185 Глава. Мертвые молчат

К празднованию Лунного Нового год, ЧаньАн готовился более оживленно, чем обычно, возможно, потому, что люди хотели смягчить чувство печали, вызванное беспорядками в конце года.

Праздничный ужин в императорском дворце должен был быть особенно роскошным и собрать всех представителей знатных кланов за одним столом. Даже Юйвень Юэ, находящийся в опале под домашним арестом, тоже получил приглашение. Если при обычных обстоятельствах, будучи на своей должности и имея высокое положение, он всегда мог найти предлог, чтобы отказаться, например, что его болезнь не позволяет ему присутствовать, то если он сделает это сегодня, его неизбежно обвинят в неуважении к императорскому дому. Поэтому, как не хотелось ему отказаться от оказанной чести, но он был вынужден поехать во дворец. Вечером Юйвень Юэ, в темно-синем платье, без особых украшений, в обычном экипаже без сопровождения, чтобы не привлекать к себе внимание, отправился на праздничный ужин в императорском дворце.

Чу Цяо осталась в своей комнате, в последнее время она постоянно чувствовала сонливость и у нее пропал аппетит. Возможно из-за холода, она много времени проводила в постели. Внезапно уже решив собраться и встать, она услышала перешептывание за дверью, а затем дверь приоткрыли, и кто-то осторожно заглянул в комнату. Она с интересом наблюдала, как Моэр шаг за шагом крадется к ее кровати, похоже он был не уверен спит она или нет. Потом обойдя кровать и увидев, сидящую в ней Чу Цяо, шмыгая носом, он с надеждой посмотрел на неё. Чу Цяо, не выдержав, спросила: «Моэр, что случилось?»

Ребенок некоторое время колебался, потом обернулся и посмотрев на открытую дверь, словно ища там поддержки, наконец прошептал: «Мама, мы не можем погулять сегодня?»

Фактически, Чу Цяо была только на 10 лет старше Моэра, но когда согласилась выйти замуж за Юйвень Юэ, который усыновил ребенка, она стала, тому матерью. Поэтому Моэр был рад так ее называть. Она села прямо, нахмурившись, спросила: «Погулять? Куда вы решили пойти?»

«Сегодня, фестиваль Весны, поэтому построили ярмарку цветов, возле храма, рядом с ярмаркой фонарей, мы хотели посмотреть». Глаза Моэра радостно блестели, он был возбужден и по-прежнему оглядывался на дверь, Чу Цяо тоже повернула голову к выходу и заметила несколько теней, явно там притаившихся и ждущих ее ответа. Юйвень Юэ запрещал все эти дни покидать территорию поместья, да и до этого она и ее семья редко выходили на улицу. Она ущипнула Моэра за щеку и сказала с улыбкой: «Ну, пойдем».

