20. Начало действий

— Именно, а это значит, что, скорее всего, эти дети — ученики, — покачав головой, печально сказал Дамблдор.

— Профессор Дамблдор, почему вы думаете, что эта тройка волшебников является учениками? — внезапно для себя спросила Гермиона, на нее сразу обратили внимание и уставились непонимающие взгляды, которые требовали пояснения.

— Это не могут быть ученики, потому что им просто не хватило бы сил для того, чтобы побороть такое огромное количество Пожирателей, для этого нужно быть специально обученным человеком или иметь хоть какой-то опыт в борьбе против них! К тому же, вы читали газеты? Там написано, что эти люди использовали никому не известную темную магию, скажите, а разве ученику хватило бы сил, чтобы использовать что-то подобное? Еще хочу взять во внимание, что в нашей школе обучают светлой магии, а люди, которые обратились к тьме, не способны сотворить магию света! А теперь ответьте профессор, кто из ваших учеников сдает теорию по ЗОТИ или чарам на «Превосходно», но при этом не может сдать практику даже на «Тролль»? — Гермиона говорила это настолько уверенно, что сама удивилась. Ее опыт в темной магии был слишком велик, так же, как и ее знания.

Все молча внимали ее слова, даже авроры не перебивали, а после триады Гермионы все задумались, даже Дамблдор выглядел сметенным. Все задумались над словами Грейнджер, Грозный Глаз пришел первый в себя.

— А ведь девчонка права, это не могли быть ученики! Значит, это кто-то другой!

Следующие полчаса все авроры и члены Ордена Феникса обсуждали новые догадки, а Гермиона радовалась тому, что смогла сбить с толку этих людей, ведь они почти были на верном пути. Лишняя догадка или наводка на нее могла привести к невероятной катастрофе в ее жизни.

Гарри выглядел неудовлетворенным собранием Ординцев, у него все еще были вопросы, на которые ему хотелось ответить, но ему даже не дали сказать и слова, хотя Поттеру удалось хоть что-то узнать о неизвестной ему компании.

Рон был как всегда на своей волне, ему не очень было важно все то, что происходило вокруг. Он часто смотрел на Гермиону, ему иногда казалось, что она немного изменилась за те промежутки времени, что он с ней не общался. Ему казалось, что она стала более таинственной, будто вторая Пэнси Паркинсон...

Она также прямо сидела, говорила четко, в ее движениях было что-то аристократичное... и надменный взгляд, который иногда проскакивал сквозь доброжелательный взор, но у нее совершенна добрая и чистая душа, она любит всех вокруг, нежели та аристократичная надменная особа. Рон откинул эти ужасные мысли и решил, что Гермиона — та самая Гермиона из библиотеки: она никак не поменялась, просто стала уверенной в себе.

После собрания Ординцев, Грейнджер отправилась в комнату к Джинни, где ей отвели место для сна. Ее подруга и друзья остались в гостиной, они что-то обсуждали, а Гермиона сослалась на то, что очень устала и покинула их.

Девушка подошла к окну в комнате подруги, распахнула ставни и вдохнула зимний морозный вечерний воздух. Она провела рукой по месту метки, сняла руны скрытия и начала упрямо смотрела на черную змею, вылезающую из черепа.

«Вечное клеймо... За это меня посадят в Азкабан, и я проведу свои последние годы там, если меня раскроют, а до этого времени... я должна спасти больше жизней, чем могу!» — она тяжело вздохнула, ведь думать об этом не могла, и тогда ей в голову опять забрели те мысли, которые не давали покоя.

Она до сих пор не могла понять, как смогла выжить после падения с Астрономической башни. Она помнит, как летела навстречу своей смерти, помнит, как открыла глаза, но не помнит, что спасло ее от такой магловской смерти. Гермиона часто задумывалась об этом и понимала, что что-то она упускает из виду... что-то остается втайне от нее...

Для того чтобы отвлечься от ненужных мыслей, девушка посмотрела на правую руку, снимая заклятье невидимости, еще одно клеймо, но оно наоборот делает ее счастливой. Одна мысль о Драко заставляет улыбаться, но мысли об ее странной любви также не давали покоя. Она любила Драко, но не понимала, какая это любовь. Их любовь не дружеская, нет, она страстная, она кипела этой страстью, наполняя их сердца и души.

