179 Глава. Быть искренними друг с другом

Чу Цяо никогда не видела Юйвень Юэ спящим так много. Как только в Цхан Чжоу они сели в лодку, он отправился спать, и весь день, и всю ночь не открывал глаз. Чу Цяо даже не решалась его беспокоить. Юэ Ци говорил, что с того момента, как они покинули Чжэн Хуан спеша в Танцзинь, он почти не спал, так что сейчас должно быть, смертельно уставший.

Кроме того, кажется, что со здоровьем у Юйвень Юэ в последнее время не все благополучно, в его каюте она нашла какие черные таблетки, Чу спросила об этом у Юэ Ци, но он ответил как-то туманно. Дуо Дзы немного разбирающийся в лекарствах, позже сказал Чу Цяо, что похоже у Юйвень Юэ дефицит крови из-за постоянного переутомления плюс последствия переохлаждения после длительного пребывания в ледяной воде.

Последствия переутомления и переохлаждения.

Чу Цяо подперев подбородок сидит на стуле. Судно движется очень мягко, погода чудесная, штиль, окно плотно закрыто. Тем не менее, через оконную бумагу, все еще можно видеть мелькающие вдалеке прекрасные пейзажи - зеленые холмы и синие воды.

Она снова вспомнила те времена, когда из-за Юань Чуньэр вынуждена была бежать из Бань Тан Лян. Ее и Лян Шутая семья Чжан выкупила как рабов. В то время она была ранена, Лян Шутай (*по фильму Лян Шаоцинь – из торговой компании) радостно выбежал, чтобы взять для нее еду, она лежала одна в тесной маленькой каюте, где через единственное окно просматривался все тот же неповторимый пейзаж. Однажды, когда шел сильный ливень и находясь в забытьи, ей почудилось будто она слышит ржание Луффи, она поспешно выбежала, но увидела лишь, как лодка все дальше и дальше уходит в море.

В то время брат и сестра, Чжан Цзыю и Чжан Цзымин, были еще никому не известными потомками из захудалого рода. Сяо Цэ все еще был свободным наследным принцем Великой Лян, а господин Ву и госпожа Юй, как и прежде, изо всех сил боролись за свои идеалы. Янь Сунь, с которым они вместе выросли, по-прежнему был близким другом. В то время она была полностью уверенна в завтрашнем дне, она полагала что, опираясь на свои силы, при поддержке друзей-единомышленников, сможет изменить этот мир переполненный страданиями людей.

К сожалению, время действительно самое совершенное, смертоносное оружие в мире. Сяо Цэ больше нет, господин Ву был убит, госпожа Юй умерла на ее руках, Чжан Цзыю из-за своей алчности погубил себя и свою сестру. Она поняла, что по-существу и эти друзья-единомышленники не такие уж и преданные, как она думала когда-то, до того, как многие покинули ее. Даже Ян Сунь все больше отдалялся, в конечном итоге став совсем чужим.

Страна пришла в упадок, поддержки больше нет. Идеалы превращаются в пепел, летящий по ветру, обещания как пожелтевшие осенние листья на кончике раскачивающейся бамбуковой ветви.

Да. А кто не меняется? Разве сегодня она такая же, какой была вчера?

Она слегка повернула голову, Юйвень Юэ по-прежнему спокойно спит. Этот человек удивительно непокорный и вдобавок очень упорный, даже во сне, под закрытыми веками, его глаза также стремительны, нахмуренные брови, еще более подчеркивают прямой нос, тонкие губы и четко очерченные контуры лица.

Говорят, что люди, у которых такое лицо, всегда были легкомысленными одиночками, и только он, такой упрямый, упорно решает, казалось бы, неразрешимые проблемы, заставляя людей переживать за него.

До этого, когда Юйвень Юэ спросил у нее, изначально ее замысел был таким или же ее совесть в последний момент заставила изменить решение? На самом деле, теперь она не знает ответа. Человеческое сердце изменчиво - это лабиринт непредсказуемых решений, когда вы сталкиваетесь с проблемой, в голову могут прийти тысячи вариантов, сейчас ты принял одно решение, но в последнюю минуту можешь его изменить.

