Глава 7. Сладкий яд.

Аурелия

Пятница. Тот самый день, когда ты больше всего хочешь исчезнуть в своём одеяле и никуда не выходить. Но в мире, где люди носят крылья и под рукой всегда магия — даже этого иногда недостаточно.

Ривен не пришёл. Хотя мы договорились.

Это раздражало, но не настолько, как раздражала я сама. Зачем вообще просила о встрече? Почему решила, что он... что? Что он взрослый? Ответственный? Стабильный? Это же Ривен. Он даёт кофту, а потом исчезает. Шутит — и сразу становится серьёзным. И никогда не появляется, когда ждёшь.

Класс. Он не только проигнорировал встречу, но и отлично проводит время.

Я уже собиралась проигнорировать всё это, как услышала уведомление: Мэт: «Если хочешь — заберу через 15 минут. Едем в тот же бар. Присоединишься?»

Мэт. Надёжный, спокойный. Без всяких «исчезновений». Музе повезло.

— Идеально, — пробормотала я и резко направилась к шкафу.

Полупрозрачная юбка, длинный джемпер. Волосы — в лёгкие волны. Минимум макияжа, только стрелки и блеск на губах. Всё в меру. Всё — немного напоказ.

***

Когда я вышла к парковке, Мэт уже ждал. Он сидел в машине, ковыряя соломинкой в банке энергетика, и приветственно кивнул, открыв окно:

— Успела вовремя

Я села на переднее сиденье, застегнула ремень и кивнула ребятам на заднем.

— Привет.

— Привет, я Калеб, а это Дэймон, — отозвался Калеб, слегка улыбаясь. Он был в очках, в тёмно-зелёном свитшоте, с коротко подстриженными светлыми волосами. Весь образ — собранный, немного рассеянный, но явно не для эпатажа. Спокойный, молчаливый, аккуратный.

Полная противоположность моего Калеба. Тот был громким, самоуверенным, всегда «на сцене». Любил флирт, обожал внимание. И — пользовался им, как оружием. Этот — скорее выглядел как профессор-ботаник, забредший в мир специй и фей.

Сбоку мелькнул взгляд второго.

— Привет-привет, — Дэймон расплылся в улыбке. Его кудри были уложены как попало, он держал руль одной рукой и то и дело косился на меня. — Рад, что едешь с нами. Говорят, ты новая звезда Алфеи?

— Кто говорит? — улыбнулась я.

— Ну, эм... никто конкретно. Я так... сам решил. По ощущениям. — Он кашлянул. — Типа... у тебя классная энергетика.

Мэт тихо фыркнул сзади.

— Ди, только не начинай опять свою водную терапию как технику флирта.

— Это было один раз! — Дэймон покраснел. — И вообще, Эдвард заслужил. Кто подкатывает к бывшей — получает ливень в спальне.

Я рассмеялась.

— Правда? Вода в спальне? Интересно. У нас в школе максимум, что происходило — это телепатические атаки по ночам.

— Феи разума, да? — уточнил Калеб, оживившись.

— Ага. Всё через голову, никакого веселья. Условно.

— Так ты из Академии Вальтеро? — Он удивился. — Объясняет твои оценки. Ты и правда...

Я подняла бровь. Он замолчал.

— ...сильная, — закончил он.

— Это приятно, но ты сказал это так, будто ставишь галочку в личном блокноте.

— Ну, я веду рейтинг, — хмыкнул он. — Вдруг ты потенциальная угроза.

— Очень смешно.

— Это был комплимент. На нашем языке.

— Тогда спасибо. На своём — я тоже опасна. Особенно для разговоров, в которых меня ставят в рейтинг.

Дэймон прыснул.

— Вот это подача. Мне теперь страшно флиртовать.

— А ты всё-таки флиртуешь?

— Ну... пытаюсь. — Он наклонился ближе. — Получается?

Я сделала вид, что думаю. — Как булочка без начинки. Вроде симпатично, но пока не убедительно.

Он покраснел. Сзади Мэт и Калеб хохотнули.

Машина свернула к центру города. Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь — искренне.Но в какой-то момент, повернув голову к окну, я заметила их.Ривен. Муза. Флора.

Он курил. Флора что-то весело рассказывала. Муза хохотала. А он... стоял, в своей обычной позе. Полурасслабленный, с прищуром, с той самой ухмылкой.

И в момент, когда наши взгляды пересеклись, ухмылка исчезла.

Я почувствовала, как всё внутри становится резче. Как будто какой-то ненужный нерв обнажился.

— Я тебя провожу, — сказал Дэймон, обойдя машину и предложив руку. Я приняла её. Он был вежлив, как будто мы всё ещё в школе, а не перед клубом, где собираются студенты магии с алкогольными заклинаниями в крови.

