Глава 18. Абсолютное «да». Абсолютное «нет»

Что с нами станет?

С каждой секундой звук надвигающегося «конца» режет слух всё чётче. Есть ли у Эрона план?

В его глазах пылает огонь. Дикое и бесконтрольное пламя. Не тот тёплый огонёк, рождающийся в очах влюблённого в весь мир парня, а тот пожар, что разрастается в бездонном взгляде поверженного воина.

Этот огонь должен отпугивать. Нормального человека отпугнул бы. Но почему, чёрт возьми, не меня? Его взгляд можно назвать безумным. Но он такой лишь от желания вытащить мою задницу из новой неприятности... Ведь так?

Я уверена, что за свою собственную жизнь этот парень никогда не волновался так, как сейчас за мою. Откуда уверенность? Я не знаю. Просто вижу это в нём.

И при этом он считает себя чудовищем...

Всё в нём опровергает его слова о самом себе... Я вижу это. И из-за какой-то неведомой силы я хочу помочь ему. Чем? Не знаю. Может быть, хочу хотя бы немного осветить тьму его дней, ведь со своей я боролась в одиночку.

Одиночество ужасно. И мы оба одиноки. Разница лишь в том, что я одинока и слаба. А Эрон сумел стать... сильным? Может быть. Только такая сила дарует муки в придачу.

Возможно я просто глупая девочка, желающая разглядеть в людях именно свет. Возможно, в нём я вижу себя – вижу наказанного жизнью за все грехи, даже за те, которые он и не совершал. Возможно, это просто самообман, и я желаю быть обманутой.

А ещё, что вполне возможно, я просто-напросто травмированная девчонка, зацепившаяся за единственного в мире человека, которому, как ей кажется, на неё не всё равно.

Но этот человек оторвёт меня от себя. Я вижу это. Его пылающие глаза уже всё решили. Я – лишний груз. И, скорее всего, я – лишь долг, который он обязан самому себе. Долг, который непременно нужно отдать, иначе слова потеряют вес, а сам он – величие. Всё остальное я придумываю сама...

– Нет! – выдыхая, рявкает он. Не обращая никакого внимания на приближающийся рой вертолётов, Эрон тянет меня в комнату и почти бросает на кровать, усаживаясь на колено передо мной: – Поиграли и хватит. Пора бы исправить наше недоразумение и вернуть всё на свои места.

– Я хочу помочь тебе... – слегка запинаюсь от осознания того, каким холодом веет от Эрона. Он словно выгнал того человека, который держал меня за руку считанные минуты назад. Пробую продолжить с таким же спокойным и непоколебимым видом, выходит коряво: – О каком недоразумении ты говоришь?..

– О тебе.

Разряд в мозг. Ростки тревоги прорастают во мне.

– Ты ведь помогаешь мне. А тебе... – на закате я была так свободна. Я совсем чуть-чуть волновалась за свои намокшие глаза. Теперь же сглатываю ком в горле, только бы не выглядеть жалко. Свобода кончилась новой клеткой.

Я дура. Я понимала, что Эрон может и не смотреть на меня серьёзно, ведь помощь мне была лишь «долгом». Я знала. Но в тёмной комнате особняка, которая меня странным образом не пугала, в лучах солнца – у меня появилась надежда, что впервые за долгие годы в моей жизни появился понимающий меня человек.

Я ошиблась.

– Не смотри на меня так, – безучастно и резко проговаривает он. Одна его рука крутит пистолет, пока другая проверят патроны в обойме. Едва запнувшись, слабым голосом добавляет: – копам, федералам – да вообще кому угодно, – говори, что я запугивал тебя, много угрожал, бил. На тебе есть пара синяков после твоего падения с яхты. Скажешь, что это от меня.

Я молчу. Лишь искоса гляжу на небо, отсчитывая секунды отведённые нам напоследок.

Молчу.

Неужели он отталкивает меня после того, как приоткрыл свою душу. Считает это ошибкой?

Разве его одинокая и забитая душа не хочет помощи, как требует её моя собственная? Разве ему совсем не проще, когда кто-то рядом? Разве он хочет оставаться одиноким, даже когда есть другой вариант?

Или просто у него работают мозги. Я доверяю преступнику, который угрожал мне, дважды похитил, стрелял в папу... Я доверяю ему, пусть и, возможно, от безысходности. Но он мне нет. Теперь я вижу.