Она чувствовала, что изменилась сама. Если бы это была прежняя Чу Цяо, она несомненно осталась бы в столице Лян, даже если бы в действительности не было возможности стать регентом Бань Тан Лян, она осталась бы во дворце в качестве гостя для защиты детей Сяо Цэ до того, как они станут взрослыми.

Однако, на протяжении многих лет она не желала отступать.

В императорском дворе Бань Тан Лян бушуют ветра. Десятилетиями скрытно осаждая правящую династию, они не обрушивают всю свою мощь прямо в лицо, как в Великой Вэй или в Янбэй, это невидимая волна, скрывающая свои замыслы, под маской благоухающего южного ветра, но в любой момент, этот ветер может убить.

Во дворце от старого императорского лекаря она узнала, что отец Сяо Цэ тоже умер из-за его матери (матери Сяо Цэ).

Она пыталась убить Императора уже в течение многих лет, используя всевозможные ухищрения: отравление, несчастный случай... Несколько раз ей это почти удалось, но старый император всегда скрывал это, не позволяя расползаться слухам. В душе негодуя, он использовал принца Лоу, чтобы шантажировать ее. Ее родственников держал в качестве заложников, сам наслаждаясь обществом прочих наложниц, несколько раз запирал ее под домашний арест, вплоть до того, что трижды даже заточал ее в холодном дворце. Однако, в конечном счете, он так и не смог побороть свое сердце, на склоне лет, он собирался распустить гарем, оставив только лишь ее одну, чтобы заботится о ней, а она, по-видимому, ради своих целей даже как будто стала другим человеком, подарив ему несколько лет счастья.

Однако, в конечном счете, он все-таки умер у нее на руках, пытаясь заставить ее принять лекарство, он сам случайно попробовал его и умер.

Тогда он понял, что она не остановится даже перед лицом смерти, уже в течение многих лет она каждый день понемногу травила себя, заранее обзаведясь хорошим противоядием. Она использовала различные яды, чтобы сделать тело слабым, ожидая, что однажды он по неосторожности отдаст Богу душу.

В конечном счете, Император Лян все-таки умер на руках женщины, которую любил всю жизнь. Несмотря на то, что он защищал ее, он так и не смог превозмочь ее упорство и выдержку. Но он, как и прежде не мог убить ее, только лишь распорядился, чтобы она покинула дворец Ли Фо, и больше никогда не пересекала дворцовые ворота. Посторонние не знали, что император сделал это только для того, чтобы защитить своего единственного сына.

В итоге, мать Сяо Цэ навечно заточили в монастырь.

Позже, через сестру, тайна дворца стала известна Чжан Цзыю. После неудачной попытки убийства Сяо Цэ наложницей Цзымин, он лично вывел мать императора из монастыря и помог проникнуть во дворец, пользуясь тем, что никто не ожидал такого от женщины. Избавляясь от Сяо Цэ чужими руками, он понимал, что это также удачная возможность избавиться от правящей династии Ли.

Услышав новости о том, что Сяо Цэ мертв, вдовствующая императрица Яо тут же покончила жизнь самоубийством.

Чу Цяо не знала, что она чувствовала в тот момент, радовалась, что ее враг мертв или сожалела, что убила своего собственного сына. Эта женщина была упряма до крайности. Мести она посвятила всю свою жизнь. Перечеркнула кровавый долг, своими руками убив двух мужчин любивших ее больше всех в этом мире. Смеялась ли она, в последний момент? Почувствовала ли она удовлетворение?

Скорее всего, нет. Потому что мстя за мужа и сына, она в равной степени казнила другого мужа и другого родного сына. Ради отмщения, она погубила жизни многих людей.

После смерти, тело императрицы Яо отправили в Мэйшань и похоронили в одной гробнице с императором Си Цзоном. При жизни они враждовали. Они боролись друг с другом на протяжении всей жизни, строя козни, когда любовь и ненависть сплелись в одно целое. В конечном итоге, после смерти, они оказавшись рядом в одной холодной уединенной императорской усыпальнице, и лишь теперь они примирились. Уже никто, никакая сила не сможет их снова разделить.

