глава 28

Мир треснул напополам, из под земной коры хлынули реки крови, заливая и пропитывая почву собой. Лёгким движением руки Софа взяла себя под контроль, салфеткой собрала все свои слёзы с холодного и бесчувственного кафеля, жаль нельзя отмотать назад, избежать этого странного утреннего ритуала. Кожа разошлась под давлением извне, выпуская алые густые капли, обнажая девичью душу. Удача это или гнёт, но по ней пока есть кому рыдать, и кафелю из этой квартиры лучше не давать возможности разговаривать, он видел слишком много. Что бы он мог сказать, если бы были чувства? «...если бы не было человека, который утонет, если прыгнет за мной. я бы прыгнула в эту реку, если бы не было человека, который не сможет согреться этой зимой...» Зима закончилась. Календарная. А на улице всё также неуютно, зябко, скользко, грязно, одиноко. Осенняя хандра затянулась, превращаясь в предновогоднюю апатию, перерождаясь в простую нехватку солнца и витаминов. А что дальше? Какие ещё оправдания будут для этих срывов, слёз, гнетущих мыслей, которые как рой мух, облепляющий мертвую тушу, навязчиво жужжат и садятся на голову, утяжеляя её?   «Голова моя машет ушами, как крыльями птица». Что должно произойти, когда Софа решится признать все свои проблемы? Когда позволит себе быть обычным уязвимым человеком? Перестанет наконец винить себя за ошибки и промахи. Когда-нибудь она придёт к этому, маленькими неуверенными шажками, как неопытный малыш ступает по мягкому коврику. Когда-нибудь. Но сегодня она опаздывает, а потому, откинув все рассуждения, София натягивала иссиня-чёрные брюки, закрыв кровоточащую бездну маленьким пластырем. А можно ли ими заклеить всю душу? Заживёт под ними? Голубой цвет успокаивает. Так говорят. Может поэтому девушка выбрала именно этого цвета топ и кардиган на сегодня? Их плюшевый материал будто дополнял её саму, добавляя ей немного нежности и тепла, разбавляя потерянный стальной взгляд и резкие движения, которыми она разбрасывалась, пытаясь собрать сумку. Покинув квартиру, София нервно перебирала ключи в руках, понимая, что как бы она не спешила сейчас, уже поздно, в любом случае опоздает. Невозможность попасть ими в дверную скважину, донимала и выводила из равновесия, расшатывая всё в голове, увеличивая амплитуду. Складывалось отчетливое ощущение, что со следующим встряхиванием всё завалится набок и будет нельзя уже поднять, как та бабушка не могла поднять апельсин.    И её гиперответственность давила тяжестью прошлых оплошностей, выводя из себя и вновь загоняя в рамки идеального человека. Но Софа не могла в них влезть, а потому раз за разом отрезала от себя кусочек, в надежде, что теперь-то поместится. А рамки сжимались в геометрической прогрессии, становясь только теснее и жёстче, а изнутри появились маленькие шипы, врезающиеся в мягкую плоть. «Зачем я сказала, что стрессоустойчивая? Зачем я показала себя ответственной? Зачем я зарекомендовала себя как трудоголик? Зачем? Это не про меня. Теперь не про меня. Я не соответствую», —давясь собственной обидой и получая пощёчину за пощёчиной от самооценки, девушка заглянула в зеркало, висящее в лифте. «Где та уверенная Софа?», —лупя глаза в затёртое и перепачканное отпечатками зеркало, она пыталась рассмотреть в чёрных пуговках старую себя, увидеть отголоски от той, хотя бы чёрточку знакомую. Но пуговки были неживыми, нечеловечными, будто бы их перешили от плюшевого мишки, а потому ничего родного в них не читалось, да и чувств там было ничтожно мало. Выбегая из подъезда, София судорожно прикидывала, вызвать ли ей такси, в надежде успеть или плюнуть и ехать как обычно на метро. «Холодно, одиноко и неуютно мне в таком мире», —мире, где все спешат и не успевают, бегут, но не догоняют, лгут другим и обманываются сами. Что, если однажды просто разорвать этот порочный круг? Перестать жить и делать всё по инерции, начать задумываться, уметь