172 Глава. Буду ждать вашего возвращения

  Чу Цяо сидела на каменных ступеньках глядя на небо затянутое облаками, во дворе усыпанном несравненными яркими цветами, с красными бутонами и золотистыми тычинками, действительно очень красиво. Слуга с постоялого двора, восседая на маленькой табуретке, со знанием дела заваривал чай, ребенку было не более тринадцати - четырнадцати лет, очень веселый и подвижный, Дуо Дзы и Пинь Ан расположились рядом, болтая с ним. Чу Цяо слышала как они говорили о пейзажах рек в горах государства Шу (*нынешняя провинция Сычуань, так же известная под названием «Провинция тысячи рек»), о древней дороге в горах Южного Синьцзяна, о горе Цзяньмэньшань (*скрытый меч) на границе Вэй, о горах Уяшань в Бань Тан Лян, под конец заговорили о больших снегах Хуай Хуай в Янбэе, постепенно беседа становилось все более и более оживленной, Цин Цин, наслаждавшаяся в комнате засахаренными фруктами, выбежала на улицу, чтобы принять участие в разговоре. Мэй Сян сидя в стороне под камфорным деревом, плела ожерелье, ловкие движения ее пальцев напоминали порхание бабочки.Небо постепенно стемнело, в усадьбе зажгли фонари, жара понемногу спала. Цин Цин побежала на кухню, чтобы принести несколько чашек со льдом, наполненным разнообразными фруктами, прохладный десерт, выглядел аппетитно. Недавно прошедший сильнейший ливень размыл часть подвесного моста, вынудив Чу Цяо и ее спутников задержаться в городе Цю Фэн в течение двух дней, прежде чем они смогли продолжить путь на север. Сейчас они живут на небольшом постоялом дворе, построенном на склоне холма, номера расположены между зелеными пышными насаждениями, которые издалека сливаясь, выглядят как маленький лес. Комната Чу Цяо расположена на высокой скале, дверь выходит на запад. Владелец гостиницы, надо полагать, человек с изысканным вкусом, потому что это место находится близко к горе Закат, по этому ее именуют усадьба «Заходящее солнце», каждый вечер, здесь можно наблюдать, как солнце опускается за горизонт. Юйвень Юэ находился в доме неподалеку, вчера днем он послал своих охранников, чтобы помочь правительству построить мост и паром, он приказал им поторопиться, и сразу же по окончанию работ возвратиться обратно, потому, как ему было необходимо срочно выдвигаться в путь. Средь бела дня пошел сильный дождь и прекратился только под вечер, освежил зеленую траву во дворе и разбросал лепестки многочисленных цветов, делая пейзаж еще более очаровательным. На Чу Цяо было белое платье по цвету ближе к слоновой кости, в собранных на макушке черных волосах, красуется заколка из черного дерева, выглядит мило и удобно. Сегодня полнолуние, Чу Цяо безмолвно глядя на ночное светило, неожиданно вспомнила о празднике середины осени (*его так же называют праздник луны), однако это место поистине настоящий праздник луны. Вместо праздника осени, здесь отмечают праздник Белой Луны, берущий свое начало из слов в песне, Чу Цяо уже слышала эту песню от солдат из армии. Песня о человеке, едущем на коне по дороге, чтобы защитить страну от врагов, сражаясь на протяжении многих лет, он поднялся от рядового до капитана, от капитана до генерала, когда он, наконец, закончил сражаться и вернулся домой, обнаружил что дом рухнул, жену увели, родители и дети умерли от голода, кости вскоре превратились в пепел, и даже могилы у них нет. Она также вспомнила последние слова песни: «Лунный свет озарил мое сердце, призывая вас скорее вернуться домой». 