Чу Цяо не знала что же произошло в конце концов. Не понимала, почему ненависть императрицы Яо заставляла поступать ее настолько ужасно. Но иногда ей казалось, что она может понять ее. Возможно, в глубине своего сердца, Яо все же чувствовала материнскую любовь к Сяо Цэ. Она все еще помнила тот солнечный день, когда женщина с мягко хмурящимся лицом сказала ей: «Он сказал, что хочет поклоняться Радостному Будде (*изображение совокупляющихся мужского и женского божеств, как символ воплощения двух начал в Будде), не знаю что и сказать... Если у вас найдется свободное время, поговорите с ним. Он, все же наследный принц Бань Тан Лян и не должен слишком сильно безобразничать». Но смерть принца Лоу окончательно уничтожила эту маленькую любовь. В конечном счете, зло поглотило ее душу, и остатки тепла погибли в этой поедающей людей императорской семье.

После смерти Сяо Цэ, в Бянь Тан Лян воцарилась политическая нестабильность, воспользовавшись которой, могущественный сановник поднял мятеж, вдобавок члены царствующего дома, повели себя словно хищники, алчно ждущие удобного момента для нападения. В то время Чу Цяо, уже могла опираться на военную мощь войск защищающих столицу и на армию Сю Ли. Она уничтожила центральную армию, устранив брата и сестру Чжан.

Однако, даже если бы принц Цзин Ан не начал тогда боевые действия, оставить без внимания такое полчище жаждущих власти, все равно что пустить тигра в дом. Новый император вступил бы на престол, но в любом случае не избежал бы смерти.

Поэтому, Чу Цяо использовала план противника в своих целях. Прежде всего она позволила Чжан Цзыю захватить власть, а потом быстро подавив бунт, и опираясь на поддержку Сун Ди, намеревавшегося возвести ее на престол, вынудила принца Цзин Ана развернуть знамя, а затем, согласно плану, разгромила армию мятежников, тем самым разрешив потенциальную политическую угрозу на ближайшие двадцать лет. А через двадцать лет Иэр вырастет и уже сам сможет справиться с ветром и дождем.

Однако, в то время, после подавления мятежа, она действительно не собиралась оставаться в Бань Тан Лян.

В ту ночь Цинь Цинь запекла две ароматные дыни, которые прислал для нее Юйвень Юэ. Их запах был таким ароматным, что делало сердце мягким. Цинь Цинь тогда сидела на скамейке во дворе, очищая дыню. Осторожно счищая кожуру, она пробормотала: «Цинхай, безусловно, очень холодный, иначе корка не была бы такой толстой».

Услышав это, ее сердце вдруг защемило, в памяти ожила сцене на ледяном озере. Она вспомнила тот день, вспомнила, бледное, как бумага, прекрасное лицо Юэйвень Юэ. Вспомнила, как непрерывно он пишет на ее ладони слова: «Ты должна жить... должна жить...»

Лабиринт человеческой жизни непредсказуем, независимо от того, сколько мыслей рождается в голове, в конечном итоге ты можешь принять только одно решение. Неважно, будет ли она сожалеть об этом в будущем или нет, по крайней мере, она, наконец, последовала за своим сердцем.

Неожиданно донесся шуршащий звук. Ветер тихонько приоткрыл окно, мягко развивая занавески, и Чу Цяо очнулась от глубокой задумчивости. Повернув голову, она увидела, что Юйвень Юэ уже какое-то время не спит, откинувшись на кровати, он смотрит на нее. На нем белоснежный халат, вид бодрый и он в прекрасном расположении духа.

Глядя, как она обернулась, он мягко махнул рукой, жестом предлагая ей подойти. Чу Цяо встала, чтобы налить ему чашку чая, потом спросила: «Как спалось?"

«Нуу». Выпив глоток чая, он ответил: «Если бы кто-то не пробирался в мою комнату, чтобы поохать, да повздыхать, я бы определенно спал лучше».

Чу Цяо покраснела, а потом посмотрев на него, спросила: «Вы голодны?»

