184 Глава. Не бойся

Конец года наступил незаметно, в одно мгновение, и хотя в этом году погода не благоприятствовала богатому урожаю, но за пределами городских стен Чайнаня, люди дружно радовались наступающему празднику. До чествования нового года оставалось еще полмесяца, но градоначальник столицы уже отменил комендантский час в Императорском городе. К тому же старейшины города частично освободили торговцев от уплаты налога на период празднований, для того чтобы стимулировать коммерцию и содействовать экономическому развитию города. От имени Императора провозгласили указ, за выдающиеся достижения объявить благодарность официальным лицам других городов и провинций. Таким образом, в течение трех дней Чайнань восстановил элегантность прежних времен. При поддержке правительства, празднование Нового года в этот раз обещал быть особенно пышными. К тому же многие зажиточные семьи друг за другом сплошным потоком въезжали в столицу, где роскошь, наравне с великолепием внутри городских стен Чайнаня – являлась ширмой из цветного атласа. Создавалось впечатление мирной и благополучной жизни, где, несмотря на царящий вокруг столицы хаос, в виде напряженных боевых действий на границе государства, жители столицы империи были погружены в иллюзию могущества небесной династии.

Разгульный новогодний ветер яростно врывается в город, минуя крепостные стены, окутывает его, а потом летит дальше на север, становясь ледяным северным ветром.

При всей предновогодней суете бои на северо-западной границе с Янбэй становились все более напряженными. Сейчас Юйвень Юэ ложится спать еще позднее, а время от времени позволял себе поспать только под утро. В его кабинете со свечи капля слезы скатилась на подсвечник, от огня расползаются рыжеватые волны, наподобие мелкой ряби, отбрасывая блики на его еще более усталое лицо и по-прежнему непреклонную спину, напоминающую крепкое копье. Три дня назад Чу Цяо, наконец, встретилась с Юань Чэ.

Бушевавшая без устали в течение четырех дней метель, намела сугробы почти в два метра высотой, практически лишив людей возможности передвигаться по городу. Вот уже многие годы, тело Чу Цяо, не выносит холода, поэтому она не покидает дом, оставаясь весь день в спальне. В этот день поздно вечером, издалека донесся смех Юйвень Юэ, девушка повернулась на кровати, только что, открыв глаза, она немного нахмурилась, когда в лицо ударил холодный воздух, слегка содрогнувшись, она стянула с себя одеяло и встала. В этот момент она увидела, как Юйвень Юэ отдернул занавески и, посмеиваясь, сказал ей: «Синэр, посмотри, кто пришел?» Как только он это сказал, в комнату вошел человек. Юань Чэ стоял против света. На нем было одето простое черное платье, без украшений и узоров, он выглядел сдержанно и спокойно. Мужчина остался таким же, как и прежде, только казался более высоким и худым. Его лицо совершенно не изменилось, только глаза. Теперь они были не такими дерзкими и непокорными, как когда-то, сейчас они были спокойными и прохладными, словно смотришь в холодное бездонное озеро, и даже улыбка их не смягчала, оставляя выражение лица осторожным и отчужденным. Он спокойно поздоровался с ней, слегка кивнул и улыбнулся: «Наконец-то мы снова встретились».

Из кухни постоянно несли новые блюда, а Юань Чэ захватил с собой вино, привезенное с северных провинций, вкус напитка оказался настолько терпким, что как только он открыл крышку, в нос ударил пряный аромат.

Юань Чэ и Юйвень Юэ вместе пьют и весело разговаривают, в деталях обсуждая прошедшие несколько дней назад бои, положение в стране. Они отпускали шуточки, подтрунивая друг над другом, непринужденно создавая веселую атмосферу.

У Юйвень Юэ в этой жизни было мало друзей, с которыми он мог вот так сидеть и свободно разговаривать, возможно, кроме этого человека второго такого даже и нет. Чу Цяо сидела молча, медленно потягивая вино и слушая, как они вспоминают о прошлом, как в юные годы обучаясь в школе Дзьянву (*боевого искусства). В то время они смотрели друг на друга без особой симпатии, а когда подросли, то каждый был о себе слишком высокого мнения, и так продолжалось пока не разразилась война. Императорский двор прогнил, империя пошатнулась, и на фоне этого они постепенно сблизились.

