Глава 9

Madison Beer – Heartless

Наши слова оказались пророческими. Когда Картер ушел, я пошла в комнату и все не могла выкинуть из головы его блуждающие по моему телу руки и наполненные страстью поцелуи. Мы, в порыве одолеть друг друга, прервались, и мое тело изнывало по ласкам, так что пришлось помочь самой себе, мечтая о том, как Картер продолжает начатое в коридоре.

И даже после этого мне было сложно уснуть. Я пыталась не улыбаться, думая о проведенном с Картером дне. И о том, как настойчив он был. Размышляла о том, как легко на душе у меня было, когда я не пыталась все анализировать и отслеживать каждый свой шаг. Таким образом все мысли снова возвращались к нему, и именно с ними я наконец провалилась в сон.

Я открываю глаза и вижу мужскую спину, которая медленно поднимается и опускается в такт дыханию. Аккуратно провожу пальцем по ней, пытаясь не разбудить спящего, а затем прижимаюсь губами. Парень что-то бормочет, и мои губы тут же расплываются в улыбке.

— Ты всегда такая ненасытная? — сонным голосом произносит Картер, переворачиваясь на спину и приоткрывая глаза.

Перекидываю ногу и теперь смотрю на Картера сверху. Сейчас его волосы в еще большем беспорядке, чем обычно, и я пальцами зарываюсь в них, наклоняясь к парню и прижимаясь к губам требовательным поцелуем. Его ладони тут же начинают скользить по моему телу, притягивая меня все ближе. Так, что моя обнаженная грудь соприкасается с его, и я мгновенно возбуждаюсь.

Начинаю медленно спускаться, оставляя поцелуи на его шее и груди. Каждый раз, когда мои губы соприкасаются с его кожей, из Картера вырывается стон, и я ощущаю эти вибрации, пробирающие все тело до дрожи, своими губами. Смотрю на него из-под ресниц, пока касаюсь очередным поцелуем его живота, и от этого руки Картера крепче сжимают мою талию.

— Боже, женщина, прекрати играть со мной! — выдыхает Картер и в следующее мгновение переворачивает меня на спину.

Он переплетает свои пальцы с моими, и руки тут же оказываются прижаты к кровати над головой. Картер нагло улыбается мне и, освобождая одну руку, проводит ею по щеке.

— Сейчас я покажу тебе, как нужно играть.

Дарит мне короткий поцелуй в губы, а затем начинает проделывать со мной то же, что я с ним всего несколько минут назад. Его губы спускаются к моей груди, и, когда он берет в рот сосок, я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.

Кусаю губы, чтобы не закричать, но это пытка, когда Картер касается моего тела. Его пальцы двигаются вниз и в следующее мгновение проникают в меня, от чего я выгибаю спину и громко вздыхаю...

Резко распахиваю глаза и всем телом чувствую, как неистово стучит сердце. Дьявол! Теперь Картер преследует меня и в моих снах. Внизу живота разлилось приятное тепло. Опускаю голову и вижу, что соски у меня торчат, и все это служит напоминанием, что я только что чуть было не получила оргазм во сне. Просто прек-блин-расно!

Я не брезгаю тем, чтобы ублажать себя рукой, учитывая, что не занималась сексом почти три года. И это не связано с тем, что я превратилась в нудную заучку. Просто никто не привлекал меня настолько, чтобы лечь с ним в постель. До Картера...

Теперь из меня вырывается тяжелый стон в реальности. Да, мозг, спасибо большое за это напоминание. Я встаю с кровати и по утренним сумеркам предполагаю, что сейчас около пяти часов. Что ж, очевидно, я выспалась. И мое тело напоминает мне о том, что пора бы заняться утренними тренировками, которые я в последнее время активно игнорировала.

Одевшись в майку и лосины, я тихонько выхожу из квартиры, хотя это в общем-то необязательно. Бри невозможно разбудить. Абсолютно ничем. А я испробовала уже много чего.

Выйдя на улицу, я вздрагиваю из-за холодного воздуха, обжигающего кожу, и мгновенно забываю о Бри. Тут же начинаю разминку, чтобы окончательно не закоченеть, и спустя несколько минут медленным бегом направляюсь в неизвестную сторону. Полностью фокусируюсь на ритме и дыхании, чтобы освободить мысли и избавиться от фантазий.

Постепенно, с каждым шагом, голова проветривается, словно в свои права вступает не только новый день, а новая жизнь. Лондонский ветер следует за мной, и сам Лондон... его улицы, его запахи, его настроение, его люди... я вдруг так ясно ощущаю, как они проникают под кожу. Этот город так сильно давит со всех сторон, словно предупреждает, что таит в себе опасность для моего контроля, и от этого, в совокупности с пробежкой, становится тяжелее дышать.

Медленно перехожу на шаг и пытаюсь восстановить дыхание.