Он кивнул и сказал: «Да, есть немного»

«Вы проспали весь день и всю ночь, не ели и не пили, конечно, будешь тут голоден. Я распоряжусь, чтобы для вас что-нибудь приготовили».

«Нет необходимости». Юйвень Юэ внезапно схватил ее за руку и потянул к себе, усаживая ее на кровать: «Посиди со мной немного».

Чу Цяо улыбнулась и послушно села рядом с ним.

«Ты просидела полдня, глядя в одну точку, о чем ты думала?» Юйвень Юэ, так естественно держал ее за руку и не отпускал, его ладонь была большой и теплой.

Чу Цяо покачала головой: «Так, о кое-каких старых делах».

С улыбкой на лице Юйвень Юэ положил голову на кровать. Он спокойно смотрел на нее: "В редкие минуты безделья, можно посидеть и послушать о некоторых твоих прошлых делах".

Чу Цяо посмотрела на него. В сердце вдруг проснулась капля непокорности, она слегка нахмурилась и глядя прямо ему в глаза, медленно произнесла: «Я много чего сделала неправильно, многократно пренебрегала одним человеком, и теперь вспоминая об этом, чувствую себя виноватой перед ним», - Юйвень Юэ остолбенел, не ожидая, что, Чу Цяо скажет такие слова сейчас. Он смотрел на нее, и его лицо становилось серьезнее.

Чу Цяо продолжала: «Он всегда очень хорошо ко мне относился, но я думаю, что это неправильно, эгоистично всегда полагаться на его теплоту и помощь. Он несколько раз спасал меня, когда я была на грани жизни и смерти. На протяжении многих лет, невзирая насколько была отчаянной ситуация, он помогал мне преодолевать все трудности, ничего не требуя взамен. А я никогда не думала о том, чтобы чем-то отплатить ему, но снова и снова игнорировала его».

Юйвень Юэ смотрел на нее, уголки его губ изогнулись в улыбке, мозолистой рукой он гладил пальцы Чу Цяо: «Ну раз ты раскаялась, еще есть время все исправить».

Чу Цяо взглянула на него, ее глаза затуманились, она тихо пробормотала: «Но я боюсь, что он будет винить меня».

Медленно подняв глаза он посмотрел на нее с нежностью, и даже немного расчувствовался, отпустив ее руку, медленно прикоснулся к лицу Чу Цяо, мягко поглаживая ее щеку, с улыбкой сказал: «Кто может винить тебя?»

«В самом деле?» Глаза, Чу Цяо расширились, она лукаво спросила: «Вы думаете, Хэ Сяо не станет винить меня? Он следовал за мной столько лет, я даже однажды бросила его, ему тридцать, а у него нет ни дома, ни жены...» Говоря это, Чу Цяо еле сдерживала смех, наконец, не выдержав она громко рассмеялась.

При этом Юйвень Юэ вдруг почувствовал себя обманутым. Он тут же потянул ее в свои объятья, схватив за подбородок, грозно сказал: «Смеешь играть со мной?»

Чу Цяо смеясь произнесла: «Кто-то слишком льстит себе».

Юйвень Юэ наклонил ее, так, что она оказалась лежащей у него на коленях, его зрачки стали полностью черными, в глазах вспыхнул хищный огонек, в воздухе повисла угрожающая атмосфера, зло, усмехнувшись, произнес: «Кто учит женщину, у которой нет правил?»

«Кто? А разве не вы господин Юйвень из Зеленых холмов?», - Чу Цяо улыбнулась и сказала: «Вы уже забыли, что добровольно вызвались научить меня писать?»

«Разве?», - намеренно протянул Юйвень Юэ, потом кивнул: «Да. Я действительно забыл. Кажется, нужно продолжить обучение, чтобы в будущем ты научилась уважать старших».

Сказав это, Юйвень Юэ вдруг наклонился ближе к Чу Цяо, обжигая ее губы горячим поцелуем. Он беспощадно впился в них, руки все крепче сжимали ее талию. Холодные как лед губы, постепенно нагрелись. Она не сопротивлялась и приоткрыв рот, позволила сплестись кончикам языка, ощущение было настолько сладким, словно она пробовала сахарный мед, и в то же время столь же обжигающим, как пламя.