Изначально каждая влюбленная пара — это друзья, ведь на дружбе и взаимопомощи строятся все отношения. После они муж и жена, поскольку их обязанности — заботится друг о друге, а уже после они влюбленная, любящая пара. Гермиона не знала, как ее любит Драко, но она любила его не так, как это бывает в магловских сериалах. Грейнджер любит Малфоя иначе, она готова исполнять каждое его наставление, она никогда не пойдет против него, не скажет лишнего слова наперекор, как послушный котенок.

***

Прошло три дня, Гермиона неисправимо общалась с Гарри и Роном. Она узнала, что тот учебник, что Поттер украл из бывшего кабинета профессора Снейпа, содержит темные заклинания и рецепты смертельных зелий, что очень сильно заинтересовало девушку. А больше всего ее заинтересовал Принц-Полукровка.

Ночью третьего дня девушка пробралась в комнату Рона, где на диване спал Гарри. Гриффиндорка стала думать, где Гарри мог хранить учебник. Она помнила, что все самые тайные или нужные вещи Гарри хранил под подушкой, взять, к примеру, карту Мародеров или палочку — они всегда были под его подушкой.

Исходя из собственных рассуждений, Гермиона Грейнджер полезла под подушку Мальчика-Которого-Спасла-Сама-Судьба. Как оказалось, учебник и впрямь был там. Девушка сделала себе точную копию этого учебника и вернула книжку на место, а сама отправилась в комнату Джинни.

Ночью было темно, но шар люмуса всегда спасал Гермиону. Она открыла форзац книги, а сама поудобней устроилась на подоконнике, на внутренней обложке книги было написано «Собственность Принца-Полукровки». Почерк очень отдаленно напоминал стиль прописи профессора Снейпа. Она посмотрела на год выпуска учебника на форзаце, надпись гласила «1976 год», Крауч прикинула, что, скорее всего, он выпускался во времена обучения профессора.

Но Гермиону больше смущало слово «принц», потому что когда-то ее отец заставил выучить все родословные чистокровных волшебников, и был один род, носящий фамилию «Принц», который оборвался на Эйлин Принц, о ее загадочной смерти ходили слухи. А если так подумать, то фамилия «Снейп» является магловской фамилией, так как она не фигурировала в книгах о чистокровности.

«Если предположить, что этот учебник принадлежал профессору Снейпу, то получается, что он полукровка... Принц-Полукровка...» — она пролистала учебник и поняла, что большинство заклинаний, которые там нашла, были ей не знакомы, но одно из них...

«Hignation — контрзаклинание к проклятью временной смерти шестнадцатого века», — гласила надпись над еще одним параграфом.

Гермиона не могла поверить, что профессор Снейп в ее годы смог разгадать формулу древнего заклинания и прописать контрзаклинание. И тут у Гермионы сердце пропустило такт, счастье прокатилось по всему телу, девушка была готова прыгать и кричать. Она нашла контрзаклинание, а значит, задание Драко будет выполнено. Гриффиндорка вскочила с кровати и помчалась на кухню, по пути захватывая перо и бумагу. Она уселась за кухонный стол и принялась писать письмо.

«Дрогой Драко,

Хочу сообщить тебе, что я решила проблему с Дамблдором. Я нашла контрзаклинание к проклятью временной смерти, которое нужно лишь проверить. Осталось починить исчезательный шкаф. Все подробности при встрече в Хогвартсе. Ответ не пиши.

Люблю тебя,

Гермиона А.К.»

Как только письмо было дописано, девушка нашла клетку с филином Рона и попросила его за ночь доставить письмо в Малфой-мэнор, птица сначала колебалась, но все же выполнила просьбу, конечно, Гермиона приложила к этому свою магию, но это было не важно. А сама девушка отправилась спать, но она даже не заметила, что кто-то сидел в гостиной и наблюдал за ней.