Слишком много.

Вдох. Выдох.

Спустя несколько минут прихожу в норму и оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, куда меня занесло. Вообще-то это не имеет особого значения, ведь это никак не поможет мне вернуться назад, но жажда дает о себе знать. Мне нужна вода, а еще кофе. Организм требует утренней дозы кофеина. Я выискиваю глазами какую-нибудь кофейню, но поблизости ничего нет. От разочарования из меня вырывается тяжелой стон, но не время сейчас скулить. Открываю телефон и строю маршрут до дома.

По пути заскакиваю в магазин и после покупки воды осушаю полбутылки. Это не приносит мне нужного удовольствия, и с каждой секундой я становлюсь все более и более недовольной. Черт побери, мне нужен кофе. Кофе. Кофе. Кофе.

Наконец увидев какую-то непримечательную кофейню, я облегченно выдыхаю. Всего чашка кофе, и мир вокруг перестанет быть таким раздражающим. Только зайдя внутрь, я ощущаю кофе повсюду. В кружках ранних посетителей. За стойкой, где бариста готовит очередной напиток. Место просто пропитано кофе, и пусть это звучит странно, я чувствую себя, как дома. Хотя, как вообще пахнет дом? Мой часто пах алкоголем и сигаретным дымом.

Боже правый, если я сейчас же не сделаю заказ, то застряну со своими глупыми размышлениями на несколько часов. Быстро заказываю латте с каким-то сиропом и уже через несколько минут выхожу обратно на улицу, держа в руке мое спасение. Солнце уже греет землю и светит гораздо ярче, от чего я прикрываю глаза и делаю глоток.

И тут же резко выплевываю купленный напиток. Это они называют кофе? Да этим только мучить преступников на допросах. Я выкидываю стаканчик и, озлобленная, продолжаю идти домой, надеясь, что хотя бы там получу то, что мне нужно.

— Дестини!

Я оборачиваюсь на звук своего имени и замечаю нашего соседа. Брайан, кажется. Он машет мне и идет навстречу, широко улыбаясь.

— Приятно снова тебя увидеть.

— Не могу сказать того же, — резко отвечаю я и тут же жалею. Недостаток кофеина превращает меня в самую настоящую стерву, так что прежде чем ляпнуть что-нибудь еще грубое, добавляю: — Извини.

— Кто-то встал не с той ноги? — Брайан одаривает меня улыбкой, так что делаю вывод, что он не злится.

— Скорее выпила не тот кофе. Как вы вообще пьете эту гадость?

— Мы тут больше предпочитаем чай, разве не знаешь? — в его голосе слышна ирония, и я выгибаю бровь. — На самом деле, тебе просто попалась паршивая кофейня, но мое предложение всё еще в силе — я могу приготовить тебе кофе.

В ответ я лишь киваю, и мы следуем к квартире Брайана. Оба молчим, но это не чувствуется неловко. Вообще-то я ничего не чувствую, кроме раздражения. Смотрю на спину парня, но больше он не вызывает во мне тех ощущений, что в нашу первую встречу. Думаю, я потеряла интерес, что вполне меня устраивает.

Брайан открывает дверь квартиры и пропускает меня вперед, чуть поклонившись и произнося:

— После вас, миледи.

Это... я не знаю, но в этом есть что-то фальшивое. Я все равно захожу внутрь и тут же смотрю по сторонам. Квартира разительно отличается от той, в которой мы живем. Полностью обставленная гостиная отражает то, что в квартире живет мужчина – кожаный огромный диван, с которого свалился плед и на котором стоит ноутбук. Маленький столик и огромный плазменный телевизор. На стенах афиши с каких-то матчей по футболу.

Брайан проходит через гостиную в совсем маленькую кухню, и я, чтобы не возникло никакой неловкости, занимаю место за столом.

— Так надолго вы в Лондоне? — готовя кофе, задает вопрос парень.

— Зависит от того, как быстро мы успеем все посмотреть, — отвечаю я, прикрывая глаза и молясь, чтобы в этот раз кофе был лучше.

На самом деле я знаю, насколько мы в Лондоне, но не считаю нужным делиться этой информацией с незнакомцем.

— И многое уже увидели?

Я пожимаю плечами, а потом понимаю, что Брайан не может увидеть меня.

— Не знаю, наверное, — и тут же возвращаюсь к мыслям об Уильяме Картере.

Брайан ставит кофе передо мной и садится напротив, держа в руке вторую кружку. Делаю глоток и облегченно вздыхаю, радуясь, что наконец могу насладиться тем единственным, что приносит мне удовольствие по утрам. Но тут Брайан все портит, задавая глупейший вопрос из возможных:

— Между тобой и... — он делает паузу, — тем актером что-то есть?