Юйвень Юэ посмотрел на нее, в глубине ее глаз скрывался еле уловимый таинственный свет, потом он, внезапно, крепко обнял ее, прижимая собой к кровати. Чу Цяо издала испуганный возглас, последний звук растворился между губ.

«Поняла?»

Чу Цяо посмотрел на него, свирепо вытирая уже немного опухшие губы и раздражённо сказала: «Так это и есть ваши профессиональные секреты?»

«Не все». Юйвень Юэ слабо улыбнулся, высокомерно подняв подбородок, произнес: «Есть еще горячее. Хочешь попробовать?»

Чу Цяо прищурилась, глядя на этого дерзкого мужчину. Неожиданно она подалась вперед, лукаво глядя на него, провела языком по его губам. Юйвень Юэ остолбенел, не зная как реагировать, потом девушка свирепо укусила его за подбородок.

Юйвень Юэ застонал, тотчас коснулся рукой подбородка и хотя крови не было, на нем все равно остались крошечные отпечатки ее зубов.

«Хм, не думайте, что я боюсь вас!» заносчиво проговорила Чу Цяо, демонстративно размахивая маленькими кулачками.

Юйвень Юэ вскочил, крикнув: «Сумасшедшая девчонка, за эти годы ты стала еще более дикой, действительно, нужно как следует заняться твоим воспитанием!»

Но он не успел вновь поймать Чу Цяо. Она оказалась проворнее, и спрыгнув с кровати побежала к двери, смеясь: «Вы что, глупец? Пока-пока! Пожалуйста, не провожайте меня!» Сказав это, она дернула дверную ручку.

Дверь внезапно открылась, и тут же послышались возгласы «Ой!» Цинь Цинь и остальные, пошатнувшись, ввалились в комнату, упав на четвереньки, с раскрасневшимися от смущения лицами, при этом приветствуя обоих людей. Чу Цяо командовала многотысячной армией, но никогда не краснела, как сейчас. Нахмурившись, она посмотрела на Цинь Цинь, на Пинь Ана и неожиданно рассмеялась увидев за их спинами Юэ Ци. Немного рассердившись, она процедила: «Юэ Цы, они парочка безобразников, но и вы с ними за компанию?»

«Ха-ха, я... я просто проходил мимо, хотел позвать вас на обед, ха-ха...» Юэ Ци встал и с видом «я сама честность», кивнул головой и пошел к выходу, смеясь: «Продолжайте, продолжайте». Выходя наружу, он обернулся и, подняв кулак, громко крикнул Юйвень Юэ: «Отлично, Господин, продолжайте!» Сказав это, он тут же сбежал.

Цинь Цинь хихикая, подбежала и сладким голоском только сказала: «Зять». Довольный Юйвень Юэ тотчас достал очень красивый маленький кинжал инкрустированный рубинами и весьма радушно одарил им эту маленькую, прекрасно пользующуюся ситуацией, обезьянку. Пинь Ан только взглянув, сразу понял, что у Юйвень Юэ при себе больше ничего нет, поэтому в результате соглашения они пришли к решению, что по возвращению в Чжэн Хуан, он смело может забрать себе любого коня из конюшен.

Оба тут же весело заявили: «Да здравствует зять!»

Чу Цяо прожигала его взглядом. В конце концов, тот, кто говорит, что Юйвень жесткий, тот не знает, насколько он может быть гибким! Помимо его умений и храбрости на поле боя, он также прекрасно овладел искусством по завоеванию людских сердец.

В скором времени был готов ужин. Столы поставили снаружи, также к ним присоединились дети, поэтому было решено накрыть один большой общий стол. Поначалу люди Юэ Ци чувствовали себя несколько скованно, но тем не менее Цинь Цинь, Пинь Ан и Мэй Сян проявляли активность, свободно болтая со всеми. Хэ Сяо и люди Юэ Цы за несколько дней уже привыкли друг к другу, и только Дуо Дзы оставался все таким же ледяным, как и раньше. Цинь Цинь сказала ему фраз десять, но он в ответ не более одной.