вовремя остановиться? Что, если прямо сейчас перестать бежать, в попытках успеть за тем, что уже ушло? Софа замерла в шаге. По спине пробежала дрожь от мысли, что Иван примется читать нотацию, как только девушка переступит порог офиса. "Опять опоздала. Вычтем из твоей зарплаты. А вот раньше ты была..." А ему ли быть проповедником нравственности? Ему ли судить? Ему ли указывать на соломинку в глазу Софии? Сжимая ладонь в кулак и стягивая в нём таким действием ворот мехового пальто воедино с платком, Софа с досадой обнаружила, что приближающаяся середина марта не спешила приближать весну. Раннее утро, а чайная уже работает. Это ли не повод зайти за стаканом каркаде с кусочками манго, в попытках скрасить мрачное утро с затянутым облаками небом? Звон колокольчиков на двери оповещает о новом госте. Ей уже не остаться незамеченной. Внутри тепло и тихо поёт женский голос, пахнет чем-то сладким, плохо различимым, но кажется, отдаёт тонкими нотками марципана. Противный вкус и запах, по мнению кареглазки, слегка сморщившей носик, подходя ближе к витрине. Молодая миловидная девушка за кассой с пышными искусственными ресницами и круглыми очками, доброжелательно улыбалась, приподняв лицо кверху, глядя на гостью сквозь увеличительные стёклышки в золотой оправе. —Born too late. —тянул женский голос, оголяя душу.    «В людской натуре страдать. Мы взращены на песнях и романах, стихах и фильмах о несчастной безраздельной любви», —размышляла Софа, пока ждала свой чай.    Она всегда брала каркаде с кусочками манго. Каждый раз. Работающая здесь милая девушка уже это выучила и, получая короткий кивок и улыбку от гостьи, без лишних слов выполняла заказ. Но сегодня Софа изменила своим привычкам. В здешнем меню было так много позиций, хотелось попробовать все, но девушка боялась, что ей новый напиток придётся не по вкусу и это испортит ей настроение на весь день. Этот, вроде имеющий опору о реальность, страх каждый раз сковывал и вынуждал брать известный напиток, с неизменным вкусом, радующий своим постоянством.    Но тайский чай, по обещаниям, имеющий насыщенный синий оттенок, выглядел очень заманчиво. Вспомнив слова Натальи Владимировны о маленьких каждодневных рисках, в том числе вкусовых, Софа не выдержала. Почему бы и нет? В крайнем случае, если ей напиток придётся не по вкусу, она будет знать, что такое брать не стоит. А ещё, Наталья говорила, что вся ответственность за решения Софы на этой недели, ляжет на неё, значит можно будет предъявить женщине, что из-за её глупых экспериментов, Софии пришлось давиться гадким чаем.    —Why was I born too late?— растягивая последнее слово, вопрошал женский голос, пронзительно тихо для такой боли.    Забрав стакан и расплатившись, София нехотя вышла на улицу через тот же колокольчик, не желая обрывать только что зазвучавший голос Ланы. Отсчитав пару шагов от чайной, девушка остановилась, всматриваясь в пробегающий мимо город. Автобусы и машины покрыты слоем пыли, прилипающей на дорогах, из-за чего окрасились в серый цвет. Деревья уже потеряли снежные меховые шапки, но так и не обзавелись густой зеленой листвой. На дороге, тротуаре местами ещё лежал снег, но перепачканный, проплешинами открывая землю и всё то, что пряталось под ним всю зиму. Люди торопливо шли, насупившись, опустив нос, уткнулись себе под ноги, погруженные в собственные проблемы они со стороны смотрелись злыми и обиженными.    Девушка поднесла к губам стаканчик и, вдохнув аромат, отдающий чем-то лесным, сделала робкий осторожный глоток горячего чая. Немного посмаковав незнакомый вкус, она сделала ещё один глоток, более уверенный. Впрочем, неплохо. А на дне должны лежать кусочки каких-то фруктов, что ещё больше радовало в сегодняшнем выборе.    Картина серого мира не вызывала у Софии положительных чувств и потому, она захотела поскорее куда-нибудь скрыться, лишь бы не видеть этого.