Не. Может. Быть. Он только что все испортил. Почему люди так любят поднимать не касающиеся их темы? И почему так обязательно задавать вопросы, словно тишина – это какой-то монстр, которого нужно бояться? Меня вполне устраивала тишина между нами.

— Ты ответишь?.. — неуверенно, словно видит раздражение на моем лице, произносит Брайан.

— Это не твое дело, но нет, между нами ничего нет.

Я встаю из-за стола и, оставляя кружку на столе, незамедлительно направляюсь к двери. Ну и паршивое утро, и бег в этот раз навряд ли мне поможет. Брайан зовет меня по имени, но я не оглядываюсь.

— Извини, Дестини, — у двери догоняет меня Брайан. — Я не имел в виду ничего плохого.

— Конечно, Брайан, — равнодушно отвечаю я. Это была плохая идея с самого начала. — Мне нужно идти, моя подруга наверняка меня потеряла.

Я выхожу в коридор и в рекордное время сокращаю расстояние между квартирой парня и нашей. Захожу внутрь и тут же вижу Бри, которая уже накрыла на стол так, как делали все в их семье. Она может устраивать беспорядки, но, когда дело доходит до организации чего-либо, ей нет равных. Раньше, только благодаря ей, наша кухня выглядела так, будто королевская семья заходила к нам на ужин.

— Где ты была? — тут же спрашивает она.

— Ходила заработать денег, совращая мужчин, — серьезно отвечаю я.

— Хаха, шутница, — её слова исполнены сарказмом. — Иди в душ, а потом присоединяйся ко мне. Без кофе ты превращаешься в гадюку.

Я хмыкаю и тут же делаю то, что она сказала. Спустя несколько минут выхожу и, быстро переодевшись, сажусь за стол. Бри наливает мне заваренный кофе, добавляет сливки и сахар так, как я люблю, и ставит передо мной.

— И что бы я без тебя делала? — отпиваю очередную порцию кофе, полагая, что в этот раз точно ничего мне не помешает.

— Окончательно бы превратилась в засранку, конечно, — подруга нагло мне улыбается. — Говоря обо мне, не должна ли ты поблагодарить меня за судьбоносную встречу с парнем, который без ума от тебя?

Боже ты правый! Такое чувство, будто мир сократился до двух человек – меня и Картера, так что тем для разговора больше не осталось. Иначе я не могу объяснить, чего все так зациклились на этом?

Я игнорирую Бри, но она тот человек, который ни за что не отстанет. Я могла бы просто сдаться и поговорить с ней, но мне нужно хотя бы несколько секунд, когда все внимание не сосредоточено на человеке, которого даже нет в этой комнате.

— Мы все равно поговорим, — её возбуждение так и витает между нами. — Я хочу знать, чем вы вчера занимались? Хочу знать все подробности.

Да пожалуйста.

— Знаешь, занимались самыми обычными делами – разгружали вагоны, перебирали зерно, переводили старушек через дорогу...

— Ди, пожалуйста, расскажи! — Бри прерывает меня своим жалобным голосом. — Моя фанатская душа требует историй об Уильяме Картере, так утоли же её жажду, как я утолила твою.

— Не зря ты собираешься стать актрисой, у тебя отлично выходит, — решаю прибегнуть к другой стратегии. — Ладно, я расскажу тебе после того, как ты расскажешь мне, как провела день с Мейсоном. Мы ведь приехали сюда ради этого, верно?

Подруга тут же загорается и забывает про меня. Рассказывает, как они обошли всю галерею, как после Мейсон повел её в какое-то роскошное кафе и показал свои любимые места. Она говорит и говорит, описывая Мейсона всевозможными красивыми словечками, и я не могу не улыбнуться. Бри выглядит не просто счастливой. Она выглядит окрыленной любовью. Такой, в которую не страшно окунуться, потому что знаешь, что не утонешь.

И в этот момент я тоже счастлива. Так странно, что чужое счастье может сделать тебя счастливым. Но именно это и происходит, когда я смотрю на то, как Бри радуют абсолютно любые мелочи. Рядом с ней я смягчаюсь, и я люблю её за то, что она может как влипнуть со мной в неприятности, так и вытащить меня из них.

— Твоя очередь, — вторгается в мои мысли подруга. — И не думай, что тебе удастся отвлечь меня в этот раз.

И я делюсь с ней, как прошел вчерашний день с Картером, но менее эмоционально. Порой меня чуть ли не заносит, но некоторые моменты я все же оставляю при себе. Хотя Бри все равно расплывается в такой широкой улыбке, что я задаюсь вопросом, как у неё не треснуло лицо. Она не спускает с меня глаз, пока я всё рассказываю, и, когда заканчиваю, выдает:

— Мне кажется, он сделает тебя счастливой.

И этим же вечером, когда я, уставшая после нашей прогулки, заваливаюсь на кровать, мне приходит сообщение от Картера:

Я думаю о тебе. Много.