Времени осталось очень мало и я спрашиваю единственное на что не смогла найти ответ в своей голове. Всё остальное я уже поняла.

Подаю свой слабый голос:

– Что ты хотел сказать? Там, на террасе? – я знаю, что он точно хотел что-то

сказать. Его глаза кричали, а губы не могли произнести. Несколько раз он едва разжимал губы, но останавливался или не успевал.

– Ты о чём?

Он буквально сплёвывает эти слова. Замолкает.

Эрона, держащего меня за руку, – нет. Он не смотрит на меня, вместо этого снимает оружие с предохранителя. Но я вижу, что даже сейчас он хочет сказать то, о чём не успел там.

Он снова слегка приоткрывает губы, но в конечном счёте звучит холодное:

– Если не хочешь умереть, то самое время идти, – переводит взгляд на панорамное окно. В нём уже можно детально разглядеть громадные бронированные вертолёты. Вибрация от них ощущается кожей.

– У тебя есть время на несколько слов. Не хочешь договорить?

– Мне не о чем говорить.

– Я думала...

– Хватит. – Хлёстко, словно отдав приказ, он обрывает меня. – Иди.

Держа пистолет в своей забитой татуировками руке, Эрон коротким кивком указывает на дверь. Сам он слабо сжимает ту самую маску – лицо джокера, набитого татуировкой на его руке. Где она была всё это время и когда он успел взять её? Словна проклята, мать её... И материализуется именно в те моменты, когда передо мной вырастает лидер – уже покойных, – «джокеров».

– Быстрее! – холод его резкого голоса сечёт мою спину.

Дрожь обжигает мою кожу – Дайер, обхватив моё ослабшее тело и выставив пистолет вперёд, ударом ноги распахивает входную дверь.

Толчок. Едва не падаю. Его рука сдавливает мои рёбра до колющей боли.

Пытаюсь сдержать свой сдавленный писк. Я не скажу ни слова, пусть хоть швыряет в стены. «Хватит» – значит хватит. Мне незачем открывать свой рот, который и так сказал слишком много.

Мне можно даже расслабить ноги, всё равно буду перемещаться в пространстве – Эрон обхватил меня, как чёртову куклу. Унизительно и гадко.

Только на миг прикрыв свои глаза, я понимаю, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Где-то внутри бушует тревога. Из той же глубины к горлу подступает проклятая тошнота. Я на грани – нервы трещат по швам.

Выстрел. Где-то в здании стрельба. Слишком много выстрелов. Хочу забиться в угол. В памяти проносится та ночь. Напуганный Мони. Взрывы. Всхлипывающая я.

Моё тело окончательно поражает дрожь. Меня трясёт, отчего Дайеру приходится сдавить рёбра крепче. Больно. Больно внутри – только сейчас я осознаю собственную ничтожность, тупость.

С самого начала – с той самой ночи – Эрон просто тащил меня, словно безвольную куклу. А я не сопротивлялась. Почему? Уже не знаю. Ничего не знаю...

Чувствую, что лицо горит от слёз. Звук лопастей вертолётов и выстрелы с отдалёнными криками врезаются в мою голову. Забираются в самые дальние уголки разума, чтобы потом пытать меня в ночных кошмарах.

Или на том свете...

Я умру. С самого начала я шла на чёртову смерть!

«Я умру. Я умру. Я умру. Тяжело дышать. Умру. Умру. Тупая дура!!» – пытаюсь закричать: всё остаётся в голове.

Эмоции захлёстывают меня окончательно...

– Прекрати! Перестань, твою мать!! Хватит царапать мою руку! – низким голосом орёт Дайер. Маска. На его лице маска. Перед глазами рождается картинка: адский «джокер» убивает меня. Я сдавленно плачу – рыдаю то ли у себя в мыслях, то ли наяву.

Мир кружится с блевотной скоростью. Кашель выворачивает наизнанку мои лёгкие.

Я вот-вот умру. Обо мне никто не вспомнит. Я умру.

Вдруг сдавленные рёбра ощущают свободу. В этот же миг моё тело мешком летит вперёд и с грохотом я падаю на холодный пол. Успеваю разве что выставить руки перед собой, но от удара не спасает – вкус крови уже на губах. Не чувствую никакой физической боли – меня разрывает изнутри.

Сквозь пелену слёз я различаю силуэт впереди. Он... держит оружие.

