоже отбил два земных поклона, а затем, улыбаясь, сказал: «Ваше Величество, Юнъэр очень счастлив».

С редко появлявшейся на его лице улыбкой, император встал, сказав: «У меня еще остались важные государственные дела, поэтому ухожу первым, а вы составьте компанию Императрице», - сказав это, немедленно вышел под приветственные возгласы людей.

Когда император вышел, у императрицы снова начался сухой кашель, она была немного не в духе. Вэнь Юань тихо о чем-то спросила, после чего сняла с императрицы верхний тяжелый халат, сменив его на платье для отдыха. Поддержав беседу еще какое-то время, Юйшу заметила, что императрица устала, поэтому она встала и попросила разрешения удалиться. Императрица не удерживала их, только приказала служанке проводить их до дверей дворца.

Юйшу обняла сына, сидя в экипаже, быстро несущемся по узкой, длинной Красной аллее, осенний дождь бил в окна кареты. Юйшу все еще пребывала в замешательстве, если подумать, кажется, что последние несколько посещений ими покоев Императрицы, совпадали с визитом Императора к своей супруге, что, конечно, было вполне само собой разумеющимся. У императора не было оснований встречаться с вдовой князя. Она почувствовала тревогу, вспомнив выражение лица императора, когда он сегодня говорил о ее муже, в сердце невольно закралось сомнение. Она вдруг открыла дверцу кареты, обратившись к Цзян Ву: «Цзян Ву, Его Высочество хорошо владел стрельбой из лука?» Цзян Ву был шокирован внезапным вопросом, но быстро ответил: «Разумеется, Его Высочество мастерски владел стрельбой из лука и верховой ездой, но более всего он преуспел в искусстве фехтования, в те годы в столице не было людей, которые бы этого не знали. Если говорить о стрельбе из лука, Ее Величество Императрица тоже весьма в этом преуспела». Юйшу нахмурилась, в голове промелькнула мысль, но она была столь мимолетной, что женщина не успела ухватить ее. Поэтому она просто кивнула и закрыла дверцу кабины.

___________________________________________________

В своих письмах к Ян Сюню, принцесса Хонгье подписывалась именем Сюань Мо.