Глава 8

Сквозь закрытые глаза, я слышала, как кто-то тихо шептался рядом со мной. Я хотела раскрыть глаза, но сил попросту не было. Одно невесомое движение отдавало сильной болью.

Меня били, но еще я прошла долгий путь. Моим ногам нужен отдых, как и всему моему телу. Если мне разрешат остаться.

- Как же так, Глеб?! Не ври, что нет человека, который может в дальнейшем за ней смотреть! – тихий женский голос яростно пытался достучаться до своего собеседника. – Она не сможет на ногах стоять!

Сердце ушло в пятки. Как это не смогу?.. Что это все значит? Я же правильно понимаю?

- Заткнись, Ира, - отчеканил Глеб. Пусть она бы не назвала его имени, я все равно точно бы узнала его голос! – Ты разбудишь ее своим голосом.

Сердце забилось в ускоренном темпе. Руки вспотели. Дыхание сбилось и я начала задыхаться. Грудь начала подниматься вверх-вниз. Стало нестерпимо больно в груди. Через боль во всем теле, я подняла руку и положила ее на шею, пытаясь успокоить дыхание.

Где-то возле меня начал суетиться врач с испуганным лицом. Я раскрыла свои глаза в немом шоке.

- Что... Ах... Мне... Мне больно...

Возле меня раздались шаги, но я не обратила на них внимание, пока не почувствовала горячую руку, которая сжала мою холодную. Какой контраст... Я смотрела прямо и видела перед собой женщину, лет двадцати пяти. Она нервно и испугано смотрела на меня, сложив руки в замок и подставив их к губам.

Бестужев стоял рядом со мной, крепко держа меня за руку, якобы этим говоря: «Успокойся».

Врач что-то вколол мне, но по сравнению с болью, которую я пережила, боль от укола действительно была, как укус комара. Я крепко схватила его за руку, что хватало сил, когда он хотел высвободиться с моей хватки.

- Спокойно, Дана, - он высвободил свою руку из моей слабой маленькой руки. А после, на мое удивление, осторожно погладил ее и положил руку на мои глаза, прикрывая их. – Спи, девочка...

Такое странное чувство. Я одновременно расслабляюсь и до сих пор боюсь этого мужчину. Возможно, это действует лекарство, которое мне вкололи?

***

Я поморщилась от головной боли, когда в очередной раз проснулась за ночь. Надеялась, что это было снотворное, из-за которого я просплю всю ночь. Но нет.

В комнате было темно. Я ничего не видела. В какой-то степени, это пугало. Я осталась один на один с собой и своими мыслями. Все это время я ни о чем не думала. Разве что о боли по всему телу.

Внезапно скрипнула дверь. Я дернулась, чтобы посмотреть, кто там, но сразу зашипела от боли, сжав зубы.

Мне было очень неспокойно. Кто-то за мной следил, и меня это пугало. Ведь я была полностью беззащитна, если это не кто-то из знакомых. Хотя кто для меня здесь знакомый? Бестужева я знаю от силы три дня. И то «знаю» - это громко сказано. Кроме того, что это приятель отца, который не последний человек, насколько я поняла, в городе, я ничего о нем не знала. О девушки, что стояла с ним, кроме имени, тоже ничего.

Я слышала стук своего сердца, пальцы дрожали от страха до тех пор, пока ко мне тихо не подошла Ира. От нее тоже не понятно чего ожидать. Для меня она – тайна. Мои глаза привыкли к темноте, и кое-что я могла видеть. Девушка дернулась, испугавшись, скорее всего, того, что я за ней наблюдаю.

- Прости, не думала, что ты не спишь! – начала извиняться она мелодичным голосом. Девушка начала подходить ближе ко мне, но я остановила ее, произнося:

- Включи свет, пожалуйста.

В тот же миг она обернулась к стене и включила свет. Мне понадобилось несколько минут, чтобы привыкнуть к свету. Ира подошла ко мне и присела возле меня на край кровати.

Лицо выглядело доброжелательно. В голову пришла мысль, что это девушка Бестужева и кроме призрения и ревности, что какая-то девушка приперлась к ним домой, она ничего не будет чувствовать. Но теперь я сомневаюсь в этом. Возможно, она действительно его девушка, но просто доверяет ему и не ревнует ко всем подряд. Тем более ей не за чем его ревновать ко мне. Мы для друг друга никто. Чужие люди.

К тому же, я уверена, мой вид желает лучшего. Уж точно не в том виде я, чтобы кто-то меня желал.

- Почему ты не спишь? – осторожно спросила Ирина. – Тебе нужно отдыхать и набираться сил, чтобы встать на ноги. И никаких переживаний. Тебе нечего бояться. – она словно о чем-то задумалась, и улыбнулась своим мыслям. – Здесь ты в безопасности. Глеб ни за что не позволит никому тебе навредить.

Однако резко она снова стала грустной. И... Я бы даже сказала, испуганной. Чего она испугалась? Девушка что-то пробормотала под нос, и даже пытаясь что-то услышать, я ничего не поняла.

- Правда? – вымучено спросила я. – Он поможет мне?

Частичка надежды зародилась во мне. Если Бестужев согласился мне помочь, то, по словам отца, я в полной безопасности. Переживать не о чем.

Пока что.

Где-то рядом в этом большом доме, наверняка сейчас спит мужчина напряженным сном. И если бы я могла и не было Иры, скорее всего, я бы необдуманно на ночь глядя, побежала сто раз сказать «спасибо» Глебу.

