Глава 10. Спасу. Сохраню. Помогу

В миллионный раз я сижу в его кабинете, который как бы мой.

В миллионный раз стучу пальцами по тёмному столу.

В миллионный раз смотрю на револьвер.

В миллионный раз за эти часы пытаюсь перестать думать о... О ней...

...Просто, блять, перестать думать!

Волосы как снег, но не как кокаин... Что за философия?! Для меня кокаин всегда был образцом идеального белого цвета. Откуда вылез снег?

Нужно отвлечься. Где вообще эта ФБР-псина шатается?

Сам я быстро приехал в «Головной Центр» так называемой «корпорации» – в то самое здание моего папаши, – а теперь – моё здание. Все «джокеры» были рады видеть меня целого и невредимого. Ну, почти целого.

Мой нормальный частный хирург перештопал меня заново. Сделал всё так, что я и вовсе перестал чувствовать следы ранения. Ещё и удивлённо спрашивал, какой пьяница мне зашивал раны, и откуда у него растут руки.

Я успел пройтись и по бумагам.

Но этот идиот битый час приехать не может.

Шаги. Надеюсь наконец псина идёт.

Но нет. Эд.

– Братец, не отвлекаю? – спрашивает он.

– Пока наш мудак не придёт, я абсолютно свободен. – Не пытаясь скрыть раздражение, медленно выговариваю я.

– Крис что ли?

– Да.

– Тут такое дело. Мужик представился другом твоего отца... – мнётся. Эд достаточно знает меня. Понимает мою реакцию на «друзей» отца.

– Кто впустил? – чеканю в ответ.

– Я.

– С хуя? – прожигаю Эда взглядом.

На мгновение упирает глаза в пол. Даже этот придурок с садистскими наклонностями и тягой на женщин уходит от моего взгляда. Какого же чёрта Анабель прожигала меня сама?

– Эрон, тебе бы пришлось впустить его. Ты же знаешь кто эти люди. Твой отец имел серьёзные связи... Я и решил оказать ему тёплый приём, чтоб не нервничал.

– Ты мне про моего папашу рассказывать пришёл?

– Понял, торможу.

– Имя.

– Хесуно Каталанно.

– Тот лысый хряк с Италии? – вспыхивают моменты из детства, когда отец приводил «друзей» на ужины. Тогда Хесуно ещё не полностью облысел. Но это всё не главное. Главное случилось позже... после моего свержения отца и попыток наладить дела в растущей банде.

– Да, он из Италии. Насколько мне известно, твой отец ценил его выше всех других и... – монолог Эда прерывается моим взглядом. Он понимает, что пора снова заткнуться: – ...Хорошо, Рон. Хватит про отца.

– Передай нашему синьору Каталанно, что я сейчас занят. Пусть ждёт, – произношу я, постукивая пальцами по столу.

– Ты уверен? – с беспокойством переспрашивает Эд.

– Понимаешь, Эд, я Криса хочу по стенке размазать. Если сейчас придёт кто-то другой, то я как минимум пошлю его далеко и надолго. – Я протягиваю слова, намекая свалить из кабинета и ему тоже. – А в случае с жиробасом Хесуно – я пошлю его прямо на хуй и пинка дать не забуду! Давай ради здоровья гостя, я решу свои дела с «Партией» и фэбэрами, а уже потом займусь войнами с Италией.

– Тогда я займу его разговорами и напитками, – усвоив намёки и моё настроение, он кивает «джокер», уходя к выходу.

В этот же момент двери распахиваются, и я вижу Кристофера в сопровождении моих парней. Эд громко усмехается, а после похлопывает гостя по плечу.

Крис проходит в центр просторного кабинета. «Джокеры» захлопывают двери. В комнате висит натянутая на нити тишина. Вот-вот она лопнет и...

– Можешь начинать оправдываться. – Стараюсь скорчить доброжелательную рожу, но выходит фирменный оскал.

– Господин Дайер... Мне правда жаль.. – смотрит в пол. Что меня и бесит. Почему она смотрела, когда другие прячутся?!

– Ты был в аэропорту этой ночью, так?

– Да... Собирался в Швейцарию к...

– Ага, – перебиваю Криса, громко усмехнувшись. – Жену с дочкой повидать приспичило? Как там миссис Лиан?

