Глава 9. Свинцовая тишина перед бурей

АуриельАвтобус дрожал на каждом повороте, и я вместе с ним. Хотя, честно говоря, не из-за дороги. Не из-за ям. Не из-за холода, который, кажется, пробирался прямо под кожу — а из-за мыслей.

Я возвращалась в Вальтеро.

В то место, которое когда-то казалось домом. А потом — тюрьмой. А потом — полем боя. Теперь же... это был всего лишь адрес. Точка назначения. Школа, где я больше не боялась никого.

Я больше не была той девочкой, которая не знала, как использовать свою силу. Я — Ауриель. Фея разума. Или что-то гораздо большее.

Но всё равно... пальцы дрожали. Потому что прошлое, каким бы далеким оно ни казалось, умело ранить с неожиданной точностью.

На входе в Вальтеро всё было почти так же. Те же каменные арки. Те же витражи. Та же гнетущая тишина в холле, будто стены что-то знают.

Я подняла голову. Вдохнула. И пошла.

Моя цель — библиотека. Странно, как именно сюда всегда тянет, когда нужно разобраться в себе.

Я прошла мимо вахты, не обращая внимания на охранника. Он меня узнал, конечно. Поднял бровь, как будто хотел что-то сказать, но промолчал. И правильно.

Здание Вальтеро было всё таким же: холодные стены, свет из высоких окон ложится на пол полосами, запах — знакомый до судорог в горле. Слегка влажный камень, старая бумага, духота от заклинаний, впитавшихся в воздух. Даже скрип пола под каблуками — тот же. Он будто спрашивал: «Ты правда вернулась?»

Я шла по коридору, как по туннелю памяти. Мимо класса боевой магии, где когда-то впервые "сорвалась" — а потом провела три дня в изоляции, пока восстанавливали то, что осталось от витражей. Мимо лестницы, на которой Кристен, смеясь, делала мне косички, пока Лада подсовывала конфеты в карманы мантии. Мимо аудитории, из которой однажды вышла вся в слезах, когда Калеб впервые сказал, что я "странная".

Странная. Слишком умная. Слишком чувствительная. Слишком сильная.

Я и правда была слишком. Просто никто не знал, насколько.

Теперь я тоже не до конца знала. Но знала больше, чем раньше.

Я перестала быть девочкой, которая не знала, как ответить. Я стала той, кто могла бы сжечь всё к чертям. Но не делала этого. Не потому, что не могла. А потому, что научилась выбирать.

Я не приехала сюда, чтобы мстить. Я приехала — чтобы разобраться. Найти то, что связано с легендой. С Сирин. С моей силой. Узнать, что Калеб на самом деле знает. И да — убедиться, что я больше не боюсь.

Я снова вдохнула. Почувствовала, как от кожи к плечам поднимается лёгкая дрожь — и остановилась у двери в библиотеку.

Место, где всё началось. Место, где он...

Нет. Не думай.

Ты уже не та.

***

Дверь в библиотеку открылась с тем же протяжным скрипом, что и всегда. Будто старалась предупредить — «сюда ходят не просто так».

Пыль в воздухе танцевала в лучах мягкого дневного света. Запах старых книг и дерева впитал в себя всю магию, что когда-либо здесь читали. Стеллажи — высокие, тёмные, почти угрожающие. В детстве мне казалось, что они живые. Что шепчутся между собой, когда я прохожу мимо. Иногда я до сих пор так думаю.

Я шагнула внутрь, будто в храм. Или на поле боя.

Мои пальцы сами нащупали нужную дорожку — к дальнему сектору, в котором хранились старые свитки, записи о древней магии, легенды, полумёртвые языки. То, что не читали с тех пор, как я ушла.

Или, может, с тех пор, как я родилась.

Я шла вдоль полок, не зная, что ищу. Но зная, что найду. Интуиция? Магия? Или просто отчаянная надежда?

И тут я услышала знакомый голос.

— Никогда бы не подумал, что ты вернёшься.

Калеб.

Я не обернулась сразу. Не хотелось. Просто продолжила стоять у полки, сделав вид, будто изучаю книгу.

— А ты всё ещё тусуешься здесь? — спокойно, ровно. Как будто сердце не заколотилось сильнее. — Или тоже решил вернуться к корням?

Он засмеялся. Тот самый смех, который раньше заставлял меня улыбаться. Теперь — вызывал только холод.