В ответ спрашиваю, кто это, надеясь, что парень уловит намек. Но он не сдается и продолжает писать мне снова и снова, из-за чего наш диалог, полный сарказма и моих сообщений «Пока, Уилл», длится до поздней ночи.

Так и начинают проходить мои дни. С утра я и Бри пьем кофе, а затем отправляемся туда, куда ведет нас составленный мною план. В некоторые дни её забирает Мейсон, и я совсем не возражаю. У меня появилась возможность вновь заниматься боксом в зале, находящемся поблизости от нашей квартиры. Также после того самого похода в галерею во мне что-то щелкнуло, и я вдруг решила начать рисовать. Выходит пока паршиво, но, теперь, когда гуляю по Лондону в одиночестве, не только фотографирую, но и пробую изобразить увиденное на бумаге.

А по вечерам вновь переписываюсь с Картером. Первое время пыталась придумать оправдания себе, но пришла к выводу, что это глупо и незрело. Я сказала себе то, что утешает меня: «Пока ты способна контролировать себя, ничего страшного не произойдет». Не знаю, насколько это правда, но время покажет.

Две недели пролетают быстро и одновременно с этим невыносимо долго. Июль незаметно подкрадывается и напоминает, что день рождения Бри уже скоро, а я все еще не придумала для неё подарок. Говоря о Бри... Сегодня по плану день, полностью посвященный тому, что она придумает. И меня уже пугает, что может прийти ей в голову.

Я выхожу из комнаты, надеясь, что утренний кофе уже поджидает меня, как и всегда, но в этот раз на кухне не царит уже знакомый запах свежемолотых зерен. Мне хочется возмутиться, но я себя останавливаю, напоминая, что Бри не моя прислуга. Я и сама в состоянии сварить себе кофе, но к заботе быстро привыкаешь, особенно когда она нечастый гость твоей жизни.

Достаю банку с кофе и накладываю себе в кружку. Знаю, что Бри готовит какой-то крутой кофе с помощью специальной посуды, но этого я, к сожалению, не имею, так что обойдемся тем, что есть.

— Остановись! — громкий голос Бри за спиной заставляет меня подпрыгнуть.

— Что не так? Я просто завариваю кофе.

— Ты забыла, что сегодня я все планирую?

Я закрываю глаза, молясь про себя, затем открываю и спрашиваю:

— Что ты придумала?

— Собирайся. Ты, я и Мейсон пойдем выпить чаю, — она что свихнулась? — Напомню, что в чае тоже присутствует так необходимый тебе кофеин.

Она определенно что-то задумала, и я уже жалею, что позволила ей выбрать несколько дней, когда она имеет неограниченный контроль. Собравшись, выхожу из комнаты и вижу уже готовых Бри и Мейсона. Я машу парню в знак приветствия и следую за ними. Мы идем по уже знакомым мне улицам Лондона, пока не останавливаемся у небольшой кофейни с винтажной вывеской.

Зайдя внутрь, я делаю глубокий вдох, и ноги сами ведут меня к стойке, за которой стоит бариста. Но Бри тянет меня в сторону столика, бормоча что-то похожее на «ты скоро свихнешься со своим кофе». Мы занимаем один из столиков, пока Мейсон делает заказ, и, когда он возвращается, я наконец задаю важный вопрос подруге:

— Так что ты планируешь сегодня?

— Да так, ничего особенного, — во время этих слов её взгляд устремлен куда-то в сторону стойки, но затем она все же обращает внимание на меня: — Но не забывай, что сегодняшний день полностью в моем распоряжении. Мы делаем все, что я захочу.

Звучит, как предупреждение. Наш разговор прерывает подошедший к столу парень с подносом в руке. Он ставит передо мной кружку, и я вдыхаю знакомый аромат кофейного напитка. Слава Богу, что это не чай!

— И она вновь хмурится, — я замираю на месте, услышав знакомый голос, — но я готов сутками наблюдать за тем, как она пьет кофе.

Поднимаю глаза и теперь вижу, что наш бариста – это не кто иной как Уильям Картер. На нем смешная кепка и фартук, а в руке все еще поднос с напитками. Я неотрывно смотрю в глаза человеку, с которым общалась на протяжении двух недель лишь по телефону, и в голове тут же вспыхивает тот самый поцелуй у двери. По его горящему взгляду вижу, что он вспомнил то же самое.

— Может быть, и нам поставишь напитки, или так и будешь только пялиться? — прерывает наши гляделки Мейсон.

Картер приходит в себя и, ставя на стол кружки для себя, Бри и Мейсона, садится рядом.

— С возвращением меня! — он поднимает кружку и, сделав глоток, поворачивается ко мне. — Скучала?

— Как можно скучать по тому, кто ежедневно писал?