– Ей немного лучшей. Вот и хотел навестить, – пробует поднять свой взгляд.

– А служба тебя не интересует? – кажусь спокойным, а хочется разбить его голову об стол.

– Я не думал, что Эндрю Лав устроит эту авантюру...

– Браво, – демонстративно хлопаю ладонями. – Передать своих людей какому-то фанатику. Одно название: «Партия света» – говорит само за себя. Там сидят идиоты похлеще тебя. Почему нельзя было поставить вместо себя того генерала, который тоже ходит подо мной? Оставил своих людей, а эти дегроиды пошли за Лавом! Мне как раньше нужно остерегаться ФБР?! Ты хотя бы предупреждай.

– Этого больше не повторится, господин Дайер. – Бормочет в ответ.

– В последнее время ты стал использовать эту фразу слишком часто, Крис. Скажи мне, ты реально нашёл новый источник дохода? Поэтому делаешь работу хреново? Или что?

– Н-нет... – его голос выражает полное непонимание. Но Крис всё прекрасно знает. Знает, зачем ему мои миллионы.

– Значит, тебе похрен на свою семью? – снова кручу в руках револьвер как успокоительное, в надежде не взорваться.

– Не говорите так.

– Так какого хрена ты – идиотина, – не беспокоишься о деньгах для их лечения?! Кто, кроме меня, даст тебе эти сотни сотней тысяч долларов для операций и лечения твоей дочери и жены? – ловлю горящий взгляд Лиана. – А? Кто?! Вот твоя стопка бабла, кретин! Но ночью я пули жрал из-за твоей тупости, а значит деньги ты хуй получишь. Хоть жопой торгуй, но зелень от меня сегодня не жди. – Швыряю толстую пачку купюр в верхний ящик стола. С шумом его захлопываю.

Кристофер хочет сорваться. Этот человек когда-то считал себя богом. Всесильным, способным менять мир и нести пользу. Но случилась большая беда, которая изменила его мир. Все тысячи долларов, что были у Кристофера ушли на лечение больных жены и дочери. Этому идиоту даже связи с сенаторами и родственниками президента не помогли.

Только придя ко мне он выбрался из долгов. Только благодаря мне он смог надеяться на будущее для своей семьи. И сейчас это жалкое существо смотрит на меня так, словно хочет убить.

– Дайер, – чеканит по-армейски. – Мне нужно оплатить процедуры дочери уже завтра... Мы договаривались с вами.. – не сводит с меня злобный взгляд. Интереснее. Давай же, покажи себя, псина!

– Раньше нужно было об этом думать. Поздно.

– Пожалуйста... – он шепчет, едва разжимая зубы от гнева. Гнев горит внутри, но вновь мольба в голосе. Скучно и жалко. Я ожидал пламени – после ночи я сам хочу разгореться, чтобы выкинуть всякую мысль о ней. Почему только она не видела во мне ублюдка?!

– Не за что. Жду тебя позже. А эти деньги ты проебал. Так и передай миссис Лиан: «Дорогая, я проебал деньги для лечения. Из-за меня чуть не сдох мой господин».

Его озлобленный взгляд нагревает стены холодной комнаты. Дикое дыхание. Гнев. И в середине действия: моя ухмылка.

– Вы пригласили меня только для этого?

– Да, Крис, только для этого. Посмотреть на твою тупую рожу, и оставить тебя без денег. Ещё что-то хочешь? – злорадствую нагло. Очень. Я чуть не сдох. Поэтому имею право.

– Говорят, чем выше задерёшь нос, тем больнее упадёшь. – Чуть помолчав, отзывается Лиан.

– Да. Но падать я пока не собираюсь.

Киваю Кристоферу, указывая рукой на выход. Медленно уходит. А я остаюсь один.

Однажды он пришёл ко мне – к «джокеру». Должен же был понимать, что заключил договор не со спонсором лечения его жены и дочки, а с чёртовым ублюдком.

Хотел ли я разбить и растоптать Криса? Вряд ли. Этого человека разбила его же жизнь и без моего участия. Скорее, мне нужно было научить его. Показать, как сильно ошибки влияют на нашу жизнь. Донести, что не всё возможно исправить.

Не знаю, как долго я листал новости о «Партии» и Лаве, но Эд пришёл снова.

И уже не один.

Хесуно Каталанно.