— У тебя тут задралось, — шепнул Дэймон, чуть склонившись ко мне. Показал на край джемпера. Тот задрался, и через полупрозрачную юбку едва виднелся край трусиков. Я вздрогнула и тут же поправила. Сердце колотилось.

— Спасибо. — Как неловко.

Он снова улыбнулся, и я почувствовала его доброту — искреннюю, немного наивную.

Но всё это будто блекло на фоне взгляда, который всё ещё висел в воздухе, когда я выходила из машины.

Ривен уже стоял, чуть выпрямившись. И в его челюсти нервно играли желваки.

Мы подошли ближе. Блум, увидев меня, вырвалась из толпы и с криком «Ария!» кинулась обнимать. Я почти рассмеялась — её энтузиазм был заразителен.

Но не успела выдохнуть, как кто-то аккуратно, но решительно потянул меня назад за запястье.

Ривен. Он резко оказался позади, обхватив меня за талию, и наклонился к уху:

— Кажется, мы договаривались встретиться в другом месте, — прошептал он. Его голос... Господи. Этот голос способен убивать.

Я обернулась, почти прикасаясь губами к его щеке:

— Я и была. Только не с тобой, Ривен.

Он замер. Улыбнулся. — Приятно. Ревную. А можешь прошептать мое имя снова? Он сглотнул. — Конечно, но в другой раз, — подмигнула я ему и вывернулась из его рук, направляясь к Дэймону, который уже ждал у барной стойки.

Ривен

Она появилась, как всегда — не вовремя.

Хотя... какое к чёрту "не вовремя", если я весь день ходил в каком-то подвешенном ожидании?

Стою, курю, делаю вид, что вникаю в бредни Флоры про нового стилиста в библиотеке (не спрашивайте), а сам краем глаза ловлю каждый звук со стороны парковки. Мозг, как собака Павлова, только на одну цель.

И вот она выходит.

Юбка. Полупрозрачная. Рядом — парень. Не я. И — ухмылка на лице. Не мне.

Челюсть сжалась сама собой. Муза что-то ляпнула, я даже не разобрал — в ушах звенело. Он открывает ей дверь, держит руку, что-то шепчет. А она улыбается. Тихо. Сдержанно. Но не мне.

Когда я потянул её назад — за запястье, медленно, без грубости, но с чётким намерением — я ожидал злости. Или колкости. Но не этой чёртовой улыбки, как будто я ей ни капли не интересен.

— Я и была. Только не с тобой, Ривен. Бам. И как же она прошептала мое имя. Господь фей, помоги мне.

Словно плеть по самолюбию. Улыбнулся. Конечно, я улыбнулся. Как иначе. Показал зубы — значит, всё в порядке, правда?

Нет.

Она ушла к нему. К этому водному недоразумению с глазами щенка и кривым флиртом. (Но пока еще ровными зубами).

Я всё ещё чувствовал её запах — мятный, как булочка. Моя булка. И это, чёрт подери, бесило. Потому что никто не имеет права называть её так. Даже она сама об этом не знает.

Муза посмотрела на меня в упор и, кажется, всё поняла. Промолчала. А я просто повернулся к бару, достал сигарету — вторую за вечер — и мысленно пообещал себе не смотреть в её сторону.

Минут пять. Или десять.

А потом... всё равно пошёл следом.

Аурелия.

Бар гудел. Свет был мягким, приглушённым, будто сам воздух вибрировал в такт музыке. Я стояла у стойки, обхватив кружку с пивом обеими руками, словно это было нечто большее — якорь в реальности.

Дэймон болтал, что-то рассказывал про тренировку, на которой кто-то по ошибке вызвал водоворот в душе для преподавателей. Я смеялась, кивала, но, по правде, половину слов пропускала мимо ушей.

Потому что знала: он где-то тут. Позади. Или сбоку. Или просто слишком близко, даже если не рядом.

В очередной раз повернув голову, я заметила его. Ривен. Он стоял с бокалом чего-то тёмного, прислонившись к колонне, наблюдал. Не в открытую, не в лоб — но я чувствовала его взгляд кожей.

Спокойно. Расслабься. Ты не обязана реагировать.

Музыка сменилась — на что-то с тяжёлым, ритмичным битом. Кто-то из девчонок — кажется, Флора — подскочила ко мне и схватила за руку:

— Ари! Танцуем! — Эээ... — Не сопротивляйся! — Блум уже была на танцполе, подмигивая мне через толпу.

Я сдалась.

Сбросила пиджак, который накинула поверх джемпера, закинула волосы за плечи — и пошла.