Оба равного благородного происхождения, независимые, с высокими амбициями, а также храбрые сердцем. Оба непокорные и гордые, но вопреки ожиданиям они не приняли положение (уклад) в семье и в стране, оба не одобряли светские нравы, а еще крайне высокомерные и упрямые, в глазах своих семей они оба стали предателями, изменившими общепринятым принципам. Одинаково рожденные в блеске, постепенно были низвергнуты с небес, ползая в грязи, шаг за шагом поднялись обратно в центр власти и могущества. Только сердца их стали более жесткими, похожими на железо, но, трудно скрыть искреннюю мужскую дружбу, когда и говорить ничего не нужно, когда без слов все понятно.

Чу Цяо спокойно наблюдает за ними, Юйвень Юэ редко бывает в таком приподнятом настроении, и Юань Чэ она никогда не видела таким непринужденным и раскованным.

Смутно казалось, что она видела как два белых тополя, пройдя сквозь ветер и дождь, плечом к плечу, медленно вырастают в старинные деревья, тянущиеся к небесам. Тогда в ее голове бессознательно всплыла другая тень. Она вспомнила те темные годы, когда Юань Чэ и Юйвень Юэ бок о бок переживали взлеты и падения, а она и один человек, вместе «продирались сквозь заросли терновника и срубали колючие кусты», но, в конечном счете, они не смогли прийти к одной цели пусть и разными путями.

В тот вечер, Юйвень Юэ был пьян, он никогда не умел пить, однако всегда держал себя в руках и знал чувство меры, но сегодня, снова столкнувшись лицом к лицу с другом, чувствовал себя немного расковано и держался запросто, без церемоний.

Но Чу Цяо знала, это было следствием смертельной усталости. В эти дни в северо-западных регионах страны без перерывов бушевала метель, на юго-западе неурожай зерна, треть земель империи сплошь жалобно стонущий лебедь (*беженцы), продовольствие и одежда, направленные императорским дворцом пострадавшим районам, нещадно обдираются местными чиновниками и богатыми кланами на всех уровнях, и долгое время помощь не попадает в руки людей. Юань Ян был у власти на западе, но открыто попустительствовал жадности своих подчиненных, выражая тем самым свое расположение сильнейшим семействам, чтобы заручиться поддержкой местной аристократии. Менее чем через полтора месяца на западе умерло более двухсот тысяч человек, более миллиона человек за тысячи верст бежали из голодающих районов на юг, восток, а некоторые даже уходили на северо-запад. Огромные массы народа собрались перед заставой Мэйлинь, заставой Тангху (Бань Тан Лян) и пограничной заставой Яо Гуан, сотни тысяч людей каждый день умирали от голода и холода. При этом императорская столица предпочитала тратить золото и серебро на ремонт дворцовых залов и башен, приготовление к масштабным новогодним торжествам, но весьма неохотно отправляла войска для доставки необходимого для выживания людей провианта.

Юйвень Юэ написал уже более десятка прошений на имя Императора, но кроме немногочисленных не имеющих настоящей власти советников императора, никто из присутствующих военных и гражданских чиновников не пожелал поддержать его. Его доклад оставили без внимания, его письменное представление свернули и отбросили в сторону, весь двор и столица почтительно наслаждались звуками восхвалений, старейшины, как рой прогнивших жуков, чьи глаза видят только большую землю, воспевают подвиги и прославляют добродетели местных чиновников, но закрывают глаза на реальные размеры стихийных бедствий.

Юйвень Юэ сказал, что последствия природных невзгод огромны. На западе погибло уже более двухсот тысяч человек, но ответ был следующим, в Великой Вэй все спокойно, люди счастливы и наслаждаются жизнью, а он все выдумывает. Юйвень Юэ сказал, что число голодных беженцев, собравшихся в Мэйлинь, Тангху и Яо Гуань, достигло нескольких сотен тысяч человек, и если им не помочь, народ поднимет мятеж, что, безусловно, обернется катастрофой. Ему отвечали, что все три заставы несокрушимая твердыня, а за их пределами обширные плодородные земли, жители на ночь не запирают двери, не подбирают оброненного на дороге (хорошо живут), там даже воров нет. Юйвень Юэ говорит, что Вэй близка к падению, что ежедневно умирает все больше людей, а старейшины обманывают и себя, и других. Но императорский двор беспощаден, взяточничество местных чиновников остается безнаказанным, вокруг беспорядки. Ему говорят, что он клевещет и намеревается взять власть в свои руки. Верхушка императорского двора брызжет слюной, как котел с кипящей кашей. Как доказательство они предъявили послание адмирала Лун Тайя, где в письме десятью тысячами слов восхваляются заслуги и милосердие императора, а также процветание и добродетель двора, как бесконечное благословение Великой Вэй. Затем Юйыень Юэ обвинили в необоснованной, без доказательств, клевете на императорский двор.