Территория Древней Монголии (или Китая, так и не поняла и так, и так переводит) велика, согласно современному методу подсчета, целых сорок миллионов квадратных километров, что соответствует пяти площадям современного Китая. Эта земля заселялась и возделывалась в течение многих лет. Даже когда царил военный хаос, население всегда увеличивалось и могло себя прокормить. А вот в ЧаньАне оно кроме того всегда процветало. Поэтому в столицу Вэй народ всегда стремился, и на данный момент она была густо заселена. Чу Цяо и её сопровождающие, а также другие пешеходы, идущие по улице, рассматривали товары в торговых рядах. Яркие фонари, для запуска на воду и в воздух, гирлянды, искусственные и живые цветы, разноцветные ленты, казалось, что в глазах рябит от такого количества различных цветов. Люди в городе, и мужчины и женщины, казалось все вышли на улицу, чтобы принять участие в празднование. Почти на каждом перекрестке, разнообразные выступления, от жонглеров, до кукольных представлений, конкурсы, закусочные открыты, отовсюду слышна музыка. Фестиваль весны в этом году был более оживленным и красочным, чем в предыдущие годы, из-за стоящего на улице шума сложно разговаривать. Но подопечные Чу Цяо, счастливы, они участвовали в забавном конкурсе, даже что-то выиграли, когда внезапно поднялся сильный ветер, который очень быстро перешел в снежную бурю, сносившую всё на своем пути, в том числе и товар с торговых прилавков, красивые фонари, цветы, украшения – все они разлетались по воздуху. Цин Цин, громко закричала, чтоб они бежали к экипажу, привезшему их сюда, охранники двинулись за ними. Поднявшаяся метель, усиливалась, дети жались внутри повозки друг к другу, яркие фонари, подвешенные снаружи к крыше экипажа, потухли, не выдержав напора ветра. Кучер проклятиями и кнутом, посылал лошадей вперёд, спеша вернуться домой. Тем не менее, поднявшаяся снежная буря усиливалась, с каждым их шагом все больше и больше. Лошади не хотели идти вперед. Когда они оказались на открытом пустыре, вдали от торговых рядов, повозка окончательно сломалась, а лошади вышли из-под контроля, сорвали сбрую и убежали прочь. Командир отряда солдат, охранявших их, сказал, что поднявшаяся буря очень сильна, а снега намело слишком много, поэтому им надо найти место, чтобы хорошо укрыться и переждать непогоду. Чу Цяо кивнула в знак согласия. Они осмотрелись и чуть в стороне от дороги увидели простой, сложенный из оттесанных больших камней, дом. Они двинулись к нему в надежде на помощь, но там не светились окна, а подойдя ближе, они могли понять, что перед ними не жилой дом, а Храм бога львов Северного Янь.

Хотя наместник Яньбэя был рожден и принадлежал императорскому дому, но объявленный в свое время предателем, он потерял право носить свое имя в границах Великой Вэй и не мог быть похоронен, как все его предки в императорской гробнице.

Этот храм бога львов Яньбея, в котором уже давно не было молящихся и паломников, номинально числился храмом, на самом деле это была гробница, где покоились останки, не только последнего наместника Яньбэя, но и его детей, и родственников, которые пострадали в результате событий тех лет. Правда, периодически, здесь хоронили и простых людей, по каким-то причинам не имеющих право, оставаться в своем доме предков. В начале, сразу после захоронения, сюда отправили войска, с приказом строго защищать останки, не позволяя предателем из Яньбея вернуть их назад. Но годы шли, попыток прорваться силой или украсть останки тайно со стороны Яньбея становилось все меньше, казна Великой Вэй более пустой, поэтому это место с каждым годом ветшало, император больше не желал, тратиться на поддержание чуждого ему храма и охранять кучку костей, поэтому денег не выделялось. Чу Цяо вместе со всеми вошли во внутрь, охранники стали зажигать старые свечи, которые похоже уже несколько лет, оставались в запыленных подсвечниках, закреплённых на стенах, нашлись и факелы. Помещение старого храма постепенно осветилось. Теперь можно было разглядеть, большой мрачный зал, казалось наполненный духами, а также более двадцати гробов. В бледном свете свечей все это выглядело жутко. Бледное лицо Цин Цин, казалось немного испуганным, она крепко вцепилась пальцами в рукав Дуо Цзи и стараясь держаться за его спиной, осторожно оглядывалась. Мэй Сян, глядя на нее, улыбнулась и пошутила: «Я не ожидала, от маленькой госпожи Цин Цин, что она тоже испугается, я думала, что ты маленький демон, который в этом мире не боится ничего».