— Он тебе писал, а ты мне ничего не говорила? Маленькая негодяйка! — вопит на меня подруга.

Она, что сейчас использовала мой рост в качестве ругательства? Пытаюсь придумать себе оправдание за несколько секунд, но сидящий рядом актер опережает меня:

— Хотя Дес никогда в этом не признается, я уверен, что она ничего не сказала, потому что не хотела ни с кем делиться мною, — на губах Картера играет ехидная улыбка. — И кстати, напоминаю, что ты не игнорировала меня и получала удовольствие от наших переписок.

Мне нечем это крыть. И Картер выглядит так уверенно, словно знает, что уже победил. Но я не оставлю за ним последнее слово.

— Мне нравилось читать, как ты унижаешься, — в словах слышится откровенная издевка.

Бри бьет меня по руке и, когда я поворачиваюсь к ней, сверлит своим угрожающим взглядом. Похоже, я перегнула палку своим ответом.

— Как грубо, Дес, — по голосу Уилла и не скажешь, что он обижен, и он тут же это подтверждает: — Но я не обижаюсь. К тому же сегодня ты научишься манерам в обществе истинных британцев.

И что это, черт бы его побрал, значит? Перевожу взгляд с актеришки на лучшую подругу, которая наверняка это все и задумала. Теперь она невинно мне улыбается, но за это улыбкой скрывается что-то зловещее.

— Картер пригласил нас на чаепитие, которое устраивает его мама по поводу помолвки старшего сына. Это важное событие, так что сейчас мы собираемся пройтись по магазинам, — из меня вырывается тихое «о нет», но Бри, не замечая, продолжает, — и, может, даже устроим показ нарядов, — еще одно «о нет» вылетает из моего рта, — чтобы парни помогли выбрать нам лучшие варианты.

Самое время встать изо стола и уйти. Можно даже резко вскочить и рвануть отсюда, потому что план Бри просто ужасен. Но если я так поступлю с ней, то какой подругой тогда буду? Вот бы отключить эту вещицу в голове под названием «совесть», чтобы она не давила в такие моменты.

— Идея просто ужасная, — признаюсь я, — но если именно этого ты хочешь, то давай притворимся аристократками на день.

Мы встаем изо стола и выходим на улицу. Картер пристраивается рядом со мной и вновь начинает говорить, пока Бри и Мейсон, идя впереди, о чем-то воркуют.

— Вы и вправду сегодня почувствуете себя аристократками, — он словно оправдывается передо мной. — Как я и говорил, моя мама – фанатка королевской семьи, так что все семейные посиделки превращаются в мини-праздники, но это, на самом деле, весело.

Мы залазим в припаркованный фургон Мейсона, и я чувствую, как Уилл невидимо вторгается в мое личное пространство. Думаю, это началось еще две недели назад, но сейчас это ощущается сильнее. Словно размытая картинка вдруг стала четче, и ты уже способен что-то разглядеть на ней. Как он и сказал ранее, я ни за что не признаюсь в своих истинных чувствах, но глубоко в душе радость от встречи с ним все больше и больше разрастается, заполняя собой все пространство.

Это именно то, о чем я говорю. Чувства, так быстро овладевающие твоей головой и затуманивающие разум. Чувства, которые руководствуются тем, что хочет твое сердце. Они как сорняк, который нужно вырвать с корнем, прежде чем он разрастется настолько, что сможет опутать тебя и в итоге погубить.

Вот и будет лучше, если я не позволю вырасти своим чувствам к сидящему рядом парню. Мне нравится моя ясная, здравомыслящая голова. И если с сердцем я смогу справиться, то что делать с физическим влечением? Переспать с ним, чтобы уже успокоиться? Украдкой бросаю взгляды на Картера, и один из них он перехватывает, из-за чего мне трудно отвернуться.

— Я хочу тебя поцеловать, — так, чтобы слышала только я, произносит актер. — Не могу дождаться момента, когда мы останемся одни.

Сердце предательски делает кульбит, когда до меня доходит смысл слов. Наш поцелуй только наш. Наша маленькая тайна. И моему сердцу нравится, что он хочет это сохранить только между нами. Перестань. Прекрати. Останови это.

Вместо этого останавливается фургон, и я тут же выскакиваю на улицу, пытаясь утихомирить свое сердце. Почему оно подводит меня, словно всегда идет против решений, принятых головой? Эй, сердце, прекрати бунтовать. Я больше не позволю тебе принимать решения. Не верну ту власть, что у тебя была.

Тут же рядом оказывается Бри, как будто видит мой внутренний разговор, и, беря меня под руку, уводит от парней.

— Ты в порядке?

— В полнейшем, — сохраняя спокойствие в голосе, отвечаю я и заталкиваю в первый магазин. — Мы же пришли сюда, чтобы выбрать наряды.