Доказательства? Нужны доказательства? Она слышала, как Юйвень Юэ в кабинете гневно бранил нескольких генералов, его лицо посерело, глаза горели.

Перед воротами трех застав тьма тьмущая пострадавших от бедствий беженцев, на которых они смотрели сквозь пальцы, в западных землях груды трупов, которых они как будто не замечали, скорбные крики и разрывающий душу плач сотрясали небеса, а они затыкали уши. Сегодня они использовали письмо с благодарностями за заслуги, обманывая себя и других, а потом высмеяли его, требуя доказательств?

В ту ночь, прежде чем лечь спать, Юйвень Юэ долго молчал, а затем, стиснув зубы, над ее ухом сказал, как жаль, что нельзя взять меч и просто порубить всех этих книжных червей. В этих словах звучала такая глухая подавленность и злость, что Чу Цяо внезапно почувствовала как холодок пробежал у нее по спине. Она обняла его за талию, коснулась его сжатых в кулаки холодных как лед рук, она чувствовала, как его тело напрягалось от гнева, но, Чу Цяо знала, это только слова. Пусть даже он на вершине власти и у него есть место, куда он может уйти, даже если в руках он держит огромную военную мощь, и хотя он и его семья уже совершенно чужие, он не может взять и уйти. Всегда остается определенный круг обязанностей, которые он просто не может игнорировать.

Здоровье Императора Вэй, еще совсем недавно бывшего на краю смерти, в эти дни значительно улучшилось, разум стал проясняться, время от времени у него находились силы заниматься государственными делами. За многолетнее царствование, никто даже на секунду не осмеливался смотреть на Императора свысока. На протяжении многих лет он всегда казался равнодушным, безразличным к политике, но если кто-то, хоть мало-мальски осмеливался даже на полшага переступить черту, он непременно подвергался сокрушительному разгрому. И то, что четырнадцать лет назад он умертвил всю семью Янь Шичена правителя Янбэй, наглядный тому пример. Но теперь у всех одна мысль, -император уже стар, он не бессмертен и не может жить вечно. В настоящее время только Юань Чэ и Юань Ян борются за трон, кто-то из них сможет добиться расположения императора и одержит победу. Но сейчас когда Император радуется благодарственному письму, кто осмелится сообщить ему о бедствиях на юго-западе и испортить настроение?

В то время пока Юань Чэ не было в городе, Юйвень Юэ был единственной опорой для народа. Он брал часть зерно из ведомства по сбору налогов, а также с каждого богатого рода отщипывал серебро и провиант, и непрерывным потоком отправлял гуманитарную помощь на территории настенного Китая к трем заставам, но в конечном итоге это было все равно, что рюмка воды на воз горящего хвороста.

Как-то раз, когда солдаты в Яо Гуань раздавали еду, вследствие того, что риса было не достаточно и кашу готовили очень разбавленную, войска столкнулись с народом жаловавшимся на то что каша, как вода и высказывавшим в их адрес оскорбительные слова, что привело к конфликту. В результате столкновения погибло более 30 солдат, более 50 беженцев и около сотни человек получили увечья.

Когда Юэ Ци принес новости, Юйвень Юэ как раз находится в кабинете, и как назло там также находилась и Чу Цяо. Она никогда не вмешивалась в дела Юйвень Юэ, но иногда кое-что слышала, хотя Юйвень Юэ и так ничего не скрывал от нее. Так она узнала, что из-за этой истории, Юйвень Юэ подвергся резкой критике двора, а также слышала, что, в конечном счете, люди, расположившиеся возле заставы Яо Гуань, бранили и обвиняли его. Юэ Ци с черным лицом все подробно изложил. Эти люди обвиняли его в присвоении гуманитарной помощи, называли его бессовестным кровопийцей. Народ обвинил его в том, что у него волчье сердце, они проклинали его, желая ему остаться без потомства. Слушая новости, выражение лица Юйвень Юэ не менялось, только лишь когда Юэ Ци не решаясь продолжать, замолкал, мужчина, взглянув на него, давал понять, что он ничего не должен скрывать. Юэ Ци и Чу Цяо еще долго после этого не решались подойти к Юйвень Юэ.