Выбритая башка с сотнями татуировок на черепе. А руки и тело просто залиты чёрными чернилами. Никогда не понимал смысла полной заливки кожи.

– Эрон Дайер, гость больше не может ждать, – кивнул Эд. Дебил, и зачем было вести его именно в кабинет. Знает же, что я не хочу, чтобы в этом месте появлялись непрошенные гости.

– Приветствую, сынок, – забасил Хесуно.

– Благодарю, но мне и без отца неплохо живётся. И всё же, здравствуй. Каталанно, верно? – делаю вид, словно совсем позабыл эту свиноту.

– Он самый, – улыбнулся во всю морду, принимая мою игру. Делает вид, что совсем позабыл прошлое: – разрешите присесть?

– Как иначе. Эд, ты тоже садить.

– Хотел бы сразу к делу. А то ожидание приёма затянулось, – наигранно улыбнулся Хесуно.

– Я слушаю, – складываю свои пальцы домиком, слегка усмехаясь.

– Скажу сразу, мои планы очень понравились вашему товарищу. Эд Импос, как и я, надеется, что Вы согласитесь и...

– Ближе к делу. – Отрезаю я.

– Да-да, дорогой друг. Тогда вся суть. Я бы хотел объединиться. Дать общее начало нашему делу...

– Нет.

– Что-что? Вы же не дослушали. Я...

– Нет. – вновь перебиваю его.

– Почему столь категорично? – спрашивает он.

– Понимаете ли, «джокеры» собственники. «Джокер» ничем не делится, и у него нет ничего общего с кем-либо, – кладу правую руку на стол, оголяя своё предплечье с татуировкой, как бы напоминая о себе.

– Но ведь сколько новых горизонтов открывается при объединении двух великих империй, – распинается, но не сводит глаз с моего адского джокера на «рукаве».

– Не считаю себя императором. Я лидер своих парней. Не больше.

– Вы слишком предвзяты к себе. Каждого вашего «джокера» можно назвать императором преступного мира. А уж Вас тем более. – Опять натягивает противную улыбку.

– Благодарю за комментарий. На этом всё? – чеканю вопрос.

– То есть, Вы мне отказываете? – вопросом на вопрос. Как некультурно, Хесуно.

– Вы слышали мой ответ. Я не намерен объединяться с итальянской мафией, да и с кем-либо ещё. А уж тем более с тобой.

Смотрю на монитор. Начался прямой эфир выступления Эндрю Лава.

Как же ты мне дорог, Хесуно. Когда уже свалишь? Надеюсь ты уловил мой намёк, и прямо сейчас полетишь обратно в Италию, пока я не сделал в твоём черепе дыру этим самым револьвером. Папаша оценит.

Перевожу взгляд на рожу гостя. Он сменил свою улыбку на абсолютный холод.

– Что-то ещё? – также холодно спрашиваю.

– Хорошо подумай, Дайер. Моя семья не протягивает руку дважды.

– А моя семья – «джокеры», – не просит руку и единожды. Каталанно, не стоит помогать тем, кто этого не просит. Тем более, не стоит лезть ко мне после нашей последней встречи. Ты на коленях меня умолял... – скриплю зубами, до хруста сжимая пальцы.

Коротко кивает в ответ. Наконец с его лица пропала эта наигранная и противная улыбка.

– Я буду в городе, – выдавливает он, поднимаясь на свои лапы.

– Советую посетить моё казино. – Проговариваю в ответ, всеми силами стараясь не разбить рожу этой свинье. На что он надеялся? Думал, что я позабыл прошлое? Или серьёзно хотел вызвать у меня хоть каплю страха?

Двери хлопают. Гость ушёл, надеюсь, навсегда. Эд тоже хочет уйти.

– Стоять, – начинаю я.

– Что такое, Рон?

– Ты с ним подружиться успел?

– Конечно нет. Но, знаешь, мне кажется тут ты не прав, – Эд медленно проводит рукой по своему выбритому черепу и садится обратно в кресло.

– Поясни.

– Понимаешь, эта «Партия Света» всю Колумбию раком поставила, а перед этим они и в Азии побывали. Ещё в Ирландии шуму навели. Что, если мы сами не справимся с Лавом и его людьми, – тараторит быстро, но уверенно. Только не похоже это на его собственные слова. Надеюсь Хесуно не успел залезть в его голову. Хотя, кого я обманываю? Явно же успел.