После, прозвучавшей шутки и хохота Пинь Ан, который передразнивая сестру, схватил Дуо Цзи за другой рукав и окружающая мрачная атмосфера рассеялась. Цинронг, ему был уже почти год, весь день разговаривал, правда, ещё не совсем понятно, но очень активно, он ходил, но неуверенно, как новорожденный утенок. На нем сегодня была одета красная верхняя одежда, расшитая словом «счастливый», что бы оградить от злых духов. Сейчас он зевал, прижимаясь к Чу Цяо, у которой сидел на руках, потом повертевшись и приняв удобное положение, решил продолжать спать. Чу Цяо, сидевшая на каменной скамье, стоявшей около стены, встала и протянула Ронга Мэй Сян, тихо сказав: «Я на прогулку». «Госпожа, сейчас очень холодно, куда вы пойдете?» Чу Цяо взяла коробку с едой, принесенную Мэй Сян, фонарь, который можно было нести в руке и сказала: «Я пошла, посмотрю, что находиться вокруг, не надо меня сопровождать». Закончив говорить, она вышла из главного зала храма. Удивительно сильный ветер снаружи, Чу Цяо жила в этом мире больше пятнадцати лет, но никогда не видела такого сильного ветра. Ручка фонаря, под его напором, прогнулась, мех на теплом плаще Чу Цяо, словно заиндевел, перестав защищать от холода, снег, летящий в лицо, жалил кожу, проникал под воротник, забиваясь в обувь. Чу Цяо плотно запахнула плащ, сохраняя остатки тепла, и с трудом продвигаясь вперед, отправилась к полуразрушенному дому, стоящему рядом с храмом. Она еле дошла, наконец, ей осталось только протянуть руку, что бы скрипнув, медленно открылась дверь. В открывшуюся дверь, вместе с ней, влетел сильный порыв ветра, поднявший толстый слой пыли, покрывавший пол. Чу Цяо сильно закашляла, быстро прикрыв дверь потянула тяжелую скамью, чтобы она придержала дверь, и та снова не открылась под напором стихии. Внутри дома, был могильный холод. Казалось, что здесь, даже холоднее, чем снаружи, наверху, сквозь дырявую крышу дул ветер, который гулял в темных комнатах заброшенного дома. Тусклый свет проникал, через плохо закрытые окна, но в окружающей темноте сложно было что-то разглядеть. Правда Чу Цяо, похоже, была очень хорошо знакома с этим домом и с расположением комнат и предметов в них, она подошла к стене на которой находился подсвечник и попробовала зажечь свечи, не с первой попытки, но ей это все-таки удалось. Свечи слабо осветили большую комнату. Четыре темных гроба стояли посредине, рядом с ними не было подставок под свечи, не было поминальных табличек, вообще не было опознавательных знаков, чтобы понять, кому принадлежат останки. В самой комнате было грязно, сорняки летом проросшие сквозь сгнивший пол, сейчас засохли, кроме того здесь было много мусора и остатков еды. Похоже, недавно в доме прятались бездомные нищие. Чу Цяо отложила короб с едой и начала убирать мусор. Она двигалась очень скоро, и хотя здесь не было ничего для уборки, она быстро очистила пол от крупного мусора, потом она сделала простую метлу из валявшейся здесь соломы, смела паутину из углов, подмела пол. Наконец в комнате стало чисто и аккуратно. Потом она вытащила продукты из короба для еды один за другим и положила на землю рядом с гробами, затем опустилась на колени и поклонилась несколько раз. Да, в четырех гробах, лежали останки отца Ян Суня, двух его братьев и сестры. В те годы, все так боялись не исполнить приказа императора и не уследить за ними, что вынесли кости из храма, оставив там пустые гробы, а кости перенесли сюда. Те, кому было надо, знали об этом, но годы прошли, почти никого уже не было в живых, и теперь, даже здесь, все было заброшено. С возвращением в ЧаньАн, Чу Цяо никогда не думала, что придет сюда, чтобы поклониться им. Но возможно это судьба, привела ее в этот старый храм сегодня, напоминая о прошлом. У нее нет ладана, нет бумажных денег, что бы сжечь для них, ей нечем заменить обветшалую и грязную шелковую ткань, нет вина, что бы вылить перед гробами, только горшок с молоком и с чаем.