— Я всегда знал, что ты не из тех, кто просто уходит. Ты же у нас загадка, да? — Он подошёл ближе. Я почувствовала, как его тень легла на меня. — И всё ещё красивая. Даже более, чем раньше.

Я повернулась. Улыбнулась. Совсем чуть-чуть.

— А ты всё ещё думаешь, что знаешь, что на самом деле происходит.

Он пожал плечами, будто не заметил укола.

— Так ты нашла её? — Калеб слегка наклонился вперёд, будто это был будничный вопрос, хотя голос его звучал на полтона тише обычного.

— Кого? — я сделала вид, что искренне не понимаю.

— Книгу. «Фианосовый камень. Сознание». В чёрной обложке, ты помнишь. Я же писал тебе о ней. Она мне нужна для диплома, — добавил он почти небрежно.

— Нет, — солгала я спокойно. — Её не было. Может, её уже давно изъяли из хранилища. Или она никогда не хранилась в открытом доступе.

Он замер. В уголках глаз едва заметно дёрнулся нерв.

— Странно. Мне казалось, если кто и найдёт её — то ты. Уж кто-кто, а ты умеешь доставать то, что никому не даётся.

— Я многому научилась, Калеб, — пожала я плечами. — Но не всё на этом свете поддаётся упрямству.

Он усмехнулся, чуть склонив голову. Но глаза не смеялись. Там была тень чего-то другого. Ожидание? Разочарование?

— Ты права. Просто... знаешь, она не только для диплома. Ну, вернее, да, это тема. Но я слышал, что в ней есть описание определённых структур магии разума. Таких, что даже Алфея об этом молчит. Ни в учебниках. Ни в библиотеках. Только в «камне».

— Кто тебе это сказал? — я чуть подалась вперёд. Он уловил движение.

— Легенды. Слухи. Старые байки. — Он пожал плечами. — Или просто домыслы. Но что-то в них есть, согласись. Ты же не просто так её искала?

Я промолчала. На языке вертелось: А ты не просто так интересуешься мной. Но я сдержалась.

— В любом случае, — продолжил он, — если вдруг она появится... ты ведь дашь знать? Я же доверял тебе. И всё ещё хочу верить, что ты...

— Калеб, — перебила я мягко, но жёстко. — Я не твоя студентка. И не твоя подопытная. Если ты что-то знаешь — скажи. Если нет — тогда не строй из себя благодетеля.

Мы замерли в этой тишине. Где воздух уже начал дрожать от чего-то неуловимого. От угрозы, ещё не принявшей форму.

Он отступил, как будто я ударила его магией.

— Ты изменилась, — хрипло сказал он.

— Да. И мне это нравится.

Флешбек. Библиотека Вальтеро. Полгода назад.

Передо мной была библиотека. Но не обычная — потайная часть, о которой я даже не знала. Витражи, свечи, книги в кожаных переплётах. Один стол, накрытый скатертью, с бокалами. И розы.

— Калеб... — я выдохнула. — Это... для меня?

— Нет, для привидений прошлого семестра. Они обожают мармеладки, — он подмигнул. — Конечно для тебя.

Он усадил меня за стол, на полу был расстелен плед, налил эль, и весь вечер мы провели в разговорах — о магии, о снах, о глупостях и страхах, которые никогда никому не признавались. Калеб смеялся так, как будто слышал мои истории впервые. А я смеялась просто потому, что рядом с ним можно было быть собой.

А потом наступила тишина. Такая, от которой звенит в ушах. Он сел ближе, облокотился на ладонь, изучая моё лицо в полумраке.

— Ты знаешь, что пугаешь меня?

Я вздрогнула. — Пугаю?

— Да. Потому что ты — не та, на кого можно повесить ярлык. Не просто умная, не просто красивая. В тебе... глубина. Сила. Я каждый раз боюсь, что не смогу дотянуться до тебя.

— А ты не должен, — прошептала я. — Ты должен быть рядом.

Я не помню, кто первый наклонился. Помню только вкус имбиря на его губах. Тепло его ладоней на моей коже. Помню, как он развязал ленту на моём платье с такой осторожностью, как будто развязывал тайну. И как я позволила ему стать первым. Это было по-собственнически и немного больно. Он знал, что я ему открылась.

Это было не про страсть. Это было про доверие.

Он старался быть нежным, но в то же время именно тогда что-то в нас начало ломаться.

Когда всё закончилось, я лежала у него на груди, слушая его сердце, и думала: «Вот это и есть любовь. Вот она — моя безопасность».