  —Ты понимаешь? Он грёбаный Гастон! Он её даже не любит! Понимаешь? —надрываясь, кричала Мэри, ощупывая бинты на своих ладонях.    —Почему Вы так говорите. Разве невозможно любить Софу?    Мэри удивлённо лупила глаза, будто только что все её слова и объяснения были напрочь проигнорированы.    —Ты слышишь меня вообще? Слышишь, что я говорю? Конечно Софу можно любить, но он то её не любит! —резким движением поддавшись вперёд и тыкая указательным пальцем в подлокотник кресла, девушка продолжала настаивать на своём. —Я вообще сильно сомневаюсь, что такие как он способны любить. —поумерив пыл, добавила она.    —Какие такие? —склонив голову набок и поправив воротник белой в голубую полоску рубашки, уточнила Наталья.    —Он чёртов бабник! Вокруг него сотни девушек, он не способен на серьёзные отношения!    —Мы говорим сейчас о Фреде или Ване? —бросила психолог, намекая, что не стоит судить всех одинаково.    Мэри раздраженно подкатила глаза и, сжав ладони, зарычала.    —Мария, Вы ведь его не знаете. И не можете...   —Я видела его трижды! Мне этого хватило.    —Не можете так однозначно и радикально утверждать, что он, —не обращая внимания на попытку перебить, продолжала психолог, но на мгновение запнулась, подбирая слово. —что он злодей в этой сказке. Послушайте меня, Вы рьяно доказываете, что рядом с ним София в опасности. Но пока я вижу обратное, с ним ей спокойнее и она к нему тянется. И я не думаю, что он самая большая проблема во всей этой ситуации.    —В каком это смысле? А кто ещё? Если бы он не приехал, всё бы шло своим чередом. Но нет, на тебе! —девушка импульсивно хлопнула себя по бёдрам ладонями и тут же пожалела, маленькие ранки отозвались короткой и острой болью.    Почувствовав себя совершенно одинокой в полном доме и при этом желая выговориться хоть кому-то, Мэри наконец, впервые за последние недели две или даже три, написала Наталье и договорилась о встрече. Разумеется, ехать ей в таком состоянии никуда не хотелось и потому психологу пришлось отложить все приёмы. И вот уже битый час девушка распыляется, доказывая всем и, возможно, самой себе в том числе, что Фред страшный монстр, огр, укравший принцессу. Но вот зачем ему это, Мэри чётко объяснить не могла, лишь постоянно припоминала, что мужчина ненадёжен, ведь это его не первые отношения и зачастую, долго они не длятся.    Однако Наталья, слышала лепет обиженного ребёнка, нещадно старающегося доказать свою правоту всеми силами, переворачивая все факты. Прекрасно зная свою пациентку не первый год, психолог критически относилась ко всем её словам, осознавая высокую вероятность искажения реальности через призму задетого самолюбия.    Мэри вновь завела пластинку о злодеях, сравнивая американца с Гастоном, а следовательно Софу с Белль, но кто же в этой сказке она сама? Чудовище, которому не хватает любви и чуткости? Софа должна изменить её силой искренней слепой любви? Подарить ей тепло и заботу, параллельно терпя манипуляционные фразы, эмоциональное давление и попытки отрезать от всего мира и других людей? Думается, если бы у Мэри была такая возможность, то она бы не задумываясь заперла Софу в своём доме.    —Мария, я думаю Вы слишком критичны. Посмотрите на это с другой стороны, Софа выглядит счастливой. Разве не так?   —Она слепая дура! Как вы все этого не видите! Я пыталась ей это показать, а она обиделась и ушла. Сказала, что я... неважно.    —А что именно Вы делали, чтобы показать ей правду? —вновь беря свой блокнот с кремовыми страницами в руки, уточнила женщина.    Мэри лениво цокнула языком, откинулась на спинку массивного и устрашающего своей дороговизной кресла, прикрыла глаза и, сама не слыша абсурдности своих слов, пустилась в краткий, но богатый на эпитеты пересказ последних пары недель.    —То есть, Софа узнала, что Вы подговорили писать журналистку каверзные и неприятные статьи про Фреда, стараясь выставить того в плохом свете, а также намеренно говорили ей гадости, расшатывая самооценку, а ещё и без того накренившееся мировосприятие, также намеренно искажали. Я правильно Вас поняла?    —Нет, я ничего не расшатывала! Я пыталась открыть ей глаза!    —Мария, нет, как раз таки Вы причиняли Софии боль. Именно Вы ответственны за то, что та ушла. Но никак не Фредерик. Вы осознаёте, насколько Ваше поведение низкое и аморальное? Нельзя так решать свои проблемы.    —Я не понимаю, чей ты психолог?    —В данный момент Ваш. Но это не значит, что я буду оправдывать Ваши действия. Нельзя так удерживать отношения. Даже если бы София не ушла, ничего хорошего всё равно бы не вышло. Это были бы крайне нездоровые отношения.    —Да откуда тебе знать! —крикнув, девушка рывком встала с кресла, будто собиралась напасть, но вместо этого просто отошла к окну, сложив руки на груди.    Наталья устало потёрла лицо ладонью, не понимая, она ли такой некомпетентный специалист, что после стольких лет терапии Мэри выдаёт подобные умозаключения, или та такой непробиваемый пациент, с которым нужно гораздо больше времени и терпения.    —Поймите, Мария, нельзя строить отношения на лжи, манипуляциях, ультиматумах и подобных вещах. Это признаки незрелой личности, так делают либо дети, либо слабые люди, не знающие, как ещё повлиять на оппонента. Следующая стадия - применение физической силы.    Женщина сбила брови к переносице и, сквозь проступающую тупую боль в висках, смотрела на Мэри, обиженно уставившуюся в окно с удручающим и понурым пейзажем. Но даже в такой мрачной погоде, Наталья видела плюсы, ведь ещё немного и наступит весна, настоящая, тёплая, со свежим воздухом и согревающим солнцем, набухающими на ветках почками и пробивающимися ростками новой травы и цветов. А вот Мэри ничего хорошего не видела, ни в окне, ни в своей жизни.    Иван, наигравшись в начальника, никуда не пошёл сегодня и до самого обеда не выходил из комнаты. Отдать ему должное, пять дней он активно создавал видимость заинтересованности, занимался раздачей нравоучений, исправно ездил в офис, вникал в дела фирмы и смог убедить клиента подписать контракт. Даже пытался стать настоящим старшим братом, оказывая Марии поддержку, какую мог, разумеется. Попутно выступая резонёром и, ко всему прочему, спас Макса от похитителей, пусть похищение и было инсценированное. Он, узнав о хитроумном, хоть и не идеальном плане сестры, назвал её монстром.    Наталья, осудила, намекая на эмоциональную незрелость и слабость. А ведь именно она, как считала Мэри, должна её поддерживать и понимать, а не обвинять, как и все вокруг. Про родителей и говорить нечего, если мама узнала бы, то в восторге явно бы не была. Остаётся только догадываться, сколько лестных слов в свой адрес услышала бы Мэри от той. Больше всего  временем Мария Алексеевна уделяла на борьбу со своими слабостями, вызывавших в ней отвращения к самой себе. Как мы знаем, нас раздражает в других то, что есть в нас самих, а потому именно слабости Мария Алексеевна никогда не прощала. Плач ударившегося ребёнка приводил её в ярость, вероятно потому, что она считала открытое выражение своих эмоций, в частности слабостей, недопустимыми, особенно прилюдно. Просто потому, что её так воспитали. Потому, что ей этого нельзя делать. Потому, что она хочет быть может, но воспитание не позволяет. А потому накричать на рыдающую дочь, это лёгкий и привычный путь для решения проблемы. Проблемы действительно решается, больше при матушки Мария себе плакать не позволяет, как и проявление других эмоций. Если ты будешь холодна и бесчувственна, как статуя, как солдат на параде, тогда возможно сможешь заслужить, если не любовь, то хотя бы уважение или отсутствие призрения от матушки.    