В тот день солнце было ясным и холодным, тихо отражаясь на его еще более изможденном лице, он сидел на стуле, молча пил, чай как будто ничего не случилось, но Чу Цяо видела, как со дна нефритовой чашки просачивается вода, Юйвень Юэ так сильно сжимал ее в своей руке, что на стенке образовалась трещина. Да, они умирали, голодали, катаклизмы один за другим обрушивались на их головы, у них не было средств к существованию, но взяточники в местных органах власти обкрадывают их, конечно, они будут их ругать. При этом они не знают, что императорский дворец уже давно закрыл на это глаза, поэтому никто серьезно не задумывается о том, что чиновники обдирают народ, а масштабы бедствий принудительно замалчиваются. Причиной тому является новогодние торжества, все ждут, когда они закончатся, чтоб потом выступить с докладом. Они не знают, что весь провиант, который чиновники получают, приобретается на деньги Юйвень Юэ от продажи своего имущества. Он очень гордый человек, однако, сейчас смирил свою гордыню, уговаривая купцов совместно помочь людям пережить этот неурожайный год. Он очень устал. Он так устал, что хочет забыться, поэтому, сегодня за ужином он безудержно пьет вино ругает и глупость императора, и беспринципность императорского двора, назвал Юань Яна дурнем, а также заявил, что сегодня вечером собирается отрубить ему голову. Он был очень пьян! Вусмерть.

В ту ночь, Чу Цяо провожала, тоже уже изрядно пьяного, Юань Чэ, когда тот покидал дворец Сыма. Но как только они вышли за главные ворота, седьмой принц, который до этого момента шел, пошатываясь, внезапно выпрямился как струна, в глазах не осталось и малейших признаков опьянения, он абсолютно трезвым голосом сказал ей: «Возвращайся домой и хорошенько позаботься о нем».

Чу Цяо спокойно посмотрела на Юань Чэ, не вымолвив ни слова. Выражение лица мужчины было несколько прохладным, они стояли друг напротив друга, как тогда, много лет назад, когда Вэй была в расцвете могущества, и могла называться главенствующей среди трех государств. Тогда он был наиболее прославленным сыном императора, а она была первой женщиной, которую Император почтил званием наставника при армии. В тот момент она стояла под завесой темноты ночи, глядя за ворота военного лагеря, откуда доносились звуки сражения, равнодушно сказала ему: «Если сделаете хоть шаг из казарм, вы однозначно найдете свою смерть».

Причуды судьбы, тогда они обоюдно держали камень за пазухой, оба были настороже, вынашивая свои планы, возможно ли было предугадать, что в один прекрасный день, они окажутся по одну сторону баррикад, да к тому же будут стоять плечом к плечу, как соратники по оружию?

«В нынешней ситуации я тоже бессилен что либо сделать, если так и дальше пойдет, то мы настроим против себя все сильнейшие семьи Вэй, а у нас сейчас недостаточно для этого сил», - глухо сказал Юань Чэ, при этом его лицо не выражало никаких эмоций.

Чу Цяо услышав его слова, даже подняла на него взгляд, а развернувшись, собралась уходить, когда Юань Чэ вдруг позвал ее по имени. Она обернулась и увидела, как он очень серьезно произнес: «Старик четвертый - хороший человек, не обмани его».

Глаза Чу Цяо, сузились в тонкую линию, и едва уловимый блеск промелькнул в их глубине, словно острый меч, она спокойно ответила: «Вы тоже».

Она произнесла это так неоднозначно. Вы тоже... Тоже что? Тоже хороший человек? Конечно, нет, Юань Чэ прекрасно понял, о чем она говорит, однако, не дожидаясь его ответа, она повернулась и ушла. Ее изящная фигура была настолько тонкой, что казалось, ее может унести ветром. Он хороший человек, вы тоже не обманите его. Темное небо, наполненное сверкающими звездами, ветер мчится издалека, он вздохнул так глубоко, что мог ощутить доносящийся с запада запах голода.