Следующие несколько часов превращаются из предполагаемой пытки в веселое времяпрепровождение. Мы переходим из магазина в магазин и перемериваем множество платьев, а парни дают свою оценку, и это все напоминает мне «Проект Подиум». Когда мы находим подходящие платья, ноги у меня уже нещадно болят, и перспектива идти еще куда-то становится еще менее привлекательной.

И все же спустя еще несколько часов мы садимся в машину Картера и направляемся черт знает куда. Хорошо, что мое любопытство обеспечило некоторые знания о том, как в Англии проводятся чаепития, так что сейчас я чувствую себя абсолютно расслабленно. Встреча с мамой Уилла меня также не беспокоит, потому что мы никем друг другу не приходимся.

Пока мы едем, Картер рассказывает о своей семье, но, по-моему, он делает это лишь для меня, учитывая, что Мейсон его друг, а Бри помешанная на нем фанатка. Он говорит о своей семье почтительно и с любовью, и это толкает меня на мысли о собственной семье. Говорила ли я когда-нибудь так? Люблю и я их вообще? На отца мне абсолютно точно плевать, а мать... тут я еще не решила. Я точно все еще злюсь на неё. Но ведь можно любить человека и при этом злиться на него, поэтому я пока не знаю.

Картер заканчивает рассказывать про брата и его невесту как раз в тот момент, когда машина останавливается у огромного отеля, похожего на дворец. На входе стоит портье, который с улыбкой открывает нам дверь, и Картер по-дружески приветствует его. Оказавшись внутри, я и Бри на мгновение замираем, восхищаясь не только красотой, но и величественностью этого места. Но мы не успеваем толком все разглядеть, потому что администратор ведет нас к другой двери, через которую мы попадаем в сад.

Повсюду расставлены столики, застеленные белоснежными скатертями, на которых уже стоят самые разные закуски, бокалы с шампанским и чайные сервизы. Все присутствующие выглядят соответствующе месту, но в воздухе не чувствуется пренебрежения или высокомерия. Наоборот, все выглядят искренними, общаясь и смеясь.

Я разглядываю людей, пытаясь найти виновников торжества, но вместо этого обращаю внимание на красоту места, в котором мы находимся. Мы будто попали в ботанический сад, всюду цветут розы и тюльпаны, гортензии и нарциссы, и еще множество цветов украшают это место. А деревья со своими крепкими ветвями стоят точно охранники этого места. Некоторые ветви свисают так, что, если захотеть, можно легко спрятаться. Это место не просто красивое. Оно дышит и живет само по себе. И если прислушаться хотя бы на несколько секунд, то можно отделить гул голосов от звука природы. Понять, где заканчивается и начинается жизнь, которую мы не замечаем.

— Тебя так легко впечатлить, Дес.

— Для тебя абсолютно другие требования, — бросаю я и догоняю Бри и Мейсона. — Так кто здесь жених и невеста?

Мейсон указывает на пару, которая, на удивление, скрывается в тени деревьев и ведет беседу с другой парой. Они все улыбаются, и даже не нужно вглядываться, чтобы заметить сходство между высоким мужчиной и Уиллом. Такая же широкая улыбка и сопровождающие её ямочки. Выразительные глаза, которые ловят каждое движение. Он взрослая версия Картера, за исключением только волос. Они светлее, чем у его младшего брата, и уложены, тогда как у Картера на голове беспорядок.

— Нам стоит подойти к ним и поздороваться, прежде чем моя мама отшлепает нас за непочтительное поведение, — подходит к нам Картер, поглядывая в сторону, где, по-видимому, стоит его мать.

Мы подходим к старшему Картеру и его невесте, и, как только они видят Уилла, их улыбки становятся шире.

— Не это ли главная знаменитость нашей семьи?

— Это сказал ты, не я, — Картер крепко обнимает парня и после заключает в объятия его девушку. — Поздравляю с помолвкой, хотя вы ведете себя, как женатая пара, уже лет пять. Но теперь сможете вести себя так официально.

Девушка смеется на его слова и кивает головой.

— Прибереги свои шутки для свадьбы, когда будешь говорить речь, — не остается в долгу брат Картера, но тут его взгляд устремляется на нас. — Мейсон и... — следует мимолетная пауза, но брат Уилла быстро скрывает её за улыбкой, — две очаровательные девушки, приятно видеть вас на нашем празднике.

— По-видимому, все хорошие манеры достались вам, мистер Картер, — протягиваю ладонь, и мы обмениваемся легким рукопожатием. — Меня зовут Дестини. Хочу добавить, что поздравляю вас с таким прекрасным событием, как помолвка.

Меня сейчас стошнит от моего приторного голоса и всех этих вежливостей, но я изо всех сил сдерживаюсь. До меня долетает тихий, хорошо скрываемый смех Бри, и я улыбаюсь брату Уиллу своей фальшивой улыбкой.