Когда ужин закончился, небо уже начало темнеть. Юэ Ци сказал, что они прибыли в Цханлин, а еще через два дня, они пристанут к берегу уезда Ху. Чу Цяо услышав это немного удивилась, уезд Ху находится близко к Чжэн Хуан.

К вечеру ветер стал сильнее. Она сидела на корме, наблюдая за тем как заходящее солнце катиться за линию горизонта, окрашивая при этом речную воду в ярко красный цвет.

Время летит так быстро. Она провела в этом мире уже четырнадцать зим. Порой, вспоминая свою прошлую жизнь, она сама не понимает, является ли она еще человеком из будущего? Возможно, она уже человек прошлого, но с памятью о будущем? Другая жизнь из прошлого стала похожа на сон.

Она вспомнила свою смерть и перерождение. В таком случае, не может ли и Сяо Цэ после смерти переродиться и продолжить свою жизнь в другом месте? А так же учитель Ву и госпожа Юй, Хуань Хуань и Сяо Хэ, смогут ли они все, после смерти, вновь встретится? Будут ли они помнить друг друга? А еще Цзинь Дзысу. Надеюсь, что она попадет в наше время и будет жить счастливо.

Чу Цяо сидела неподвижно думая о них, в сердце постепенно расползалась пустота. Она подняла голову, глядя на небо, ей казалось, что она видит смеющееся лицо Сяо Цэ. Он глядя на нее говорил: «Тебе нужно есть больше мяса, а то ты слишком худая».

«О чем ты думаешь?» Вдруг послышался голос Юйвень Юэ за ее спиной.

Чу Цяо обернулась, и увидела фигуру в пурпурном халате, расшитом мелким узором, в виде иероглифа Фу (*счастливый). Простая одежда на нем, еще более ярко подчеркивала его темперамент. Он выглядел незаурядно и очень элегантно. Чу Цяо смотрела на него с широко открытыми глазами. Юйвень Юэ слегка наморщил лоб и немного неловко произнес: «У тебя глупый вид». А затем сел рядом с ней.

Волны разбиваются белоснежной пеной о нос лодки, птицы летят к горизонту, небо, наполнено розовыми облаками, и речной ветер развивает рукава одежд двух людей, как крылья бабочки.

«Синъэр, почему ты изменила имя на Чу Цяо?», - вдруг спросил Юйвень Юэ.

Чу Цяо обернулась и смеясь, ответила: «Потому что я с самого начала не была Цзинь Юээр, меня звали Чу Цяо, до того как я умерла, а потом... ммм... как бы это сказать... моя душа попала в тело Цзинь Юээр, поэтому, впоследствии, убегая, я решила вернуть настоящее имя».

Юйвень Юэ не ожидал, такого ответа. Он был немного ошеломлен, молча смотрел на нее вопросительно, но через мгновение пробормотал: «То есть, когда я впервые увидел тебя...»

«В то время, я была в этом теле всего несколько дней и собиралась бежать».

Юйвень Юэ кивнул, затем склонил голову, как будто размышляя, о достоверности того, что только что услышал.

«Эй! Вы что, не верите моим словам?», - на этот раз уже удивилась Чу Цяо. Какие неведомые силы сотворили подобное? В эти бредни никто не верит. Она все еще помнит, что когда была ребенком, однажды рассказала об этом Янь Суню. Янь Сунь тогда был просто незрелым мальчишкой, и выслушав ее рассказ он был озадачен, но полагал, что у нее лихорадка, поэтому, буквально силой, заставил ее выпить лекарственный отвар. С тех пор она больше не упоминала об этом.

«Верю!»

«А-а?» Она немного нахмурила лоб.

Юйвень Юэ посмотрел на нее. «Почему я не должен тебе верить? Когда я расспрашивал о тебе, мне говорили, что после того, как ты вернулась с той охоты на людей, ты совершенно изменилась. Тогда я полагал, что это следствие пережитого ужаса, но если подумать, твое объяснение звучит куда разумнее».