Сначала танцевала с девчонками — просто, по-дружески, в кругу, смеясь и двигаясь в такт. Дэймон пытался протиснуться ближе, но не особо знал, что делать с руками. Калеб остался у барной стойки, крутил в пальцах какой-то миниатюрный кристалл. Типичный ботан.

И вот в какой-то момент я почувствовала движение за спиной. Мягкое, но уверенное. Не касание — присутствие.

Ривен.

Он двинулся ближе. Настолько, что я чувствовала тепло его тела — как если бы между нами было не сантиметров десять, а одно дыхание. Не дотронулся. Но почти.

— Булка, — прошептал он. Его голос был мягким, как ночь, и тёплым, как вино. Я чуть дернулась. — Перестань так меня называть. — Почему? — улыбка в его голосе не исчезла. — Это же секрет. Только наш.

Я не ответила. Потому что в этот момент он сделал шаг вперёд, и наши колени чуть соприкоснулись. Не специально. Но не случайно.

— Ты танцуешь слишком близко, — заметила я, стараясь звучать спокойно. — А ты — слишком красиво. — Это тоже твоя манипуляция? — Это... правда. — Грязная правда, — я наклонилась к его уху. — Но всё равно работает.

Он усмехнулся. Его рука прошла вдоль моей талии — почти касаясь. Почти обнимая. Я не отступила. Только посмотрела на него снизу вверх, а он задержал взгляд на моих губах чуть дольше, чем должен был.

— Ты хочешь, чтобы я отступил? — спросил он тихо. Я не сразу ответила. Потому что не была уверена. — Нет. Но ты всё равно это сделаешь. Потому что мы оба не такие идиоты.

— Разве? — он всё-таки отступил на полшага. — Кажется, я чаще бываю именно идиотом.

Музыка сменилась — стала медленнее. Он наклонился ближе. Наши лбы почти соприкоснулись. — Ты знаешь, — прошептал он, — что та кофта до сих пор пахнет мной?

Я сжалась, но не отстранилась. — Думаешь, мне это нравится? — Думаю, ты до сих пор её носишь.

Я промолчала.

Я чувствовала его дыхание у виска. Его пальцы на моей талии. Стук моего сердца был громче музыки.

— Ари... — его голос был почти хриплым. — А если я всё ещё хочу поговорить?

Я подняла взгляд. Его глаза были близко. Слишком близко. И там не было привычного веселья. Только тихая, застрявшая в груди искренность.

— Тогда после танца, — прошептала я.

Он кивнул. Медленно. — После танца, — повторил. И не отводил взгляда. Ни на секунду.

Ривен

Я отошёл. Не сразу. Не резко. Просто... медленно, будто бы не хотелось рвать нить. И всё же — я ушёл.

Прислонился к стене возле выхода, выдохнул. Глубоко.Сигареты не было. Хотя захотелось.Очень.

Её запах всё ещё витал вокруг. Лёгкий, мятно-сладкий, будто воспоминание о сне, из которого не хочется просыпаться. Булка. Моя чёртова булка.

Серьёзно? Что вообще со мной происходит?

Я провёл рукой по затылку. Хотел выдрать себя из этого вечера — и не мог. Танец. Глаза. Её шёпот. Это было слишком... настоящее.

Слишком не похоже на то, что было раньше.

Беатрис. Имя, которое звучало как предупреждение. Как острое «не лезь». Мы были огнём и бензином. Крики, страсть, удары дверей, поцелуи, укусы, скандалы. Каждый день — как война. И я её любил. Как любят ядовитые цветы — зная, что умрёшь, но не в силах пройти мимо.

А потом она предала. Не так, как в книжках. Хуже. Она залезла мне в голову. Не метафорически. А буквально. Фея воздуха, научившаяся от Розалин управлять разумом. Она посмотрела на мои мысли, как на игрушку. И сыграла ими.

После этого — я стал другим. Не потому, что хотел. Потому что боялся снова впустить кого-то внутрь. Даже не в сердце — в голову. Потому что, если узнают, что там... они уйдут.

Но Ари... она другая. Не потому что «добрая» или «чистая». Нет. Она — прозрачная, даже когда врёт. В ней нет притворства. Если ей страшно — она говорит. Если злится — режет словами. Если волнуется — трясёт рукой, как будто это поможет справиться с реальностью.

Я вижу это всё. И не знаю, что делать. Потому что она может войти — не ломая, не насилуя сознание. А просто быть. Рядом. И это опаснее любой магии.

Если она войдёт — я не выживу. Но не пустить её — ещё хуже.

— Дерьмо, — прошептал я сам себе. — Я влипаю.