  С тех пор праздник белой луны стал праздноваться в полнолуние, напоминая людям дорожить своими близкими, потому что не стоит ради материальных благ, карьеры или каких-то временных неудач в глазах, пренебрегать родственными чувствами, дождавшись, когда случится непоправимое, снова сожалеть. ~ Лунный свет озарил мое сердце, призывая вас скорее вернуться домой~ «Очень красиво», - Мэй Сян прекратила плести ожерелье, и посмотрев на Чу Цяо, улыбнувшись сказала: «Никогда раньше не слышала, как госпожа поет». Чу Цяо была немного удивлена, она только сейчас осознала, что напевала вслух. «Хорошая песня, вы понимаете смысл слов в ней?» -  Чу Цяо слегка наклонила голову: «С недавних пор Мэй Сян стало нравиться давать разумные советы другим людям?» Я не читаю книг и знаю только самые простые истины, где уж мне сравниться с госпожой богатой науками на целых пять возов (*образованной)? Мэй Сян ухмыльнулась и повернувшись, сказала: «Но бывают случаи, когда от большого ума, в голове полный хаос, и забываются некоторые самые простые истины». «День за днем, год за годом, пристально наблюдая за сельской дорогой, по-прежнему не видно Фу Лана. Фу Лан защищает границы от чужеземцев, у детей нет одежды, родители умирают от голода. Небесный высокий император далеко, в деревне войск нет, злой деревенский староста - царь. Струйки дождя, холодный снег гонимые ветром врываются в дом. Лунный свет озарил мою душу, призывая вас скорее вернуться домой». Мэй Сян нежно улыбаясь, облокотившись на дерево, безмятежно напевает себе под нос. Несколько лепестков кружась упали вокруг того места, где они сидела, лунный свет падает на ее, похожие на крылья бабочки, пальцы. В то же время, издалека долетели неясные звуки флейты. Расстояние было слишком далеким, так что звуки флейты были слышны очень туманно, время от времени то, нарастая, то снова замирая. Тихие будто дымка, мелодичные звуки, дарят ощущение спокойствия. Пинь Ан, который все еще что-то рассказывал друзьям, услышав звуки флейты неожиданно замолчал. Дуо Дзы сидел с прямой спиной, взгляд как у императора, восторженно слушал мелодию, Цин Цин не проницаемая для музыки, тоже развесив ушки, замерла неподвижно. Мэй Сян встала и зайдя в комнату, вышла от туда с белым пальто в руках, которое она аккуратно накинула на плечо Чу Цяо, смеясь сказала: «Госпожа уже несколько дней в бешеном темпе, сердце в постоянной тревоге, пришла пора сделать перерыв. На заднем дворе гостиницы чудесный вид, сегодня вечером луна просто очаровательна, госпоже совсем не помешает сходить на прогулку». Чу Цяо обернулась, увидела улыбающееся лицо Мэй Сян взглядом как бы почтительно подстрекающее и воодушевляющее. «Мэй Сян ...» Чу Цяо собиралась что-то сказать, но, все же не договорила. Мэй Сян сказала: «Госпожа, Мэй Сян мало что понимает, о том, как устроено общество или в религиозных убеждениях, я ничего не знаю, я просто надеюсь, что вы будете счастливы, вы хороший человек, эта песню не должна звучать для вас». Лунный свет освещает лицо Чу Цяо, она была поражена, непроизвольно вспомнилась вторая половина песни. ~ В заросших лесом горах, зимой и летом, ветер гоняет могучий снег, муж отправляется в обратный путь не зная дороги, синее небо и земля необозримы. Ребенок умер от болезней, потому что у родителей не было рисового отвара, наложница продала себя, обменяла жизнь на зерно. Фу Ланг в сердце не примирился с нуждой и низким положением деревни, десять лет ждали, когда он вернется, волосы покрыл серебристый иней. Множество неразумных событий века сего сковали, годы и месяцы убегают как вода, не ищи больших богатств, достаточно и бедной дешевой кровати ~ «Мэй Сян, принеси мне голубую накидку». Мэй Сян немного удивленно посмотрела на нее. Чу вдруг улыбнулась, встала и сказала: «Весь день напролёт только белое или черное, как на похоронах».  