Когда Чу Цяо вернулась в комнату к Юйвень Юэ, который незадолго до этого пьяным свалился на постель, его пропал и след. Она направилась прямо в кабинет, открыв дверь, она внезапно увидела, что его глаза совершенно ясные, он сидит за письменным столом и что-то очень быстро пишет. Девушка долго стояла у входа, ожидая, когда он закончит писать. И когда он медленно запечатал конверт добротным сургучом, она медленно подошла, присев на корточки возле него и взяла его за руку, потом молча, положила руки к нему на колени. В комнате тихо горели свечи, иногда мерцая, издавали потрескивающие звуки. Из курильницы поднимается легкий дым, тонкие пальцы Юйвень Юэ мягко текут сквозь пряди ее гладких волос.

«Синъэр», - он шепотом произнес ее имя, его голос был очень тихим и усталым. Он лишь один раз позвал ее по имени, но больше ничего не сказал. Щека Чу Цяо лежала у него на коленях, она вдыхала запах его тела, ее голос, как мягкая морская волна, спокойно плыл в воздухе, она тихо прошептала: «Я вас понимаю».

Его колени слегка вздрогнули, а потом он еще крепче сжал ее руку. Да, Чу Цяо, была согласна, она все понимает. Понимает, как Юйвень Юэ много трудится, понимает, как он устал, понимает его разочарование этой страной, понимает его глубокое отвращение от всего окружения императора, от людей, которые принимают решения в Вэй. Император, находящийся в полузабытьи, словно в тумане, принцы, которые борются за права на престол, придворные министры насквозь прогнившие, и некомпетентные в тех вопросах, которые должны решать. Государственные механизмы управления почти полностью парализованы. Он испытал все ужасы войны, своими глазами видел мучения простого люда, но сейчас он не в состоянии сдвинуть эту махину. Он по-прежнему настаивал на борьбе за право наследования, только лишь потому, что он надеялся, Юань Чэ изменит мышление империи. Но до этого, как людям преодолеть эту холодную зиму? Он даже не знал, когда все они будут стоять на белых костях, победив всех врагов, что останется после такой победы? Экономика разрушена, люди беспощадно истребляются, армия разлагается изнутри и несет большие потери, государство постепенно теряет свои позиции, исчезая с политической карты, со всех сторон горят сигнальные костры, куда ни глянь везде страдание народа, несметное множество жизней погребено на этом поле битвы. Тонкая и хитрая политика. Что значит тонкая и хитрая политика? Бороться, а потом, отступая все стереть с лица земли? Цена настолько высока, что они не могут себе это позволить. На рассвете тихим голосом Юйвень Юэ сказал ей: «Синъэр, в действительности я не очень хороший человек».

Прошло пять пасмурных дней, когда, наконец, наступили события, потрясшие все государство Вэй, а также весь окружающий его мир. Беженцы собравшиеся у стен города в префектуре Лонгси, наконец, не выдержали и подняли восстание. Они захватили западные ворота и продовольственные склады, расположенные внутри городских стен рядом с этими воротами. Когда человек голоден, он сначала просит, потом перестает просить и решается на кражу, если нет возможности украсть он восстает, и занимается грабежом. Люди были вынуждены идти против системы, правящего класса, и себе подобных. Десятки тысяч беззащитных людей взяли палки и камни, разрушили ворота города, ранее, казавшиеся непреодолимой преградой. Теперь черный дым пожарищ поднимался в небо на западе префектуры. В хаосе погибло бесчисленное количество людей. Солдаты, вначале успешно сопротивлявшиеся толпе, в конце концов, были сметены голодной лавиной, стремящейся к складам, это было похоже на стихийное бедствие. Несмотря на то, что во дворец Великой Вэй сразу же было послано сообщение о случившемся, генералы, которые были ответственны за внутреннюю безопасность, не захотели верить в серьезность происходящих событий, рассчитывая, что местные войска разберутся сами, что все это преувеличено и не несет им реальной угрозы. Официальные лица, представляющие кланы, недавно приехавшие в столицу, получали известия из своих источников и пытались надавить на чиновников, но те боялись позволить императору узнать о случившемся. Тот становился все более непредсказуемым. К тому же никто ранее не поднимал перед ним серьезность вопроса о беженцах, поэтому и сейчас они старательно замалчивали проблему, утверждая, что все в порядке. Только тайно отправляли шпионов, пытаясь понять, чем все может закончиться, но на все запросы Юйвень Юэ о помощи войскам, в министерствах и комиссиях вооруженных сил, чиновники продолжали отвечать: «Обстановка в нашем государстве становиться все более и более спокойной. Люди в префектуре Лонгси набожные и верные граждане империи. Как они могут стать мятежниками?»