***

Гарри Поттер проснулся от того, что услышал быстрые шаги на втором этаже, ему даже показалось, что кто-то взвизгнул от счастья. Он медленно и тихо встал с постели и, держа палочку в руке, спустился по лестнице на первый этаж. Зайдя в гостиную, Поттер затаил дыхание, его взор кинулся на место шума, где-то в глубине кухни слышался скрип пера по бумаге. Парень увидел каштановою капну волос и шар люмуса, который плавал в воздухе.

Ему стало очень интересно, что же заставило его подругу встать посреди ночи и писать, как ему показалось, письмо. Он заметил движение на кухне, поэтому затаился в глубине гостиной. Спрятавшись в темноте напротив дверного проема кухни, ему открывался хороший обзор на ситуацию. Поттер заметил, что Гермиона начала обращаться к нерасторопной птице Рона.

— Сычик, ну пожалуйста, отнеси это письмо в Малфой-мэнор Драко Малфою. Мне очень надо, ну пожалуйста! — В свете сферы люмуса было видно, как бедный филин пытается отказаться от этой просьбы. Гарри удивился тому, что Грейнджер нужно было отправить Малфою письмо посреди ночи, но все же он решил продолжить наблюдать за ситуацией. — Не хочешь по-хорошему? Ладно, Империо! — и тут Гарри впал в ступор. Он услышал, как с уст его подруги упало запрещенное заклинание.

Тем временем Гермиона уже тихо ушла в комнату к Джинни, а Гарри остался в темной гостиной. Парень даже и не знал, что и думать, ведь всему должно быть свое объяснение. Гарри, как герой магического мира, всегда придумывал всем оправдания, в особенности своим близким, которые, по его мнению, являются святыми.

Гермиону же он видел в белом свете и никогда бы не подумал, чтобы девушка произнесла запрещенное заклинание, да и к тому же, зачем ей понадобилось отправлять письмо Драко Малфою, да еще и ночью?! Все это наводило на страшные масли, но Гарри пытался их оттолкнуть все странные думы по этому поводу. Он почувствовал, что этой ночью не сможет уснуть.

***

На следующее утро весь дом семьи Уизли кипел подготовкой к Новому году. Миссис Уизли с самого утра суетилась на кухне, а Джинни и Рона заставила убираться в доме. Гермиона помогала хозяйке дома на кухне, а Гарри и близнецы, которые приехали из Америки, где открывали свой третий филиал магазинов с приколами, украшали дом снаружи блестящими огоньками и наряжали елку в доме.

Джордж заметил, что Гарри выглядел очень уставшим и задумчивым, даже немного злым...

— Гарри, что-то случилось? Выглядишь неважно, — обеспокоенно спросил он, грустно улыбнувшись.

— Ничего, Джордж, все хорошо, я оставлю вас ненадолго?

— Да, иди отдохни, — не стал доставать Уизли, хотя ему было очень интересно, чем обеспокоен его друг.

Гарри поспешил на кухню, ему очень хотелось поговорить с Гермионой. Он не понимал, что происходит, поэтому спешил это узнать. Поттер зашел на кухню; Гермиона и Молли нарезали салаты, и он услышал обрывки их разговора.

— ...мне кажется, что у Рона большой прогресс в трансфигурации, я ему многое объяснила вчера, думаю, из него выйдет прекрасный аврор, — уверяла Грейнджер хозяйку дома.

— Ох, Гермиона, если бы так было, — вздохнула миссис Уизли, скидывая в тарелку нарезанные помидоры.

Гермиона подняла взгляд на дверь и увидела Гарри, она улыбнулась ему.

— О, Гарри, мальчик мой, вы уже закончили? — решила осведомиться Молли, которая тоже обратила внимание на вошедшего.

— Нет, миссис Уизли, мне нужно поговорить с Гермионой, — он многозначительно посмотрел на Грейнджер и сделал приглашающий жест рукой.

— Миссис Уизли, я вынуждена покинуть вас, присоединюсь, как только смогу, — вежливо сказала девушка и спокойно прошла до двери. — Ты хотел поговорить?

— Да, — ответил парень, — но не тут, давай наверху? — с этими словами они прошли в комнату Рона.