Но чья реакция вонзила клинок под рёбра Марии младшей, прокрутила его и вытащила, оставив кровоточащую рану, это была даже не причина любовных терзаний, Софа, нет, это дворецкий. Тот самый, который каждый раз утирал слёзы с девичьего лица, дул на ранки, обрабатывал и перевязывал их. Тот, кто стремился помочь решить детские и подростковые проблемы, пока не узнала Мария Алексеевна, пока та не услышала всхлипы и не устроила выматывающий разговор о никчёмности маленькой Машеньки. Тот, кто помогал склеить разбитую братом планетарную модель Солнечной Системы. Тот, кто успокаивал Марию, недобравшую два балла до максимального на экзамене. Тот, кто подкармливал тайком принесенного девочкой котёнка с улицы и спрятанного в детской комнате, не раскрывая тайну родителям. Его разочарованные выцветшие с годами глаза и поникшее, упадническое выражение лица, запечатлелось в памяти девушки и отчётливо вырисовывалось сейчас перед глазами.    Он её осуждает? Неужели ему не понятны мотивы? Неужто он не может войти в её положение? Ведь именно её бросили! Это она жертва! Она жертва, но никак не монстр. Он точно должен это знать, ведь он знает её с самого детства. Дмитрий знает, как ей нелегко. Почему же тогда он так на неё посмотрел, слегка покачивая головой, поджал губы в грустной улыбке и молча вышел? Почему он не смог понять? Не смог или не захотел?    Наталья продолжала спокойно что-то объяснять, стараясь направить Мэри на самостоятельные верные размышления, но девушка была слишком поглощена болью утрат. Сегодня она потеряла всех и осталась совсем одна. Её никто не понимает и не хочет понять, а значит никто и не сможет помочь.

Минуя офис и обитающих там сплетников, питающихся дешевым растворимым кофе, жалеющих денег на хорошую кофемашину, Софа внезапно сменила свой маршрут. Она шлёпала по городу, да именно такой звук создавался под её сапогами, от тающего снега. Гидрометцентр и интернет сайты, обещали, что заморозков больше не будет. Нельзя сказать, что хлюпающее нечто под ногами радовало девушку, но стабильное потепление гораздо лучше ежедневной смены климата, от которой у Софы, как и у большинства жителей мегаполиса, болела голова и был страшный упадок сил. Благо давление не скачет, а так она была бы совсем неработоспособна. Однако работать надо в любом случае, как жаль, что за появление в офисе в мерзкую погоду, не доплачивают, и раз работать надо, а Софа и без того в последнее время разленилась до невозможного, практически не выполняя свои функции, а лишь с опозданием появляясь на совещаниях, стабильно стала опаздывать и уходить гораздо раньше положенного. Хотя на прошлой неделе София готовила речь Ивана к открытию нового объекта, но прозевала момент, чтобы заранее пустить слухи в газету об этом открытии. А как известно, интерес публики нужно подогревать постоянно, иначе те заскучают и позабудут, тем более если бы появилась информация о присутствии Ивана на открытии, то было бы больше журналистов, а возле входа мужчину ждала бы толпа молодых девушек. Так вот именно поэтому пиар-менеджер спешила на внезапно запланированную встречу с каким-то репортёром, жаждущего взять интервью на свой интернет канал. Мэри практически всегда против интервью, что сама Софа считает большим упущением, ведь как не расписывай красиво и интересно статьи, это всего лишь текст, но другое дело видео, где помимо текста есть красивое лицо, правильные акценты, для пущей двусмысленности и харизматичная подача