  Серебристый лунный свет освещает дорогу Чу Цяо, годы проносятся в голове один за другим, как белые цапли стаей между небом и землей летящие в одном направлении, ровно, точно нарисованы чернилами. Какие-то цвета яркие, другие поседевшие, одни оттенки густые другие размытые, оседают глубоко в сердце, лужей воды, постепенно замерзая и превращаясь в лед. Сострадание, оковы, ненависть, обязательства, взаимопомощь, жизнь и смерть, новые встречи, борьба из последних сил, радость, разлуки, разочарования ... С каждым шагом перед ее глазами появляются многочисленные картины, но вместо пейзажей чрезмерно тяжелые образы. Существующие национальная ненависть, личные вражда и благоволения, тысячи долгов, навязчивые идеи, многолетнее подавление чувств, которые стремятся разорвать жестокие оковы и освободиться. Столько эмоций переполняют сердце, и, наконец, слова песни, как укол, мгновенно распространяясь по кончикам пальцев, освободил их один за другим. Все это время ее сердце было похоже на голубое озеро, затянутое защитным слоем льда, оставалось рассудительным и невозмутимым, подавляя все эмоции, которые не должны были быть освобождены. Один год, два года, много лет. За горой около небольшого озера возвышается маленькая беседка, деревянная, уже частично разрушенная, хозяин дома позаботился об уюте, насадив вокруг множество азалий и глициний, по ажурным стенкам со всех сторон извиваясь, тянется вверх виноградная лоза, добавляя изысканную уединенность. Лунный свет мерцает на бирюзовой поверхности глубокого озера, искажая отраженный в ней белоснежный лунный диск в легкой ряби. Юйвень Юэ, одетый в бледно-фиолетовое платье, небрежно расположился на ступеньках беседки, одна нога вытянута, другая согнута в колене, спиной облокотился на лакированный столб, несколько черных, как тушь, прядей волос, выбившихся у висков, падают на его лицо. Его облик по-прежнему в высшей степени аккуратный и изящный, держа в руке темно-зеленую бамбуковую флейту, играет очень красивую мелодию. В этом облике нет скрытой обиды, нет желания возвысится над миром, скорее он похож на юношу играющего деревенскую народную песенку, иногда задорно, иногда спокойно и неторопливо. Капризные азалии раскачиваются вокруг него, как непослушные дети. Чу Цяо стоит спокойно, безмолвно, ветер продувает ее тонкий голубой плащ, шифон развивается, точно ветви ивы ранней весной. Кажется, она никогда прежде не рассматривала его так внимательно, последние годы она считала себя несчастной, но теперь думая об этом снова, смотрела на это по-другому, по крайней мере, по сравнению с генералом из песни ей повезло гораздо больше. Дома как такового у нее не было, ее близкие все еще живы, к тому же есть человек, с которым ее связывает большая привязанность, где бы она не была, ей нужно было лишь оглянуться и можно было дотянуться до его руки. Даже когда они находились на расстоянии около десяти тысяч миль друг от друга, он неуклонно шел к ней, с необычайной непокорностью и упорством, разрушая все стены и препятствия, которые она возводила, чтобы укрыться от этих глаз. В замерзшем озере сердца медленно появились трещины, она чувствовала, похоже, в конечном итоге многоэтажные грандиозные сооружения ее здравого ума рухнули, она сказала сама себе: возможно, я тоже могу вести себя импульсивно. В конечном счете, она уже многие годы не позволяла себе быть своенравной. Флейта внезапно замолчала, мужчина, наклонил голову, увидев безмолвно стоящую под азалией девушку в голубой одежде, немного безучастно спросил: «Что ты здесь делаешь?» «Вы можете сюда приходить, а я не могу?» Чу Цяо улыбнулась, подошла и слегка пнув по ноге Юйвень Юэ, коротко сказала: «Посторонись». Мужчина убрал одну ногу, она тут же села. Водная гладь отражая лунный свет, отбрасывала блики на ее лицо.