— Зови меня просто Филипп, а это моя девушка – Беллатрис, — искренней улыбкой отвечает мне парень. — И спасибо.

Я отхожу в сторону и, дав слово Бри и Мейсону, поглядываю в сторону Картера. Он пристально всматривается в меня, и я подмигиваю ему, пока никто не видит. Парень поднимает верхний палец вверх, и я вообще перестаю понимать что-либо.

— Ты здесь уже столько времени, а все еще не поздоровался со своей матерью, — звучит женский голос, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть симпатичную женщину.

Она вся светится, хоть и пытается выглядеть строгой, и я понимаю, что именно от неё парни переняли присущую им жизнерадостность. Картер тут же прижимается к своей маме и склоняет голову, после чего она целует его в щеку.

— Познакомьтесь, — он произносит эту фразу с гордостью, — с лучшей женщиной в мире и по совместительству моей мамой, Эбигейл Картер.

— Ну ты и подхалим, Уильям Мишель Картер!

Перевожу взгляд с мамы Картера на него самого. Мишель? И почему никто не говорил мне о его втором, прекрасном имени? Парень, видимо, замечает что-то в моем взгляде, потому что начинает медленно и почти умоляюще качать головой. Делаю вид, что не замечаю его сигналов, и смотрю на Эбигейл, которая сейчас обнимает Мейсона так, будто он и её сын тоже. Бри представляется и что-то еще говорит женщине, и они заговорщически улыбаются друг другу.

Наконец она останавливается около меня, и я решаю общаться с ней так же, как и с Филиппом.

— Здравствуйте, я Дестини...

Она тут же прерывает меня:

— Какие ваши намерения в отношении моего сына?

Чего? Из-за своего низкого роста я даже не могу посмотреть на Картера поверх неё, чтобы понять, о чем, ради всего святого, она говорит.

— Намерения? — переспрашиваю я. — Абсолютно никаких.

Разговор обрел неожиданный поворот, и мне не нравится, что мама Картера смотрит на меня так, будто готова в любой момент разодрать меня в клочья.

— Мама, прекрати, — вмешивается Картер, — Она не одна из тех, — одна из каких? — Дестини подруга Бри, и я доверяю ей. К тому же она совершенно во мне не заинтересована.

Последнее предложение звучит разочарованно, и после этого Эбигейл еще более пристально глядит на меня.

— Мама, пожалуйста, — Картер нежно берет маму за руку, тем самым привлекая её внимание к себе. — Она хороший человек.

Черты её лица смягчаются, и она поворачивается ко мне с той самой теплой улыбкой, которой приветствовала нас вначале.

— Прошу прощения, я повела себя не так, как подобает леди, — она берет мою ладонь в свои руки. — Приятно с Вами познакомиться, Дестини.

После этого все становится проще. Мы разговариваем, а через некоторое время садимся за столы. Филипп и Беллатрис благодарят присутствующих, и после поднятых вверх бокалов начинается веселье. На сцене играет группа, некоторые люди уже вышли из-за столов, чтобы потанцевать или же вновь вернуться к разговорам. Пару раз я тоже танцую с Картером и каким-то мужчиной, который, как потом оказалось, коллега Беллатрис.

Чаепитие проходит же в спокойствии. Можно даже сказать, что в полной тишине. И я впервые наслаждаюсь чаем, одним из множества сортов, но все же потом сообщаю, что кофе лучше. А затем веселье продолжается. Все смеются и громко разговаривают, танцуют и даже поют. Кто-то в толпе предлагает устроить конкурсы, и большинство эту идею поддерживают. Все это уже не по мне, так что я медленно отхожу в сторону, пока совсем не покидаю очаг вечеринки.

День близится к концу, и все так увлечены, что не замечают мою пропажу. Я же направляюсь к одному из деревьев, чьи ветви скроют меня и дадут мне уединение.

— Уже уходите? — услышав голос Эбигейл, я останавливаюсь.

— Нет, просто решила отдохнуть немного, стало шумно, — отвечаю я, хотя больше похоже на оправдание.

— Понимаю вас. Послушайте, — о нет, после этого слова наверняка последует что-то неприятное, — я не хотела быть грубой ранее...

— Да ничего страшного, — прерываю её я, не желая возвращаться к тому, что было.

— Нет, выслушайте меня, — её голос звучит твердо, и от этого у меня сосет под ложечкой. — Я люблю своих сыновей. И сделаю для них все, лишь бы они были счастливы. И когда я увидела, как Уильям смотрит на вас, я испугалась. Он так легко доверяет людям, хотя они часто предавали его. Я не хочу, чтобы ему было больно, поэтому мне нужно было знать, кем вы его видите.

— При всем моем уважении, — я бы хотела сбежать, — мы знакомы с Кар... с Уиллом около трех недель. Это не так много, чтобы понять, кем я хочу его видеть в своей жизни.