Ира слегка улыбнулась и неуверенно кивнула.

- По крайней мере, до того момента, пока ты не поправишься, - девушка встала с кровати и пошла к двери, но в конце обернулась, и сказала: - Тебе лучше попытаться заснуть. Спокойной ночи.

Я лишь кивнула на ее прощание. Она выключила свет и вышла с комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями. Для чего она приходила ночью?

Действия лекарств и слабость в теле заставил меня прикрыть глаза, в попытке уснуть, как мне и советовала Ирина.

***

Идет пятый день как я живу в доме Бестужева. О хозяине ничего не слышно, как и о Ире, которая больше ко мне не заходит. Кроме врача, который каждый день презрительно обрабатывает мои раны, дает антибиотики и обезболивающие, о которых я впервые слышу. Я могла умереть, не будь у меня врача. Я ему очень благодарна. Пусть он  меня однажды напугал словами о том, что в случае со мной, мог быть летальный исход.

Мне отбили почки.

По словам врача, мои почки из-за сильных ударов перестали нормально функционировать, из-за чего они не справлялись со совей задачей. Именно потому мне было тяжело передвигаться. А из-за того, что долгое время я шла, а потом мышцы расслабились, нижняя часть тела перестала на время функционировать также.

Именно после этого я поняла смысл слов девушки, когда она сказала, что я не смогу устоять на ногах. Тогда у меня случилась паническая атака, ведь я подумала, что больше никогда не смогу ходить. Как оказалось, я живучая.

Первое время, когда мне больно было вставать, мне помогал врач сходить в туалет. Хотя он предлагал поставить катетер, я отказалась. Этого я очень боюсь. В первый день, сходив в туалет, я заметила кровь в моче. Врача это не удивило. Впрочем, как и меня. До этого он много рассказывал про все это. Не будь я осведомлена в таком, испугалась, либо же подумала, что начались месячные.

Меня тошнило и рвало, у меня было нестабильное мочеиспускание , я кричала от боли, когда мне ощупывали ребра. Два дня даже была температура под сорок.

На ребрах были большие гематомы.

К счастью, ушиб не был настолько серьезен, что нужно было делать операцию.

- Постельный режим, правильное питание, холодные компрессы и никакого кофеина – главные правила людей, которые пережили такую травму. Поэтому, девочка, постарайся не пить напитки с содержанием кофеина, - старый врач поправил очки на переносице, и что-то записал в свой толстый блокнот, из которого постоянно выпадали разные бумажки. – Вы, молодежь, сейчас и не такое пьете. Алкоголь тем более противопоказан. Ты ведь не хочешь, чтобы я отправил тебя на операцию, если ты снова получишь травму почек, или куда хуже какой-то орган брюшной полости разорвется?

Две недели постельного режима прошли очень тяжело. Мне было очень скучно. И, скорее всего, если бы не миловидный врач, я бы уже умерла от скуки. Вставать можно было в случае, если очень хочется в туалет. Все. Не больше, не меньше. Врача поселили в комнату рядом, чтобы он мог постоянно за мной смотреть.

Врач был медсестры, и для меня это казалось весьма странно. Странно, что именно он смотрит за мной, ведь сам сказал, что как оказалось, все не так серьезно, как сначала предположили.

Синяки на руках со временем становились желтыми, а это значило, что в скором времени они пройдут и я перестану быть похожей на панду.

В какой-то степени было обидно, что Бестужев не удостоился зайти меня проведать. Словно брезговал. Но с другой стороны, кто я ему, чтобы он тратил свое время на меня? Он вызвал мне врача, как я понимаю, его знакомого. Тот души во мне не чает. Впервые у него такая послушная пациентка, с которой интересно поговорить часами. Даже о медицине. Я рассказала ему, что очень хочу стать врачом.

Он, конечно, покачал недовольно головой, но все же поддержал мои планы на жизнь. Когда-нибудь я воплощу это в жизнь.

- Даночка, ты - девочка сильная, несомненно. При том, что ты прошла. Но медицинские учреждения куда жестче, чем любые другие. Там, как на войне. Сделаешь неправильный шаг – и тут же умрешь. Так же и в медицине. В какой-то степени, неблагодарная это работа. К сожалению. Учиться очень сложно, но возможно. Надеюсь, у тебя все получится. 

Я ловила каждое сказанное слово. Временами, как маленький ребенок, удивлялась историям Николая Петровича. И даже смеялась. Благодаря ему, на какое-то время я забывалась о кошмаре, который прошла и о трауре по родителям. Но хорошее всегда кончается...

Работа Николая Петровича окончена. Я пошла на поправку. Странно, но я очень привязалась к нему. Однажды оговорилась и назвала его отцом. В тот момент мне стало одновременно стыдно и грустно, ведь я поняла, кого он мне напоминал.

Папу.

Врач был старше отца. Ему было больше пятидесяти. И можно было его сравнивать с дедушкой, но его у меня не было.

Удивляясь своим слезам, когда Николай Петрович уходил, он произнес:

- Деточка, если тебе нужна будет помощь, смело обращайся ко мне, - он по-отечески обнял меня, а после на бумажке написал номер телефона. – Надеюсь, еще встретимся, но при других обстоятельствах. Желаю тебе удачи, Дана. Все будет хорошо.

Мужчина подбадривающе улыбнулся и вышел с комнаты.

Я вытерла слезы рукавом своего вязаного свитера. Теперь я снова остаюсь в одиночестве и неведении, что будет дальше. По крайней мере, я так думала, пока ко мне не наведался Глеб...