глава 26

Лепнина на высоких потолках придавала внутреннему пространству ресторана изысканность и при этом элегантно расставляла акценты, с порога показывая прямую принадлежность к восемнадцатому-девятнадцатому веку. В помещении играла музыка, на непрофессиональный слух, Софа для себя решила, что это был рояль или фортепиано, которые она принципиально не различала. Тёмный паркет на полу, дубовая мебель, скатерть насыщенного малахитового цвета, встретили вошедшую девушку, как и доброжелательно улыбающийся молодой парень хостес. В ухе парня была была круглая маленькая серьга с тёмным камнем, на первый взгляд как у Харрисона Форда, только в правом ухе. —У Вас заказан столик или Вас провести к свободному? —Заказан, на имя Фредерик Уайт. Парень изогнул губы в понимающей улыбке, с лёгкой досадой в глазах, которую Софа, конечно же, не разобрала, так как почти не смотрела на парня, а напротив, скользила глазами по общему интерьеру и некоторым гостям, предчувствуя внутри себя волнительное переплетение червячка, проползающего туда и сюда. —Прошу, —учтиво прошептал парень и сопроводил её до столика, где уже дожидался её прихода Фред, складывая и расправляя уголки салфетки. —Меню, прошу. —слегка склонившись добавил он, оставил аккуратно сплетенные листы меню и откланялся. —Я рад, что ты так быстро согласилась. —встав из-за стола, расплываясь в улыбке и непроизвольно поправляя свой бледно-серый, почти белый, джемпер, проронил Фред. —И рад, что ты смогла придти. Софа не отвечала, лишь смущенно улыбалась, понимая, что если откроет рот, то голос предательски задрожит, выдавая и желание быть здесь, и ещё свежий труп дружбы. Фред, будучи джентльменом и изо всех сил стараясь произвести должное впечатление, подлетел к девушке, отодвигая стул, дождавшись, когда та сядет, спокойно пододвинул и вернулся на своё место. —Ты прекрасно выглядишь. —не собираясь сдерживать себя сегодня, мужчина уже начал умасливать Софу. Впрочем, специально он это делал, преследуя корыстную цель или же он действительно был без ума от неё, всего её вида, от одного присутствия, от голоса, одежды, мимики, аромата духов, сводящегося с ума, будоража сердце и сводя рассудок в один комок, не способный мыслить и действовать рационально, это вопрос второстепенный, так как оба они глядели друг на друга, боясь спугнуть, так желая запомнить этот миг и пронести сквозь года с собой, подозревая, что продолжения может и не быть. —Скажи и я подзову официанта. —робко проронил он, заметив меню, заключенное в женских ладошках. —Да, а ты уже заказал? Мужчина утвердительно качнул головой, переполненный трепетных чувств. Будучи не в ладу с собой и своей головой, он осторожно подбирал слова, так боясь сказать не то, лишнее, случайно задеть, поэтому старался всё больше молчать. Но при этом всём, молчать он не мог. Ему хотелось закричать, начать танцевать, выплясывать чудаковатые пируэты, которых нет не в одном из танцев, но на которые способны влюбленные сердца. Софа осматривала меню, но не видела ничего перед собой. Всё плыло. В глазах мутнело. Сердце бешено билось и в голове стучала. А где-то внизу, под сердцем ползал червячок, возвращение которого было так некстати и не ожидаемо, но так очевидно. Печатные буквы, вензеля по краям, старославянское написание с "английской" буквой "и" и твёрдым знаком на конце, всё сливалось воедино, образовывая странный узор, от которого Софа могла уловить лишь силуэт, очертание. —Закажи на свой вкус, —мило, застенчиво улыбаясь, пролепетала Софа. Фред тут же расправил плечи и уверенно подозвал официанта одним жестом. Он не знал причины, почему девушка доверила свой выбор ему, но и не хотел. Ему хватило того, что она озвучила. Он ощущал себя кормильцем семьи, от выбора которого зависит пропитание всего прайда. Получив такую горстку доверия от своей возлюбленной, Фред насупил брови и, приняв важный вид, будто начальник, он тыкал официанту в меню, что-то попутно дополняя своими замечаниями. Тот всё выслушал, записал и удалился, заверив, что ждать недолго, минут двадцать. —Ты выглядишь измученной. Всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Просто, если ты, например, устала или приболела, то мы могли бы и перенести нашу встречу. —с замерзанием сердца перед своим приговором, произнёс Фред. Он видел, что Софа совершенна разбита, взгляд мутный, расфокусированный, скользящий по поверхности, но не цепляющийся, не проходящий во внутрь. Кожа лица бледная, глаза покрасневшие, будто после ночи рыданий, и слипшиеся реснички. Она старалась выглядеть целой, полной. Но насколько это возможно, если внутри пустота? «Ты для меня стараешься?», —ощущая на физическом уровне сокращение мышц сердца, подумал Фред, отчего сердце сжалось ещё сильнее и застонало, изнывая от постоянной боли. —Всё хорошо. Правда. —теребя, положенное на колени полотенце-салфетку, мямлила Софа. —Зачем ты врёшь?    