Глава 5

3 года назад...

После того самого дня прошло уже пару недель. Мне даже стал нравиться мамин дружок. Не то что бы он относился ко мне хорошо или вообще замечал меня. На это мне было плевать. Нет, я радовалась его приходу, потому что с ним почти всегда приходил Люк. Если он и дальше собирается зависать у нас, я совершенно не против парня матери и их ежедневных отвратительных вечеринок. Только благодаря этому, у меня был Люк и выпивка.

Иногда я могла только смотреть на него издалека, ловя мимолетные взгляды. Зато, когда никто не отвлекал его, Люк заглядывал в мою комнату. Все всегда было по-разному: мы или разговаривали, или только занимались сексом, и он уходил без слов. Я не возражала, потому что, Бог ты мой, это, наверное, лучший секс в моей жизни! Мне не особо есть, с чем сравнивать, но Люк точно лучший среди всех.

И пусть я отчаянно боялась признаться в этом, он мне начинал нравиться. Не только из-за секса, хотя в этом он безусловно хорош, а из-за того, что он был не как все. Да, он испорченный и порой говорит ужасные вещи, но также из разговоров с ним я поняла, что он прямолинеен и у него есть собственные принципы. Он не какой-то там алкоголик, сидящий у мамочки на плечах. Она работящий парень, который просто любит порой расслабляться с друзьями.

Я не спрашивала его о возрасте, чтобы и он не спросил меня, иначе это бы все моментально ухудшило. Предполагаю, что ему явно больше восемнадцати, что уже создаёт огромные проблемы в отношениях между нами.

Отношения... Как-то, когда я ещё отрицала свою симпатию к нему, я спросила, что он думает об этом. Естественно он рассмеялся. Есть ли вообще мужчины, которые относятся к этому серьёзно? Я не особо надеялась на это, но втайне порой фантазировала о том, что мы начнём встречаться или типа того. Но Люк объяснил, что с его жизнью отношения — это плохая идея, и это опять звучало так по-взрослому. Я не хотела показаться маленьким капризным ребёнком, так что отшутилась, что с моей паршивой жизнью отношения вообще противопоказаны.

Мне пришлось подавить своё разочарование, но оно тут же улетучилось, когда Люк поцеловал меня с той напористостью, которая была присуща только ему. Потом мы снова занялись сексом, и тема отношений меня вовсе больше не волновала.

Но если уж говорить совсем откровенно, я совершенно перестала спать по ночам. В моей голове словно поселился свой Люк, который будоражил мои фантазии. Я становилась все больше и больше зависимой от него. Я перестала выходить из дома и, даже когда Люк не приходил, и я заполняла внутреннюю пустоту, подслушивая разговоры, чтоб понять, говорят ли они о нем что-либо. Пусть рядом с ним я вела себя, как взрослая, но в душе я была и остаюсь пятнадцатилетней девочкой, которая по уши втрескалась.

Сегодня я выхожу из комнаты тут же, как слышу звук открывающейся входной двери. Я делаю так каждый раз, чтобы посмотреть, не пришёл ли Люк. В последние несколько дней он почти не появлялся, и я уже начала казаться себе безумной. Во мне сразу же поднялась паника, что он больше не придёт.

Но в этот раз мне везёт. Я шумно выдыхаю, когда Люк заходит в компании мужчин, которые постоянно ошиваются у нас в квартире. Заметив меня, Люк подмигивает мне, и я собираю все свои силы, чтобы не броситься на него прямо на людях. Такое чувство, что эти дни были вечностью, и они лишь усилили мою тоску по этому парню, который прямо сейчас здоровается со всеми присутствующими.

Меня они игнорируют, и это даёт мне время поразглядывать Люка со стороны. Вообще-то я делаю это постоянно, но каждый раз мне удаётся заметить небольшую особенность, на которую раньше я не обращала внимания.

Боже, он совершенен в своём несовершенстве!

Я ещё несколько секунд рассматриваю его профиль, а затем поворачиваюсь и прячусь в своей комнате. Оставшись наедине с собой, тут же начинаю расхаживать из угла в угол, перекладывая вещи с места на места и злясь на саму себя. Люк зайдёт ко мне. Это точно. Мы сделали подмигивание нашим знаком. Нашим... У нас ничего не было, но, черт, как же приятно знать, что есть что-то только между нами. Наш секрет.

От волнения я начинаю каждые несколько минут поправлять свою одежду, но уже через несколько повторов меня и вовсе начинает раздражать мой наряд. Хочется открыть шкаф и выкинуть оттуда все свои вещи, чтобы найти что-то более подходящее. Вместо этого я падаю на кровать и начинаю отсчитывать секунды.

Один... он скучал по мне?

Два... какова его жизнь за пределами этого дома?

Три... кем он работает?

Четыре... сколько ему лет?

Пять... я ему нравлюсь?

Шесть... где же он?

Продолжаю задавать себе вопросы, теряясь в счете времени и в то же время расслабляясь. Даже мысли о нем способны занять меня так, чтобы остальной мир перестал существовать. Это ненормальная привязанность.

Закрываю глаза, и тут же в моем воображении появляется Люк. Он манит меня к себе, а на губах красуется его неизменная, нахальная улыбка, и я словно лечу к нему на своих невидимых крыльях. Поймав меня, Люк тут же касается моих губ своими, и мир распадается на части, как и каждый раз...