– Крысы Хесуно из Италии ещё хуже, чем Эндрю и его свет. Они своих же клиентов травят дешёвкой: у них обычная трава – это отрава, я молчу о коксе. Торгуют оружием, каким и наши деды не пользовались. А секс-рабство как тебе? Я конечно тот ещё урод, но если продаю людей, то только таких же уродов, как я сам. Я любую девушку и за самолёт героина не продам! Нельзя вести дела с мафиями крыс. Ты же знаешь мои принципы: я продаю дрянь, но качественную, я выпуская кровь, но грязную, как моя. С Хесуно такого не выйдет. – Смотрю на Эда в надежде, что мои слова дошли до его мозга.

Не хочу рассказывать о наших личных счётах с Каталанно. Он не был «джокером» в то время. Слишком многого не знает, но ему и не нужно это «многое» знать. Не нужно знать, сколько полегло моих по-настоящему родных «джокеров».

Ёбаный папаша... ёбаная его жизнь и окружение! Ненавижу..

До боли сжимаю железную рукоять револьвера в руке. Но в тот день, когда я выпустил пулю в его лоб, я сжимал оружие ещё сильнее. Так, что рука болела всю ночь.

– Ну, не знаааю, а я б прикупил пару рабынь для ночных игр, – откидывается на спинку кресла после короткого молчания и ржёт во всю глотку. Вот это больше похоже на моего Эда Импоса.

– Друг, «джокеры» не должны становиться животными, которым ничего не нужно кроме бабла. Мы не можем наплевать на принципы.

– Ладно-ладно, допустим уговорил. Философ, мля. Пойду пока с пацанами проедусь до клуба, может там рабынь подцеплю. А то я с итальянцем нашем даже не выпил, примерный, мать его, не пьёт видите ли. – Ржёт от своих же шуток. Надеюсь, его правда перестал интересовать Хесуно, а не просто потрахаться захотелось.

– Будь на связи. Тут выступление «Партии Света», ты тоже глянь, – отзываюсь в ответ.

– Конечно, братец. Я вообще-то слежу за их эфирами, грех над петухами не поржать. Да и о его жёнушке с детьми может чё узнаю.

– У него нет семьи.

– А если брешит? Я помню, ты рассказывал инфу от твоего Бейна.

– Он мог и сбрехать, чтобы я отстал. Он не любит впутывать семьи в криминал.

– Ну я как-то этому твоему херу больше верю. Прикинь, щас туда-сюда, узнаем о его дочурке – о будет веселье! – он заливается гоготом, демонстративно облизывая свои потрескавшиеся губы. – Знаешь, я б больше доченьку хотел, люблю помоложе. – Опять гогот.

– Давай, вали уже. Мне работать ещё. 

Смотрю вслед уходящему Эду. Всегда поражался, как быстро он переключается с темы на тему у себя в голове.

Только решал вопросы бытия для «джокеров», сделки с Каталанно, и вот уже чешит в клуб цеплять шлюх.

Ладно, сегодня не придётся встречать новых гостей. Пора насладиться выступлениями «Партии Света». Надеюсь, будет что-то поважнее пустой болтовни, а то эти клоуны любят построить из себя святых. Я не удивлюсь, если скоро о боге и грехах рассказывать начнут.

***

Хрен знает сколько втыкаю в экран.

Пока Эндрю Лав надрывался в своих речах, я поговорил с десятком поставщиков по телефону. Обсудили новые места выгрузки, перепроверил письменные документы.

Дальше разглагольствовал патлатый клоун, всё время стоявший справа от Эндрю. Нёс очередную чушь про тайные помещения под зданиями которые чуть ли не «джокеры» своими руками выкопали, перешёл на тему детей и родителей, Конституции. В общем я успел перебрать ещё десятки пачек с бумагами, так ещё и ствол наполировал до блеска.

После ночи мой пистолет был в кровяных потёках, но теперь держать его стало куда приятнее.

Ночь...

Надо бы лучше узнать о том Эдмоне. Обычно память на имена меня не подводила, но именно этот, видно, выпал из головы. Или я что-то путаю.

Интересно, она уже забрала его из больничной палаты? Федералы наверняка отвезли его в центральную больничку. Хотя могли и забрать к своим частным хирургам.

Один хрен найдёт своего дружка, если сильно надо будет.