информации! А если учитывать, что Иван является одним из завидных женихов, то было бы очень к стате продвигать его медийную личность в массы, тем самым повышая узнаваемость фирмы. Но Мэри вечно чего-то боится. Разумеется, её можно понять, она попросту не доверяет брату, умеющего в неподходящий момент выкинуть что-нибудь этакое и попасть на первые полосы всех газет. А если он станет официально медийной персоной, то интерес к нему у папарацций вырастит в невероятных масштабах, а скрыть его оплошности будет несколько труднее. Но если выстроить правильный образ, сыграть на чувствах и эмоциях молодых девушек, а потом использовать этот невероятный интерес на пользу организации, то можно было продавать и подписывать одной улыбкой Ивана. Каждый раз, когда Софа пыталась привести доводы в пользу такой рекламной кампании по раскрутки образа холостяка Романова, Мэри наотрез отказывалась. А сейчас, пока Мэри страдает в обществе Шардоне или Совиньон Блан, София возьмёт всё в свои руки, обо всём договорится и поставит адвокатшу перед фактом. Впрочем, можно было бы и её образ раскручивать параллельно, но такое девушка даже не осмеливалась предлагать чопорной начальнице.   Софа пыталась идти в темпе, чтобы не заставлять репортера ждать себя слишком долго, но обход противных луж отнимал время и потому она всё равно запаздывала. Впрочем, для неё это не было в новинку, каждый раз просыпаться заранее, нервничать, пока одеваешься, поторапливаться, но всё равно заставлять всех себя ждать. И ей всегда было до безумия стыдно, но поделать с этим Софа всё равно ничего не могла.    И пока девушка добиралась до кафе в центре города, который, как она была более чем уверена, репортер выбрал дабы произвести должное впечатление, успела обдумать рациональные выпады Мэри в свою сторону, ведь если судить объективно, с приездом Фреда она знатно расслабилась и разнежилась, игнорируя свои прямые обязанности, но извечно обдумывая прошедшую или предстоящую встречу с ним. Разъедающие мысли, как кислота, окутывали её с ног до головы, разжигая ненависть к себе и пробуждая нового Червячка. Кто он? Откуда он появился, заменяя собой старого и заполняя пустоту, оставленную тем? Что его взрастило? И чем же его убить?    Быть может, Мэри не так уж плоха? Быть может, она действительно видит то, чего не видит Софа сама? Может хочет спасти и помочь? Но от чего? От чего спасать? Всё более отчётливое ощущение вырисовывалось в голове девушки: разговоры с Мэри кормят нового Червячка. Что-то начинает давить и прижимает к земле, вытягивая силы и заставляя страдать, ненавидеть себя и свои действия, абсолютно всё своё существо. Чувство собственной несостоятельности и никчемности не покидает потом ещё долгое время.    Одно осознание невозможности вернуть Мэри все её дорогие подарки, убивало и подводило под водопад, сокрушающийся на голову волной холодных мыслей о собственном бессилии, толкающих с обрыва в озеро ненависти к себе, где со дна поднимались воспоминания из детства, обвивали за ноги и не давали подняться. Мамины слова "Я купила ИЗ-ЗА тебя, ешь", "Я потратила НА тебя деньги, а тебе не нравится" и её недовольное лицо, когда ты не смог по достоинству оценить подарок и радовался не так сильно, как ей хотелось, когда не понравилась еда или не стал есть, потому что сейчас тебе не хочется. Постоянные упрёки росли вместе с Софой и чувством вины, что не можешь ответить, не можешь отблагодарить, а значит ты неблагодарная свинья, ведь всё для тебя делают, а ты... А ты не отвечаешь взаимностью и тем же уровнем любви. А теперь Софа не может отдать Мэри того, что может подарить та. Чувство вины родом из детства.    Так вот как тебя зовут, червячок, Вина.