  «Юйвень Юэ, завтра, когда мост восстановят, вы вернетесь в Вэй, не так ли?" Юйвень Юэ кивнул, несколько удивленно посмотрел на нее и спросил: «Почему ты спрашиваешь?» «Когда вы найдете меня?» Проблеск удивления мелькнул в глазах мужчины, он едва мог понять ее взгляд, как будто он задавался вопросом, что она замышляет. «Дождетесь, когда Император Вэй умрет? Вы все же надеетесь, что Юань Чэ взойдет на трон. Когда придет время, вы вернётесь?» Чу Цяо сидела на каменных ступенях, длинные полы шляпы падали на плечи, мягко обвивали ее белую шею. Она наклонилась и уперлась подбородком в колени, глядя на водную гладь, отражающую лунный свет. Внезапно повернулась, сказав: «Юйвень Юэ, я спою для вас песню». Ее глаза сияли, как у ребенка, будто она и не знала печали прежде, она спокойно смотрела на него, тихонько посмеиваясь, как и в многочисленных снах, в ее глазах нет ничего постороннего, нет тени других людей, только он. Он даже не понял, как кивнул головой, только и видел, то как она радостно подняв руки, потерла щеки и лунный свет нарисовал сияющую дугу на ее лице. Ее голос был очень мягким, как непрерывные морские волны, поднимающие со дна мелкий песок, как бы слегка шурша в тишине ночи, умиротворяюще и беззаботно проникая в глубины его сердца. ~ Очень, очень давно, ты принадлежал мне, и я принадлежала тебе.

Очень, очень давно ты покинул меня, воспарив в небеса.

Внешний мир очень яркий,

Внешний мир очень беспомощный,

Когда ты чувствуешь, что мир снаружи впечатляющий,

Я буду здесь от всей души молиться за твое счастье.

Всякий раз, когда солнце садится на запад,

Я жду тебя здесь.

Несмотря на то, что небо плачет дождем,

Я все еще жду твоего возвращения. ~

~ Очень, очень давно,

Ты принадлежал мне, и я принадлежала тебе.

Очень очень давно ты покинул меня,

Воспарив в небеса.

Внешний мир очень яркий,

Внешний мир очень беспомощный,

Когда ты чувствуешь, что мир снаружи беспомощный,

Я все еще здесь терпеливо жду тебя.

Всякий раз, когда солнце садится на запад,

Я жду тебя здесь.