Он гладил мои волосы, обещая, что защитит меня от всего мира.

Наши дни. Библиотека Вальтеро.

Только он не защитил. Ни от себя, ни от других.

***

Сейчас он сидел рядом, чуть ближе, чем позволяла дистанция. Та самая, которую он сам же и разрушил однажды. Но теперь — она была моим щитом.

— А помнишь этот вечер? — Калеб усмехнулся, бросив взгляд на витраж. — Я, правда, тогда переборщил с мармеладом.

— А я тогда думала, что это был самый красивый вечер в моей жизни, — не удержалась я. Голос прозвучал спокойнее, чем я чувствовала.

Он повернулся ко мне.

— А теперь?

Я посмотрела на него. Свет витражей играл бликами на его лице. Калеб был красив. Умеющий быть внимательным. Заботливым. Опасным.

— А теперь я думаю, что красота — это не всегда про правду, — тихо ответила я.

Он замер, чуть наклонился ближе:

— Всё равно... ты стала только красивее. И... сильнее. Это чертовски заводит.

Я не отвела взгляд. Но внутри всё сжалось.

— А ты стал только увереннее. И всё так же не умеешь вовремя остановиться, — произнесла я с лёгкой улыбкой, но сдержанно.

Калеб будто колебался, хотел сказать ещё что-то, но я встала. Дыхание сбилось, а на затылке — будто щёлкнуло.

Я резко повернулась к двери, и всё внутри сжалось в предчувствии.

— Мне нужно выйти. Свежий воздух, — бросила я и не дожидаясь ответа, вышла из зала.

Как только я сделала пару шагов по дорожке, ведущей к парку, вечерний воздух, казалось, ожил. Он стал плотным, тяжелым.

Из леса что-то двигалось. Тихо. Почти незаметно.

Именно в такие моменты разум отступает. А магия внутри — просыпается.

Я сделала шаг вперёд. И ещё один. Листья под ногами почти не шелестели — всё вокруг будто застыло в ожидании. В животе зашевелилось напряжение. Инстинкт. Тот, что нельзя обмануть.

Что-то здесь было не так.

Я остановилась у края дорожки, прислушиваясь. Воздух стал гуще. Будто напоён магией — но чужой, искажённой.

— Калеб? — крикнула я, обернувшись. — Ты там?

Тишина.

И в следующую секунду — из темноты вынырнуло нечто.

Они не имели лица. Не имели формы. Только чёрные силуэты, скользящие по воздуху, словно дым, словно страх сам по себе стал живым.

Первая тень бросилась прямо на меня — и я инстинктивно активировала магию разума. Барьер. Щит. Эхо моего сознания оттолкнуло существо, но не уничтожило. Только замедлило.

Вторая появилась сзади. Я развернулась, усиливая поток, но их было слишком много. Они ползли из каждого дерева, выныривали из тумана, сгущались в воздухе.

Я отступала.

— Уйдите... — прошептала я, пытаясь сдержаться. Только разум. Только разум. Никакого света. Никаких стихий. Я не могу... Я не должна...

Но одна из теней проскользнула слишком близко. Я почувствовала, как чёрный холод коснулся моей кожи. И в ту же секунду — нечто внутри сорвалось с цепи.

Мир вспыхнул.

Моя кожа — как раскалённое железо. Вены — будто наполнились светом. Из груди вырвался крик, и с ним — удар силы. Он был яркий, как вспышка молнии. И слишком сильный.

Тени отшатнулись. Завизжали. Растворились в воздухе, как дым, сорванный ветром.

Свет внутри угас. А я... я опустилась на колени, чувствуя, как всё тело вибрирует.

— Что... это было? — прошептала я.

И тогда я увидела: неподалёку на земле лежали студенты. Без сознания. Возможно, те, кто гулял рядом. Или те, на кого напали.

А чуть дальше... стоял Калеб.

Он смотрел на меня. Лицо его было искажено. То ли страхом, то ли восхищением. И — абсолютно пустым.

***

Свет бил в глаза, как прожектор на допросе. Я моргнула. Потом снова. Медленно, как будто даже веки решили сопротивляться пробуждению. Комната пахла дезинфекцией, железом и... одиночеством.

— Она очнулась, — услышала я чей-то голос.

