Все роли сыграны

— Станцуем?

   Я не успел ничего ответить — Бан просто поднял меня и притянул к себе. Одна его рука легла на мою талию, а вторая поддерживала спину, чтобы я не упал. Мне было больно даже стоять, поэтому когда мы начали танцевать, я еле сдерживался, чтобы не закричать. Ноги отказывались слушаться, в голове промелькнула мысль, что я останусь инвалидом на всю жизнь, если вдруг, каким-то чудом, меня успеют вызволить отсюда. Я положил голову ему на плечо — просто потому, что мне было тяжело держать её прямо. В нос ударил запах сигарет с вишнёвым вкусом. Бан тихо хмыкнул и начал говорить:

— Наверняка, сидя здесь с завязанными глазами, кучей травм, вывихов и синяков, ты хоть раз задумывался, чем же ты это заслужил? Ведь я мог бы просто убить тебя, когда придёт время.

   Конечно, задумывался. Первое время только об этом и думал, но ни к какому выводу так и не пришёл. Бан Сок не дождался от меня ответа и продолжил говорить:

— Шесть лет назад я был обычным бедняком. Тогда моя душа и совесть были чисты, а главной моей целью было — сделать счастливыми мать и отца. Представь, они тяжело работали сразу на нескольких работах, чтобы нам хотя бы было что есть. Мне почти всегда запрещали покупать то, без чего я мог бы обойтись, в то время как в семьях побогаче детям давали всё, чего они хотели. Именно поэтому я с детства понимал, что в этом мире ни о какой справедливости не может быть и речи. Смотря на старания родителей, которые не приносили особых успехов, я мечтал добиться для них лучшей жизни. Обеспечить их всем, чего они только могли пожелать. Вызволить нас из бедности раз и навсегда. Так получилось, что я попал сюда в качестве игрока. И так же, как и тебе, мне пришлось тогда впервые наблюдать за сотнями смертей. Люди умирали на моих глазах, я слышал их последние вздохи и просьбы пощадить их, обращённые к солдатам. И тогда же я с немалым удивлением начал понимать, что мне их совсем не жаль. Я заботился только о своей выгоде и был рад всякий раз, когда какой-нибудь игрок выбывал из игры, ведь это значило, что теперь я ещё на один шаг ближе к победе, а значит — и к исполнению своей мечты.

   Я слушал и не понимал, к чему он ведёт. Мой мозг всё ещё слишком туго обрабатывал информацию, а боль во всём теле не давала как следует сосредоточиться. Но одно я понял точно: его речь — это заключительный этап. Последний шаг перед тем, как он в полной мере начнёт приводить свой план по захвату власти в действие. Убив меня, он возьмётся за Ин Хо. Я догадался, что он уже где-то на острове, раз уж Бан решил действовать.

— Я победил. И увидев мой потенциал и жажду власти, создатель игры любезно предложил мне весьма высокую должность. И я, естественно, согласился. Теперь, имея целое состояние, я обеспечил своих родителей, так что они могли до конца жизни не работать, и при этом ни в чём себе не отказывать. Я выслал им деньги, но домой больше не возвращался. Ведущим, заместителем которого я стал, оказался довольно строгий и властный мужчина, который сначала мне не особо понравился. Позже я узнал что, находясь на этом посту всего два года, он умудрился расположить к себе создателей, випов и подчинённых. Заполучил их уважение и признание. Он обладал прекрасной силой воли и невероятной харизмой, умел быстро принимать важные решения и никогда не шёл на поводу у своих чувств. Он просто не давал им выйти наружу. Со временем, попав на крючок его обаяния, я начал искренне восхищаться им. Но спустя какое-то время я начал понимать, что это не просто восхищение, что мне хочется быть с ним рядом как можно больше времени, хочется быть к нему ближе, чем остальные.

   Моему удивлению не было предела. Серьёзно? Он влюблён в Ин Хо и из-за ревности решил замучить меня до смерти?

   Что ж, это хотя бы было логично. Теперь я хотел услышать и узнать всё, что он готов был рассказать, поэтому прохрипел ему в плечо:

— Продолжай.