   Мужчина устало растирал виски руками, пытаясь сосредоточиться, но мысли ускользали, как мыло из мокрых рук, улетали куда-то под ванну, откуда было не достать, не пролезть рукой, как не гнись, как не тянись, как не изворачивайся.    —То есть, ты сделал ей предложение?    —Да! Именно!   —И она согласилась?    —Ну конечно!   —Ты имеешь ввиду, что теперь вы с Сэнди помолвлены?   Голос на том конце расхохотался, чем ещё больше сбивал с толку Фреда.    —Ну ты и идиот! Это я тебе и пытаюсь рассказать! —радостно, почти повизгивая, как поросёнок, в прочем Джек был таким же розовощёким и слегка пухленьким, прокричал парень.    Фредерик нахмурил брови, досадуя на собственную нерешительность и неуверенность, которые мешают ему быть сейчас женатым отцом трёх детей. Джек младше его, но уже женится, Эмили, хотя ещё младше, в браке лет шесть и есть дети, которых Фред любит всей душой, ждя каждую встречу с ними и сбегающий к детворе, бегающей во дворе, от скучных разговоров за столом. Что может быть лучше, чем стрелять друг в друга из водных пистолетов, прячась за деревом, переворачивая пластиковый стол, используя его как баррикадную защиту, крепость? Только если, разрисовав лица и взяв лук и стрелы, бегать от шерифа Оскара, под руководством Агнес, возглавляющей племя краснолицых!   Дети Розалин в подростковом возрасте, все трое, от 13 до 17 лет и поэтому уже брезгают играть с малышнёй, но как же хорошо в такие моменты, когда приезжает дядя Фред, с новой идеей для игр, отвлекающей эти ураганы энергии от приставок и планшетов. Но иногда, местность страдают от слишком активных игр, а Бастер почти всегда сворачивается под столом среди ног тех, чьи носки потрясающе пахнут и без тренировок (в особенности ноги Кларка!). Пряча свою морду под лапами, он дожидается, что великий собачий бог пошлёт ему со стола вкусный кусочек. Этому добряку немало доставалось от малышни, особенно сейчас, когда они взрослеют и изучают этот мир, что можно, а что нет. А сейчас, когда внуки приезжают к Джорджии и видят Бастера, из них выходят демоны, чего только выбритый бок и синий хвост несчастного стоят!    Но когда те, первые племянники были маленькими, Фред и с ними строил различные виды укрытий в гостиной из дивана, подушек, стола или стула, пледа и много другого, что можно было приспособить, каждый раз придумывая новые конструкции и удивляя малышей. Те всегда знали, если дома мама запрещает так баловаться, тогда поедем в гости к дяде, то будет битва подушками, а приз - главенство в крепости, ведь это не просто укрытие, а целый замок, который нужно захватить или наоборот отстаивать, отбиваясь подручными вещами, может носками, которые летели с детских ног и разлетались по всему дому, а может собачьей резиновой костью, а если придётся, то и пультом запульнуть в дядю! Все средства хороши, когда отбиваешься.    Есть руками, сидя на полу? Да! Готовить вместе вкусности и завороженно сидеть возле духовки, дожидаясь, когда таймер зазвенит? Да! Вывернуть пижму наизнанку и лечь так спать? Да! Посмотреть на ночь фильм про оборотней, вместо классической сказки? Да! У дяди в гостях всё это можно. Не удивительно, что сейчас, уже повзрослев для подобных детских развлечений, они всё ещё любили Фреда и были готовы поделиться с ним даже тем, что говорить родителям не спешили.    И так, что мы имеем: все нашли своё счастье и обзавелись семьями и детьми. А Фредерику остаётся ждать каждой встречи с племянниками, отдавая всю нереализованную отцовскую любовь им, с тоской поглядывая на семейных друзей. Хоть бы Софа оказалась той самой. Хоть бы это был последний раз и на всю жизнь. Потому что с каждым разом Фред терял уверенность, что вообще найдёт жену и всё больше задумывался над мыслью, что его судьба это карьера и любимый пёс.    —Бастер!    —Что? Ты хочешь с ним на свадьбу? Слушай, ну я не знаю, если мы будем на открытой местности, тогда можно, но если ресторан, тогда...   —Ты можешь доехать до мамы? Проверь Бастера. Пожалуйста. Она пишет, что ему плохо, но я не смогу приехать сейчас. Билеты есть только на выходной день.    —Ох, да. Конечно, мы можем с Сэнди взять его пока к себе, если это поможет.    —Вы можете поехать сегодня? Я волнуюсь за него.    