Не в силах смотреть в кристально голубые глаза, полные искренности и волнения, девушка отвернула лицо и, рассматривая туфли девушки за соседнем столом, ответила:    —Просто тяжёлый день. Тебе не о чем волноваться.    —Хорошо, если так. У тебя всё в порядке? Может я могу чем-то помочь?    По телу Софы, от затылка к кончику пальцев пробежала волна мурашек, схожих по ощущению с отрядом муравьев, бегающих по своей добыче. Она по зову сердца повернула голову, так быстро, как только могла.   «Зачем? Зачем, он такой милый и учтивый?», —больше всего Софа не любила врать, может боялась, что у нее это плохо получится и человек всё поймёт, а может переживала, что запутается в собственных лживых высказываниях, как путаются неопытные убийцы в комнате для допросов. Одно неверное слово и Фред обнаружит этот свежий труп, ещё истекающий кровью и не до конца отпустивший тепло.    «Он волнуется и чувствует, что я что-то скрываю», —девушка отчётливо понимала, что причиной стольких вопросов Фреда является навязчивое чувство, что та ему не доверяет. Он не был глуп и, хоть стал немного слепым от влюбленности, он всё ещё видел некоторые странности в поведении возлюбленной. Необходимо что-то придумать, с кучей ненужных деталей, и выдать за правду.    —Сегодня первый этап тендера, обычно всё контролирует Мэри, но она больна и теперь за главного её брат. Честно, я совсем ему не доверяю, мне кажется, он не способен быть руководителем. —с озабоченным вздохом в конце, ответила Софа.    —То есть ты волнуешься из-за работы?    Девушка, поджав губы, качнула головой вперёд и подняла наконец глаза на мужчину. Фред еле заметно улыбнулся мысли, что причина тревожного состояния красавицы так далека от этого ужина. И что это не разу ни он, и не его действия или слова, а значит он может попробовать её отвлечь.    —Спорим на двадцать долларов, что я смогу поцеловать тебя, при этом не прикасаясь к тебе? —приняв заговорщический вид и слегка склонившись над столом к собеседнице, прошептал Фред.    Совершенно случайно именно сейчас он вспомнил прекрасный фильм, который оставил невероятное неизгладимое впечатление и терпкое послевкусие, заставляющее обдумывать увиденное, прогонять по нейронам, пытаясь понять, что ты чувствуешь, на чьей ты стороне, кто для тебя злодей, а кто жертва? После просмотра этого фильма в первый раз, Фред почти неделю был погружён в свои размышления, решая для себя, правильно ли поступил Чарльз. А как он сам поступил бы на его месте? Такая ли уж стерва эта Люсинда, или как её звали по настоящему? А ЛяРош, монстр он или рука правосудия, что занесла топор над головой мерзавца? И мерзавец ли Чарльз или жертва обстоятельств? Как всё неоднозначно.    Наткнулся он, конечно, на этот фильм совсем не случайно, а целенаправленно пошёл в кино на новую картину с любимой актрисой в главной роли. Не обратив особого внимания на тексты афиш и подобную лабуду, он был уверен, что получит сопливую романтическую комедию, где все любят, страдают, страдают от того, что любят не тех и того, что не могут быть с теми, кто любит их. Стандартный набор. А как закручена сцена ограбления в отеле! Вот это да! Его сердце по-настоящему сжалось, когда грабитель насиловал Люсинду. И можно представить, какого было лицо Фреда, когда Чарльз всё понял и оказалось, что Люсинда вовсе не жертва, а сообщница!    «Никому в этом мире нельзя доверять», —первая мысль, по выходу из кинотеатра, которая трансформировалась в «В отношениях изменять нельзя». Впрочем, он и до этого вроде понимал такую простую прописную истину, но после фильма эта мысль заиграла другими, новыми красками, освещая последствия. Больше всего, по итогу, Фред сочувствовал обманутой жене и дочери, которая могла умереть из-за тупости своего отца! Остальные, по его мнению, заслужили такой исход. Включая Чарльза, он заслужил эти недели душевных мучений, побоев ЛяРоша и постоянное угрызение совести за убийства. Если конечно, у того имелась совесть и работала как положено.    Поёжившись от воспоминаний, оставленных фильмом навсегда, Фред всё же продублировал фразу Чарльза, озвученную ещё до всех этих страшных событий. А вот, к слову, если бы Чарльз не был бы женат, всего этого и не произошло бы. Его бы попросту не могли бы компрометировать изменой, если изменять было бы некому. С другой стороны, Люсинда тогда в поезде его и не выбрала бы. Он ведь сразу озвучил, что у него есть жена, Люсинда услышала и...   