Гермиона уселась на кресло, а Гарри продолжал стоять и возвышаться над ней. Его взгляд был задумчивым и грозным, девушка поняла, что ей стоит готовиться к серьезному разговору. Она выпрямилась, взяла себя в руки и морально настроилась к очередному ненужному ей разговору. Гермиона заметила, что Гарри очень нервничает, и она решила ему помочь. Девушка уже догадывалась, о чем пойдет речь, но на всякий случай применила к Гарри легилименцию.

«Как же начать разговор? Она ведь снова начнет уворачиваться, будет хитрить и не даст точных ответов, что же делать? Сказать: „Эй, Гермиона, я видел, как ты сегодня ночью накладывала Империо на птицу Рона, не объяснишь, что происходит..."? О, МЭРЛИН! КАК ЖЕ ВСЕ СЛОЖНО!»

И тут девушка побледнела. Он ее видел! Он видел, как она накладывала Империо! После этого момента прошло больше двенадцати часов, это уж точно, а значит она не сможет пробраться в подсознание друга, как Драко, так глубоко и стереть его воспоминания при помощи обливиэйта. Она лучшая, но не во всем, это заклинание очень трудно ей давалось. Ей осталось только глубоко вдохнуть и снова сказать ложь, выкручиваясь из ситуации.

«Надо убедить его в том, что я все такая же святая, затем наколдую ему ложные воспоминания, что все, что он тогда видел, — сон. И не будет никаких проблем. Все просто», — подумала она. Одним взмахом руки она изменила воспоминания мальчика и заговорила:

— Гарри, я понимаю, что ты снова начнешь говорить, что я изменилась, что я мало уделяю вам времени, но я правда стараюсь. Я специально уехала от родителей на каникулы, чтобы провести время с вами. Ты же понимаешь, что я очень хочу проводить с вами больше времени, но у меня много обязанностей, — она виновато посмотрела на своего друга. Сердце сжималось, когда она им так нагло врала, но Гермиона не могла иначе выйти из ситуации.

А Гарри поначалу просто хлопал глазами, смотрел на подругу невидящим взглядом, и, наверное, не мог понять, что происходит. Он разглядывал комнату, будто находился в ней первый раз, смотрел на Гермиону так, будто видел ее впервые, но потом его переклинило, передернуло, и он пришел в себя.

— Да, Гермиона, я понимаю. Извини меня, пожалуйста, я думаю лишь о себе, — грустно отозвался Гарри.

Гермиона сначала испугалась такой реакции Поттера, она могла натворить много бед. С сознанием и памятью очень трудно «играть», и это очень опасно. Если однажды она вот так вот заиграется, то, возможно, потеряет своего друга, лишит магический мир надежды и их героя, который освещает темное небо.

Грейнджер понимала, что такие фокусы долго не протянут. Если долго применять эти методы, то за ними пойдут последствия и это пагубно скажется на здоровье Гарри и Рона. Они начнут забывать некоторые события, будут плохо ориентироваться во времени, а потом амнезия... Уже два года подряд девушка использует метод стирания памяти и ее корректировки, что вскоре потянет за собой тяжелые последствия. Когда-нибудь ей все-таки придется сказать правду...

***

Вечером в «Норе» собралась вся семья Уизли, кроме Перси, Римус Люпин, Нимфадора Тонкс и, конечно же, Гарри и Гермиона. В доме было тепло, как у костра, все общались и веселились, Новогодний Дух проник внутрь и наполнял сердца. Всем было хорошо, кроме Гермионы.

Девушка скучала по отцу, Драко, Пэнси... она была опечалена тем, что не может провести Новый год с ними. Также Гермиона раздражалась по поводу того, что сейчас она исполняет приказ Темного Лорда.

Множество мыслей смешалось в ее голове, отдаляя девушку от реальности. Гермиона стояла у окна и всматривалась вдаль, не зная, что делать. Она ждала, когда придут Пожиратели, чтобы напасть на дом Уизли. Задание Крауч было инкогнито, потому приспешники Лорда Волан-де-Морта не могли знать, что их ожидает настоящая фурия, которая просто не может сдержать свои силы во время боя.

Где-то в гостиной сидели Гарри и Джинни, они шептали друг другу всякие нежности, обнимались, а Джинни сдержано хихикала. Их отношения были до сих пор скрыты от всех, кроме Рона и Гермионы. Остальные думали, что Джинни встречается с каким-то парнем с ее курса. Джинерва не хотела, чтоб ее мама знала об их отношениях, но миссис Уизли наверно догадывалась о том, что между ними что-то происходит. То, как Гарри смотрел на младшую Уизли... Как тут не догадаешься?