Приветствую вас, я снова пришла к вам! - Она встала с колен, пол все-таки не был до конца чистым, ее колени были слегка грязными. Сквозь дыры в крыше, падал снег, покрывая гробы, белым саваном. Она тихо смотрела на эти гробы, пытаясь вспомнить, тот день на площади и окровавленные головы, лежащие около погребального костра.

Почему сейчас в ее сердце только пустота? Задолго до того, как снежная буря пришла в эти края, она пронеслась по Яньбэю, уничтожая дома, убивая скот и людей. Люди, коровы и овцы замерзали от холода, погибали под лавинами. Кроме этого прошлым летом был не урожай, и в стране было голодно. Однако, когда в Великой Вэй потирали ладони радуясь бедам врагов, император Яньбея приказал поднять войска в Лонг Ине, перейти плато и пересечь границу с Вэй в районе Датанга. Атаковав ворота, они пробились в город и ограбили его, забрав весь запас продовольствия, лежащий на складах. Потом они спокойно вернулись в Яньбэй. Вся операция длилась менее четырех дней. Когда отчет об этом нападении из пограничного Датанга дошёл до столицы, было уже поздно войска Лонг Иня, успели вернуться назад и успешно сражались с войсками Лян, которые хотели воспользоваться плачевным, по их мнению, положением в Яньбэе. Данное происшествие похоже на каплю, воды в кипящем масле, породило свирепые волны.

Государство Вэй и Бьян Тань Лян были в ярости, но не могли ничего поделать, они не смогли воспользоваться подвернувшейся великолепной возможностью разделаться с Яньбеем. Теперь они могли только злословить об императоре Яньбея, что он разбойник, родился у предателя, что бы грабить мирных жителей, вопреки всем богам! Больше они ничего не могут сделать, в данной ситуации, Лонг Инь непреступен, стычки на границе продолжаются, но открытого противостояния бояться все. Воины армии северного Янь жестоки, как волки, генерал свиреп, как тигр. На улице стоят морозы. Кто осмелиться, спровоцировать войну?

Чу Цяо слышала, эти новости и холодно улыбалась, понимая, что Вэй, несмотря на свое военное превосходство, боится голодного Яньбея.

Казалось Юйвень Юэ единственный, кто по-прежнему настаивал на необходимости военных действий против Яньбэя, вопреки общему мнению правящей власти и оппозиции, игнорировавших звуки войны. Всем прекрасно известно, что государству Вэй сейчас не до войны с другими странами, сейчас, когда противостояние между принцами достигло кульминации, все чиновники и военные разбились на партии, и следят, кто одержит победу, большинство войск стянуты к столице, все похоже ждут звука гонга, который объявит о смерти императора. Узнав о нападение на Датанг, Юйвень Юэ был только немного удивлен, сказав, что он не ожидал, что Ян Сюнь сделает что-то подобное. И в самом деле, никто не ожидал такого поступка от императора Яньбэя. С другой стороны, он никогда не беспокоился о своих людях, в прошлом он использовал немало военных и гражданских ресурсов, сражаясь с Вэй только из своей личной мести. Когда вскоре после полного захвата власти в Яньбэе, он безжалостно разделался с бывшими соратниками, предав их мечту и мечту отца об обществе Датун, защищая, таким образом, свою власть. Поэтому понятно, общее недоумение, таким рискованным поступком, который, во-первых, мог не увенчаться успехом, не отведи Вэй войска, поближе к столице, во-вторых, ослабляли оборону Лонг Иня, этих главных ворот в Яньбэй. Даже Чу Цяо, хорошо знавшая Ян Сюня, не понимала, что им движет в данной ситуации. Возможно, было что-то еще, о чем никто так и не догадался. Была другая цель, ради которой войска Лонг Иня дошли до Датанга. Возможно, они рассчитывали полностью захватить город и сдвинуть границу Яньбэя, но генерал Цзин Ван, защищающий Датанг, был верным сыном Вэй и сумел все-таки отбить атаку. Да и войска Биан Тань Лян, напавшие на Лонг Инь, возможно помешали этим планам. Хотя Датанг, потерял все продовольственные запасы.