Несмотря на то, что небо плачет дождем,

Я все еще жду твоего возвращения. ~

Звуки песни летят в ночном ветре, тихим эхом, в сад внутреннего двора, наполненного благоухающими цветами. Чу Цяо повернула голову, ее глаза сверкали как звезды. Она протянула руку, очень медленно двигая ее к руке Юйвень Юэ, не так как когда-либо раньше. Сейчас она была, как впервые влюбившаяся девчонка. Она нервничала, что ее пальцы дрожали едва едва коснувшись его ладони, потом нежно взяла его за пальцы, в этот момент она почувствовала, что они схожи с прохладной водой в озере. Юйвень Юэ обернулся и посмотрел на нее, он выглядел изумленным. Ночной ветер дует между ними, беседка наполнена ароматами цветов, они как маленькие дети, сидя на ступеньках, держатся за руки, оба молчат. До сих пор они были по разные стороны, и сейчас, когда постепенно начали сближаться, они немного похожи на маятник в отношении своей позиции друг к другу. Юйвень Юэ хотелось улыбнуться, но он чувствовал, что смеяться в этот момент не уместно, поэтому он очень строго поднял брови, изобразив серьезное выражение лица . Развязав путы сковывавшие ее сердце, Чу Цяо стало очень комфортно, она держала его руку, широко раскрыв глаза: «Юйвень Юэ, в Цинхае хорошо?» «Хм?» Мужчина на мгновение остолбенел, а потом произнес: «Хорошо». «Красиво?» Как человек, не имеющий романтических клеток, просто сказал: «Некоторые места совсем неплохи». «В Цинхае холодно?» «Лето нет, зима холодная». Чу Цяо сказала: «Люди там, безусловно, очень честные». «Пфф, глупая, где нет плохих парней? Все вороны в мире одинаково черны, у кого нет эгоистичных желаний? «Значит, - сказала Чу Цяо, слегка нахмурившись. - Цинхай тоже не очень хорош». «Когда я говорил, что это место хорошее?» Чу Цяо помолчав сказала: «Разве мужчины не так говорят, когда убалтывают женщину сбежать с ними?» «Ну, есть в том месте кое-что, очень превосходное.» Чу Цяо спросила: «Что?» Юйвень Юэ рассмеялся: «Это место принадлежит мне.» Сам Юйвень Юэ рассмеялся в два звука, обнаружив, что в его огород не летят палки, он несколько подавлено замолчал. «Синъэр, с каких пор?» Чу Цяо немного удивленно повернувшись спросила: «Что?» Юйвень Юэ мгновение молчал, как будто ему было трудно сказать эти слова, нахмурив брови, через какое-то время вымолвил: «С каких это пор ты перестала меня ненавидеть?» «Кто сказал, что я больше не ненавижу вас?» Чу Цяо с негодованием постучала по своему виску: «Все здесь записано». Юйвень Юэ мельком бросил на нее презрительный взгляд: «Слова расходятся с делами, лицемерка.» Луна освещала землю уже многократно, но на самом деле иногда требуется всего лишь несколько слов, достаточно небольшого жеста, но для достижения этого шага требуется много лет. Дерево кацура раскачивается на ветру, Юйвень Юэ также естественно протянул свою руку и спокойно взял ее холодные, как лед пальцы в свои ладони. 

 Столько лет мучений, годы упорства, кажется, только для ожидания одного этого движения. Он отвернулся в другую сторону так, чтобы не было видно, как его губы растянулись в счастливой улыбке.

  «Дорога длинная, может случиться еще какое-нибудь происшествие, ты боишься?» Ветер гладит спокойные воды в озере, создавая бесчисленные мелкие ряби на поверхности. Чу Цяо положила голову ему на плечи и он почувствовал запах азалии, ее голос очень низкий, точно наваждение разбивает все сомнения в сердце, постепенно образуя три коротких слова: «Я не боюсь». Юэ мягко улыбнулся, протянув руку обнял ее за талию. Два человека сидели так до рассвета.  