Совершенно непостижимо то, что Молодой господин Юэ, принял эту, не похожую на правду причину. Кивнув головой, он сказал: «Так вот в чем дело! Я был удивлен. У восьмилетних детей не может быть такого же ума и трюков в запасе, как было у тебя. Получается, что ты не была восьмилетней девочкой. Кстати, до того как ты умерла, ты же не была семидесяти восьмилетней старухой?»

Чу Цяо немного не успевала за быстрыми изменениями в направлении его мыслей, поэтому как-то глуповато ответила: «В то время мне было два ... двадцать семь лет». (*на самом деле ей было 29-30)

«Двадцать семь?» Юйвень Юэ нахмурился, немного недовольно спросил: «Это много, значит, ты была замужем и успела нарожать детей?»

«Нет». Искренне ответила, Чу Цяо: «В моем мире двадцать семь лет не считается большим возрастом, у нас жениться поздно».

«Где твоя родина? Южная Лян? Великая Вэй? Ты так интересовалась Янбэй! Так значит, это Янбэй?» - Говоря об этом, Юйвень Юэ внезапно изменился, он напряженно спросил: «Ты случайно не мать Янь Суня? Нет! Это невозможно! Время не соответствует. Она вроде старше».

Чу Цяо хотелось рыдать без слез: «Моя родина - это другой мир, никак не связанный ни с этим временем, ни с этим местом. Это два параллельных мира! Они не пересекаются! Это не только другое время, но и другое пространство. Вы понимаете?»

Она пыталась объяснить доступно, старательно подбирая подходящие сравнения, но все равно не могла найти нужных слов. Но она явно недооценила умственные способности Юйвень Юэ. Мужчина слегка прищурился и спросил: «Как яблоня, мы весенние листья, а вы плоды по осени?»

Чу Ця была поражена, сама не веря, что он действительно все понял, поспешно добавила: «Почти, но здесь не только разница во времени, но и другое пространство, понимаешь? Пространство это...»

«М-м» - Юйвень Юэ кивнул и сказал: «Мы весенние листья на яблоне, а вы осенние мандарины, верно?»

Чу Цяо замерла, в удивлении помолчав какое-то время, она, наконец, кивнула: «Да». Юйвень Юэ повернулся, молча глядя на могучие речные волны, больше не говоря ни слова. Заходящее солнце отбрасывало на его лицо ослепительное золотое сияние.

Чу Цяо невольно, тяжело вздохнула с любопытством посмотрев на человека рядом с ней, и обладающего силой воображения. Он смотрел на этот огромный многогранный мир с великой мудростью, его взгляд был холодным, а сам он был невозмутим.

Он ничуть не похож на деревенщин из исторических романов, которые полагают себя единственными в мире, спрашивая: «А как выглядят ваши люди?», «А сколько у них глаз?» Или «Эти люди похожи на зверей? У них есть шерсть?» Полагая, что они единственные в мире с двумя глазами и одним носом, а остальные покрыты шерстью. Торчащие же клыки демонстрируют их ментальную сущность. Такие люди полагают, что только в их мире живут лучшие из представителей человеческой расы, в других же мирах, все дикие животные.

Это удивительное спокойствие, что, кажется, даже великий горный развал не заставит его измениться в лице. Он не радуется и не скорбит, он абсолютно равнодушно принимает как славу, так и позор, его сердце как яркая луна.

«Как выглядят ваши люди?»

Чу Цяо: «......»

«Сколько у вас глаз?» Юэ, после минуты молчания, наконец, очнулся и начал расспрашивать: «Люди там, как дикие животные? Тело покрыто шерстью? Я однажды встречал представителя волосатой расы в Южном Сыньцзяне, у них очень странное поведение, возможно, это твой дальний родственник?» (*он подразумевает обезьян)

Чу Цяо глубоко и гневно вздохнула, собравшись с силами, она начала рассказывать об основных знаниях, о Новом свете. Во рту пересохло, солнце уже скрылось за горизонтом, а на небо взошла полная луна, разливая на поверхности бирюзовой воды яркое сияние, когда у Чу Цяо вдруг пробудились лирические нотки в душе, она прошептала: «Когда над морем встанет луна, то где бы мы ни были, мы одинаково будем любоваться ею». (Это отрывок из стихотворения)

Юйвень Юэ холодно сказал: «Вообще-то это река, а не море».