— Вы не видите того, что вижу я. Вы ему очень нравитесь, но если он вам нет, то не стоит давать ему ложных надежд. Я надеюсь, что вы это понимаете.

Она возвращается на праздник, оставляя меня. Спрятавшись за ветвями, я все думаю о словах Эбигейл. Я знаю, что нравлюсь Картеру, но то, как она это сказала, заставило меня задуматься. Я ведь не даю ему ложных надежд, верно? Тогда что же я делаю? Я не хочу с ним отношений, это точно, но мне нравится проводить время с ним, даже если он выводит меня из себя. И то, как он целуется... Эти божественные поцелуи... мне хватило одного раза, чтобы понять, что мне нужны эти поцелуи и нужно то, что следует за ними. Но хочу ли я ранить его чувства таким образом? И почему это вообще заботит меня? Потому что с тобой поступали так, и ты знаешь, как это больно.

— Ради бога, сердце, замолчи.

— Ведешь задушевные беседы сама с собой? Это грустно, могла бы позвать меня, — Картер садится рядом со мной. — Я везде тебя искал, а потом мама сказала, что ты ушла в эту сторону.

Надеюсь, Эбигейл не рассказала ему о нашем диалоге, но, если бы он знал, наверняка бы что-то сказал по этому поводу.

— Так что ты тут делаешь в одиночестве?

— Наслаждаюсь тишиной, — пожимаю плечами, чтобы скрыть то, как много думала о нем всего несколько секунд назад.

Мы сегодня почти не были наедине, и я разрываюсь между тем, чтобы поцеловать тебя и задать тебе вопрос.

Я не оставляю ему выбора, когда первая соединяю наши губы в поцелуе. Мне не хватало этого две недели, я скучала по нему и думала о каждом поцелуе, который мог бы у нас быть. Это страсть. Это тоска. Это сладостная мука. И вот сейчас я целую Картера, запуская пальцы в его и без того растрепанные волосы, а он хватает меня и садит к себе на колени, прижимая все ближе. Его язык ласкает мой рот, и из меня вырывается стон. Руки тянутся к рубашке, расстегивая верхние пуговицы, а его пальцы двигаются к внутренней стороне бедра, когда он отрывается от моих губ, чтобы двинуться дальше. Мои губы приоткрываются в ожидании, но Картер больше не прикасается к моей коже губами, а лишь обжигает её своим горячим и тяжелым дыханием.

— А я говорил, что будешь скучать, — хрипит он, — но думал, что набросишься на меня раньше.

Я отталкиваюсь и слезаю с его колен, поправляя платье.

— Придурок.

Улыбка против воли касается моих губ, но Картер не может её заметить, чему я рада. Из-за него я стала слишком много улыбаться, но ему не надо об этом знать.

— Ага, ты уже это говорила, Дес, — Картер выглядит довольным. — Но раз уже с поцелуем разобрались, я наконец задам тебе вопрос, который меня беспокоит уже некоторое время. Ты сказала, что для меня другие требования. Значит ли это, что я нравлюсь тебе больше, чем все остальные?

Ему что правда не давали покоя мои слова? Это... почти что мило. И будь я проклята, если когда-нибудь признаюсь в этом ему.

— Ты нравишься мне меньше, чем остальные, поэтому тебе будет сложнее удивить меня.

— Порой ты, видимо, забываешь, что я актер и способен разгадать ложь, но как бы то ни было, подожди, я собираюсь очень сильно удивить тебя.

Это звучит как обещание, и мне становится любопытно, что он придумает. Я сажусь рядом с Картером на траву и начинаю разглядывать его, будто смогу узнать, что же он скрывает и о чем думает.

— Почему ты на меня так смотришь? — нарушает тишину Уилл.

Я не могу сказать, что любовалась им.

— Кажется, вы очень близки с мамой.

Не то что я со своей.

Это правда. Многие считают меня и Филиппа маменькиными сынками, но мы просто любим и уважаем её. В нашей семье не принято скрывать чувств, особенно по отношению к тем, кто тебе дорог. Мы разговариваем, когда возникают проблемы, и я знаю, что всегда могу обратиться к маме или любому другому члену моей семьи, и они мне помогут или поддержат меня. Это делает меня сопляком?

— Немного, — отвечаю я и мягким голосом прибавляю: — Но это здорово, что у вас такие теплые отношения в семье. Это дорогого стоит.

Видимо, Картер замечает во мне какую-то перемену или слышит какую-то эмоцию в голосе, поэтому кладет свою ладонь поверх моей и сжимает её. Спрятанные ото всех мы молча сидим, и я знаю, что в этот момент слова нам не нужны.

За нас говорят наши тела. И, возможно, наши сердца тоже, даже если своё я просила заткнуться.