Тормошу своею голову. Снова она...

Почему нити моих мыслей приводят меня именно к Анабель? Неужто её отсутствие страха передо мной настолько сильно отпечаталось во мне? Или дело в помощи? Раньше меня не вытаскивали с того света незнакомые люди. И уж тем более не встречались такие...

«Светлая. До безумия.» – вспоминаю свои же мысли.

Из моего грязного омута мыслей меня выдёргивает голос.

Знакомый.

Тёплый.

Действующий на нервы.

Как придурок я прилипаю к экрану. Пытаюсь понять почему я слышу этот голос.

Снова.

Опять.

Громче.

Перед камерами проскакивает белая макушка.

Белая как снег.

Она пробивается сквозь толпу. Что-то кричит. Привлекает внимание.

Я впадаю в транс. Мир сузился до размеров чёртового прямого эфира.

Выкручиваю громкость на максимум.

По ушам бьёт жужжание толпы.

Не упускаю ни единого кадра.

Мгновение. Мозг словно прошиб противотанковый калибр:

– Папа!

Журналистов перестали интересовать красивые слова клоунов.

Все как один перевели свои камеры на неё.

– Па-па!!

Не знаю с каким лицом сижу я, но Эндрю Лав стал похож на безжизненный труп.

Микрофон с визгом падает из рук лидера «Партии Света». Журналисты жаждут свежую плоть. Объективы забираются в душу Эндрю, пока чистая душа Анабель прорывает преграды на пути к отцу...

Анабель... Лав?..

Выкрикивая одно и то же слово, Анабель забирается на возвышение, где стоит что-то выкрикивающий Эндрю.

На одной сцене он, его друзья-клоуны, а теперь и она.

Мой телефон кричит, приказывая взять трубку. Он разрывается от звонков.

Есть пропущенные.

Эд.

– Брат!! Ты это слышал?! У этого уёбка есть дочурка!! А я говорил, что Лав пиздабол! Та ещё и какая: молоденькая вся из себя, фигуристая, как мне и надо!! Всё, Рон! У меня теперь есть рабыня на ночь, буду проводить допрос!!!

Динамик трещит от звериного смеха Эда.

Смотрю на свой блестящий в лучах закатного солнца чёрный ствол.

– Папа! – надрывает горло беловолосая потерянная девочка.

– Чт...?! Анаб...! Поче... Уход... – кажется, Эндрю орёт ещё громче, но журналисты слишком далеко от него, а собственный микрофон под ногами выдаёт лишь обрывки фраз.

В камеры попадает только её белоснежные волосы, рассыпанные по спине. Она что-то говорит, а Эндрю пытается отвечать. Кричат о чём-то своём. Может, о семейном. Всё же я ошибся: не беседуют они вечерами за ужином. У них тоже хватает дерьма.

Но какая, нахрен, разница?! Теперь Анабель совсем, мать её, ни разу не в безопасности!

«Я в долгу...» – эхом проносятся слова из ночи. Тогда они словно застряли в бутылке виски, а теперь вырвались наружу. Я откупорил их вместо того, чтобы захоронить.

Я открываю самый нижний ящик стола. Эд до сих пор что-то орёт в трубку.

Секунда – и ящик закрыт. Я закрыл его молниеносно. В руках осталось только его содержимое.

Не думал, что когда-то буду держать это снова.

Сжимаю маску. На меня пустыми чёрными прорезями смотрит маска дьявольского «джокера».

Мои «джокеры» носили эти маски, когда мы были простой уличной шайкой. Простой бандой простых разбитых и растоптанных подростков.

Носили их забавы ради. Да и будучи подростками, искренне думали, что нельзя показывать свои лица всяким копам.

Анабель кричит ещё громче, но её уже не слышно. Не слышны и ответы Эндрю. Слышна толпа. Шипение и визг микрофона Эндрю Лава. Взбудораженный трёп журналюг.

Слышен хаос.

И хохот Эда.

– Мля, ну и сучка!! Рон, ты посмотри! Что за шлюха!

Нужна машина.

– Эд, меня слушай! – пытаюсь придумать, что именно сказать ему. Мысли кружат хороводы, – Возьмите её живой! Там толпа. Брать только живой! И не смей, блять, её трогать! – хочу, что бы последняя фраза дошла до мозга Эда, но понимаю, что уже поздно. Хесуну слишком сильно накрутил Эда по поводу «Партии Света», да и такому психу в радость заполучить дочь заклятого врага, тем более, когда я сам искал её.