Сзади послышался знакомый голос: — У тебя такое лицо, будто ты или влюбился, или вот-вот кого-нибудь прибьёшь.

Я повернулся. Муза. Конечно, Муза.

— И то, и другое, — буркнул я, отрываясь от стены.

Она хмыкнула: — Не забудь — ты обещал остаться нормальным. Ради неё.

Я ничего не ответил. Только кивнул. Потому что внутри всё уже пылало.

***

Мы вышли из бара с Ари почти одновременно. Я не предложил — она не спросила. Просто... пошли.

Прохлада ночи приятно освежала после гудящего танцпола и слишком тёплого воздуха. Фонари мерцали, а небо было такое чистое, будто сама Лумина смотрела на нас сверху.

— Ты идёшь со мной? — спросила она, не оборачиваясь.

— А кто, по-твоему, будет тебя защищать от городских котов? — фыркнул я.

Она усмехнулась. И мы пошли. Молча. Сначала.

— Мне иногда кажется, — тихо начала Ари, глядя на лужу, мимо которой мы проходили, — что всё это... временно. Как будто мне дали шанс притвориться нормальной, пока не выяснится, кто я на самом деле.

— Кто ты? — спросил я, даже не притормозив.

— Не знаю, — она кивнула. — Вот в чём проблема. Я — фея разума. Официально. Но иногда, на самом деле... Во мне куда больше. Больше, чем я должна быть. И это не просто магия. Это... как если бы кто-то открыл дверь, которую не надо было трогать. Я не могу пока сказать всего, но часть ты уже чувствовал на себе...

Я помолчал. Слишком много в этих словах было знакомого.

— И ты боишься, что Розалин узнает?

Она кивнула. — Она уже что-то поняла. И это пугает. Не потому что она плохая. А потому что... если ей что-то нужно, она возьмёт. С разрешения или без.

Я остановился.

— Ари, — я посмотрел на неё, и в голосе моём не осталось флирта. — Один раз она уже пыталась вытащить из моей головы кое-что. Я не знал тогда, что именно. Но теперь... кажется, понимаю.

— Что?

— Есть старая книга. Не знаю, как она ко мне попала. Я не помню. Но в ней — легенды, запретные знания. Что-то про источник магии за пределами миров. И ты знаешь, что самое странное?

— Что?

— Она не исчезла. Несмотря на все мои пьянки, ссоры, переезды и проверки — она осталась. В тайнике. Я её спрятал и забыл. До этой ночи.

Она смотрела на меня с замиранием.

— Ты думаешь... это как-то связано со мной?

— Я думаю, Розалин искала не только силу. А ответ. Про кого-то вроде тебя. Может, даже про тебя.

Тишина зависла между нами, как пауза перед финальной фразой в симфонии.

— Я найду эту книгу, — тихо сказал я. — Обещаю.

Она кивнула. — Спасибо.

Мы пошли дальше. Немного ближе друг к другу, чем в начале. Её рука иногда касалась моей. И я не отодвигался.

Когда мы подошли к мосту через речушку возле кампуса, Ари остановилась и посмотрела на воду.

— В другой жизни, — сказала она, — мы бы, наверное, просто болтали и гуляли. Без секретов, без страхов. — Возможно. Но тогда мы бы были скучными, — ответил я. Она рассмеялась. — Ты всегда так защищаешь хаос?

— Я из него сделан.

Когда мы добрались до общежития, было уже почти утро. Окна тускнели, первые лучи солнца легли на крыши.

— До встречи, Булка, — сказал я, и она не возразила.

Она кивнула. — Спокойной ночи, Ривен.

Аурелия

Я проснулась от того, что в голове кто-то будто устроил фестиваль барабанщиков. Причём особо злых и пьяных. Свет из окна бил в глаза, тело было ватным, рот сухим, а в голове — только одно: «почему я смешала пиво, вино и эмоции в один коктейль?» Я зарылась лицом в подушку, простонала что-то нечленораздельное и только потом потянулась к телефону.

1 новое сообщение Ривен: «Будто по мне проехал бульдозер. А потом сдал назад. А потом снова вперёд. Жив, но не уверен, что полностью.»

Я хмыкнула, прижав телефон к груди. Вот и он. Сарказм на завтрак. Секунд через десять открыла чат и медленно напечатала:

Ари: «Значит, ты всё-таки не призрак. Хорошо. Я была бы разочарована, если бы пришлось вызывать медиума, чтобы вернуть тебе твою кофту.»

Ответ пришёл почти мгновенно. Ривен: «Медиумы дорого берут. Дешевле лично забрать. Но на выходных меня не будет — семья зовёт»

Семья зовёт.