Фредерик выудил из брата обещания и только после этого успокоился и наконец, очнувшись от собственных мыслей, вернулся к реальности, услышав поникший голос Джека. Тот позвонил ему, на эмоциях делится, что решился и сделал предложение девушке, выложил все подробности, как на духу. А что услышал в ответ? Абсурдные вопросы, а вскоре Фред и вовсе перевёл тему, не разделив и на йоту радость Джека.    Осознав собственную оплошность и кусаемый совестью за такой тотальный эгоизм, Фред попробовал исправить ситуацию, начав расспрашивать и поминутно вставляя радостные замечания в стиле «вот это да!», «да ты что!», «как же здорово!», «невероятно!».   Но мыслями он всё ещё плавал в дальних реках вчерашнего вечера, по-доброму посмеиваясь над наивностью Софии, радуясь её большому сердцу, в глубине души надеясь, что если она так добра и самоотверженна к совершенно незнакомой девушке, то, возможно, она любит детей и могла бы стать отличной мамой. Но это чуть позже, а сейчас, Джек уже три раза шуточно повторил, что чувствует себя совершенным болваном, влюбленным и глупым, потому что всю неделю обзванивал женатых и замужних знакомых, чтобы придумать самый романтичный вечер, для предложения. Да, только отчаянно и бесповоротно влюбленный, с головой утопающий в своих чувствах, способен додуматься сделать предложение в виде квеста по городу, где в конце "случайные" прохожие парка начнут танцевать и тут появится он, герой-любовник, с кольцом. Главное, что Сэнди согласилась, а иначе он выглядел бы полным идиотом. Впрочем, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, не так ли гласит мудрость бесстрашных и, отчасти, безбашенных людей? Джек получил свою долю шампанского, распив бутылочку со своей избранницей за ужином в ресторане, с видом на ночной город и сотни тысяч огоньков с упоением улыбались этим двоим, разделяя их счастье. Глупость это показатель ли того, насколько страдают функции мозга от эйфории влюбленности, или истинная любовь, со всеми вытекающими, судить было явно не Фреду. Исхитряясь и изворачиваясь между различных идей для свидания, желая уж точно запомниться Софии и пробудить как можно больше эмоций, американец выдумал побег из ресторана. Он искренне считал, что эта задумка принадлежит ему и он этакий первопроходец, хотя при этом, чувство, что он где-то это видел или слышал, не покидала до конца даже сейчас. Будучи достаточно известной личностью, Фред не мог себе позволить рисковать и не стремился проснуться со скандалом во всех издательствах, что мол, вот, ушел не заплатил. Ему хватало статей от не слишком большого журнала, разобранных по фразам и предложениям, пестревших во всех других новостных сайтах, кому только не было лень разворотить и перепечатать, дай бог, не меняя смысл. А потому, получив утвердительный ответ от Софии, герой-любовник направился в заранее выбранный ресторан, обо всём договорился с официантом и, разумеется, заплатил порядком больше, чем того требовал счёт, как бы сразу с чаевыми за небольшой разыгранный спектакль, с несложной, но не мало важной ролью для самого официанта. Тот подошел со всей ответственностью к своему амплуа и вжился, позднее даже выбежал из ресторана за ними и что-то ругательное прокричал вслед, чем до жути напугал и без того мешкающую возле стеклянных дверей Софу.    Фредерику показалось, что ещё мгновение, и девушка начнёт извиняться и, сгорая от стыда, попробует заплатить, в связи с такой совестливостью своей ненаглядной, что никак он не мог посчитать за недостаток, и из-за этого ещё больше очаровываясь и влюбляясь, мужчине пришлось взять всё в свои руки. В первую очередь ладони Софии в свои и потянуть её за собой, пускаясь в бег, да как можно скорее и быстрее, чтобы у неё не было возможности опомниться. Неоднократно актёр ловил себя на мысли, что вот-вот всё закончится за нерешительностью и излишней стыдливостью Софы, но каждый раз она как ребёнок позволяла себе рядом с этим мужчиной быть ведомой, соглашаясь на всё и со всем, что он говорит. И, надо полагать, что даже конечная выходка Фреда, не заставила её сердце охладеть. Можно ли тогда сказать, что теперь девичьи чувства в разы сильнее, раз не слова чужие, не мелкие промахи, не отпугивают её от дражайшего и сердечного друга? А может она просто наконец стала немного смелее? Может слова Натальи так подействовали на неё? Нельзя исключить хоть один вариант наверняка, но и судить в слепую тоже сложно.