Из фантазии меня вырывает звук резко открывшейся двери. От неожиданности я соскакиваю с кровати, готовясь к обороне, но заметив, что это всего лишь Люк, сразу же расслабляюсь. Сердце предательски отбивает его имя, и этот звук пронзает все мое тело, заполняя пустоту.

Моя фантазия стала реальностью.

Пытаясь скрыть возбуждение, я направляюсь к Люка, но резко замираю, когда он выставляет перед собой руку. И только тогда я замечаю, что что-то не так. Челюсти Люка плотно сжаты, и все его лицо искажено от гнева. Его ноздри сильно раздуваются, словно он бык, увидевший красную тряпку, и я не знаю, что должна сделать.

Он наконец убирает руку между нами и сквозь зубы процеживает, выделяя каждое слово:

— Сколько. Тебе. Лет?

Все моё тело парализует после этого вопроса. Мне хочется соврать или отмахнуться от вопроса, будто это мелочь, но я замираю на месте, как испуганный оленёнок. Я даже не могу отвести взгляд от лица Люка, и единственная мысль в этот момент — я запомню его таким навсегда. Тишина между нами достигает предела, потому что я все ещё не отвечаю на его вопрос, и Люк повторяет:

— Я спросил тебя и больше не намерен повторять, Дестини. Сколько, мать твою, тебе лет?

Я не должна заплакать при нем, поэтому опускаю голову, чтобы он не увидел в моем взгляде страх и стыд. Он и так знает, но ждёт от меня подтверждения. Нет смысла больше прятаться или врать. От одной только мысли об этом я покрываюсь холодным потом. Внутри меня все дрожит, потому что это конец. Я потеряю его прямо сейчас. Мне хочется в последний раз прижаться к нему и поцеловать его, чтобы доказать — возраст ничего не значит.

Вместо этого я поднимаю голову и в последний раз смотрю в глаза, которые захватили меня в свою власть ещё несколько недель назад. Мои пальцы жжёт от острого желания прикоснуться к его лицу. Мои губы болят, словно они лишились наркотика. Все моё тело требует Люка и тянется к нему со всей мощью. И только лишь глаза предательски наполняются слезами.

— Пятнадцать... — мой шёпот разносится по комнате, и это слово заполняет все пространство между нами.

В следующую секунду Люк резко разворачивается и его кулак врезается в стену. Я вздрагиваю от хруста, но не сдвигаюсь с места. Все ещё жду, что Люк что-нибудь скажет. Как будто почувствовав это, он оборачивается ко мне. Сейчас он ещё злее, чем ранее. Костяшки пальцев кровоточат из-за удара, но мы оба игнорируем это, сосредотачиваясь друг на друге. Не давая мне ни секунды, Люк наконец взрывается, словно бомба замедленного действия:

— О чем ты, черт возьми, думала? Ты просто ненормальная, Дестини. НЕ-НОР-МАЛЬ-НАЯ. Я повторю тебе это по буквам, если ты вдруг не поняла, — он кричит на меня, и от его слов мне хочется свернуться и спрятаться. — Ты должна была с самого начала сказать, что тебе пятнадцать, чтобы я, блин, не трахался, с несовершеннолетней. Или подожди...

Теперь его глаза пылают такой яростью, словно оголенный провод, от которого исходят искры.

— Ты сделала это специально, да? Хотела доказать своей больной на голову мамочке, что ты взрослая девочка.

Люк делает ко мне несколько шагов, и теперь наши тела прижимаются друг к другу. Я больше не ощущаю того возбуждения от прикосновения к нему. Мне страшно. Я чувствую себя жалкой и маленькой. Его слова делают больно, но я не могу ничего ответить, словно кто-то приковал меня к моему месту и заставляет слушать все его слова.

— Не. Смей. Никому. Говорить. Об. Этом. Не смей даже думать обо мне, ты меня поняла? — его пальцы впиваются в мой подбородок, и он резким движением поднимает мою голову, отчего шею пронзает острая боль. — Ответь мне, чтобы я, черт тебя дери, мог уйти отсюда, оставив твою лживую задницу.

Если бы это могло задержать его, я бы сказала, что ничего не поняла. Пусть кричит на меня и злится, но только не уходит. Но боль, как физическая, так и та, что прячется внутри, никуда не уходит, так что я делаю медленный, едва заметный кивок.

Люк тут же отпускает меня и пулей вылетает из комнаты, будто она наполнена каким-то вирусом. Дверь за ним резко захлопывается и только чудом не отваливается, учитывая, с какой силой он стукнул её.

Я все ещё стою, пытаясь переварить случившееся. Каждая секунда произошедшего проносится в моей голове, и я словно переживаю это событие раз за разом. От этих повторов меня начинает все больше и больше трясти, и я перевожу взгляд на свои руки. Глаза вновь наполняются слезами, так что я крепко сжимаю ладони, чтобы заглушить мои внутренние рыдания.

Что же я наделала? Я позволила зайти этому так далеко, и кто я теперь без Люка? От этой мысли ноги подкашиваются, и в следующий момент я уже сижу на полу, прижимая ладони к лицу и скрывая, что, кажется, потеряла лучшее, что случалось в моей никчемной и пустой жизни.

Люк, вернись... но эта фраза так и остаётся только в моей голове.