Повернув голову, я увидела Ладу. Она сидела на краю койки, держась за край простыни с таким выражением, будто боялась, что я исчезну, если не будет меня удерживать. Рядом стояла Кристен — её взгляд, как всегда, был собран и сосредоточен, но в уголках глаз затаилось беспокойство.

— Привет, дурында, — прошептала Лада. — Ты нас чуть не убила страхом.

— Что... случилось? — голос был хриплым. Головная боль давила, как обруч.

— Вся школа думает, что ты... напала, — сказала Кристен ровно. — Они думают, что ты привезла с собой магию тьмы. Что ты спровоцировала нападение. И что... ты использовала запрещённые силы.

Я резко села, не замечая боли.

— Что?! Это бред! На меня напали первой! Я... я защищалась! Там были тени. Калеб был рядом, он должен был видеть! Он...

— Калеб сказал, что ничего не помнит, — перебила Лада. — Он утверждает, что его тоже ударили. Что он потерял сознание. Что... не знает, откуда ты появилась.

Я будто снова получила удар. Не в лицо. Глубже. В самое сердце.

— Он... врёт, — выдохнула я. — Он стоял. Он видел. Он смотрел мне в глаза.

— Мы верим тебе, — твёрдо сказала Кристен. — Но остальные... не верят. Некоторые уже записали видео. Появились публикации. Тебя обвиняют. Говорят, что ты ведьма. Что ты угрожала студентам. Что твоя сила — опасна.

— И что тебя нужно отчислить из Алфеи, — прошептала Лада.

Я закрыла глаза. Всё тело сжалось.

Я снова была там. В той старой школе. В грязном коридоре. Под смех и камеры. Только теперь — в новом теле. С новой силой. И всё равно — та же боль.

— Но мы с тобой, поняла? — Лада схватила меня за руку. — Мы здесь. Мы видели, в каком ты была состоянии. Мы знаем, что ты бы не стала.

— Нам нужно только... доказать это, — добавила Кристен.

Я кивнула. В груди стояла пустота. Но на её фоне — тонкая, едва ощутимая ниточка. В этот раз я не была одна.

— Тогда... я обязана вернуться. В Алфею. Пока всё не стало хуже.

Ривен

Я почувствовал её ещё до того, как увидел.

В коридоре — у стойки регистрации, возле витражей. Словно лёгкий сдвиг в воздухе. Вибрация, которую ловишь не ушами, а чем-то под кожей. Тело будто само выпрямилось. Плечи — в тонус. Внутри что-то заныло — смесь облегчения и... злости.

А потом она появилась.

Уставшая. Бледная. В своей одежде, но будто не в своей коже. Как будто она пришла из другого мира, где неделю держала оборону. И, может, так и было.

— Булка, — выдохнул я. Голос звучал спокойно. Почти лениво. Как всегда. Только внутри меня всё звенело.

Она подняла глаза. И попыталась улыбнуться. Тонко. Почти честно.

— Привет, Ривен.

— Ты где пропадала? — спросил я, подходя ближе. — Мне уже пришлось за тебя скучать.

— Это было бы глупо, — хрипло усмехнулась она. — Я была... в Вальтеро. Несколько дней. Надо было кое-что выяснить.

— Выяснила? — я всмотрелся в её лицо. Она не отвечала сразу. Только посмотрела в сторону, и на долю секунды — не на секунду дольше — задержала взгляд на полу.

— Хм. Допустим. Главное — вернулась, — я поймал её за локоть. — Ты хотя бы поела?

Она мотнула головой. Как всегда.

— Пошли в столовку. И не спорь, Булка. А то придумаю, что ты мне должна ужин.

— С тобой безопасно и дорого одновременно, — буркнула она, но не сопротивлялась. Мы пошли в сторону столовой. Внутри уже теплилось какое-то чувство. Словно та старая Ари, которая умеет шутить и дразнить, пробуждалась снова.

Мы почти дошли до стола, когда услышали:

— Ари!

На нас налетела Терра. Она была бледнее обычного, глаза блестели.

— Ты в порядке? Скажи, что ты в порядке!

— Терра?.. Да. Я просто устала, — Ауриель попыталась улыбнуться. — Всё хорошо.

— Нет, не хорошо! — Терра дрожащими пальцами держала телефон. — Посмотри...

Я понял, что что-то не так, ещё до того, как увидел экран. По взгляду Ари. По тому, как она застыла. Как будто в ней выключили звук и цвет.

— Что?.. — начал я, но Терра уже передала ей смартфон.

И всё вокруг исчезло.