  На следующий день подвесной мост, наконец-то, был восстановлен, и они покинули город Цю Фэн, затем водным путем переправились через реку Мулин, после чего высадились на берег в район Цю Ша, где настало время каждому следовать своей дорогой. Обе группы остановились, Юйвень Юэ и Чу Цяо шли впереди обозов. Погода сегодня стаяла солнечная, небо было ясным. Юйвень Юэ холодно посмотрел на север, сказав: «Я ухожу». «Мм», - Чу Цяо кивнула: «Идите». «Поменьше с Сяо Цэ болтайся». «Кто болтается?», - Чу Цяо нахмурилась. «Хм» «Юйвень Юэ, мы скоро разойдемся, не можете разговаривать помягче, давайте оставим друг другу приятные впечатления?» Юйвень Юэ непокорно процедил: «У меня никогда не было хорошего впечатления о тебе» Сердитая Чу подошла к нему: «У вас есть совесть? Кто рыдал и умолял меня, а?» Юйвень Юэ это больно ущипнуло, он тоже рассердился: «Эй, по фамилии Чу, когда я рыдал или умолял тебя?» «А разве нет?» Чу Цяо, задумалась на мгновение, действительно, вроде и правда такого не было. Тем не менее, его поступки не сильно отличаются, так почему добившись успеха он ведет себя так безразлично? Хотя по-сути на самом деле, он еще не заполучил в свои руки желаемое, не так ли? Она яростно взглянула на него: «О, продолжайте». На какое-то время повисло холодное молчание, они с яростью сверлили друг друга глазами, в конце концов, первоначальное чувство горечи от разлуки постепенно пошло на убыль. Так или иначе, она, наконец, сделала еще один шаг, не так ли? По крайней мере, они смогли совершенно комфортно шутить друг с другом. «Я говорю серьезно». Юйвень Юэ внезапно стал строгим: «Пореже общайся с Сяо Цэ и не лезь в государственные дела Бань Тан Лян, я заметил, что ты очень любишь совать свой нос в чужие дела». «Я сую нос в чужие дела?» Чу Цяо бросив на него недовольный взгляд, раздраженно сказала: «Я все лишь стремилась помочь ему образумиться». «Что теперь? Что собираешься делать?» Чу Цяо сердито сказала: «Я собираюсь попрощаться с ним перед отъездом» «Уезжаешь? Куда?» Настроение Юйвень Юэ вдруг основательно улучшилось, он немного неестественно прокашлялся, а затем сказал: «Во всяком случае, ты обращаешь внимание на то, что Сяо Цэ, не такой уж хороший человек». Чу Цяо покачала головой и вздохнув сказала: «Как говорится, переправившись через реку, разрушить мост (*т.е. ответить неблагодарностью), боюсь это о вас». «Что ты хочешь сказать?» Юйвень Юэ попытался прикрыть свое смущение вспышкой гнева. Чу Цяо подняла руку, пытаясь выглядеть отважно: «Вы все еще не уходите, ах, очень скоро небо стемнеет, вы не собираетесь двигаться дальше, а я да». Юйвень Юэ поджав губы, какое-то время стоял молча, вдруг он вынул из-за пазухи белый Нефритовый колокольчик, на первый взгляд очень простой. Он поднял колокольчик к ее губам и сказал: «Песня, которую ты пела вчера ночью, спой еще раз».  

  Чу Цяо удивилась: «Зачем?» Лицо Юйвень Юэ внезапно покраснело, выглядело очень мило, но он все еще хмурясь, сказал: «Разве нужны причины, чтобы петь, просто спой». «Для пения нужно настроение, сейчас у меня его нет, не хочу петь». Юйвень Юэ бросил на Чу смертоносный взгляд, которым он овладел в совершенстве, практикуясь в течение многих лет, и еще долго не сводил с нее глаз. Чу Цяо немного чувствуя угрызения совести, тихо сказала: «Так много людей вокруг, я буду петь, а они все будут слушать, я так не могу» Неохотно приняв это объяснение, Юйвень Юэ сказал: «Хорошо, скажи несколько слов». «Что сказать?» Мужчина буквально скрежеща зубами, процедил: «Что-нибудь». Чу Цяо немедленно повернулась к колокольчику и сказала: «Юйвень Юэ - негодяй!» Она сказала это довольно громко, и многие из окружения Юэ косились в их сторону. Юйвень Юэ рассердившись, развернулся, чтобы уйти. Чу Цяо знала, что немного переборщила, поэтому схватила его руку, наклонившись, сказала в маленький колокольчик: «Помните, я жду вас». Всего одна фраза, но пожар был потушен, на самом деле успокоить его было очень легко. «Что это?» Чу Цяо с любопытством коснулась предмета, вроде камень, а вроде и нет, очень похож на нефрит, но это не так, очень тонкая работа, выглядит как колокольчик, но внутри довольно сложная изогнутая структура, напоминает человеческое ухо. Юйвень Юэ проигнорировал ее вопрос, просто сказал: «Пора выдвигаться, хватит мешкать». Они подошли к ожидавшим их людям, намереваясь, наконец, разойтись, Чу Цяо не удержалась, весьма настойчиво попросила: «Будьте осторожны». Юйвень Юэ, как всегда невозмутимый, легко махнул рукой и спокойно сел на коня, взгляд высокомерный, холодный, как студеная вода, его облик завораживает: «Запомни то, что я тебе сказал». Произнеся это, уехал прочь, не оглядываясь, со всех сторон окруженный охраной. Тени людей постепенно исчезли из виду, но Чу Цяо все еще стояла неподвижно. К ней подъехала Цин Цин, с видом, точно в бреду, прощебетала над ухом: «Старшая сестра, зять такой крутой, ах». Дуо Дзы нахмурился, он выглядел весьма недовольным, низким голосом сказал: «Цин Цин, не говори глупости» «Просто скажи прямо!» Цин Цин обернулась и пристально посмотрела на него, поморщившись, воскликнула: «Скажи, что ты злишься!» «Дуо Дзы, ты знаешь, что это такое?» Чу Цяо нахмурилась, она попыталась на словах описать форму колокольчика принадлежавшего Юйвень Юэ. Дуо Дзы слегка наморщив лоб, молча думал, потом ответил: «Госпожа, если вы не ошиблись, это должно быть легендарный колокольчик Сянджи. Согласно древним рукописям, это одно из трех величайших сокровищ юго-западного клана Фэнг Юй, люди Фэнг Юй овладели тайным искусством механизмов Кси. Колокольчик Сянджи был (собственноручно) изготовлен 8-м поколением клана Фенг Юй. Слышал, что если громко говорить, голос сохраниться в колокольчике, всякий раз, когда дует ветер, он будет воспроизводиться, даже тон сохраняется. Вот только где живет клан Фэнг Юй, до сих неизвестно, уже многие годы о них никто не слышал, колокольчик Сянджи так же давно был утерян. Где вы видели этот предмет, слышали голос из колокольчика?» Чу Цяо остолбенела, следы копыт уже давно исчезли, оставив лишь облако дорожной пыли в воздухе. «Колокольчик Сянджи?». (*Сянджи - можно перевести, как запоминающий помощник).