Фред зажмурил глаза и опустил голову. Сейчас ему не к чему размышлять о всех тонкостях жизни и переплетениях, причинно-следственных связях. «А что если бы не сказала? А что, если бы не опоздал? А что, если бы не позвонил? А что, если бы прервал эту связь раньше? А что, если бы не пошёл с ней в бар, соврав жене про работу?», — слишком много вопросов, слишком много случайных моментов, от которых зависит дальнейшая жизнь.    А если бы сам Фред тогда, ещё в Лос-Анджелесе, не напился? Если бы не поспорил с Джеймсом? Если бы попал на другой рейс? Если бы не встретился с Кейт в аэропорту? Если бы Софа просто не приехала в полицейский участок? Или если бы она отказалась водить его по экскурсиям, показывать город? А может просто уже была бы в отношениях?    «Кольцо», —в памяти всплыл момент, кадр, когда они сидели в каком-то ресторане, друг напротив друга. Первый день знакомства, Фред рассматривал девушку и все тонкости её поведения и внешности. Кольцо. На безымянном пальце левой руки было кольцо. Как-то, вроде невзначай, он спросил у Кейт, на какой руке в их стране носят обручальные кольца. На правой, не минуты не задумавшись, как на духу ответила та. А в отношениях ли Софа? И точно такой же быстрый ответ - нет. Тогда зачем это тонкое кольцо, всем своим видом напоминающее обручальное?    —Ты шутишь? Это невозможно! —перебив все мысли, как разрубают саблей веревочные узлы, и прыснув смехом, заявила Софа.    Фред перевёл взгляд с изумрудно-малахитовой скатерти на лицо девушки, которая казалась уже более живой, менее бледной и глаза не было такими уставшими красными.    —Спорим? На двадцать долларов. —прищуривая один глаз, с вызовом во всём теле, позе, взгляде, тоне голоса, бросил американец.    Софа довольно улыбалась, но не потому, что была уверена в своей победе, а потому что всё поняла, вспомнив фильм «Цена изменены». Фред прямо сейчас должен отдать ей деньги, поцелует, даже не пытаясь выиграть, а потом скажет, что оно того стоило. Возможно, раньше, Софа попробовала бы перевести всё это в шутку и сменить тему, но теперь она изо всех сил старалась держать в уме слова Натальи Владимировны и фразу, которую она сегодня, прогуливаясь после странного разговора в редакции и нелепого случая на остановки с апельсинами, между домов, на одной стене здания прочла: «Никакое количество вины не сможет изменить прошлое. Никакое количество тревоги не сможет изменить будущее».    —Двадцать долларов? Дорогой мой, мы в России, зачем мне твои зелёные купюры?    Прикидывая в уме курс доллара к рублю и делая скидку на будущий поцелуй, девушка довольно заявила, что спорить будут на синюю купюру или пару сине-зеленых купюр, с изображением Ярослава Мудрого.    Фред, решил действовать аккуратно, не желая давить или спугнуть. Если сейчас девушка отреагировала спокойно, значит подсознательно позволит поцеловать её чуть позже уже без всяких глупых споров. А даже если сейчас она ещё относится к этой мысли с недоверием, то Фред хотя бы увидит реакцию.    Американец вынул из своего бумажника синюю купюру и, продемонстрировав девушке, положил на её сторону стола. Софа, обделяя вниманием цветную бумажку, устремив взгляд на мужчину, лёгким движением руки взяла деньги и кинула в сумку. Фред приподнялся со своего места, отодвинул с середины стола все лишние предметы ближе к краю, девушка последовала его примеру и тоже привстала, потянувшись лицом вперёд. Почувствовав сладкий аромат её духов, напоминающий кофе или запах в кофейне. На самом деле это был запах ванили с корицей, но он не мог этого различить и поэтому поддался ещё ближе, касаясь своей, вновь отросшей, ухоженно выровненной бородой женской щёчки, которая пылала жаром, немного налившись кровью.    Медленно двигая головой, он цеплял бородой её нежную бархатистую кожу и слегка царапал. Правой рукой мужчина отодвинул пряди золотых волос, тронутых волной, и завёл за ухо. Он робко прикоснулся губами к её шее и нежно поцеловал. После этого он плавно отпрянул, заглядывая в девичьи глаза, состоящие из миллионов маленьких звёздочек, образовывающие целую галактику, со своими созвездиями и планетами, и всё это было обрамлено тонкими кофейными кольцами. Вселенные не спеша закрылись длинными пушистыми ресницами и вновь показались, но в этот раз звёзды горели ещё ярче и, Фреду показалось, что одна звезда упало, а значит пора загадывать желание.    —Ты проиграл.    Прошептала Софа, чувствуя, как дыхание перехватывает. Американец согласно кивнул и сел обратно на стул из тёмного дерева, дизайном напоминающий начало двадцатого века, но разумеется, этот представитель лишь напоминал своих предков, а на самом же деле был гораздо новее и точно не застал ни одну из мировых войн. Софа последовала примеру мужчины, слегка заторможенно реагируя, будто только проснулась и не понимала где она, что ей нужно делать, кто враг, а кто друг.