Я закатила глаза. Не потому что не верила — просто потому, что любое упоминание о чьей-то «семье» после таких ночей всегда звучит подозрительно. Будто кто-то вспоминает, что у него есть «реальная жизнь» и она не включает в себя танцы с тобой под медляк.

Ну да ладно. Я просто уткнулась лбом в колени и сделала глубокий вдох.

мне нужно было что-то простое. Статичное. Старое. Пыльное.

Библиотека Алфеи подошла идеально.

Я сидела на верхнем ярусе, в углу, окружённая кипой книг. Некоторые — об истории магии. Другие — о структуре стихий. Я хотела найти хоть какие-то зацепки. Что-то про тех, кто не вписывается в стандартные определения. Про фей, у которых внутри больше, чем положено.

Но большинство книг — всё та же пыльная классика. Строчки, которые я слышала на лекциях. Параграфы, которые пересказывали друг другу феи первого курса. Всё уже известно. Всё — не про меня.

Я положила подбородок на руки, смотря в окно. Солнечный свет струился сквозь витражи, и в этом было что-то жутко спокойное. Почти ненастоящее.

— Прячешься? — Блум появилась как-то совсем тихо. Села рядом, накинув на стол два толстых фолианта. — Работаю. Или делаю вид. — Понимаю. Я по выходным тоже тут зависаю. У нас с Розалин домашки — мама не горюй.

Я взглянула на неё: — Она правда ведёт с тобой занятия каждую неделю? — Ага. Контроль. Профилактика. Или просто... слежка. — Она пожала плечами. — Я не глупая. Знаю, что после того, что случилось, ей нельзя доверять. Но и отказать я не могу. — Ты боишься её? — Иногда. Но чаще — боюсь себя рядом с ней. То, на что я способна, когда теряю контроль... — она на мгновение прикрыла глаза. — Я чувствую, что она помнит больше, чем делает вид. Что-то в её взгляде... Я не могу это объяснить. Но как будто всё стало иначе. Словно она теперь сама сдерживает что-то. Свою силу? Свои воспоминания?

— Она когда-нибудь пыталась... ну, вторгнуться? — тихо спросила я. — В голову? — Блум усмехнулась. — Розалин? Конечно. Но сейчас — нет. С тех пор как... ну, ты знаешь, она не делает этого явно. Или делает слишком тонко. Даже я не замечаю. А я всё-таки не последняя фея, что-то да понимаю.

Я кивнула. Блум открыла одну из своих книг, но не начала читать. — Знаешь, когда всё случилось... Мы тогда открыли энчантикс. Случайно. Или, может, не случайно. Потому и помним. Потому и знаем, что всё было иначе, чем сейчас. Но... — она вздохнула. — Иногда я думаю, что так и должно было быть. Мы слишком сильные, чтобы верить на слово. Мы должны помнить.

И вот в этот момент — среди запаха старых страниц, лёгкой пыли и магии, застрявшей в камнях стен, — я снова почувствовала себя частью чего-то. Не чужой. Не монстром.

Флешбек. Полгода назад. Академия Вальтеро

— Закрой глаза, — шепнул Калеб. — Что ты придумал? — Просто доверься.

Я стояла с завязанными глазами посреди старого зала. Шум затих. Вместо света — тишина, обволакивающая, как тёплое одеяло. Я шагнула вперёд, и чьи-то руки — его — мягко направили меня вперёд.

— Ещё шаг... Вот.

Он развязал повязку.

Передо мной была библиотека. Но не обычная — потайная часть, о которой я даже не знала. Витражи, свечи, книги в кожаных переплётах. Один стол, накрытый скатертью, с бокалами. И розы.

— Ты... всё это? — Для тебя. Здесь никогда никого нет. А я хотел, чтобы ты почувствовала, что это только твое место. Наше.

Я тогда смеялась и чуть не расплакалась одновременно. Он был другим. Казался идеальным. Мягкий, романтичный, внимательный. Только сейчас я понимала: он прятал меня. Прятал своё "не мужское" проявление. Скрывал свою доброту, как слабость. Уединение — это не был жест любви. Это была маска.

Теперь, оглядываясь назад, я знала, что тот вечер был не началом. А концом. Просто я не хотела это признать.

Воскресенье. Наши дни.

Я проснулась рано. Слишком рано для выходного, но слишком поздно, чтобы заставить себя снова уснуть. В голове — туман.

Я не писала Ривену. Не потому что злилась. Просто не хотела снова оказаться той, кто ждёт. Он сказал, что будет занят. Я поверила. Почти.