– Есесна, братец! Только это, – ржёт мне в ухо сквозь динамик, – трогать не буду, окей. Я её просто возьму, а потом буду драть как последнюю сучку!! – снова смех режет мне уши. Как будто не Эд, а гиена посреди саванны. А раньше я и не обращал внимания...

Нужно запретить приближаться к ней. Я хочу запретить приближаться к ней. Но по ту сторону трубки не Коул, который по-настоящему считает меня братом, хоть и никогда не использует это слово, не Рейчел, которая никогда не сделает что-то без моего согласия, не кто-то, кто был со мной с самого детства. По ту сторону я слышу мерзкую гиену. Сколько вокруг таких, как Эд?..

– Без «отодрать»! С ней сразу же ко мне! Звони. – хочу бросить трубку, но ответ Эда доходит быстрее.

– Брат, отодрать эт святое! Ритуал мой. Так что жди.

Чуть ли не бросаю мобилу в стену. Пытаюсь отогнать нахлынувшие картинки. Я давно перестал подпускать Эда к заложникам – особенно к девушкам, ибо последние разы его «пыток» над ними... Ахриневал и я, и Коул, и другие «джокеры». Мне пришлось разбить лицо Эду, чтобы тот отстал от бедной закладчицы...

Голова идёт кругом.

Я сам объявил охоту на семью Лава. На его дочь.

Анабель его дочь..

Мысли не замедляются. Мне нужна она.

«Я в долгу» – отозвалась эхом ночь. Повторила мои разбавленные спиртом слова.

Не думал, что буду исполнять этот долг так скоро. Исполнять именно так – по факту, предавая «джокеров» и спасая ценный ресурс, которым без труда можно было бы растоптать врага.

Бель спасла меня. Нельзя, чтобы кто-то затушил её грёбаный свет души! Она спасла даже такого урода как я, а сейчас к ней несутся мучения, которые куда страшнее смерти. Не такого она, чёрт возьми, заслуживает!

Да, Анабель попадёт в лапы к одному дьявольскому чудовищу – к «джокеру».

К грязному преступнику.

Ко мне.

Нельзя оставить её на растерзание Эду – зверю, жаждущего плоти. Он пережуёт маленькое тельце девушки в своей адской пасти, ещё и другим предложит.

Нельзя дать ей потухнуть в грязи этого отвратительного мира!

Она помогла мне, не другим. Для остальных Анабель такой же враг, как и её отец. А я должен..

«...в долгу...»

Пусть я чудовище, но не конченый мудак. Мои слова не улетают по ветру в неизведанные страны. Если я сказал: «в долгу» – значит расшибусь, но исполню любой свой долг.

Я вспоминаю синие-синие глаза. Цепенею.

На короткий миг – меньший, чем миллисекунда, – мне кажется, словно я вновь хочу оказаться вдали от мира, наедине с её чёртовым гипнотизирующим синим взглядом.

Вспоминаю заплаканные глаза.. синие-синие.

Я сдержу слово, Бель. Это не просто долг. Это ещё одно «спасибо». Ты зашила мне одну чёрную дыру – я выгнал тебя из своей кровавой жизни. Но ты зашила и вторую, остановила мою кровь – я не дам пролиться твоей.

Не дам неуправляемым зверям увидеть твои заплаканные, но до безумия синие и живые глаза...

Проверяю ствол. Беру ещё несколько магазинов дня него – лишним не будет.

Вглядываюсь в мёртвые прорези для глаз маски.

В голове повторяется голос Анабель, её громкое: «Папа!»

Эхом доносится смех Эда, затем его описанные фантазии о беззащитной девчонке.

Мои виски наливаются литрами крови. Стучат.

Только лишь моё «я в долгу» заглушает всё прочее.

Я должен приехать раньше. Сделаю всё правильно, и наконец поставлю точку.

Сохраню свет её чистой души и выгоню снова. Спасу и помогу, а после она и сама убежит. Один раз прогнать уже получилось. Если потребуется, получится и во второй.

Сейчас я должен быть с ней. «Джокер», способный лишь рушить, объявится для спасения...

Я не должен снять маску «джокера».