На экране — она. Моя Ари. Размытая картинка с камеры, держащейся явно неуверенной рукой. Смех за кадром. Девочка в белом платье — Ари — стоит в центре двора. Вокруг — крики. Кто-то толкает её в спину. Кто-то срывает с плеч куртку. Её лицо — непонимание. Ужас. Потом — ведро. Грязное, тёмное. А потом... багровая струя — свиная кровь. Она льётся сверху, по волосам, по лицу, по платью. Кто-то орёт: — Ведьма! Убирайся, тварь! — Угроза Алфее! — Вали туда, откуда пришла!

Кто-то в кадре визжит от смеха. Другой бросает в неё куском чего-то. Картинка дрожит, и мы видим, как Ари падает на колени — будто её тело не выдержало. Платье прилипло к коже. Вся в крови. В глазах — не страх. Даже не боль. Просто... пустота.

Под видео — сотни комментариев:

«Она больная». «Эта фейка всех погубит». «Слишком много силы — слишком мало морали». «Алфее не нужна такая». «Ведьма. На костёр!»

Я застыл. Мир звенел. В ушах — гул.

Видел, как Муза отшатнулась. Как Стелла прикрыла рот. Как Блум выругалась сквозь зубы. Как Терра сжимает пальцы так, будто хочет раздавить собственный телефон. Но я... Я ничего не чувствовал. Только пепел. Только ярость.

— Кто? — мой голос был чужим. Холодным. Режущим. — Кто это выложил?

— Анонимный паблик, — прошептала Терра. — Из Вальтеро. Но репостят уже все. Алфея уже видела.

Я встал. Нет. Я взорвался.

Стул отлетел назад с таким грохотом, что половина столовой замерла.

— Я их убью. Серьёзно. Я найду этих уродов. Я...

— Ривен, — её голос. Мягкий. Сломанный. Я обернулся.

Ари держала меня за запястье. Её пальцы дрожали. Но она смотрела прямо на меня. В глаза. Не прячась.

— Не надо. Просто... будь рядом.

И я замолчал.

Потому что в её взгляде не было ни одной слезы. Ни одной эмоции. Только тишина. Мрачная, как воронка. Как будто внутри неё что-то сдохло — и она не дала этому выйти.

Я опустился рядом. Взял её руку. — Я рядом, Булка. И никому не позволю снова тебя тронуть. Клянусь.

Вокруг собирались люди. Их лица были как зеркала — отражения ужаса, отвращения, непонимания. Кто-то шептал, кто-то смотрел в телефон, кто-то — на неё. На нас.

— Это она? — слышался чей-то голос. — Та с видео?

— Она что, правда напала?

— Да вы что? Она же сама вся в крови. Вы видели?

Я готов был встать и заорать. Заставить замолчать всех. Но тогда...

Розалин вошла.

Как буря. Как режущий клинок. Ни одного лишнего движения.

— Кто выложил это видео? — её голос не был громким. Но заткнулись все.

Она прошла вперёд, мимо нас, взглядом прошивая каждого. Посмотрела на Ари. На меня. На Терру.

— Думаю, теперь пришло время кое-что объяснить, — сказала она спокойно. — Ауриель? Расскажешь сама — или мне начинать?

Я увидел, как её пальцы сжались в кулаки. Маленькие, изящные, будто фарфоровые. Но внутри — сталь. И огонь. Только тот, кто её знал, мог увидеть, как много ей стоило сохранить этот ровный голос.

— Я поехала в Вальтеро... — начала она.

В столовой стало тише. Даже ложки перестали звенеть. Кто-то замер на полпути к стакану с соком. Все смотрели на неё. И она это знала.

— Не за книгой, — продолжила Ари. — Вернее... не совсем. Мне хотелось больше практики, больше понимания. Розалин, я... я хотела двигаться дальше, а не стоять на месте. Хотела быть полезной. Вам. Себе.

Она снова сделала паузу. Розалин кивнула, не перебивая.

— А ещё... я хотела повидаться со старыми друзьями. С Ладой, Кристен, Мали. Мы... поговорили. Всё было нормально.

Я смотрел, как у неё чуть дрожит губа. Один раз. Быстро. Почти незаметно. Но я заметил.

— Потом я пошла в библиотеку. Старая, пустая... Мне казалось, там будет спокойно. И да, я встретила... одного человека. Старого друга. Мы перекинулись парой слов, и я... пошла на улицу.