   Легкий ветерок приятно обволакивал открытое лицо и перебирал волосы незнакомой девушки стоящей поодаль, у другого края остановки. Небольшая компания из четырех молодых парней вела себя очень шумно, поддаваясь безудержному, беспричинному веселью, чем настораживала всех вокруг. Возможно именно по этой причине девушка держалась в стороне, изо всех сил создавая видимость занятости, увлеченно листая что-то в экране телефона.    Один из парней, не задействованный в разговоре, переминался с пятки на носок, сложив руки в карманы своей тёмной крутки. Искоса он поглядывал на ту девушку, не решаясь хочет ли он к ней подойти или нет, потому что лица её не видел, а фигура была скрыта безразмерным пуховиком до самых щиколоток. Только тёмные, казавшиеся совсем чёрными при освещении диодной полосы на краю козырька остановки, волосы.    —Ну нормально мы ему там навешали, короче. —имитирую сцену драки, избивал воздух другой парень и весело подскакивал на месте, заведенный этим разговором.    —А он чего? Только со стороны крутой? —подхватил третий.    —Да, —раздосадовано протянул второй, махнув рукой. — лох какой-то. Заяву накатал вроде. Ну нас в ментовку, разбираться. Вызывают его, приходит и давай заднюю включать. Лепетал там что-то, забрать заяву пытался. Ничего я так и не понял.    —И что вам было?    —Посидели пятнадцать суток в обезьяннике и отпустили. Оно того стоило, зато пиндосу наваляли. Правда Толяну он нос разбил. —добавил четвёртый и стукнул ладонью по плечу первого друга, который был явно не в теме. —Ты чё завис? На тёлку ту смотришь? Не ссы давай!    Парни подхватили волну, каждый по очереди обернулся посмотреть на девушку, комментируя её внешность и чтобы он сделал, предоставится случай. Четвёртый из парней, самый лёгкий на подъём и, вероятно, являющийся завсегдатым зачинщиком, упёрся взглядом в незнакомку и стал присвистывать, желая привлечь её внимание. Ему это удалось и девушка боязливо обернулась, искренне надеясь, что не к ней, но столкнувшись с наглым взглядом парня в чёрных спортивных штанах и куртки на распашку, под которой виднелась красная толстовка, с бананкой через плечо, она тут же сжалась и пробежала взглядом по сторонам. К этому моменту никого на остановке уже не осталось. Только она, холодный свет диодной полосы, зависающий экран с маршрутами и временем прибытия и группа парней.    —Давай! Не ссы, иди знакомься! —пихая друга в бок и не спуская взгляда с незнакомки, подзадоривал четвёртый. —Гляди какая цаца стоит одна.    —А может у неё парень есть. —отбивался первый.    —Значит он олень! Такую красотульку оставлять одну.    Говоря это, парень стал делать медленные но широкие шаги в сторону объекта всех своих непристойных мыслей.    —Вокруг много людей, которые могут обидеть. —продолжал он, приближаясь.    Девушка заметалась взглядом, ища, куда бы она могла скрыться. Но вокруг были лишь панельные дома, реденькая аллейка лиственных, но сейчас голых деревьев, пустая остановка, где-то вдали горел зелёный крест аптеки, а ближе к ней вывеска пивного магазина. Куда бежать? Затеряться во дворах? А если не выйдет, если догонит? Может спрятаться в аптеку и переждать, пока те не уйдут? А если не уйдут? Если будут дожидаться её? Пока девушка терялась в вариантах, парень нахально скалился в подобии улыбки, показывая всю серьёзность своих намерений.    В голове девушки пронеслись кадры одного из сериалов, которые она отрывками видела, пока помогала бабушке разобрать шкафы в гостиной. Женщина возвращалась в феврале домой одна после работы, муж встретить не смог, на неё напали прямо в арке возле дома, трое мужчин, а потом... Ничего не помнит, но жизнь разбита на две половины: «до» и горькое «после».   Когда оставались считанные шаги между парнем и испуганной незнакомкой, к остановке подошёл автобус. Девушка не глядя запрыгнула в него, надеясь уехать от навязчивого типа, но он что-то крикнул своим друзьям и зашёл следом. Быстрыми шагами незнакомка дошла до носа автобуса, ища хотя бы моральной защиты от пассажиров или водителя. Единственное для неё утешение, что друзья того парня остались на остановке, а от одного отбиться легче, чем от четверых.    