Чу Цяо, сидя в темной комнате, на скамье рядом с гробами, почему-то вспомнила о той спокойной жизни, которую вела на плато Шан Шен, ей вдруг захотелось увидеть заснеженные горы, где живут простые люди, где все размеренно и спокойно. Она думала о Ян Сюне, о его скрытых целях, которые сейчас не ясны. О его ведении военных действий, он мог быстро и решительно нанести жёсткий удар в неожиданном месте, легко маневрируя более чем сто тысячью солдат. Его стратегия опережала время, напоминая Чу Цяо, о современном ведении повстанческих войн. Пока он правит Яньбеем, государство Вэй может не мечтать сломать его оборону. Возможно Юань Ян, который вел свои войска против него, имел лучших стратегов, а его солдаты были лучше вооружены, и армия даже лучше снабжалась, но если дело доходит до беспощадных трюков, терпеливого ожидания подходящей ситуации, и умению использовать слабости противника, то он полностью проигрывал Ян Сюну. Главной и опасной для противников способностью, Ян Сюня было умение на поле боя прекрасно использовать всё окружающие его пространство: от обстоятельств на поле боя до элементов местности, всё для подержания победы. Кроме того, он умел воодушевлять человеческие сердца на подвиг, лучше, чем кто-либо другой из военачальников в этом мире. На данный момент, единственным военачальником в Великой Вэй, способным победить Ян Сюня, был только Юйвень Юэ.

Преимущество Ян Сюня заключалось в его изобретательности и жестокости, сила Юйвень Юэ крылась в его терпении и уме, так что, если эти двое все-таки сойдутся на поле битвы, об этом будут писать в книгах по истории и военных трактатах.

Чу Цяо задумчиво покачала головой, хотя она устала от такой жизни, но когда она вот так останавливалась, ее мозг начинал просчитывать сложившуюся ситуацию. Новости поступали неравномерно, из разных источников, по-разному описывая одни и те же события. Она их запоминала и словно кусочки ткани для лоскутного одеяла, постепенно соединяла у себя в голове, образуя единое целое. Она была похожа на увлеченного шахматиста, который, несмотря на то, что в данное время не играет партию в шахматы, но все равно продолжает в голове выстраивать и просчитывать различные ходы свои и противника. Только на этот раз она не знала, за какую сторону она хочет играть, и на чью победу надеется.

На самом деле, даже если она и Ян Сюнь в конце концов расстались, она не хочет видеть, его поражение и гибель. Поэтому, узнав, что он успешно атаковал Датанг, она не чувствовала злости, и молчала, когда при ней обсуждали это событие. Возможно, она в душе даже радовалась за жителей Яньбея. Она усмехнулась над собой, даже она этого не избежала. Все уходит со временем, все сильные чувства, постепенно становятся лишь смутной тенью. Дружба, любовь, ненависть, всё со временем уходит. Кто из них кому должен? Кто виноват? Кому сейчас это важно? Между ними было слишком много всего, даже если они теперь были по разные стороны баррикад, никто из них не хотел смерти другого.

Ей показалось, что внезапный резкий порыв ветра, заставил открыться входную дверь. Скрип старых петель и опрокинувшаяся деревянная скамья привлекли её внимание. Она подумала, что буря разыгралась еще сильнее, поэтому встала с намерением закрыть плотнее дверь, но когда она подошла к дверному проему, дверь внезапно распахнулась полностью и она увидела человека в черном плаще, который стоял по колено в снегу, и он не был их сопровождающим.

Она не могла видеть его лица, оно было скрыто в темноте, только глубокие черные глаза смотрели на нее в упор.