Весь день проходил в каком-то тихом ритме. Я разобрала вещи, почистила обувь, сделала зачётные карточки по магии восприятия, полила цветок, который вечно забывала... Привычные дела. Спасительные. В перерывах я проверяла телефон. Конечно. Сообщений не было.

Пару раз Блум заглядывала ко мне в комнату — приносила кофе, предлагала прогуляться. Мы пошли вместе на завтрак, потом болтали в холле, обсуждая еду, преподавателей и новые лекции. Флора подошла, сказала, что видела, как кто-то случайно повесил наш с Ривеном снимок с бара на доску "лучших вечеров". Я проигнорировала, как быстро сжалось тело при слове «наш».

Когда наступил вечер, я вышла на балкон и долго смотрела на город. Где-то там, за стенами Алфеи, пульсировала жизнь. Внутри — только дрожащая пауза.

***Утром следующего дня с самого утра в желудке завелся какой-то крошечный гремлин и методично ел мои нервы.

Тренировка с Розалин. Я должна быть спокойной. Включённой. Сильной.

В раздевалке я стояла перед зеркалом, стараясь дышать ровно. Волосы — собраны. Одежда — спортивная форма, та, что не стесняет движения. Внутри — шторм.

На тренировку пришли не только Блум и я — но и Терра, и Аиша. Странный состав. Больше, чем обычно. Может, проверка?

Розалин появилась молча. Шаг — за шагом. Словно танец. Она была слишком точна. И слишком внимательна. — Сегодня мы работаем на пределе, — сказала она, оглядывая нас. — Хочу видеть, как далеко вы готовы зайти. И как много готовы удержать.

Я вздохнула. Пора.

***Сначала — простые упражнения: энергия, выносливость, управление потоками магии.

Но потом — она. Розалин. Смотрела. Слишком пристально. Словно сканировала меня. И я знала — она чувствует.

Я отпустила свою силу. Полностью. Фея разума — да, но... не только. Я позволила вспыхнуть пульсации фиолетового света — маленькой, но яркой. Почти незаметной для остальных, но не для Розалин.

Она не удивилась. Только кивнула. — Ты умеешь прятать, Ауриель. В этом твоя слабость и твоя сила.

Блум посмотрела на меня, но ничего не сказала. Терра выглядела обеспокоенной, но, кажется, больше всего — за меня.

И тогда я почувствовала: Розалин ищет. Аккуратно. Осторожно. В моей памяти. Я — фея разума. Я знаю, когда кто-то лезет.

Но я позволила. Немного. Чуть-чуть.

Я показала ей образ мамы. Как та плакала ночью, когда я в 14 лет впервые проявила силу и остановила папу от нервного срыва. Я дала ей ту боль. То спокойствие, что я тогда принесла. Только это.

Розалин кивнула. — Хорошо. До следующего раза.

***

Я вернулась в комнату, чувствуя, как ноги дрожат. Не от усталости — от напряжения. В голове звенел голос Розалин, её слова: «Ты умеешь прятать. В этом твоя слабость и твоя сила».

Смешно. Они все думают, что я просто хорошо прячу. А я на самом деле — плохо отпускаю.

Телефон вибрировал. Я взяла его в руки, надеясь не на то, на что надеялась. Но сообщение было от него.

Ривен: Комната 52. После пар. Я нашёл книгу. Там будет открытo. Можешь подождать — я задержусь. Тебя ждёт небольшой сюрприз. P.S. особо не пались, что ты в мужском корпусе, Булка)

Сердце ёкнуло. Не из-за прозвища — хотя и из-за него тоже. А из-за ожидания. Внутри что-то скручивалось в тревогу, но я уже стояла у двери. Одна минута — и я вошла.

Тебя ждёт небольшой сюрприз, написал он. Ну, Ривен, если это пицца и плед — я в деле. Если это шутка — я всё ещё в деле. Если это... что-то ещё...

Я толкнула дверь.

Первое, что увидела — полутень. Свет пробивался из окна, мягкий, вечерний. Комната была почти пустая: кровати, стеллажи, открытая книга на столе. И звук. Голос.

— Ты как-то долго, — лениво протянул незнакомый женский голос. Я застыла.

Полшага вперёд — и мне открылась картина, которую можно было бы назвать комичной, если бы не было так... мерзко.

Девушка. Рыжая. В прозрачном пеньюаре и кружевном белье, развалившаяся на кровати с видом, будто это её территория. Я её уже видела — в первый день, у кабинета Розалин. Тогда она бросила мне взгляд, от которого хотелось почесаться. Теперь она смотрела с лёгкой скукой.

— Эй, а ты кто такая? — кивнула она в мою сторону. — Новый приз?