В результате всего этого, решение о принятие мер в связи с подавлением восстания было отложено на какое-то время. Сражения в Лонгси продолжались, когда 24 декабря, в столицу верхом прискакал весь покрытый кровью гонец от капитана Лонгси Цао Чанциня. Он упал мертвым перед императорским паланкином, держа в руках послание. Казалось весь внутренний дворец был шокирован «неожиданными» известиями, император пришел в ярость, начались репрессии среди чиновников и военных, первым же на месте лишился титула Хоу (наместника или что-то близкое) Юго-Западного округа, Юань Ян. Только Юань Че не пострадал от гнева императора в этой суматохе. Вместо этого он получил в свое распоряжение войска, ранее возглавляемые Юань Яном, теперь ему принадлежала вся военная мощь юго-запада.

Юйвень Юэ можно сказать тоже наказали, за то, что не смог отправить свои войска, зная сложившуюся обстановку и не остановил беспорядки вовремя. Теперь ему наоборот запретили вмешиваться в сложившуюся ситуацию, император приказал ему оставаться дома, без права выезда с территории поместья. Юань Че несколько раз пытался обратиться с просьбой о снятии наказания во дворец, но его просьба, была отвергнута императором. Тем не менее, Чу Цяо догадывалась, кто стоит за всем этими событиями, произошедшими в Лонгси. Когда Юань Че прибыл в столицу, он первым делом заехал к ним. Увидав Юйвень Юэ, он казалось, впал в ярость, обозвав того сумасшедшим, может быть их разговор сложно было расслышать, но то что он ведется на повышенных тонах, знали все слуги в поместье. Когда Юань Че уходил, на губах Юйвень Юэ провожающего его, застыла мрачная улыбка, он сказал: «На что вы рассчитываете? Став императором собираетесь править мертвой страной? Я просто хочу сохранить ее для вас».

В регионе Лонгси, возникшие беспорядки вызвали большие потери среди представителей богатых западных кланов. Люди, захватившие сначала продовольственные склады, чувствуя безнаказанность, бросились грабить богатые дома, убивая их владельцев. Почти восемьдесят процентов благородных семей подверглись нападениям, а также почти восемьдесят тысяч простых мирных жителей погибли в результате насилия. Однако, как сказал Юйвень Юэ, однажды вечером, хотя потери в этих беспорядках составляют более восьмидесяти тысяч жертв, без возникшей ситуации, погибли бы миллионы жителей Великой Вэй, так что это неплохая сделка. Возможно, это действительно того стоило.

Те беженцы, которые не участвовали в восстание, наконец, получили помощь. Два крупнейших сторонника Юань Яна на юго-западе, семья Му и Хоу Линг были сильно ослаблены из-за беспорядков. Юань Ян был наказан, а также лишен большей части своих войск и привилегий. И единственная цена со стороны Юйвень Юэ, это его временная отставка, а также заключение в собственном поместье. Возможно, это действительно того стоило. Кажется, все сложилось так, как он планировал, но, Чу Цяо ясно помнила, как несколько дней подряд он не мог спать, беспокоясь о том, что не может сдержать спровоцированное им восстание. Как он беспокоился, когда появились новости об убийстве людей, о грабежах мирных граждан, о причинении ущерба городам и о потере среди солдат. Новости поступали к нему одна за другой. Если бы тогда возникли, какие-либо трудности в осуществление его планов, или если бы его шпионы потеряли контроль над повстанцами, если бы они не смогли защитить некоторые государственные учреждения и сооружения, весь юго-запад был бы погружен в войну, и результаты было бы трудно предсказать, последствия его действий были бы катастрофическими. Возможно, правы были те, кто считал его сумасшедшим. В это время Чу Цяо беспокоилась о том, что Юйвень Юэ может быть расстроен из-за того, что его отстранили от политических игр. Но Юйвень Юэ, похоже, был счастлив, что, наконец, он может мирно насладиться праздником нового года вместе с ней. Он возобновил, те свои привычки, которые раздражали ее, когда она была его личной служанкой в Зеленых холмах. Рано ложился спать и рано вставал, стараясь восстановить здоровье, читал и заботился о растениях и цветах. Он возобновил тренировки с Чу Цяо. Дни проходили в спокойствие и тишине, словно они находились в центре смерча, когда вокруг все бушует, но они в том месте, где все спокойно. Наконец наступило время лунного Нового года.