Римус и Тонкс объявили о помолвке, так же, как Бил и Флер. Этим событиям были рады все. А братья Уизли рассказывали всем, что обошли магазин Зонко по популярности и теперь их магазины есть по всему миру, а поставки их товаров ведутся во все крупные города.

А Рон... он все время не сводил свой взгляд с Гермионы, которая стояла возле окна. Ему казалось, что девушка чем-то обеспокоена или задумчива. Грейнджер смотрела на звезды и тяжело вздыхала. Рон хотел к ней подойти, но побоялся разрушить ее идиллию.

Гермиона ощущала на себе пристальный взгляд Рона, она усмехнулась и продолжила наблюдать за обстоятельствами на улице, она ждала, пока на поле возле дома Уизли начнет опускаться черная дымка.

За окном было видно, как колышется трава, как дует морозный ветер и как на поле спускается черная мгла...

Пожиратели... Это были Пожиратели. Гермиона сразу среагировала, она наложила на себя заклинание отталкивающее взгляды и выбежала на улицу под пристальными взглядами гостей и домочадцев.

На поле опустились четверо: Белла, Сивый, Долохов и неизвестный. Беллатриса Лестрейндж заливалась сумасшедшим смехом и раскидывалась разными заклинаниями. Сивый предпочел стоять по стойке «смирно», но по его ухмылке можно было понять, что он предвкушает хорошее сражение. Долохов лишь надменно смотрел на эту ситуацию, а неизвестный предпочел конфиденциальность, поєтому оставался в маске.

Гермиона взирала на этих людей с отвращеньем, ей казалось, что они настолько низко пали, что готовы плясать под чужую дудку и выполнять чьи-то приказы.

— Беллатриса Лестрейндж, — лицо Грейнджер невозможно было разглядеть, поєтому она говорила без опаски того, что это поставит ее жизнь в тупик. — Если ты сейчас же не уберешься отсюда со своими «друзьями», — в ее уверенном голосе проскользнули нотки сарказма, — то я обещаю: живыми отсюда вы уже не уйдете! — Крауч достала палочку, держа ее наготове.

— И что ты нам сделаешь, девчонка? — усмехнулась Белатриса, оголяя свои черные зубы — последствие Азкабана.

— LimorteAducto! — темное заклинание временной смерти влетело прямо в грудь Пожирательницы. Точно такое же полетело во всех остальных, а они даже не успели среагировать. Вот как должен действовать слизеринец: отвлечь всех беседой, а самому действовать, пока этого никто не замечает.

Все четверо упали замертво. Пока никто не вскочил из «Норы», Гермиона левитировала все тела в одно место, достала семейное кольцо-портал и произнесла: «Поместье Краучей». Девушка исчезла вместе с Пожирателями.

— Пинтон! — во все горло закричала девушка, как только оказалась в малой гостиной своего поместья.

— Я вас слушаю, хозяйка, — появился домовик, учтиво поклоняясь. Он выжидающе всматривался в девушку.

— Я просила называть меня хотя бы по фамилии, — раздраженно кинула та. — Ладно, не об этом. Я сейчас сниму с этих людей заклинание, а ты, — она указала пальцем на домовика, — отправишь их домой.

— Все будет сделано, мисс Крауч, — ответил Пинтон, пока Гермиона активно работала палочкой, снимая заклинание, шепча себе под нос «Hignation». Заклинание было очень трудным в исполнении, поэтому без палочки тут не обойтись.

Через час все было готово. Гермиона распорядилась о том, чтобы Долохова Пинтон доставил обратно в Россию, Беллатрису — в Малфой-мэнор, а неизвестного (с него девушка так и не смогла снять маску) и Сивого домовик отправил в Запретный Лес.

Мистера Крауча не было в поместье, и Гермиона решила вернуться в «Нору», чтобы успокоить всех. С ее стороны было крайне безответственно просто так исчезать, не предупредив всех. Насколько ей известен характер Молли Уизли, то, скорее всего, в Норе присутствует уже весь Орден Феникса, что было не кстати.