На самом конце транспорта сидела парочка и мило перешептывалась, пока брюнетка щемилась по углам, не зная куда ей деться.    —Смотри, она выглядит очень напуганной. —прижимаясь к мужчине с тёмными кудрявыми волосами, прошептала девушка в кудрявом пальто и с шелковым шоколадным платком на голове.     —Что? —растерянно переспросил американец. —Она с тем парнем, разве нет?    —Нет. Они оба зашли на остановке, но вот только она резко вбежала, оглядываясь назад, ускоряла шаг, глаза бегали. А он медленно вошёл, уверенно пошёл за ней, а теперь зажал у окна. Она напугана, а он спокоен.    —Соф, мне кажется, ты драматизируешь. —нежно улыбаясь прошептал мужчина и потянулся к девушке, чтобы обнять одной рукой.    —Ты ставишь под сомнения мои слова? Вновь?    Девушка откинула мужскую руку со своего плеча и уставилась в глаза, нахмурила брови, пытаясь показать, что говорит она серьёзно и сейчас, ему следовало бы прислушаться. Мужчина недовольно вздохнул, вспоминая, как в начале их знакомства уже успел обидеть её, усомнившись в выборе картины.    —Что ты предлагаешь? Что ты хочешь сделать? —смиряясь и принимая все решения своей избранницы, насупившись, бурчал Фред.    —Чтобы я сейчас не делала и не говорила, будь рядом. Хорошо?    София схватила руку американца, и рывком поднялась с сидения, вынуждая того последовать за собой.    —Марина! Марина! —живо размахивая свободной рукой, прокричала Софа, приближаясь к зажатой девушке.    Незнакомка машинально обернулась к источнику внезапного звука, в то время как по её ноге свободно гуляла ладонь противного ей парня.    —Марина! Привет! Как давно не виделись. Со школы кажется, да? —подойдя совсем в плотную, не убавляя громкости и энергичности, улыбаясь продолжала Софа, пока Фред с сомнением оглядывал свою затейницу. —Я слышала, что ты сейчас одна, а что это за парень рядом?   Совершенно глупым и пустым взглядом девушка уставилась на своего мучителя, который недовольно двигал челюстью, но молчал. Она хотела стыдливо поправить весёлую незнакомку, заверив, что та ошиблась, но почувствовав как ладонь на её ноге с силой сжимается, делая ей больно, взвизгнула:   —Ой! —и тут же, делая вид, что всё в порядке, добавила. —Не узнала тебя. Маша, верно?    Имя она выбрала наугад, не зная в своём окружении и, тем более, со школы никаких Маш. Находясь под пеленой страха, она не сразу поняла, чего хочет эта девушка, но сейчас, слегка придя в себя от её громкого голоса, решила использовать ту, как своего спасителя, видя, как это раздражает и напрягает навязчивого типа. Вероятно не столько сама "Маша", сколько находящийся рядом с той крепкий мужчина.    —Да! А куда ты сейчас едешь, домой?    —Да.    В голосе незнакомки, которой Софа дала имя Морской, украв эпитет у богини Венеры, звучал чуть более твёрдо, будто та ощупывала почву, не зная можно ли ступать полной стопой, боясь увязнуть в трясине. Но потихоньку, она поняла: под ногами сухая земля.    —Может тебя проводить? Давно не виделись, поговорим.    —Я её провожу. —вмешался парень, грубым тоном оборвав все порывы Софы.    —Нет, я пойду с Машей. —с усилием разжав руку на своей ноге, Марина отпихнула парня и протиснулась в проход между сидений.    Фред в недоумении следил за странным диалогом, понимая частично, лишь отдельные слова, он уловил главное: девушки друг друга не знают, как и парень не знает имени своей спутницы. Пристально присмотревшись к лицу нагловатого парня, Фред узнал его. Тот самый, что не упускал из виду его в соседнем к дому кафе "Пончик". Тот, который окликнул его. Тот, который что-то дерзкое бросил и нанёс первый удар, кулаком по лицу. Такому красивому, которое Софе лично было очень и очень жаль, как и, в частности, разбитую губу.    Фред выпустил руку Софы из своей ладони, позволив ей и той девушке отойти к выходу из транспорта. А сам, пожалев об унизительных попытках примирения и уговорах закрыть дело и забрать заявление, мол, никакого нападения и избиения не было, а просто маленькая стычка, недопонимание, языковой барьер и другие нелепые отговорки, во избежания разжигания ненависти. Софа что-то крикнула Фреду, выходя на остановке, девушка засеменила следом, парень, растолкал Фреда и какого-то дедулю низенького роста с кепи цвета корицы, мешавших тому выйти.    Чуть задумавшись, Фред едва не прозевал свою суженую, которая уже о чём-то увлеченно щебетала со спасённой ею девушкой. Американец выбежал за секунду до того, как автобус успел тронуться и как-то замедленно подошёл к Софии, будто не понимал, что ему нужно делать. В голове плыли события этого вечера, совместный ужин с налётом будоражащего кровь азарта, с выбросом в кровь адреналина.