Адский взрыв выстрела бьёт по мозгу. Хочу исчезнуть. Жмурюсь и рыдаю, как чёртова сука.

Слёзы капают на мои ладони. Я вновь смотрю вперёд, пытаясь пробиться сквозь мутную стену слёз, застилающую глаза.

Силуэта нет. Лишь что-то лежит на полу. А под ним много красного. Это «что-то» – тело, которое всего мгновение назад было человеком.

Его голова... во лбу дыра. Огромная красная бездонная отвратительная дыра!

Перед глазами его лоб.. я умру.

Буду таким же холодным телом...

С такой же дырой.

Не хватает воздуха.

Я умру...

– Прекрати орать... – рёбра снова сдавлены рукой, словно удавкой. Не могу развидеть лужу красного на полу... – Бель, блять! Он чуть не выстрелил в тебя!!

Меня накрывает окончательно. Теперь сомнений нет – здесь я потеряю свой рассудок. Здесь я умру.

Время, материя, свет – всё и вся сузились в одной единственной точке. В этой почти чёрной и вязкой отвратительной точке в его лбу. Кем он был?

Кто он?

Убил ли его Дайер по необходимости или ему просто захотелось отнять чужую, ни разу не принадлежащую ему, жизнь?

– Хватит бормотать!.. Это действует мне на нервы... – Его голос – молот, а слова – гвозди. Он забивает в мою голову ледяные железки. С ужасом понимаю: я больше не хочу, чтобы Эрон говорил со мной.

Не успеваю я принять тот факт, что теперь не могу переносить ледяной голос

Дайера, как снова в уши врезается мороз:

– Отвернись, – с силой отворачивает мою голову в другую сторону от тела на полу. Не помогает: я отчётливо вижу ту лужу крови даже на изысканной белой стене с зелёными растениями. Везде вижу только кровь. – Прекрати о нём думать. Он собирался убить нас. И задержись я хоть на секунду – убил бы!

Нет сил и желания что-либо отвечать.

Внутри – пустота. Снаружи – кошмар.

Ещё пару раз я слышу металлический скрежет голоса Эрона, но он кажется таким далёким, что не получается даже разобрать слов. Пытаюсь представить что-то хорошее, что-то такое, что поможет мне не сойти с ума, хотя, может быть, уже поздно. В измученном сознании вырисовывается уютный задний дворик, дом на дереве, гриль, клумбы цветов, лучи солнышка в маленьком прудике. Но и там я одна – рёбра сдавила боль, а горло – беспомощность. Дворик становится заброшенным, серым, с трупом в самом центре, гриль пылает, поджигая дерево и домик на нём, цветы завяли, а пруд залит кровью.

Не знаю как, но Дайер вывел меня на улицу. На песчаный, едва тёплый берег. Я так долго шла зажмурив глаза, что кажется, будто прошла всего секунда.

Вспотевшей кожей я чувствую мимолётное дуновение ветра – такое короткое, но такое свежее и успокаивающее, что я впервые за всё это время позволяю себе выдохнуть всей грудью.

Я понимаю, что рука Эрона больше не сжимает моё слабое тело. Понимаю я это только когда падаю коленями прямо на песок. Мои глаза упираются в небо. Кажется, что до ближайшего вертолёта можно дотянуться рукой.

На воздухе проще дышать... Карусель из бесконечных «я умру» наконец отступает.

– Бель!! Бель!!!

Такой знакомый голос... Как будто я сплю.

– Кто это? – чеканит проклятая маска. Дайер уже наверняка приготовился стрелять.

– Бель!!!

– Это тот дебил из подвала?! Твой друг?

Что?! Боже!

Я моментально подскакиваю на ноги, не обращая никакого внимания на шумную снижающуюся технику. Он бежит мне на встречу. Прямо из воды. Мокрый. С разбросанными по лбу волосами. С разбитым в кровь лицом. Такой счастливый.

Мони...

Пытаюсь ускорить шаг на бег, но сразу же падаю.

Неужели он здесь? Ради меня? Чёрт возьми, он рискует жизнью ради такой дуры!

Не успеваю я опомниться, как ледяные руки помогают мне подняться на ноги. Так аккуратно и нежно...

...Ледяные руки.

Отшатываюсь в сторону и резко отталкиваю его от себя. Едва удержав равновесие, на миг Дайер замирает. От моего толчка он пошатнулся неестественно сильно: такой крепкий парень не может так сильно отпрянуть от толчка хрупкой девчонки. Его оттолкнула не моя сила. Он отступил на несколько шагов от неожиданности. Дайер... не ожидал. Просто – не ожидал.

