глава 29

   Чем дольше София шла, тем медленнее становились шаги, ее будто затягивала трясина в голове и все размышления тормозили. Ещё немного и девушка вовсе остановится, замрёт посреди проспекта, закроет глаза, погрузится в поглощающее самобичевание, как пчела, попадающая под каплю сочащихся слез из надрезов кедра. Её крылья сгибаются под тяжестью смолы, слипаются, она падает на землю, барахтается, изо всех сил старается подняться и полететь, но не может сделать и шагу своими крохотными лапками. Маленькая работяга вынуждена погибать из-за одного неверного действия.    На телефон Софы пришло уведомление, вибрация отозвалась в кармане пальто, пробуждая от липких и вязких мыслей, ломающих крылья. Прикидывая, насколько запаздывает, она нехотя потянулась рукой в карман, ожидая увидеть сообщение от репортёра. «I make great vegetable lasagna. Come today at seven in the evening. Me and a bottle of sweet white wine are waiting for you» (Я готовлю отличную овощную лазанью. Приходи сегодня в семь вечера. Я и бутылка белого полусладкого ждём тебя) Улыбка непроизвольно появилась на губах окрашенных тёмной помадой, а истома заполнила каждую фибру девичьей души, даря спокойствие. Перед глазами замелькали кадры, как мужчина, при слабом освещении, плавно движется в лёгком танце и, бархатным шепотом подпевая колонке, господствует на кухне, виртуозно владея ножом и каждой клеточкой тела понимая и чувствуя пропорции любого блюда. Возможно, это именно то, что она хотела бы видеть после каждого рабочего дня. Возвращаться домой, где уже витает аромат готовящегося ужина и её мужчина на кухне, готовый выслушать и помочь. К чёрту все душевные терзания, сомнения, права была ли Мэри или нет. Плевать. Софа преодолеет расстояние нескольких шагов в мгновение, зайдёт в кафе, как ни в чем не бывало поблагодарит за ожидание, выполнит свою работу, обсудив все тонкости предстоящего интервью, назначит дату, сообщит об этом Ивану, заедет домой переодеться и потом, только потом, поедет в ту нелепую квартиру, с ужасным зелёным монстром, скрадывающим, как ей казалось, слишком много пространства. Но почему-то этот громила цвета крокодила ей начинал нравиться и этот оттенок стал неосознанно ассоциироваться с чем-то тёплым и мягким. С любовью?

Толстая стрелка часов едва перешла за полдень, отсчитав три неловких шага вперёд, а дальше время тянулось со смертельной медленностью. Будто намеренно чего-то выжидая, стрелки замирали под стеклом. Может они знали, что Фред за ними следит и потому не шевелились? Видимо одной из них об этом сообщить забыли и она усердно наматывала круги, пока две остальные со всей присущей им точностью ответственно стояли.    «И время, словно тонкий лед, застыло на часах». Пытаясь их обмануть, мужчина отвлекался от пристального наблюдения и резко поворачивался в неожиданный для тех момент. Пойманной была только стройная, а вот её соседка оставалась абсолютно непреклонной, чем действовала американцу на нервы. Нет ничего хуже свободного времени, которое нечем занять. В течение дня Фред старательно занимал своё время, каждую минуту, не оставляя возможности на безделие. Изнурённый бессмысленными занятиями, он с тяжестью уходящего дня касался прохладной постели, так жаждая обрести долгожданный отдых. Но даже слабость тела не могла победить и перевесить бодрости разума, желающего совсем иного. Сомкнув глаза, он по прежнему ворочался. Не имея возможности провалиться в бессознательное состояние и наконец-то перестать существовать на одну ночь, мужчина изнемогал под весом собственных мыслей. «А ведь мы собирались сходить на каток. Но потом испортилась погода, да и дела другие нашлись», —короткая мысль, проводящая под кожей ток, выдернула мужчину из полудрёма, заставляя обдумывать всё по новой. И каждый раз находилось что-то вынуждающее пускаться в вечный путь размышлений. Каждое размышление, воспоминания, чувства, мечтания, желания, всё наполняющее голову, сводилось лишь к одному. Одной. К ней. Улыбка, смех, голос, слова, взгляды, лицо, жесты вытесняли из