Снова пауза. Чёрт, я чувствовал, как в ней всё ломается. Она говорила чётко, по пунктам — как на допросе. Только без драмы. А это было хуже.

— Тогда появились... они.

Она не сказала, кто. Но мне было достаточно взглянуть на её лицо. Тени. Мерзкие, бесформенные сущности. Я видел их однажды на юге Солярии. Еле выбрался.

— Они были повсюду. Без лиц. Без эмоций. Просто... тьма. Я пыталась защищаться. Использовала всё, что могла как фея разума. Всё, чему училась. Но их было слишком много.

Она подняла глаза, и на миг я встретился с её взглядом. И понял. Она лжёт. Не про нападение. А про силу.

— Пришлось... использовать другую магию. Я не знаю точно, что это было. Но это было... светом. Сильным. Настоящим.

Блум напряглась. Розалин замерла. Кто-то в зале выдохнул. Даже Беатрис, которая стояла рядом и строила из себя золушку с сочувствием, слегка приподняла брови.

— Я никого не хотела ранить. Но на утро... сказали, что это я напала. Все всё забыли. Калеб сказал, что ничего не помнит.

Калеб. Запомню это имя.

— А потом выложили видео.

Она опустила глаза. Голос стал едва слышным:

— И всё снова стало, как тогда.

Чёрт. Я знал, каково это — снова оказаться в своей личной яме. Я не знал всей её истории, но сейчас... мне хотелось одним ударом снести каждого, кто смотрел на неё, как на чудовище.

Я сделал шаг вперёд. Просто на случай, если ей снова придётся держать всё в одиночку.

Я почувствовал, как в зале поднялась волна шепота. Ещё бы. Они же обожают такие истории. Девочка возвращается в школу, на неё нападают, она всех спасает — и оказывается виноватой. Почва для слухов жирная, как сливочное масло.

Беатрис сделала шаг вперёд, сложив ладони перед собой, будто сейчас вознесёт молитву.

— Бедняжка... — её голос звучал слащаво до тошноты. — Не могу поверить, что кто-то мог подумать на тебя. Ведь ты бы не стала нападать... правда?

Я скривил губы, но промолчал. Если бы не Ари рядом — уже сказал бы ей, куда засунуть эту показную жалость.

— Правда, никто не заслуживает такого, — продолжала она. — Я уверена, Розалин поймёт тебя. А мы — поддержим.

Она как бы обняла Ари взглядом. А потом — на долю секунды — посмотрела прямо на меня. И в этом взгляде было не «жалко её». В нём было: «смотри, как я могу быть лучше неё».

Твою мать, Беа. Даже сейчас?

Розалин подняла руку, и зал мгновенно стих. Её голос не был громким, но в нём слышалась сталь.

— Я не потерплю унижения учеников моей академии. Ни в виде публикаций. Ни в виде слухов. Это видео будет удалено. Со всех каналов.

Она посмотрела по залу — почти на каждого.

— И если кто-то продолжит распространять ложь — я лично устрою дисциплинарное слушание. С отчислением.

Вот тут некоторые студенты поёжились. Кто-то быстро опустил телефон. Кто-то просто исчез из столовой, как дым.

Розалин снова повернулась к Ари.

— Я верю, что ты не лгала. Но если вдруг ты готова рассказать больше — моя дверь открыта. В любое время. И я буду рядом.

Я почувствовал, как у меня из груди ушёл застрявший воздух. На мгновение.

Ари тихо кивнула.

Но я всё ещё чувствовал её пальцы на моей руке. Она не отпускала. А это значило: история не закончилась.

И если ей придётся снова что-то скрывать — я буду рядом, чтобы не дать ей сломаться.

Блум и Скай.

Комната Ская. Поздняя ночь. Мягкий свет. Скрученные тела в простынях. Шепот.

— Ты слышал, как она рассказывала? — Блум провела пальцами по плечу Ская, уткнувшись носом в его ключицу. — М? — он пробурчал сонно. — Про нападение? Да, слышал. Жёстко.

— Она молодец. Серьёзно. Поехала туда одна. Зная, что могут снова травить. И всё равно — поехала, чтобы понять про меня, про... нас. — Угу. Ари не из пугливых.

Блум приподнялась на локте, посмотрела на Ская сверху вниз.

— Я, знаешь, о чём подумала? — Что ты хочешь, чтобы я купил ещё один матрас, чтобы мы не скатывались к стенке?