Девушка достала кольцо из кармана джинсовых брюк, которые ей запрещал носить отец, и произнесла название дома семьи Уизли — «Нора».

Семейное кольцо-реликвия Краучей служило Гермионе уже почти два года, она его заколдовала в многоразовый портал, который можно перенаправлять с одного места на другое, что было очень удобно. Кольцо было серебренным, с красным рубином. Рон часто спрашивал, откуда у Гермионы это украшение, а она отвечала, что купила его в магловском магазине.

Оно ничем не отличалось от обычных колец, разве что на внутренней стороне была надпись: «Ложь губит людей» — как напоминание о том, что в семье Краучей запрещено врать родным, поэтому Гермионе было очень трудно врать друзьям, ведь в какой-то мере она их считала своей семьей. Надпись была выгравирована на французском языке, потому что род Краучей взял свое начало во Франции. Кольцо Гермиона унаследовала от отца как последняя наследница этого рода.

Как и предполагала Гермиона, весь Орден был уже в «Норе». Когда она зашла в дом, то увидела суетившихся ординцев, Аластора Грюма, который уже готовил план о нападении на штаб Пожирателей, Молли и Артура, которые причитали о том, что Гермиону схватили. Рон, Гарри и Джинни не находили себе места, они сидели и что-то обсуждали в сторонке. Никто не обратил на нее внимание и на то, что скрипнула входная дверь. Как Гермиона прошла в дом, как она устало облокотилась об косяк в гостиной, никто не заметил.

— Всем привет! — простодушно сказала она, делая вид, что ничего не произошло. На нее уставились куча непонимающих взглядов, удивленные и косые взоры ординцев заставили девушку усмехнуться.

— Где ты была?! — укоризненно закричал Рон. Вскакивая с места, он подбежал к ней. Парень со злостью всматривался в медово-карие глаза Грейнджер. — Ты хоть понимаешь, как мы волновались?

— А что произошло? — также невинно спросила Гермиона.

— Что произошло?! ТЫ ЭТО МЕНЯ СПРАШИВАЕШЬ?! — еще пуще прежнего завелся Рональд Уизли.

— Держи себя в руках, Рон. Все хорошо, — опять этот спокойный тон и невинный взгляд, будто вообще ничего не произошло. — Были Пожиратели, я увела их на окраину Запретного Леса, их затоптали кентавры, все хорошо, не беспокойся...

— НЕ БЕСПОКОИТЬСЯ?! ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО НЕСЕШЬ?! — перебил ее он, крича так, как будто девушка глухая и не слышит его.

— Рон, успокойся! — вмешалась Молли.

— Рон, давай выйдем и все обсудим? — спокойно спросила Гермиона. Она очень устала и хотела поскорее «разрулить» эту ситуацию.

Они вышли из дома, поспешно идя на задний двор, где сидели садовые гномы. Гермиона при помощи магии разогнала их, а потом наложила заглушающие и согревающие чары. Рон все это время с раздражением смотрел на нее, выжидая, когда она закончит. Как только Грейнджер убедилась, что их разговор останется приватным, она обернулась к собеседнику, складывая руки на груди. Этот жест показывал то, что Гермиона просто не хотела разговаривать, но была вынуждена это сделать.

Девушка нервно поправляла складки бардового шерстяного платья, не зная, что и сказать. Начинать разговор первой в таких ситуациях очень сложно, особенно, когда все в теле напряжено.

— Ну, рассказывай! — возмущенным тоном сказал Рональд.

— Рон, возьми себя в руки, мы же друзья, ты не можешь на меня злиться, — строго, по-грейнджеровски вымолвила та, будто объясняя один и тот же параграф в десятый раз.

— Ты подвергла себя опасности! Как я могу не злиться?! — раздраженно парировал Уизли.

— Да что могло произойти? Я их заманила в лес, наложила антиаппарационные чары, они не смогли выбраться, а я ушла, — без всяких эмоций проговорила Крауч, ей было тяжело врать, но что поделать? Сказать, что она чистокровная ведьма и что она владеет темной магией?

— А если бы они тебя убили?