черепной коробки все прочие, претендующие на место там мысли и с совершенной самоотдачей отбивались от цепких лап дремоты и сна. И каждый раз по новой убеждаясь, что уснуть так и не выйдет, Фред недовольно раскрывал глаза и направлял свой туманный взгляд в потолок, изучив в его зеркальной глади молочного цвета каждую черточку отражаемых вещей. В мыслях мужчина шел дорогой к любимой, не смыкая уставших глаз. Обглодав за длинную и тёмную ночь весь прошедший день, рассудив своё поведение, взвесив и оправдав себя реакцией девушки, актер усердно искал сердцем хоть что-то значимое в наступившей тьме и предстоящем дне. И казалось ему, что любой, даже самый ужасный, день Софа способна изменить, перекроить, перевернуть, одним своим присутствием. Как лучик света, подожженный фитиль свечи, меняет всё вокруг в непроглядной ночной темноте.    Шекспировские страдания. И не было покоя Фреду от этих мыслей, чрезмерно романтичных, поэтичных и слащавых, да таких едких и стойких, что это начинало раздражать. Он не мог отделаться от своих чувств, загоняя их в течение дня в самый потайной уголок сознания, задвигая бездумной активностью и занятостью чепухой, как завешивают дыру в стене плакатом. Каков смысл, если нужно заделать? Заложить кирпичами, восстановив перегородку, отгородить себя от посторонних шумов и взглядов. Самообман и только. Ты знаешь об этой дыре и те, кто снаружи, также знают это. А одно неловкое движение и кусочек бумаги слетит, обнажив перед всеми зияющую в стене пропасть. Не находя покоя, он всё ещё завешивал дыру, не желая признать её существование. Но как же было бы легче, если бы он не убегал. Временами американец сдавался, слегка обмякнув, опискам встречи с Софой, утопая в мыслях о ней, в её жизни, интересах, в любви к ней. В ней самой. Совершив утреннюю прогулку, встав для этого пораньше, Фред по новой начал свои старания вымотать себя за день, чтобы наконец ночью уснуть. А затем прошла изнуряющая тренировка тела и следующая за той тренировка ума с Любовью Андреевной, чьё имя теперь, познав значение, вызывало лёгкую дрожь в теле и отсылало к Софии. Также как и практически всё, что встречалось и происходило за день. Тяжело назвать что-то, что Фред не смог бы связать со своей возлюбленной. Ассоциации были временами непомерно абстрактными, но чаще всё же достаточно объяснимыми, пусть и слегка смахивающие своей детальностью на помешательство американца. Впрочем, возможно он действительно был помешан на этой девушке. Так ли это плохо? А важно ли это? И вновь прогулка на свежем воздухе в скверную, но оставшейся незамеченной сосредоточенным путником, погоду. Не видя смысла ждать первых шагов от девушки, Фред движимый и окрыленный прошлым ужином, а также припоминая с упреком произнесенные слова Ксении, об безынициативности его, пригласил Софию к себе. Как можно было заметить, актёр не представлял себе свидания или просто встречи, где не будет еды. В таких случаях он ощущал какую-то неполноценность беседы и будто чего-то не хватает. Может поэтому он так активно готовит для Софы. А может американец просто решил зайти с козырей, показывая сразу на что он способен и желая покорить своими навыками даму, старательно её откармливал. О причинах и мотивациях размышлять можно долго, но факт оставался фактом, Фред смог занять первую половину дня и решил проблему со свободным временем вечером и отлично вписал встречу с Софи, но вот что ему делать сейчас? Ужин актёр назначил на семь, прикидывая во сколько примерно освободится Софа, готовить ему не больше часа, значит начать он может в шесть, а что делать свободные почти три часа? Вырисовываясь, перспектива безделья его крайне удручала, заставляя обдумывать варианты любых активностей. Даже самых абсурдных и бессмысленных, лишь бы чем-то занять голову на ближайшее время, не давая плакату слететь со стены и оголить все размышления о Софии. Тем более, что сегодня Фредерик уже успел всё прокрутить по кругу и прошлый ужин, и укоренявшуюся мысль о возможной судьбоносности встречи с этой девушкой, и предполагаемую