   Как только София доела форель под соусом из раков, а американец закончил удивляться пельменям, которые по заверениям официанта давно стали атрибутом русской кухни, им подали дюжину щербетов. Девушка наслаждалась каждым шариком мороженого в отдельности, растягивая удовольствие и дразня сладостью актера, то протягивая, то забирая ложечку себе. Чайная ложка с небольшой порцией щербета приближалась к лицу мужчины, которую Софа протягивала через весь стол, а затем эта же ложка скрывалась за сомкнутыми губами. Они были окрашены помадой когда-то, но сейчас лишь прожилки хоронили пигмент до конца, а остальная поверхность была только отдалено красная. Но всё же девушка поделилась десертом с Фредом, как только поняла, что все креманки ей не осилить, пододвинула парочку ему.    Разобравшись со всей едой и налюбовавшись улыбкой своей спутницы, Фред предложил сбежать. В начале Софа засмеялась, будучи уверена, что это очевидная, пусть и не лучшая, шутка. Она давно для себя поняла, что американский юмор ей не очень понятен, ещё с тех пор, когда смотрела выпуски каких-то стендаперов в интернете или натыкалась на семейные "розыгрыши".    —Давай сбежим? —пригнувшись к столу и отставив бокал каберне подальше от себя, повторил Фред.    —Что? Как это сбежим?   Софа чувствовала приятное тепло, разлившееся в груди, растекающееся по телу, оседая ленивым грузом в голове. Она крутила свой стеклянный кубок в руках, прислоняла к губам, делала маленький глоток, потому что вино для неё было через чур кислым, но говорить этого она не хотела. Девушка постоянно улыбалась, чтобы Фред не говорил, потому что ей было слишком хорошо, чтобы задумываться над словами. Она хихикала, прикрывая тыльной ладонью расплывавшийся в улыбке рот, стеснялась, краснела, опять улыбалась, наклоняла голову набок, вновь смеялась и отводила робко глаза.    —Просто уйдём не заплатив. Ты сейчас встанешь и отойдёшь вроде как в дамскую комнату. А я заберу наши вещи и буду ждать тебя на выходе. Закажи что-нибудь и иди.    Софа заливалась смехом, но вот Фред был абсолютно серьёзен, лишь глаза его лукаво скользили по светящемуся лицу девушки, заглядывал в бездонные чёрные глаза, задерживаясь на покрасневших от вина и постоянных укусов губах. Мужчина встал и куда-то ушёл. София повернулась посмотреть ему в след, увидела, как он подмигнул ей и приложив палец к губам, подал знак молчать. И только после этого, поймав внимательный взгляд официанта, она поняла, американец не шутит.    Подняв руку, Софа подозвала парня, который обслуживал их столик в этот вечер.    —Что-нибудь ещё? —учтиво склонившись к девушке, спросил работник.    —Да, принесите пожалуйста вот это.    Она тыкнула в первое попавшееся блюдо в меню, понимая, что есть ей это не придётся. Парень записал, кивнул головой, отдав своё почтение, и удалился, оставив Софу в растерянности сидеть одну. Ей было до безумия страшно и стыдно, вот так сбегать не заплатив. Но помимо мыслей о том, как это неприлично и что подумают люди, она никак не могла понять, что это нашло на Фреда и почему он вообще это предложил.    «Это не моё решение, это просто опыт!», —выдохнув, светловолосая девушка встала со своего места, взяла маленькую сумочку и направилась в сторону туалета.    Дойдя до нужной двери, София застыла, в голове бежали мысли, а сердце сжималось от страха быть пойманной.    «Какой позор!», —хмуря брови и виновато прикусывая нижнюю губу, она травила душу самой себе.    Расправив резко плечи, девушка зашла в туалетную комнату, подходя сразу к зеркалам. Там на неё смотрела перепуганная девчушка, за ужин съевшая всю помаду с губ, волосы которой слегка спутались, а под глазами осыпалась тушь. С каждым шагом девчушка оказывалась всё ближе и, подойдя к зеркалам вплотную, насколько это было возможно, учитывая пузатые раковины, Софа заметила отблески страха в пристально смотрящих на неё глазах. Она смахнула кончиком пальца осыпавшуюся тушь, подкрасила губы в бархатно-бордовый цвет, расчесала спутанные пряди, перевернув голову вниз, пропустила сквозь пальцы капну, распушая, придавая объём и естественный вид. Девушка вскинула голову наверх, слегка волнистые пряди лениво и тихо спадали, укладываясь удобным для себя образом.    Убрав всё обратно в сумочку, София взглянула в последний раз на девчушку в зеркале и обнаружила, что та выглядела гораздо лучше, больше напоминая уверенную роскошную молодую женщину, чем перепуганную и брошенную маленькую девочку.    —Я ему доверяю. —глядя на своё отражение, прямо в глаза, прошептала девушка, игриво улыбнулась и вышла из туалетной комнаты.    Она шла, покачивая бёдрами как маятником вправо-влево, вправо-влево, в руке держала сумочку, слегка откинув голову назад и влево. Не сбавляя темпа, не останавливаясь, пока не растеряла всю свою уверенность, Софа вышла из ресторана и её охватил лёгкий холодный ветер, спешивший охладить её разгоряченную кровь и спутать так прекрасно лежавшие волосы. Она резко замерла, чувствуя, как уверенность отступает. Но ей на плече что-то упало и она обернулась.    Фред накинул на неё пальто и хитро улыбался, слегка прищурив глаза и сладко, почти приторно глядя на неё, с каким-то скрытым, животным желанием, которое было скрыто за занавесом благочестия и правильности.    Дождавшись, когда Софа полностью занырнёт в кудрявое пальто, американец протянул свою руку ей. В дверях показался официант, что-то выкрикивающий этой сладкой парочке. Завидев его, Софа ухватилась за руку мужчины и они вместе пустились в бег. Пробежав метров двадцать и поняв, что никто не догоняет, они остановились, уставились друг на друга и разразились смехом, причина которого была скрыта для всех прохожих, но так очевидна для этих двоих.    Они забежали в первый подошедший автобус, потому что конечная точка не была для них столь важной, по сравнению с общением. В конце общественного транспорта было два свободных места и они их быстро заняли. Ощутив теплоту металлической гусеницы, везущей людей по всему городу, Софа расстегнула свою пальто и приспустила платок, который наспех завязала возле дверей ресторана, смотря на своё отражение в стёклах дверей.    Тревожный червячок попытался пробраться в сердце, в душу, проползти по старым туннелям лёгких, в ресторане, когда Фред оставил девушку одну, но сейчас, мужчина его изгнал, сжимая ладошки Софы в своих руках и целуя тонкие, бледные от холода, пальчики. Девичье сердце полнилось теплотой, разливающейся по всему телу, выходящей через смех и безудержную улыбку. Девушка прижималась щекой к плечу актёра, поднимала лицо и касалась холодным носиком его горячей щеки, царапаясь об, наконец отросшую, бороду.    Несколько остановок они так просидели, ни говоря друг другу ни слова, пока в автобус не забежала Марина и её преследователь.    Софа перешептывалась с новой знакомой, а Фред упёрся взглядом в попутчика той перепуганной девушки, который испортил настроение и день актёру тогда и перебивший сейчас столь изумительный момент их близости. Тот искоса поглядывал на девушек, дожидаясь, когда Софа отойдёт, чтобы вновь приударить за Мариной. Автобус отошёл, на остановке был студент со скрипкой в футляре и примёрзший на скамеечке дедок в потёртой одежде. Мимо проходили одинокие и парные прохожие, занятые собой и не обращая внимания на других.    Что-то в груди Фреда закипело, забурлило, сводя оскоминой челюсть, сжимая ладони его в кулаки. Нахал плюнул в сторону от себя, натянул капюшон от красной толстовки на голову, и пошёл в противоположную сторону. Американец бросил быстрый взгляд на свою спутницу, убедился, что она не смотрит за ним, и быстрыми шагами последовал за незнакомым, но раздражающим придурком.    —Motherfucker! —крикнул Фред, на что тут же обернулся парень.    Не дожидаясь реакции того, американец последовал его примеру, ведь как гласит отличная пословица: «When in Rome do as the Romans do» — или как её трактовал Фред: «поступай с мудаками, как они того заслуживают, без милостей».    Обменявшись номерами с новой знакомой, которую, как оказалось, зовут Лиля, и попрощавшись с той, Софа довольная собой обернулась, в надежде увидеть своего спутника. Но вот только его рядом не было. Обойдя остановку кругом, девушка к своему удивлению обнаружила драку, в которой и была замешана её пропажа.    —Фред! Перестань!    На мокрой, от подтаявшего снега, земле перекатывались двое мужчин, поочередно переваливая друг друга и, оказавшись сверху, нещадно были противника, находящегося под ними, а будучи снизу, старались сделать так, чтобы тут же смениться. Посильнее вдарить, перевалить и бить по лицу, вбивая голову в землю, не давая возможности встать.    В момент, когда подбежала Софа, сверху оказался американец, до одури раскрасневшийся, превращал лицо того парня в кровавое месиво. Сердце девушки замерло, подбежав, она что-то кричала ему, чего он не мог разобрать из-за выкипающей злости, и пыталась оттащить, ухватив за горло кожаной перепачканной куртки. Ей это давалось с большим трудом, учитывая её не самую лучшую физическую подготовку и немалый вес мужчины. Убиваемая собственным бессилием, она отошла на несколько шагов и просто закричала, что были силы.    