— Нет! — хихикнула Блум, но тут же посерьёзнела. — У вас с Ривеном же скоро выездные экзамены. На две недели. — Ага. Нас в Севир отправляют. Через три с лишним недели уже. Устроим пикник под дождём и драку в грязи. — Очень романтично. А теперь по делу: я не хочу всё это время быть одна. И еще. Вдруг у Ари опять что-то случится? Она и так ни с кем не разговаривает.

Скай вздохнул.

— Блум. Ты хочешь жить у меня до этого времени? — Ага. Идея ведь хорошая? Я буду спать тут. С тобой. Смотреть, чтобы никто не совал нос. И... — она потянулась ближе, — я подумала: Ривену всё равно негде будет тусить. Может... стоит его ненавязчиво подселить к Ари? Ну... чтоб не скучала.

Скай рассмеялся.

— Ты хочешь вселить Ривена к девчонке, которую он избегает и по которой сохнет? Гениально. Он либо сбежит через день, либо признается ей в любви. — Ну вот и посмотрим, — усмехнулась Блум. — Только представь: он, она, комната, два одеяла и одна чашка на двоих...

— Окей, всё, молчу. Но я записываю этот заговор. Если что — я не участвовал.

Ауриель

Вечером, когда вся суета дня улеглась, мы с девочками собрались у камина в общем зале. Блум принесла плед, Муза заварила что-то мятное и горячее, а Аиша уговорила Стеллу не жаловаться вслух, что кресла неудобные. Было тепло. И спокойно. Почти как раньше.

Я сидела, поджав ноги, и пыталась сделать вид, что всё в порядке. Что сегодняшний день — не катастрофа. Что я не слышу до сих пор, как в голове отзывается тот мерзкий плеск свиной крови. Что мне не стыдно. Что я не боюсь.

— Ты сегодня держалась круто, — сказала Муза, подавая мне чашку. — Я бы орала в столовой на весь зал.

— Да, у тебя было лицо ледяной королевы, — добавила Стелла. — Мастер-класс, как не дать никому прикоснуться к болючему месту.

Я улыбнулась. Почти по-настоящему.

— Я просто не хотела, чтобы кто-то подумал, будто я снова сломалась. Сделала паузу. — Но, если честно... я испугалась.

Они замолчали. Никто не стал перебивать.

— Я испугалась, когда поняла, что у меня больше силы, чем я готова признать. Что всё, что я рассказывала о себе — может быть ложью. Я всё это время думала, что контролирую... что понимаю свою магию. А потом...

Я опустила взгляд в чашку.

— А потом я увидела их. Тех существ. Тени. И вся моя контрольность испарилась. Я действовала на инстинктах. Не как фея разума. Как что-то другое.

— Но ты справилась, — тихо сказала Флора. — Это важно.Они избегали темы моей силы, хотя уже сами начинали понимать, что что-то не так. По крайней мере я видела это в глазах Аиши.

— Да, — кивнула я. — Но знаете, что было ещё хуже?

Блум сдвинула брови.

— Калеб. — Он... снова тебя...? — начала Муза.

— Нет, — быстро ответила я. — Почти. Почти что-то между. И я почти позволила. Он был таким... мягким. Таким "как раньше". А я почти снова поверила. Но потом... я поняла, что всё это — игра. Манипуляция. Что я ему никогда не была нужна — как личность. Я была идеей. Историей. Силой. Проектом. Он собирался писать по мне диплом.

— Охренеть, — выдохнула Аиша. — Даже не удивлена.

Я вздохнула и приложила чашку к губам.

— Я разочаровалась в нём в последний раз. Хватит. Правда.

***

Когда девочки разошлись, я долго сидела одна в зале, глядя в огонь. Пустая кружка согревала пальцы, как будто в ней всё ещё был чай. Но внутри меня уже всё остыло. Я встала и, не раздумывая, пошла туда, где могла хотя бы на минуту забыться — к нашей с Ривеном скамейке.

Ночь была прозрачная. Тихая. Алфея спала, и в темноте слышались только шорохи листвы и мои шаги по камням. Скамейка стояла всё там же. Но не пустая.

Он сидел, повернувшись спиной ко мне. Его плечи были напряжены. Он смотрел куда-то вдаль, на фонари, что освещали дорожку к северной башне. Я замерла. Шаг — и он бы услышал меня. Шаг — и всё бы изменилось.

Но я не сделала этого шага.