будущую совместную жизнь с той. Спасибо Джеку за звонок и подкинутых дров в костёр под названием «Почему я до сих пор один» и выходящего от туда дума «Что я делаю не так». «Джек обещал заехать вместе с Сэнди к маме проведать Бастера, надо бы потом ему позвонить. А теперь мама будет ставить Сэнди ближе к центру на фотографиях? Или всё ещё остерегаясь разрыва отношений, будет вытеснять её, как и всех предыдущих к краю?», —вновь отвлёкшись от наблюдения за стрелками, закрыв рукой глаза, Фред растёкся по величественному и царствующему в зале оливковому дивану. «А Клэр она уже отрезала с фотографий?», —одно неверное движение и настроение упало окончательно. Клэр. Почему они в итоге расстались? Конечно, Фред прекрасно помнил, что это была его инициатива, что ему стало душно в этих отношениях. Но что сделала Клэр, что ему стало душно? Она была навязчивой, слишком сильно в нём растворялась, а мужчине это просто надоело. Но не это же он сам делает сейчас в отношении Софии? Не надоест ли Фред также, как когда-то надоели ему? Какие ошибки, по его мнению, допустила Клэр? Хорошо бы это пораньше понять, чтобы самому не наступить на эти же грабли. И Клэр занимала всё пространство, была абсолютно повсюду, не оставляя в жизни мужчины ни одного занятия, где он мог бы быть один. В гости ездили вместе, все друзья быстро стали общими, дома вместе, Бастера выгуливали вместе, даже на матч ходили тоже вместе. Только готовил Фред один. Пожалуй, то самое единственное место, где актёр мог остаться один на один с собой и своими мыслями, это кухня. Но при этом девушка всегда была где-то поблизости, отвлекала и поторапливала, заглядывая через плечо. Она воспринимала многое, что делал Фред, как должное. Значит нужно почаще восхищаться и хвалить то, что делает Софа, не оставлять её действия незамеченными. Но не перегибать палку, чтобы не выглядеть повернутым или наиграно. Клэр говорила про кулинарные выпуски, которыми Фред мог бы переодически разбавлять свой контент. Если подумать, то в последнее время он не слишком то активен в социальных сетях, чему фанаты не очень то рады. Только те статьи хоть немного подогревали интерес к его персоне, как и случайные фотографии, сделанные прохожими, узнавших его на улицах города, или пару фоток с фанатами, поймавших актёра за будничными делами.    В конце апреля презентация нового фильма, с участием Фредерика и его пиар-менеджер, сообща с командой кинокомпании Коламбии, подготовила расписание на предстоящий месяц, расписав там все позиции, интервью и премьеры в разных городах и странах. Спасибо Шарлотте за её старания, но стоило бы слышать её совсем недавний всплеск злости и ярости, что Фред вылазит в газеты без согласования. Ведь если он попадает на первые полосы со сплетнями, она, как его представитель с сфере медиа, должна знать, как на это реагировать, какие заявления выдвигать и поддерживать ли эти слухи или стараться замять. А он просто игнорирует её роль в этой ситуации, затрудняя работу.    Но к счастью, они всё обсудили и Фредерик дал девушке полное согласие на раскрутку этих сплетен, так что теперь можно ожидать когда "близкий к звезде источник" даст какое-то сообщение о их с Клэр разрыве, слегка намекнув на причины и подтвердит его отъезд в Россию, аккуратно обойдя детали. А через несколько дней вновь даст комментарий, уточнив обстоятельства отъезда и аккуратно и тонко упомянет обстоятельства пребывания там. А через ещё некоторое время двусмысленно выскажется о личной жизни актёра, говоря расплывчатые фразы о некой особе в его окружении, которая знатно вскружила мужчине голову и вскользь упомянет намерения Фреда найти себе жену и построить крепкую семью. Случайности не случайны. Шарлотта всё сделает правильно, хотя в целом, всё уже сделали за неё, американец уехал в Россию, подкинув тем для разговоров, а русские журналы и газеты разжигают сплетни, вырывая фотографии и цитаты из контекста. Здесь Шарлотте остаётся только всё правильно преподнести, используя сложившуюся вокруг звезды ситуацию выгодно для себя, то есть для продвижения Фреда.    