Прохожие стали оборачиваться, в недоумении глядя на девушку, которая просто так стояла и кричала, будто сумасшедшая.    Фред поднялся с земли, придерживая парня за грудки, с неожиданно накопившемся страхом в глазах, он повернулся к своей возлюбленной. Только сейчас он заметил кровавые подтёки на своих руках, стесанные костяшки и вкус крови во рту.    «Чёрт, что я наделал», —оттолкнув размякшее тело в сторону, он медленными, робкими шагами подошёл к Софии, боясь, что мог напугать ту таким всплеском агрессии.    Отплюнув кровь, парень прислонился спиной к одной из боковых стенок стеклянной остановки, которую чудом не разворотили эти двое пару минут назад. Утерев рукавом стекающую кровь, он крикнул:   —Теперь мы квиты!    Фреду было не до этих пустых слов, он не заметил и того, как парень, прихрамывая из-за неудачного падения, ушёл. Единственное, что крутилось в голове актёра, что он подвёл Софу, испортил их вечер, ещё больше того парня.    —Прости. —подойдя совсем близко, ели слышно, шевеля губами, прошептал он.    —Что с тобой? Почему ты так себя ведёшь? Зачем ты начал его бить?    Глаза её бегали, голос дрожал и она заикалась, изрекая вопрос за вопросом, ответы на которые ей были не известны. До этого дня Софа не видела в нём недостатков, но сейчас, только сейчас, она вспомнила о его вспышках агрессии. О перепалках с другими актёрами на съёмочных площадках, о драке в клубе, которая чуть больше года назад попала в новостные сводки. И это она ещё не знала о вмятине в двери холодильника Джеймса и груши, которая столько лет висела в спальне Фреда. Он бы не позволил себе ударить беззащитного, слабого, он бы не стал драться во время ссоры, чтобы доказать свою правоту. Но ударить мудака, он считал, практически, вопросом чести и долга.    —Нельзя бить людей! —срываясь на крик, выпалила София.    —Он бы её изнасиловал, ты это знаешь!    —Да, но с ними должен разбираться закон, а не мы. Нельзя устраивать самосуд.    —А всегда ли закон встаёт на сторону жертвы? —с укором глядя на суженую, говорил он, с ощутимым дискомфортом от разбитой губы.    Софа зажмурила глаза, пытаясь вникнуть в смысл слов и разобраться, действительно ли она осуждает американца или делает это по привычке, но в глубине души одобряет его? Пару лет назад она распылялась перед преподавательницей, пытаясь доказать той, что бить людей никогда нельзя. Если ты переходишь на кулаки, значит ты слишком слаб и не можешь доказать свою точку зрения словами. Ты жалок. А та крыла аргументами о восточных национальностях, коих сейчас в стране немало, ведь для них, защитить свою честь или честь семьи, жены, детей, в драке это что-то само-собой разумеющееся.    Тогда Софа была с ней не согласна, в особенности потому, что их разговор внезапно перешёл на воспитание детей, в котором, по утверждениям той преподавательницы, можно по необходимости применить силу. И тогда, если согласишься, что человека можно ударить, значит легализовать и побои детей, с чем София смириться не могла. Может поэтому она так яро отстаивала идеи гуманизма или как сказала преподавательница «у Вас слишком европейские взгляды».    Но сейчас, прогоняя в голове последние события и возможный исход вечера для Марины-Лили, она почти была готова согласиться, что некоторым говнюкам неплохо время от времени надрать зад. Однако, если вот так изменить свои взгляды, своё мнение, которое так рьяно отстаивал, с пеной у рта, не будет ли это изменой? Изменой самому себе? Некоторые говорят, что это называется личностный рост или вроде того. Всё-таки, рост, это всегда вверх. Расти, значит становиться лучше, меняться в правильную сторону. Раньше не признавал психологов, как врачей, а сейчас ходишь к ним? Это не лицемерие, а рост, ведь ты осознал, что был не прав и исправился.    А если ты меняешь не в ту сторону? Если ты становишься более консервативным? Ещё пару шагов вправо и можно стать националистом. Такая тонкая грань.    Софа терялась в себе и своём мнение, пытаясь вообще его отыскать в закромах собственного сознания. А Фред провёл параллель между их насыщенным вечером и тем фильмом с Дженнифер Энистон, который он смотрел без малого двадцать лет назад, произведший такое впечатление и, как оказалось сейчас, оставил след, отпечаток на личность мужчины. В хорошую ли сторону? Такой же спорный вопрос, как и те, которым Фред задался в ресторане. Может он и сам отчасти Чарльз, решивший покарать француза в обход закона? Есть ли между ними теперь разница?