– Мне... Бель.. – Одновременно твёрдо и потерянно произносит он. Хочет продолжить, но теперь моя очередь перебивать его.

– Ты всё сказал. Хватит.

Больше я не смотрю на него. Он был прав: хватит.

Кое-как я заставляю ватные ноги перейти с шага на медленный бег. Мгновение: и... тёплые и родные объятия забирают всю мою боль. Мой Мони. Я в безопасности.

«В безопасности» – повторяют дурацкие мысли. Почему дурацкие? Да потому что моя глупая голова снова подумала о Эроне, с которым я так отчаянно думала, что нахожусь в безопасности, под защитой, как за железобетонной стеной. Это было с другим Эроном. Теперь он прогнал его. Хватит.

«Прекрати это вспоминать! Тебя обнимают самые тёплые руки на всём свете!» – пытается достучаться еле-ел уцелевшая от панической атаки, кое-как функционирующий, здравая логика.

Слегка приоткрываю свои глаза и меня сразу же ослепляет растерянная, но безумна тёплая улыбка Эдмона. Он напуган, как и я. Он напуган, но пришёл за мной.

Вдали за спиной Мони поднимается песчаное облако. Первый вертолёт приземлился... Из него выпрыгивает по меньшей мере четверть сотни громадных, закованных в чёрную униформу, с автоматами наперевес, бойцов. Штурмовая группа ФБР. «СВАТОВцы» – вспомнился кричащий хриплый голос из телефона Дайера.

В сравнении с их чёрными, как ночь, балаклавами и тяжёлыми шлемами – маска «адского джокера» Эрона выглядит смешно и даже... по-детски вычурно. Нет. Она внушает страх. Но вряд ли спецназ ужаснётся, столкнувшись с ликом «джокера».

Убежал ли он? Или запоминает «конец» своей криминальной империи? Я не знаю. Если он до сих пор здесь, то видит разве что мою спину и запутанные волосы «Принцессы, постскриптум Снежинки».

– РОН!! СЗАДИ!!! – Нечеловеческим криком надрывается грозный парень с пистолетом в руке, появившейся на горизонте словно из ниоткуда. Он выбежал так быстро, что я не успела даже разглядеть его лицо. Свободной рукой, не останавливаясь не на секунду, он натягивает маску... «Джокер».

Вновь перестаю понимать происходящее. Засуетился и Мони. Потащил меня ближе к воде, словно боясь, что незнакомый «джокер» снесёт нас со своего пути. Падаем прямо в воду – Мони споткнулся.

«Смотри на Эдмона. Смотри на Эдмона» – тщетно. Мой ненормальный мозг заставляет повернуться к Эрону. Я не должна волноваться за его жизнь. Это неправильно. Он отобрал на моих глазах чужую жизнь, добавив в свою бездонную грязную копилку очередную душу, а я хочу, чтобы он сбежал от справедливого суда. Дура. Дура!

За Дайером, на довольно большом расстоянии застыл на месте очередной «джокер». Только вот свою маску он с хищным оскалом выкидывает со всего размаху в воду. Кажется, он улыбается, елозит рукой по своему черепу, словно не верит в происходящее. Были бы на его голове волосы, он бы точно стал рвать их от радости.

Даже со своего места я вижу как горят его дикие глаза. Он не просто радуется – ликует, сгорая от ожидания...

– Эд... – шепчет Мони.

– Откуда ты?.. – замолкаю на полуслове. Нет разницы откуда он знает. «Эд» – сама себе с трудом повторяю я. Психопат, насильник, съехавший с катушек ублюдок, грязный выродок, убийца. Тот самый предатель. «Крыса» – словно слышу голос из трубки.

«Он не навредит тебе. Не навредит. Не выйдет. Не получится...» – отчаянно твердит забитый страхами разум. – «Дайер ему не позволит...» – с полной осознанностью зачем-то добавляю я.

– Это КОНЕЦ Эрон!! – омерзительным голосом вопит Эд. – Сдайся властям, «джокер»!

Медленно, как бы играя и насмехаясь, мускулистой рукой он тянется к пистолету. Его взгляд – взгляд победителя...

– ГОРИ В АДУ, СУЧЬЯ ПСИНА!!!