Шарлотта, поумерив свой пыл и прикинув выгодность всего происходящего, попросила Фреда не пропадать из социальных сетей, создавая там хотя бы какую-то активность до наступления апреля, а там уже составленная ею программа, до начало которой актёр обещал вернуться, сделает своё дело.    А значит, Фредерику нужно выложить хоть что-то, напомнив фанатам о своём существовании. Ранее он мог просто залить фотографию Бастера с короткой милой подписью и этого бы вполне хватило, но теперь пёс далеко и мужчине сложно писать что-то милое о своем друге, пока не уверен в каком он состоянии. Вдруг Бастер приболел? Может мама не врёт, прислав фотографию с жалостливой подписью? Тогда всё гораздо серьезнее и мужчине может потребоваться как можно скорее вернуться домой, чего он, по правде говоря, пока делать не спешил, стараясь сохранить хрупкое взаимопонимание, которое выстраивалось между ним и Софи.    Может всё таки стоит вернуться к попыткам написать пост, объясняющий всё происходящее? Достаточно интересно и вполне личная информация, которая может заинтересовать не только фанатов, но и других пользователей социальных сетей, кому может вылезти это откровение. Но это всё нужно детально продумать, чтобы не написать лишнего, ведь этот текст может разлететься по многим пабликам и будет разобран на цитаты, для громких заголовков. Но это может противоречить и вставить палки в колеса той колесницы, которую для журналов готовит Шарлотта и тогда девушка опять будет ругаться на Фреда за несогласованность его действий и что он всё испортил. В таком случае, высказаться на счёт всего происходящего лучше через некоторое время после последнего высказывания "источника близкого к звезде", как бы туманно подтвердив эти сплетни.    А что делать сейчас? Какой контент он может дать своей аудитории? Кажется, если он ничего не перепутал и правильно понял, Софа такой же пиар-менеджер, как и Шарлотта, только не отдельной персоны, а компании в целом. Может она сможет организовать для него интервью или другое небольшое социальное мероприятие, где он посветит своим медийным личиком и скажет пару фраз, которые журналисты запишут? Этот вариант однозначно стоит обсудить с девушкой, а предложенные ею решения необходимо будет согласовать с Шарлоттой и... Как же сложно, когда любой твой шаг сфотографирован, а каждое слово записано. Ничего нельзя делать просто так и необдуманно.    «А что сделать сейчас?», —Фред резко повернул голову и довольно улыбнулся. Его обман сработал и толстая стрелка сместилась почти на половину своего пути, приближаясь к четырем часам дня. Осталось два с половиной часа свободного времени. Пока ничего сильно информативного актёр выложить не может, чтобы не вызвать диссонанс с предстоящими новостями от Шарлотты. Но он может дать развлекательный контент. Что, если он выложит фотографию Бастера, которую прислала недавно мама и выразит свои переживания за друга и опишет то, как он скучает? И лишь слегка тронет тот факт, что сейчас вернуться домой не может? Это не будет противоречить заявлениям Шарлотты, но при этом это также личная информация о нём и его жизни, а фанатам это нравится. Проверив нет ли пропущенных звонков или незамеченных сообщений от Джека о состоянии Бастера, актёр не задумываясь набрал недлинный текст и прикрепил самую новую фотографию друга. Перечитав текст, Фред пришёл к выводу, что иногда лучше действительно не обдумывать, а действовать интуитивно, по инерции, тогда результат будет более естественный. И так, нужно нажать на одну кнопочку и все увидят его чувства. Короткое, но ёмкое душеизлияние. Хорошо, он потратил на это ещё минут пять или десять. Остаётся целая бездна времени, спешащая окутать своей тленностью, и, размышления старательно пробираются в голову, пролазя вглубь, огибая колючую проволоку попыток избавиться от них. Всё слишком бессмысленно. Клэр говорила, что можно было бы ввести традицию кулинарных постов. Может это не такая уж и плохая идея? В который раз Фред возвращается к этой мысли, обдумывает и всякий раз почему-то отвергает. Но сейчас она засела гораздо глубже, укореняясь, извиваясь и повторяя углы той самой проволоки, становясь её частью. В этот раз плакат не слетит со стены, пока есть чем себя занять.