Чу Цяо нахмурилась: «Значит, над рекой встанет луна».

Юйвень Юэ подозрительно посмотрела на нее, а потом спросил: «Это определенно, не твои слова, кто-то другой написал их, а ты их украла?»

Чу Цяо снова хотелось рыдать, лицо покраснело: «Слушаете! Не хорошо так говорить!»

Оба мгновение молчали, а потом Юйвень Юэ неожиданно позвал: «Синъэр».

Она напряженно произнесла один звук: «Что?»

«Мне нет дела до того кто ты».

Сначала, Чу Цяо не поняла. Она долго думала, но вдруг до нее дошел смысл, она кивнула и смеясь, сказала: «Я знаю, я всегда буду вашей звездочкой (Синъэр)».

Юйвень Юэ немного вздрогнул, наклонив голову, он посмотрел в ее сияющие глаза. Чу Цяо пожалела о том, что сказала это. Ее щеки раскраснелись, она опустила голову, чтобы скрыть смущение. Юйвень Юэ протянув руку поднял ее за подбородок, и смеясь, произнес: «Скажи это еще раз».

Чу Цяо прятала глаза: «Что сказать?»

«Повтори то, что ты только что сказала», - твердо произнес Юйвень Юэ, в его глазах пылал мягкий огонь, не слишком обжигающий, но очень яркий.

«Я ваша, но и вы тоже должны быть моим в равной степени». Чу Цяо набралась храбрости и спокойно сказала: «Вся моя жизнь. Я всем могу пожертвовать. Но есть две вещи, которые независимо от обстоятельств я не смогу поставить на кон. Первая - это мои убеждения и принципы, вторая - брак и тело. Вы хотите всю меня, но и вы весь должны быть моим».

Юйвень Юэ поднял брови, посмотрел на нее лукавым взглядом и спросил: «Весь?»

«Да ну вас!», - Чу Цяо толкнула его в плечо и повернулась в другую сторону: «Ни капли серьезности».

«Синъэр». Юйвень Юэ протянув к ней руки, обнял ее. Ее окутывало теплым мужским дыханием, его руки крепко обнимали ее плечи, он прошептал: «Я счастлив, очень счастлив».

Чу Цяо наклонилась к груди Юйвень Юэ, впервые за последние годы она чувствовала себя абсолютно беззаботной, обняв его, она тихо сказала: «Давайте никогда больше не будем разлучаться».

Юйвень Юэ спросил: «Мы скоро прибудем в Чжэн Хуан, ты не боишься?»

«Я больше боюсь быть вдали от вас. Когда мы не вместе всегда что-то происходит, и я каждый раз боюсь, что больше не увижу вас».

Когда была неразбериха в Бань Тан Лян ей пришлось бороться до конца, она как будто ходила по тонкому льду, одна оплошность и враг будет торжествовать. Чжан Цзыю держал в руках огромную силу, поэтому битва у ворот дворца была кровавой. А во время коронации, когда на Таньцзин напало более сотни тысяч солдат, тогда он ничего не чувствовал, но сейчас, когда вновь подумал об этом, его вдруг бросило в холодный пот. Юйвень Юэ крепче обнял ее, и шепотом произнес: «Больше тебе не нужно бояться».

Луна была яркой, они спокойно сидели так еще долгое время.

Вернувшись в комнату, Юйвень Юэ сел на кровать, хмурясь мгновение, он чувствовал что Чу Цяо права, нужно найти подходящее время, чтобы они оба могли полностью принадлежать друг другу. Да, эта идея действительно хороша, но теперь двигаясь по ночной дороге, более неизбежно столкнешься с призраками, а засыпая, неизбежно будешь мечтать. Нужно быстро решить эту проблему.

Пришло время быть честным, открыть в себе мужчину... полностью позволить себе принадлежать ей... всецело... В полночь он внезапно встал, дважды прошелся по кругу вдоль комнаты и решил: «Не нужно больше ждать, сегодня самое подходящее время».

��r<|��<