Я развернулась и побежала обратно, в сторону корпусов, пока сердце не начало стучать слишком громко. В висках пульсировало одно: Ты трусиха. Ты боишься рассказать правду. Боишься, что он посмотрит на тебя иначе. Не как на ту, кого хочется защищать, а как на ту, кто не стоит доверия. Не стоит чувства. Прошмандовка, как назвали тебя те ублюдки из Вальтеро.

И ты сама в это почти поверила.

Я уже почти дошла до входа в корпус, как вдруг услышала голос:

— Эй, всё хорошо?

Асгар. Прислонился к мотоциклу, как будто ждал кого-то. А может, просто стоял там всё это время.

— Ты выглядишь так, будто только что убежала от погони, — он мягко улыбнулся.

— В каком-то смысле так и есть, — я тоже улыбнулась, но слабо.

— Хочешь покататься?

Я не ответила. Просто кивнула.

Мы ехали молча. По ночному городу, где свет фонарей отражался в лужах и создавал иллюзию зеркального мира. Ветер бил в лицо, прохладный и бодрящий. Я держалась за него сзади, закрыв глаза, как будто можно было сбросить всё — и этот день, и видео, и Ривена, и Калеба, и страх.

Через какое-то время он остановился на холме. Отсюда город был как на ладони — огни домов, башен, отражения в реке.

Асгар подошёл к багажнику, вытащил плед, термос и два жестяных стаканчика.

— Ты что, всегда так подготовлен?

— Всегда надеюсь, что кому-то захочется сбежать. — он сел рядом, разлил чай. — Мята и лимон. Успокаивает. Без сахара, прости.

Я взяла кружку. Он набросил плед мне на плечи, потом сам подвинулся ближе и аккуратно обнял за спину.

— Я не буду спрашивать, что случилось. Просто сиди. И если нужно — я здесь.

Я кивнула, не отрывая взгляда от города.

Тепло его руки на моей спине не будоражило. Не обжигало. Оно было другим. Спокойным. Таким, каким должно быть настоящее утешение.

И в этой тишине я позволила себе расслабиться.

Ривен

Я просидел на скамейке битый час. Просто сидел. Ветер продувал через ткань рубашки, ночь медленно стекала с неба в мокрые дорожки, а я всё не мог уйти. Она не пришла. И это должно было быть предсказуемо, но всё равно било по ребрам.

Я встал только тогда, когда понял — дальше будет только тише. Пустее.

Уже на полпути к общежитию, проходя мимо парковки, я машинально бросил взгляд на аллею — и замер.

Она.

Ари спрыгивала с мотоцикла, а рядом с ней — Асгар. Он снял шлем, и его волосы слегка растрепались. Она что-то ему сказала, улыбнулась, хихикнула... Лёгкий, короткий смех, знакомый до мурашек. Она не видела меня.

У меня внутри будто кто-то резко сорвал тормоза. И я не знал, что чувствовать. Радость? Что ей уже легче? Что она может смеяться, может довериться кому-то? Или злость — за то, что этот кто-то не я? Что вместо того, чтобы подойти ко мне, она выбрала уехать с ним?

Я стоял в тени, пока они не скрылись за дверью общежития.

Потом медленно двинулся дальше. Настроение было ниже нуля, и я едва ли понимал, куда иду.

На одном из нижних этажей, в открытое окно, донёсся смех — другой. Хриплый, нарочито игривый. Я обернулся на звук. И снова остановился.

В проёме лестничного пролёта, как в дурной комедии, в потоке поцелуев, глупых шуток и громкого хихиканья, на плечи какому-то соседу валится Беатрис. Уже не тот парень, с которым она изменила. И даже не тот, с кем вчера заигрывала. Новый. Очередной. Безразличный.

Я посмотрел на них — и ничего не почувствовал. Ни злости. Ни ревности. Только пустоту. Усталость.

Когда-то я думал, что в ней всё — огонь, дерзость, энергия. А теперь видел только выжженную землю, по которой мне больше не хочется идти.

Твоё сердце уже не с ней.

Я двинулся дальше. В темноте. Один. И всё, что звучало в голове — её смех. Лёгкий. Настоящий. Но не для меня.

Эпилог части:

Окно в комнате Ривена захлопнулось от порыва ветра. Свет погас. В другой части здания Ари смеялась над шуткой Асгара в телефоне, заворачиваясь в одеяло. В подвале Алфеи, далеко под землёй, что-то дрогнуло. Впервые за долгие годы. Что-то древнее. И очень голодное.