У меня не было слов. Только яркое желание оказаться в другом времени и пространстве. Повернулась — и тут же уткнулась в знакомую грудь.

Древесный одеколон. Пальцы на плечах. Ривен.

Он выглядел... как будто не ожидал. Как будто тоже застыл. И разозлился.

— Что ты тут делаешь? — голос его был ледяной. Я такого раньше не слышала.

— Жду тебя, милый. Сегодня ведь наш день? Разве ты не помнишь?

Наш день. Я стояла с каменным лицом. Почему-то ноги не двигались. Как будто сцепились с полом.

— Беатрис, — выдохнул Ривен. — Мы же договорились.

Она встала, грациозно — как хищница. — Мы? Дорогой, у тебя... гости? — она указала на меня, её взгляд прошёлся по мне, как лезвие. Я ощутила злость. Смешанную с чем-то более... примитивным. Ревность?

Я отступила на шаг.

— Прости, я, видимо, помешала. — Голос дрогнул.

Ривен резко метнулся ко мне, встал между нами и тихо, но жестко сказал:

— Ари, не уходи.

Я застыла. Он обернулся на Беатрис:

— Что ты тут делаешь?

— Жду тебя. Как раньше. Скай в библиотеке, ты мне писал... или ты уже забыл? — её тон стал капризным, как у ребёнка, не получившего игрушку.

— Это была ошибка, — выдохнул он. — Мы закончили. Ты это знаешь.

— Я ничего не знаю, Ривен. Особенно, если вот... это, — она указала на меня, — теперь занимает твою постель. Я-то думала, ты не из тех, кто сразу приводит новеньких.

Я медленно выпрямилась. Молча. Спокойно. Но внутри уже вспыхивали искры.

— Не тебе решать, кто кого приводит, — тихо сказала я.

Беатрис чуть дёрнулась. Глаза вспыхнули холодом.

— Ты похожа на умную,— прошипела она. — Посмотрим, поможет ли тебе это, когда он сделает с тобой то же, что со мной.

Я уже хотела что-то ответить, но почувствовала, как Ривен коснулся моей руки — мягко, как предупреждение. А затем сплел наши пальцы. Я повернулась к нему, он смотрел на меня с едва уловимым «не надо». Но у меня был другой план. Я слегка качнула бедром и расправила ладонь со сплетенными пальцами, давая ему прибнять меня. Его рука горячих эхом легла чуть выше бедра. Будто на автомате он начал поглаживать это место. Нежно. Горячо.

Беатрис перевела взгляд на меня. С прищуром. С презрительной улыбкой. — Ты думаешь, он выбирает тебя? — она подошла ближе, заглянула мне в глаза. — Милочка, не трать его время. Не трать себя. Он играет, всегда играл. Сначала будет делать вид, что заботится, потом исчезнет. Проверено. — Как мило с твоей стороны предупредить, — ответила я спокойно. — Но если ты такая незаменимая, почему ты одна, в чужой комнате, в нижнем белье?

Она сощурилась. — Потому что я знаю, чего хочу. А ты? Ты, девочка, выглядишь как очередная глупая игрушка.

— Сомневаюсь, что глупой игрушкой сейчас выгляжу я. – прошептала я, вложив всю дерзость в голос и еще сильнее прижавшись к Ривену. Он приобнял меня еще сильнее, переместив руку на живот. Я начала чувствовать невыносимую пульсацию внизу живота от его прикосновений даже через это платье.

Внутри него кипело. Он был зол. Настолько, что я чувствовала жар кожи сквозь ткань его футболки.

Беатрис выпрямилась и прошипела: — Милая, ты даже не представляешь, во что ввязываешься. В Алфее быстро распространяются слухи. Особенно про таких, как ты. — Таких как я? — переспросила я, не моргая. — Новеньких, влюбчивых. Глупеньких. Которые легко ложатся — и не так легко встают.

Вот и угроза. Прямая, завёрнутая в бархат. Ривен взорвался: — Всё. Уходи. Сейчас же. И не вздумай...

— Не злись, милый, — её голос снова стал тягучим. — Ты сам знаешь, чем всё закончится. Она не выдержит. Ни тебя, ни меня, ни... игры.

Ривен снова встал чуть передо мной, сцепив пальцы наших рук. Беатрис медленно направилась к выходу. — Ах да, — на пороге, повернувшись, бросила: — Надеюсь, ты берешь с неё не слишком много. Слышала, новенькие нынче... предприимчивые.

Дверь захлопнулась. Мы остались в тишине.

Я стояла посреди комнаты, как будто меня облили ледяной водой. Тишина — как затишье после взрыва. Только что мимо меня пронёсся ураган, и я даже не была уверена, выжила ли.

