Всё или ничего

   Тяжёлый, удушающий дым сигарет обжёг гортань, заставив меня закашляться. Прочистив горло, я заметил упрекающий взгляд Ин Хо.

— Тебе ведь тяжело дышать этим дымом, почему сидишь здесь?

— Потому что хочу.

   Ин Хо не сдержал ухмылку.

— Я не возьму тебя с собой Хун, что бы ты ни делал.

   Возьмёт. Ещё как возьмёт. Он пойдёт один только через мой труп. Подлокотник кожаного кресла скрипнул, когда я облокотился на него.

— Ты возьмёшь меня с собой Ин Хо. У тебя нет выбора.

   Он выдохнул дым прямо мне в лицо. Такой наглый жест заставил меня скривиться.

— Не возьму.

   Окей. Я вздохнул, собравшись пустить в ход свой главный козырь.

— Помнишь, что было, когда ты оставил меня одного здесь в прошлый раз?

    Он сжал челюсть, но почти сразу же её расслабил, стараясь ничем не выдавать своё беспокойство. Он проиграл ещё до начала боя и хорошо понимал это.

— Бана больше нет в живых, тебе не о чем беспокоиться — затем, тяжело вздохнув, произнёс. —Ки Хун, ты не знаешь, на что они способны. Я не могу подвергать тебя такой опасности.

— В любом случае, если тебе откажут, в опасности окажемся мы оба.

   Я увидел наконец, как Ин Хо начал сомневаться. Спорить дальше было бессмысленно. Я словил на себе его полный решимости взгляд.

— Мы уже говорили об этом, я вернусь сюда, чего бы мне это не стоило.

— Либо умрёшь там, снова оставив меня одного. Но в этот раз навсегда. Не лучше ли умереть вместе?

   На самом деле, умирать я не собирался. Это было последнее, о чём я хотел думать. Но рискнуть всё же стоило. Секундная стрелка часов пошла по пятому кругу, а я успел изучить каждый рисунок на небольшом ковре перед диваном, когда Хван, наконец, откинул голову на спинку дивана и закрыв глаза рукой, простонал:

— Ладно. Мы пойдём вместе.

Я победил в маленькой битве. И это был мой первый шаг на пути к победе в большой войне.

                             ***

   Надев чёрные перчатки и взъерошив уже порядком отросшие волосы, я взял со стола пистолет — небольшой, в кармане он будет почти незаметным — и краем глаза уловил движение у входа в кабинет, а затем услышал решительный голос:

— Нет. Мы не возьмём оружие.

   Я посмотрел на него, как на ненормального. Не возьмём оружие? Тогда наши шансы умереть на том острове будут в десять раз больше! Попытавшись вложить в свою речь как можно больше веских аргументов и придав своей интонации устрашающих нот, я произнёс:

— Если мы пойдём без оружия, то в случае отказа с огромной вероятностью останемся там навсегда. Под землёй где-то. А, хотя, нет, постой. Мы будем сожжены заживо. А это очень мучительно, полагаю.

   Я попытался прочесть во взгляде Ин Хо хотя бы намёк на страх или беспокойство, но он был спокоен как никогда. И хотя он не смог сдержать смешок после моей наводящей ужас речи, голос его был почти холоден:

— В случае отказа, Хун, никакие пистолеты нам не помогут. Ты можешь взять хоть десять таких пушек, и если каким-то чудом нам всё же удастся сбежать оттуда, в чём я, конечно, сильно сомневаюсь, — я закатил глаза, и он тем временем продолжил, — то нас больше никогда не оставят в покое. Они будут преследовать нас до тех пор, пока не найдут, а затем жестоко убьют. И это не говоря о том, что если они заметят, что ты пришёл с оружием на переговоры, то сразу же выстрелят тебе прямо в голову. Здесь не поможет моё положение и статус.

   Его речь позитива не придала, но переубедить меня, конечно, всё же удалось. Я положил пистолет на стол, мысленно прощаясь с ним, и снова повернулся к Ин Хо. Он подошёл ко мне почти впритык и коснулся губами моего лба. Я почувствовал лёгкий запах сигарет и мяты, которой он пытался скрыть следы курения — в последнее время я всё чаще капал ему на мозги, чтобы он перестал курить, ведь меня ужасно раздражал сигаретный дым, и он это знал. Ухмыляясь, я прошептал ему в губы:

— Я всё равно чувствую, Ин Хо.

— Это последний раз, обещаю.

   Конечно, не последний. Он каждый раз нарушает это обещание. Затем Хван примирительно поцеловал меня. Хотя, подозреваю, таким образом он хотел избежать дальнейших упрёков в свой адрес. И я был не против.

   А уже через три часа мы стояли плечом к плечу у штурвала небольшой яхты, попутный ветер придавал смелости, а солнце освещало наши лица, на которых читалась чудовищная решимость идти до конца. Вместе. Теперь всё или ничего.