Эрона Дайера всецело поглотила ненависть и желание доказать всему миру, что ЭТО – лишь его начало. Без насмешек и лишних игр он моментально вскидывает дуло пистолета вперёд – это конец, но конец для Эда. Теряю счёт выстрелов. Эрон абсолютно точно выпустил всю оставшуюся обойму, а бывший «джокер» даже не успел поднять оружие на своего прежнего лидера.

Всё произошло молниеносно. Мгновенно. Только всё было – бац! – и практически ничего нет. Лишь очередные вертолёты садятся на землю, а сквозь их шум пробиваются крики федералов. Внутри меня эхом повторяется почти нескончаемая очередь плевков пистолета Дайера. Глаза отчётливо запомнили, как большая часть пуль угодили прямо в брюхо и грудную клетку «джокера»-предателя.

За это время я увидела слишком много... Как мне теперь забыть цвет крови, вытекающей из свежей раны? Как развидеть человеческую плоть, рассекаемую пулей? Как теперь снова стать нормальной школьницей? Была ли я ей хоть когда-нибудь?

Свист пуль разрезает воздух в считанных метрах. Я зарываюсь в плечо Эдмона. Почти беззвучная скорострельная пальба – федералы открыли огонь в нашу сторону.

– Коул, в коридоры! – голос Дайера ни капли не сменился с его последней фразы, адресованной бывшему «брату». Кажется, его даже сильнее поглотила ненависть.

– А ты?!

– Вали!!

Сердце замирает. С опаской кое-как кошусь в сторону Эрона – лёжа он укрылся за ступеньками, ведущими в особняк. Его грудь размеренно поднимается и так же медленно опускается. Я же дышу так, словно вот-вот задохнусь.

Внезапно мои глаза замирают. Разум кричит отвести их, но я не могу. Смотрю в пустые чёрные прорези маски Дайера. Из-под тьмы он вновь утопает взглядом в моих глазах. Я это чувствую. На террасе я научилась чувствовать его погружение в голубизну моих глаз кожей и костями.

Сейчас он нырнул в них в последний раз...

– Подними руки, придурок, они могут задеть!! – обращаясь к нам, а точнее к Эдмону, Дайер вскакивает на ноги, минуя дождь из пуль. Едва обернувшись у самого входа в особняк, он орёт, срывая голос: – Позаботься о ней!!! – Этот почти нечеловеческий тяжёлый крик врезается в уши. Его «ГОРИ В АДУ» было в разы тише. Он орал, но не надрывал голос что есть мочи. А сейчас сорвал глотку... Но разве слова, целиком наполненные ненавистью, не должны быть громче, чем... Чем что?

Позаботься. О. Ней.

Просьба? Приказ? Мольба?

Зачем? Зачем ему рвать голос ради этих слов?

Я бы с удовольствием расшибла голову о камни, только бы избавиться от хаоса вопросов в голове. Была бы я одна – уже точно билась о ближайший камень. Но Мони здесь... Хотя бы ради него я должна выбросить весь этот бред.

Стрельба в здании. На другом конце пляжа.

Везде и всюду. Все и каждый жмут спусковые крючки.

Но пули, разрезающие воздух в нашем направлении, наконец перестали сыпаться. Может, воины в чёрных доспехах потрудились раскрыть глаза и обнаружили в опасной близости двух дрожащих подростков. Видимо обратили внимание на поднятые руки бедного Мони.

Хочу выдохнуть, ведь федералы уже обступили нас живой стеной. Даже медицинский набор притащили специально для «пострадавших». Хочу выдохнуть из лёгких застоявшийся воздух, но не могу. И дело вовсе не в грозной форме людей вокруг, не в их наигранной доброжелательности, и даже не в мимолётных допросах, которые уже начались.

Я просто не могу выдохнуть. Просто.

Для Дайера это всё точно не конец. Новое начало – но никак не конец.

Что касается меня? Я хочу верить, что это конец моего кошмара. Конец тупых мыслей о мудаке-Дайере. Конец страха и животного ужаса. Правда хочу.

Но что-то внутри отвратительным шёпотом твердит иное: это – начало. И не только его, но и моё тоже.

Хочу ли я с этим шёпотом спорить? Абсолютно. Да.

Хочу заорать, что нет никакого начала, что я дошла до конца, ещё и выжила.

Но могу я спорить сама с собой? Абсолютно. Нет.