  Юйвень Юэ ехал верхом, отказавшись от повозки, и в настоящий момент уже находился недалеко от границ Вэй, впереди его ожидало подкрепление. Погода стояла теплая безветренная, но от несущейся галопом лошади появлялся встречный ветер, раскачивая маленький колокольчик на шее всадника. «Помните, я жду вас». Мягкий шепот, нежный и трогательный, звучал в ушах, точно прозрачная вода в озере, уголки его губ невольно чуть заметно приподнимаются, но улыбка еще не успела отразиться в глазах, внезапно раздался другой пронзительный голос: «Юйвень Юэ - негодяй!» Звук был настолько резкий, что стражники, несущиеся во весь опор, испугались, резко натянув поводья лошадей, остановились, с недоумением глядя него. Лицо Юйвень Юэ, мгновенно почернело. К востоку от почтовой дороги, сидя в повозке, Чу Цяо задумчиво бормотала: «Разве это не диктофон?» «Старшая сестра, что такое диктофон?» - спросила подсевшая к ней Цин Цин, хлопая глазами.

 С момента знакомства с Юйвень Юэ маленькая глупышка пребывает в чудесном настроении, ее отношения с Чу Цяо сразу же стали такими же близкими как и прежде.

Чу Цяо услышав ее слова, с большим энтузиазмом начала объяснять: «диктофон – это...»

Май Сян сидела в углу, наблюдая, как Чу Цяо объясняла Цин Цин принципы работы звукозаписывающего устройства, бессознательно едва заметно улыбалась.

На самом деле в жизни часто так бывает, участник игры игры не видит (*сторонний наблюдатель видит ясно, а заинтересованный нет), со стороны виднее, на самом деле многие вещи не так сложны, как их воображают. Только из-за некой одержимости они упорно стоят на своем. Даже если они умные люди, и это произошло бы лично с ними, все равно застигнутые врасплох пребывают в растерянности. 

Иногда, надо только сделать шаг вперед, после этого все радикально изменится.