—Тебе налить ещё? —донёсся глухой, но такой волнующий, голос с кухни. Не получив ответ, Фред подошёл ближе, останавливаясь возле дивана с бутылкой открытого вина и бокалом. Свой бокал Софа держала в руках, поставив на бёдра, укрытые от глаз мужчины в молочные не облегающие силуэт ног, брюки. Руки и плечи девушки также были скрыты и лишь декольте, подразнивая было приоткрыто, нагло показывая, куда всегда утекал кулон с цепочки. Объёмная, но до сумасшествия женственная блузка из лёгкого, будто даже слегка прозрачного материала, с воздушными рукавами, приятного карамельно-шоколадного оттенка, не была застёгнута на верхние пуговицы, издевательски и насмешливо показывая голубым глазам очертания чёрного бюстгальтера девушки. Осторожно ступая по отрезвляюще холодному полу босыми ногами, Фред подкрался к девушке. Отставив бутылку в сторону, рядом с краем дивана, он опустился на колени и сел возле ног Софы, задумчиво смотрящей перед собой и не сразу заметившей мужчину. Держа бокал в левой руке, правой он гладил девушку по коленкам, внимательно следя за каждым её действием, предугадывая реакцию, ловя сигналы. —О чём ты думаешь? Положив голову на бёдра девушки, американец смотрел в её печальное лицо снизу вверх, всё ещё гуляя рукой то по бедру, то спускаясь к голени. —Я поссорилась с близкой подругой. Но главное не в этом. —подняв бокал и запрокинув голову, она сделала жадный глоток, опустошив сосуд. —Я ничего не понимаю. Я запуталась. Меня запутали. Убирая руку с тела девушки, Фред дотянулся до бутылки, чтобы обновить потомка викторианских кубков. —В чём ты запуталась? —Во всём. В людях, в своих чувствах. Я не понимаю, что я чувствую и что должна чувствовать. —Иногда, то что мы чувствуем не соотносится с тем, что другие нам навязывают. Не всегда по окончанию чего-то долгого, ты будешь испытывать боль или скучать. Ты можешь почувствовать облегчение и даже радость. Не всегда чужие ожидания совпадают с нашими желаниями. —Да, ты прав. Но я всё ещё не знаю, что мне следует чувствовать сейчас. С одной стороны я поругалась с ней, мне этого не хотелось, так вышло. А с другой, мы наконец всё обсудили и я больше не слепой котёнок. София опустила голову и посмотрела на мужчину, который как верный пёс, расположился возле её ног и утыкался носом в ладошки. —Спасибо, что пригласил меня. Такой вечер лучше разделить с кем-то, чем приумножать в одиночестве. —Ты можешь разделить со мной не только этот вечер, но и любой последующий. Только скажи. Приподняв голову, Фред забрал фиал девушки и, вместе с собственным, отставил на пол к бутылке. Освободив руки, он привстал и, обхватывая её тело, аккуратно прикоснулся своими губами к её лицу, подсознательно ожидая отпор. Но этого не последовало. Вопреки ожиданиям американца, Софа заключила его лицо в своих маленьких ладошках и более решительно впилась в его губы. Ещё несколько жадных поцелуев, которых им обоим не хватало, как воздуха астматику, и руки мужчины по-хозяйски сжимали девичьи бёдра. Беря ситуацию под свой контроль, усыпая открытую часть груди поцелуями, обдавая её шею жарким дыханием, Фред порывисто стягивал её брюки. Скидывая носом бретельку бюстгальтера с плеча Софии, вслед за отодвинутым краем блузки, которая неистово мешала, руками он скользил по внутренней, открытой стороне бедра. Одной рукой девушка упиралась в зелёного монстра, не казавшегося сейчас ужасным, а даже напротив, мягким, велюровым, а второй она зарывалась в бесконечные мелкие кудряшки мужских волос, стекая от затылка к шее и обратно. Не оставляя женских бёдер, спускаясь приятными прикосновениями губ всё ниже, расстёгивал оставшиеся, самые стойкие из пуговиц. Проложив неразрывный, но кончаемый путь вниз, мужчина подтянул её к себе, приспуская спиной на диван. Одаривая порывом нежности каждую частичку желанного тела, Фред резко