Мои пальцы всё ещё были сцеплены с его рукой.

Я разжала их.

— Ну... весёлый вечер, — выдохнула я.

Он шагнул ко мне, но я подняла руку, не глядя.

– Не надо, это... было глупо. И странно...

– Ари..

— Не сейчас, Ривен. Теперь я не смогу спокойно относиться к понятию "небольшой сюрприз". — Черт, это был не он, конечно же...

—  Но у твоей девушки были другие планы. Так понимаю, ваши отношения достаточно запутанны? – попыталась я не выдать свой гнев, смущение и заинтересованность в отрицательном ответе и села на край его кровати, усиленно расправляя подол платья, будто от этого зависело будет ли вращаться планета.

– Мы были вместе. Да. Давно. И плохо. Она изменила мне. С другим. Я был идиотом, продолжал возвращаться. А потом понял, что это... яд. – Он звучал искренне. Но я не была уверена, хочу ли верить.

— Здорово... - только и смогла выдавить я. – И ты решил снова... назначить ей встречу на понедельник? Как было заведено "у вас"?

Он замолчал. Я почувствовала, как внутри всё обваливается. Он же не писал ей, правда? Хотя какая мне разница...

— Ты не специально, — подсказала я. — Или специально?

— Нет, конечно нет, — он выдохнул. — Я не знал, что она снова...

— ...придёт, разденется и ляжет в твою кровать?

Я услышала, как дрожит мой собственный голос. Ненавижу, когда это случается. Меня учили держаться. Контролировать эмоции. Холодно. Рационально. А тут — всё трещит. Трещит, чёрт побери.

Он шагнул ближе. Я отступила.

— Ты правда думаешь, я знал? — его голос стал резким, почти срывающимся. — Думаешь, я пригласил тебя, чтобы потом врубить тебе сцену с ней на бельевом дефиле? Чтобы что?

— Не знаю, Ривен, но хочу тебе поверить. Но знаешь... Какая в целом разница, верно? Это было странно и глупо с нашей стороны разыгрывать перед ней этот спектакль, пусть и такой притягательный...Но ладно. Ты говорил про книгу, да? Покажешь?

Я максимально четко заблокировала все эмоции и охладила свой пыл. Свою ревность. Свою заинтересованность. Мы не давали друг другу никаких обещаний. Да и вообще, мы знакомы от силы 2 недели, на что я претендую? Какое имею право раздувать скандал и верить или не верить? К черту все. К черту Ривена. К черту Беатрис. К черту Розалин. К черту. Я пришла за книгой, только и всего. Мне нужны ответы о моей силе, а не очередное разбитое сердце.

Ривен застыл. И вдруг... улыбнулся. Горько. По-настоящему.

— Ну, хоть признаёшь, что я притягательный, — буркнул он.

Я фыркнула и грустно улыбнулась. Ривен сделал неуверенный жест руками, будто хотел меня обнять, но скинул руки и пошел к шкафу.

— Вот. Обёртка пыльная, но говорят, внутри — магия.

— Надеюсь, не такая, как тут была только что.

Он смущённо усмехнулся.

Я взяла книгу и уже хотела повернуться к выходу, но вдруг почувствовала его руку на своей.

— Ари. — М? — Спасибо, что не убежала сразу. — Ну... — я пожала плечами. — Я ещё подумаю, стоило ли оставаться.

Он наклонился ближе, не касаясь, но дыша рядом:

— Булка. — Что? — раздражённо. — Ты выглядела так, будто готова снести ей голову. Это было... чертовски горячо.

Я закатила глаза.

— Ладно. Давай откроем книгу. Пока не началась очередная драма.

Он кивнул. — Ты права. Покопаемся в древней магии — звучит безопаснее, чем наши разговоры.

Я подошла к его письменному столу и села, открывая том. Страницы хрустнули — внутри пахло сыростью, древесиной и чем-то... древним. Свет от окна падал на иллюстрации: круги силы, символы, редкие слова на языке, которого я не знала. Или... знала?

— Вот это... — я провела пальцем по знакомому знаку. — Это символ сознания. Очень старый.

— Ты знаешь такие вещи? — удивился он, заглядывая через плечо.

— Иногда. Во сне. Или в медитации. Как будто они приходят сами. — Интересно, это часть той силы, про которую ты так таинственно рассказываешь? — прошептал он.

Я посмотрела на него. Впервые за весь вечер — без раздражения. Без защиты.

— Только ты не влюбляйся, хорошо? — тихо сказала я.

Он усмехнулся. — Только если ты — первая.

— Ни за что, — прошептала я. Но внутри дрогнуло. Очень даже за что.