   Довольный тем, что его рассказ наконец меня заинтересовал, Бан продолжил:

— Я пытался с ним сблизиться, всячески старался добиться его внимания и одобрения. Я потратил на это достаточно много времени и сил, ведь он был всецело поглощён работой, и спустя несколько месяцев мои старания наконец принесли результат. Ин Хо стал охотнее идти на контакт, чаще приходить ко мне за советом по работе и теперь не отстранялся, когда я клал ему руку на плечо или дружески похлопывал по спине при объятиях. Мы подружились с ним и со временем стали ещё ближе. Но настал момент истины и Ин Хо понял, что я стал зависим от его внимания, и что это мешает мне полностью сосредотачиваться на работе. Тогда он позвал меня в свой кабинет и сказал, что на этой работе нет места чувствам. Что мы просто не имеем права им поддаваться. Поэтому я должен смириться с тем, что между нами никогда ничего не будет и быть не может. Я слушал его, согласно кивал, и даже извинился за свою глупость. Тогда в его взгляде я прочёл сожаление и понял, что мои чувства были взаимными, просто мы оказались не в то время и не в том месте. И тогда же я решил, что должен подавить в себе все чувства, на которые ещё был способен. Я продолжал видеться с Ин Хо каждый день, но теперь старательно внушал себе, что ненавижу его. Я снова и снова напоминал себе, что Ин Хо отказался от меня, что он поставил работу на первое место, наплевав на свои и мои желания. И что ты думаешь? Через какое-то время я действительно стал его ненавидеть и был искренне рад этому. Боль отвержения сделала меня сильнее.

   Всё это время мы продолжали кружится в медленном танце. Я не понимал, зачем он рассказывает мне всё это перед тем, как убить, но впитывал в себя каждое его слово, стараясь запомнить, запечатать где-то на подкорке мозга, в полной мере понять его мотивы и побуждения, и что за человек был передо мной.

— В моём сердце больше не осталось места чему-то такому, что мешало бы мне работать и трезво мыслить. И знаешь, моя жизнь действительно изменилась. Мне стало плевать на всех вокруг, работа стала для меня центром вселенной, и ей я  отдавал всего себя. Но одно оставалось неизменным — моё восхищение Ин Хо. Да, я  ненавидел этого человека, но в то же время восхищался им. Он был для меня заклятым врагом и самым близким другом. Так мы и работали здесь несколько лет. Всё было стабильно, чувствам не было здесь места. Но тут появился ты.

   В следующую секунду я почувствовал руку на своём затылке, а затем мою голову за волосы оттянули назад. Я зашипел от боли, и Бан жарко зашептал мне прямо в губы.

— С твоим появлением Ин Хо стал позволять себе слишком многое. Понемногу я начал замечать, что он стал переживать, радоваться, а затем и вовсе стал заботиться о тебе. Меня это ужасно взбесило, ведь мы дали обещание, что никогда не поддадимся чувствам в этом месте. Я отказался от Ин Хо так же, как он отказался от меня. Мы оба стали полагаться только на холодный разум. Но твоё появление всё испортило. Огромная стена, за которой Ин Хо хоронил все свои чувства и эмоции, стала рушиться на глазах из-за человека, который для этого и пальцем не пошевелил. И это было до ужаса несправедливым по отношению ко мне, не находишь?

   До меня дошло всё, что он сказал. Значит, Ин Хо и этот человек когда-то были действительно близки, но в отличие от Бана, Хван нашёл в себе силы отказаться от своих чувств, а затем заставил это сделать и своего заместителя. В голове пронеслась догадка: а что, если Ин Хо до сих пор влюблён в Бана, а я просто стал тем, на кого можно отвлечься? Что, если тогда в постели вместо меня он представлял именно его?

   Мне стало ужасно мерзко от этой мысли. Затем я почувствовал холодный металл, прижимающийся к моему виску, и понял, что это конец. Теперь уже ничто не имело значения, ничто не могло прервать этот момент. Все слова теперь были сказаны, все роли сыграны. Мне суждено было умереть от выстрела в висок в этой грязной, всегда погружённой во тьму, камере. Моим страданиям пришёл конец, и я был несказанно этому рад.

   Единственное, что всё ещё меня тревожило — Ин Хо. Я очень хотел увидеться с ним перед смертью хотя бы на секунду. Ещё раз утонуть во тьме его карих глаз, пытаясь разглядеть в них свет. И кто знает, может в этот раз я действительно нашёл бы его?

   Внезапно Бан припал к моим губам. Это был жаркий, жадный поцелуй, на который я не ответил. Я так ненавидел этого человека, что хотелось блевать, но из-за слабости не мог даже отстраниться. Дуло пистолета вжалось в кожу ещё сильнее, почти до боли. От злости на Бана за всё, что пришлось из-за него пережить, напоследок я укусил его — единственное, что мог сделать, учитывая насколько плохо было моё физическое состояние. Сильно, со всей яростью, на которую ещё был способен, я впился зубами в его губу. Я услышал хруст — видимо, всё же прокусил кожу, а на языке почувствовал противный привкус крови. Бан вскрикнул, а затем, спустя долю секунды, прозвучал выстрел.