застыл. Приподняв голову и заглядывая в лицо прелестной Софы, американец продолжил гулять рукой по бедру, но уже не страстно и нетерпеливо, а бережно, ощупывающими прикосновениями, будто только что потерял то, что внезапно нашёл. В глазах мужчины читалось недоумение, с лёгкой тревогой. Соскользнув пальцами во внутреннюю часть бедра, он тут же отпрянул, поняв, что ему не показалось. Ощутив на физическом уровне возвращения ненавистного, но такого родного червячка Тревогу, Софа подскочила с места и отшагнула в сторону, как бы беря дистанцию. —Что это? Порез? Фред поднялся вслед за девушкой и сделал шаг навстречу, но она, пошатываясь, пятилась назад. Теперь между ними были не чёртовы миллиметры, а полноценный метр и кофейный столик. —Шрам. —Он свежий. А рядом несколько более старых. «При наличии горя в груди надо либо спать, либо есть что-либо вкусное», — сказал Андрей Платонов в своём романе Чевенгур. Но чтобы он сказал, если бы Софа возразила? Если бы она начала перечислять сколько раз предпринимала попытки сбежать от собственных страданий. Сбежать хоть в мир иллюзий, отвлекаясь фильмом или книгой, а может просто заглушить всю боль, закрыть её, поставить на паузу, просто уснув. Сколько раз она ела любимые блюда, которые в этот раз были более солёными, из-за пролитых в тарелку слёз? Сколько раз она получала отвращение к этим, некогда радующим яствам? Чтобы он сказал, если бы Софа не просто деликатно возразила, выдвинув свою версию на этот вопрос, но закричала бы, а её лицо искривилось гримасой боли и страданий? Что если всё не имеет смысла, когда из груди рвётся несчастье? Можно что-то предпринять и попробовать отвлечься, если подобные мысли навязаны извне, если на них влияет что-то конкретное. Но есть ли смысл бороться и куда бежать, если ты просто можешь проснуться среди ночи, начать неистово рыдать, задыхаясь и буквально давясь своими слезами, и уснуть лишь под утро, когда уже пора вновь вставать. Когда ты пол ночи ходишь в поисках, чем можно успокоиться, но слёзы не прекращают литься, пока твоя рука не потянется в тайное и укромное место, где уже давно тебя ждём старое лезвие, ставшее тебе спутником, соратником и, кажется, даже покровителем. Что делать, когда только оно дарует покой и некий эффект эйфории, растекающейся по груди тёплым и вызывающий неподдельную улыбку на измученных устах? Что делать, когда ничего не помогает в достаточной мере? Когда ты ничем не можешь заполнить эту дыру в своей душе. Не можешь заполнить и поэтому чувствуешь себя разбитой чашей, в которую сколько не лей, она не будет полна. Когда чувствуешь себя бракованной, потому что не можешь жить полной жизнью, как все вокруг. Когда твоя улыбка лишь защитный механизм, лишь маска, которая за годы приросла к лицу, но так и не стала заменой израненной, изрезанной коже, отражающей не менее плачевное и болезненное состояние души. К кому бежать, если даже разговоры с близкими, дорогими сердцу людьми не заставляют отвлечься? Как быть, если люди отвлекают лишь на некоторое время, но как только ты от них отходишь или завершаешь телефонный звонок, вновь накатывает вся та же боль и тоска, но кажется уже с удвоенной силой. Если ты улыбаешься, а по щекам текут солёные реки, непрерывно, как горная река весной, когда тают льдины. «Сон не спасёт тебя, если у тебя устала душа». Не отходя от окна, по которому стекали капли мокрого дождя, такого нежданного, учитывая вчерашние заморозки, София крутила полупустой бокал в руках и практически шёпотом, будто читала мантру, начала излияние своей души: —Ты думаешь, я не цеплялась за любые возможности притупить ту боль? Думаешь, я сразу, как только заплачу, бегу причинять себе боль? Думаешь, я не пытаюсь хвататься за всё вокруг, практически в буквальном смысле, как утопающий за соломинку? Это также бессмысленно, ведь практически всегда всего два варианта, либо страдай до безбожной боли, сдавливающей голову, как тисками, либо успей причинить себе боль раньше и, если повезёт, тебя отпустит быстрее. Как жить, когда ты теряешь последнюю надежду