Хотя известия о войне на юго-западе Вэй все еще передавались во дворец, это не повлияло на оживление поднявшиеся в процветающей столице накануне большого праздника. В город приехало много жителей из окружающих столицу деревень. На площади Цзывэй, были организованы торговые ряды, куда богатые торговцы свозили фейерверки на продажу, к площади вели улицы, на которых тоже ставились лотки более бедных торговцев с украшениями, игрушками, домашней утварью, Отовсюду слышался смех, приветствия, поздравления. Три дня назад Юйвень Юэ приказал купить новые украшения для поместья.

Красные фонари высоко висели над входом во внутренний двор. Окна и двери были украшены яркими гирляндами, а служанки вырезали всевозможные фигурки из бумаги, что бы наклеить на окна. Повсюду разбросаны цветы из лент, закуплены праздничные благовония, для курильниц. Люди готовят праздничную одежду, где основным цветом является красный, или другой яркий оттенок.

Чу Цяо выбрала ярко-красное платье для новогоднего праздника. Отражение в зеркале говорило ей, что она выглядит более здоровой, чем год назад, ее щеки стали розовыми. В этом платье она похожа на яркий весенний цветок. За ее спиной стоял Юйвень Юэ, в длинном платье дымчато-синего цвета. Он поднял руку, в которой держал красивую заколку для волос, украшенную жемчугом, и аккуратно, вколол сбоку в её прическу. Она с самого раннего возраста считала, что яркую одежду и крупные украшения, носят только вульгарные женщины. Поэтому всегда носила одежду темного или белого цвета, простого покроя, но сегодня она испытывала радость, от своего отражения в зеркале, от вида великолепного платья. Мэй Сян стояла чуть в стороне, восхищаясь красивой парой.

Юйвень Юэ лениво улыбнулся, поймав взгляд Чу Цяо, в зеркале, и сказал: «Ты похожа на вдовствующую императрицу», - потом добавил: «действительно, великолепный вид». Чу Цяо смущенно опустила голову, ее уши горели, она тихо сказала: «Как можно так преувеличивать, не говорите глупости». Юйыень Юэ улыбнулся, развернув ее к себе, вроде удивленно спросил «Я говорю о себе, неужели ты так не считаешь?» Чу Цяо, в шутку попыталась толкнуть его, но Юйвень Юэ быстро уклонился и повернувшись к Мэй Сян посмеиваясь, сказал: «Посмотри на свою хозяйку, я ее не похвалил, и теперь она злиться». Мэй Сян улыбнулась, но ничего не сказала, чтобы защитить, Чу Цяо.

Сегодня на улице стоял солнечный день, и, несмотря на зимний месяц, воздух был теплый. Вдалеке, раздавались звуки фейерверков. Это был самый спокойный и мирный новый год для Юйвень Юэ за последние несколько лет. Чу Цяо спустилась в кухню, что бы лично приготовить пельмени для людей из поместья, она даже хотела привлечь к этому занятию Юйвень Юэ, но это было ниже его достоинства и он сославшись на дела ушел. Наступило время обеда, в городе, да и на территории поместья стали слышны звуки фейерверков. Красивые фонари развешены под крышами всех павильонов и домов. Юйвень Юэ ел пельмени вместе со своими солдатами. Люди пришли поздравить его с Новым годом, и он был в хорошем настроении, скоро наступит время раздачи красных конвертов и других подарков. Ворота поместья Симы закрыты для посторонних. Только в полночь, из Дома Юань Че прислали два бочонка восхитительного вина, Чу Цяо и Юйвень Юэ выпили вместе. Чу Цяо хватило совсем немного, что бы почувствовав головокружение упасть в объятия Юйвень Юэ. Снаружи раздавались крики с поздравлениями, треск фейерверков, всполохи огней отражались на полу.