на спасение? Когда последний спасатель от тебя отворачивается, а сам ты вылезти не можешь, ибо к ногам твоим привязан камень, целый булыжник. Твоё лицо на поверхности воды, ты дышишь и даже можешь кричать, звать на помощь. Ты не умираешь, но тебе холодно в этой воде и никто уже не подходит, потому что когда тебе протягивают руку, то вытащить не могут. Почему же не могут? А ты скажи им о булыжнике под названием «я потеряла во всём смысл», который держит тебя и, вроде, даже устраивает. Я много ещё могла бы сказать, но какой в этом смысл, если ты не поймешь? Не потому что ты глуп или тебе плевать, не поймёшь в силу того, что для тебя это непонятно. Тавтология... Я имею ввиду, ты не сталкивался с таким, ты не проживал этот опыт и со стороны, выход очевиден. Но побудь ты с этим булыжником хоть несколько дней, потеряй ты смысл жить дальше и существовать в режиме ожидания новой волны слёз и отчаяния, ты бы говорил иначе. —останавливаясь в своей рече лишь чтобы сделать глоток из бокала или чтобы вдохнуть полной грудью, усмиряя нарастающее отчаяние и печаль, резко и эмоционально высказывалась София. —Но рядом же есть Мэри? Разве она не хочет тебе помочь? Девушка не поворачивалась, поэтому Фреду даже не нужно было пытаться скрыть красные глаза и болезненный вид лица. Нет ничего хуже, чем страдания человека, который тебе небезразличен, но которому ты не можешь помочь. —Мэри? А что Мэри? Она тешит собственное эго. Я прекрасно знаю, почему она всегда рядом, ей нравится чувствовать себя нужной, спасателем. Когда мы только познакомились, я была совершенно раздавлена только закончившимся отношениями. Но если посмотреть, что изменилось с тех пор? Моё состояние не стало легче, наоборот истерики стали автономными и привычными. Ей это удобно, удобно, что я бегу к ней за помощью и плачусь в плечо. Она утешает, ничего не меняется и я вновь бегу к ней. —Но ведь она побуждает тебя ходить к психологу, разве это не значит, что она желает помочь? —Во-первых, мои походы к Наталье Владимировне это только начало пути, довольно длительного и трудного, где мне будет обязательно нужен спутник. Я имею ввиду, что любая психотерапия зачастую длится долго, по пути я сто раз захочу сдаться. Но тут как раз появляется Мэри и вновь спасает, направляет на истинный путь. По сути, она делает меня ещё более нуждающейся в ком-то. Это, к слову, одна из причин, почему она так хочется тебя от меня оттолкнуть. Если рядом никого не будет, то за помощью я смогу обратиться только к ней. Во-вторых, я не всегда понимаю, что ею движет. Да, она направляет меня к психологу и это действительно должно улучшить моё эмоциональное и ментальное состояние, но также именно она его расшатывает. Конечно, я не могу сказать, что только Мэри влияет на это, но и она в том числе. Например, она не раз за последнее время доводила меня до слёз, накатывающего чувства отчаяния, ощущения собственной никчёмности и подобных замечательных состояний, когда пыталась надавить и повлиять, чтобы я больше с тобой не общалась. Стоит отметить, у неё почти получилось. Если бы ты не сказал, что я тебе нравлюсь, раньше, чем я прочла вторую статью, то вероятнее всего, этого разговора уже бы не было. В-третьих, Мэри не такая уж плохая. Да, с одной стороны она давит на болезненные места, доводя меня. Но с другой стороны она меня искренне любит и желает помочь. Просто её любовь уродлива и она в этом не виновата. У неё очень сложные отношения в семье, она практически одинока и тут появляюсь я, которая проявляет к ней неподдельный интерес, готова выслушать и поддержать. Она сломлена, поэтому достаточно ожидаемо, что теперь она отталкивает от меня людей, боясь меня потерять. Ты для неё представляешь опасность, потому что она боится, что начав отношения с тобой, я забуду о ней. Тогда она вновь будет одинока.    «А ещё, моё лечение оплачивает тоже Мэри и для неё это отличный способ контроля надо мной...» —Так ты на неё не злишься в итоге? —пытаясь разобраться во всех этих сложных взаимоотношениях, Фред подал голос, всё также напряжённо сидя на диване, но уже отставив бокал на маленький столик. —А за что? Конечно, она поступила ужасно, но мне понятны её чувства, поэтому даже жаль её. Я действительно сочувствую, что в огромном мире она так и не нашла человека, который смог бы оценить её любовь по достоинству и сделать счастливой. Честно, —замолкнув на несколько секунд, Софа повернулась лицом к собеседнику, взглянула в эти бездонные, полные боли и тревоги глаза, а потом проложила. —мне даже немного стыдно, что я не смогла стать этим человеком. То есть, я, конечно, понимаю, что не обязана и всякое такое. Но она так старалась, а я не могу ей отплатить тем же. Такой же искренней любовью.    Недавно обнаруженное чувство Вины укреплялось в девичьем сердце, пуская корни. Червячок креп, рос, набирался сил и обволакивая своим скользким тельцем всё, до чего мог дотянуться. Сердце заходилось от невозможности работать в прежнем режиме, от излишнего давления, от постоянных переживаний и выматывающих мыслей. Казалось, что скоро оно заболеет совсем и надолго. Сляжет в постель и никогда уже не встанет. —Но ты ведь любишь её, это очевидно из того, как ты о ней говоришь. —пытаясь поддерживать зрительный контакт, не отрываясь от глаз девушки, старался утешить Фред. —Это не та любовь, которая нужна ей. Я говорю всё же немного о другом. —сделав многозначительное выражение лица, Софа отвела взгляд первая. Фред понимающе кивнул и вновь предпринял попытки эмоционального сближения: —Клэр тоже меня очень сильно любила, буквально растворилась во мне. Но я не смог этого оценить, меня это душило и мы расстались. Я тоже чувствую некоторую свою вину, хоть и понимаю, что если бы остался с ней, то врал бы и себе, и ей. Да и вряд ли бы такие отношения сделали бы кого-то из нас двоих счастливым, мы бы всё равно расстались. Но мне всё равно стыдно, что я не оправдал её ожиданий, что не смог сделать счастливой и отплатить вечной любовью за её самоотдачу и преданность. Но и врать я не мог. Фред неистово пытался пробить все барьеры между ними, каждый раз первым делая шаги, желая доказать, что доверяет девушке, убедить ту, доверять ему. Он старался обсуждать сложные темы, чтобы понять, что у Софы на сердце, чем она живёт, что ей движет, почему есть качели в отношениях. И сейчас, он сумбурно выкидывал мысли, теряясь и путаясь от волнения, желая сказать всё и ничего не забыть. —Отношения и любовь это так сложно, люди продолжают в это впутываться, даже после колоссальных неудач. Почему человечество не может поставить на этом крест? Когда появится общество, которое напрочь откажется от романтических отношений и будет просто жить, находя отдушину в других вещах? —Боюсь, что никогда. Ради счастливых минут проведённых с любимым человеком, люди готовы претерпевать мучения и страдания. Не ощущая эмоционального состояния девушки и из-за этого не имея возможности оценить насколько они близки, Фред встал с дивана и подошёл к окну. Вроде не к самой Софе, всего лишь рядом стоит, но в случае чего, он гораздо ближе. Скрывая душевные терзания, девушка взглянула на него и, сразу же поймав его взгляд, сделала шаг в его сторону. Один шаг с её стороны и три с его, сократив дистанцию, мужчина прижал Софу к себе, не зная что ему сделать, чтобы сменить эту ужасно болезненную и грустную тему их разговора. Он перехватил пустой бокал из её рук и аккуратно потянулся, чтобы отставить его на подлокотник стоявшего в близи светло-зелёного кресла. Утыкаясь носом в его грудь, София больше не могла, да и не хотела сдерживать себя и свои чувства. Ослабив контроль над своим телом, она ещё больше вжалась в мужчину, обхватив руками его тело, и слёзы полились сами. Она была слишком зла и расстроена, но держалась, боясь показаться уязвимой. Но что, если Фред готов видеть её уязвимой и не использовать это против неё? Надеясь на это, она стала слабой и маленькой, ища поддержки в объятиях того, кто сможет её защитить и позаботиться в эти самые минуты слабости. А может часы. Главное, что для него это не в тягость. Сейчас его очередь дышать за двоих.