Чу Цяо споткнулась, словно увидев в воздухе лицо и улыбку Сяо Це, она протянула руку, но ничего не поймала. Она действительно была пьяна, но ее голова мыслила настолько ясно, что ей казалось, она может четко вспомнить все свои юные годы, вспомнить стихотворения, которые учила в школе. Она вспомнила полосатую кошку, живущую в приюте, вспомнила подругу Ли Ян, с которой делилась секретами в детстве, вспомнила коллег по военной разведке, вспомнила седого дедушку, так ею гордившегося. И с тяжестью на сердце, вспомнила начало своей жизни в этом мире. Детей погибших на зверской охоте, и сколько раз она сама стояла на краю могилы. Вспомнила страдания и трагедии, с которыми столкнулась в этом мире, подумала о мистере Ву и девушке Юй, не доживших до этого дня, подумала и том, как много мертвых среди её знакомых здесь, а Сяо Це ее последняя крупная потеря, тот о ком она подумала последним - был Ян Сунь. Она давно не слышала новостей о нем. Такое внезапное счастье заставило ее почувствовать беспокойство. Она похоронила все свои воспоминания в объятиях Юйвень Юэ, глубоко вздохнула, уткнувшись ему в грудь, это был такой хороший, знакомый запах. Она подняла слегка влажные глаза и, посмотрев на его красивое лицо, внезапно совершенно ясным и громким голосом сказала: «Юйвень Юэ, я люблю тебя».

Юйвень Юэ был ошеломлен, склонив голову к ее лицу, внимательно посмотрел в ее глаза. Ее слова прозвучали во внезапно возникшей тишине, между треском фейерверков и разговорами, все люди, находящиеся в зале, обернулись и посмотрели на нее, кто-то удивленно, кто-то с насмешкой, кто-то просто улыбаясь, радуясь за них, но она полностью проигнорировала все эти взгляды, и громко повторила: «Юйвень Юэ, я люблю тебя!» Порыв ветра пронесся через весь зал, задул часть свечей, послушалось хихиканье, это была Цин Цин, ей вторил детский смех Моэра. Лицо Чу Цяо, стало красным, глаза заблестели, как вода на озере под лучами солнца. Она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Сейчас она хотела вернуться к тому прекрасному возрасту, когда семнадцать, восемнадцать лет, и ощущать себя юной и беззаботной. Но все равно, она продолжала смотреть на него, улыбаясь, казалось, на ее лице было написано «счастлива» большими буквами. В зале поднялся шум, слышались шутливые поздравления. Она вдруг почувствовала головокружение, казалось, перед глазами плывут яркие краски. Юйвень Юэ перед которым на столе была полная тарелка еды, из которой он успел съесть совсем немного, подхватил её не руки, кивнул вроде, как извиняясь окружающим их людям и понес в спальню. На их кровати постелено новое праздничное покрывало и одеяло, всё красного цвета, вышитое слоями, пруд с мандариновыми утками, мостик, лотосы. В комнате тепло и уютно, витает сладкий запах благовоний.

Его глаза были темными и строгими, но в них начала светиться насмешка, когда он смотрел на неё, в ее блестящие, чуть испуганные таким поворотом дел глаза. Сев на кровать и все еще держа ее на руках, он глухим голосом сказал: «Все маленькое чудовище, ты больше никогда не будешь пить», - закончив говорить, он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. Его дыхание и жар, заставляли ее плавиться, как пламя горящего фитиля, заставляет плавиться свечу. Ее глаза улыбались в ответ на его настойчивый взгляд, руки поднялись и нежно обняли его, отвечая на незаданный вопрос. Шелк ползет вниз, за окном взрывы фейерверков, в зале слышен живой смех и разговоры. В жизни так много непредсказуемого, вы никогда не знаете, когда ждать бури и насколько велики будут потери, вы можете легко потерять все, что у вас есть сейчас, и не сожалеть о том, чему не суждено случиться? Возможно, стоит сказать, то, что было ранее не сказано, сделать, те вещи, которые хотелось сделать, не рассчитывая на непредсказуемое будущее. Слова, хранимые годами глубоко в сердце, все чувства, скрытые глубоко внутри, наконец-то она смогла раскрыть ему их. Это все, что она может сделать, это то, что ей доступно. Красивый экран стоял у кровати, где на шелковой ткани изображена танцовщица с веером. Она лежала на мягкой постели, прижавшись к нему и не отпуская. Тонкий пот холодил кожу, тело чувствовало легкую усталость. Она прижала голову к его плечу и поглаживая его кожу, смотрела в окно, где сквозь слой оконной бумаги, были смутно видны вспыхивающие на небе, яркие фейерверки, блуждающие по всему небу. В будущем, чтобы ни произошло, она не будет бояться. Все что надо было сказать, она сказала.