И тут Гермионе захотелось ответить: «То мой отец бы заставил их мучиться до конца жизни», — но она быстро закрыла себе рот, выругавшись про себя.

— Ничего, зато я бы спасла своих друзей, это достойная смерь, — гордо ответила девушка. Гермиона не боялась смерти — уже нет. Во всяком случае, это лучше, чем поцелуй дементора или Азкабан, что ей светит за метку на предплечье. Гермиона знала, что министр Магии не устраивает суды для Пожирателей, только в некоторых исключениях, поэтому ей нечего было терять.

— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — и опять этот укоризненный взгляд друга, не дающий ей покоя, который смотрел ей прямо в душу, будто знал все ее секреты.

— Я понимаю, Рон, — строго сказала Грейнджер.

— Ты не понимаешь... Я люблю тебя, Гермиона, слышишь? ЛЮБЛЮ! И очень дорожу тобой, я не переживу если с тобой что-то случится... — он печально помотал головой.

— И? — ровным голосом спросила девушка.

— Что значит «и»? Мне Джинни сказала, что ты меня любишь! — запротестовал Рон.

— А еще что она тебе сказала? — насмешливо спросила Гермиона.

— Что у тебя нет парня. Слушай, станешь моей девушкой? — наивный голос Рона заставил Гермиону в душе по полу кататься.

— Нет, — твердо ответила Крауч, а в свое оправдание она сказала: — Слушай, ты мой друг, если мы начнем встречаться, я потеряю такого друга, как ты. Поверь мне, отношения все портят.

Гермиона не ожидала, что разговор примет такие обороты, она была смущена и в то же время поражена смелостью Рона. Она не думала, что тому хватит смелости признаться.

После отказа Гермионы Уизли просто развернулся и побрел обратно в дом. Он выглядел подавленным, разбитым, ведь ему было не просто сказать эти слова. Вообще-то первые слова «я тебя люблю» многим даются трудно, особенно, когда любовь настоящая, неподдельная. Многим очень трудно признаться в своих чувствах, именно за это Гермиона теперь будет уважать Рона еще больше.

Итак, первый пункт плана Гермионы был выполнен. Рон подавлен и разбит, Гарри он не скажет о своих чувствах, поэтому будет держать их в себе, как истинный гриффиндорец — гордый, чтобы сказать о своих чувствах. А это значит, что ему нужно будет переключиться, нельзя дать ему снова общаться с Лавандой или любой другой девушкой из Гриффиндора. Это должна быть Пэнс.

Гермиона замяла дело по поводу Пожирателей, но долго отделывалась от Аластора, поскольку тот ей не верил. Грюм заставил Гермиону выпить сыворотку правды, но девушка умела, сопротивляется этому зелью, она уже третий год учится этому, но иногда бывает очень сложно, особенно когда доза была большой. Бартемий Крауч заставлял свою дочь учиться противостоять многим зельям, которые воздействуют на сознание, а также заклятию «Империо».

Аластор пожадничал своими запасами, поэтому Гермионе досталась всего одна капля сыворотки, ей не составило труда подавлять его действие. Она просто рассказала ту же ложь, что и Рону, а потом от нее отстали, хотя Грюм был уверен, что Гермиона — Пожиратель под оборотным зельем.

Следующие дни прошли не заметно для многих домочадцев «Норы», только Рон был очень опечален, эти дни давались ему с трудом, ведь в его доме была Гермиона. Чаще всего он уходил на задний двор и сидел там, пытаясь избегать разговоров.

Гарри не лез в дела Рона, ему не хотелось навязывать свое общение другу, он считал, что будет лучше, когда Рон сам захочет с ним поговорить. Хотя Поттер не раз пытался отловить друга в доме, чтобы обсудить его проблему, Рон говорил, что устал, и ему не очень хотелось общаться. Также Гарри пытался поговорить с Гермионой и выяснить все у нее, но та отказывалась, говорила, что будет лучше, если он обсудит это с Уизли.

Джинни не лезла вообще в эту ситуацию, потому что не хотела быть золотой серединой и перенимать чью-то сторону, она просто не могла разорваться между Роном и Гермионой, они ей оба были дороги, поэтому она обходила эту ситуацию стороной, пытаясь сгладить углы. Ей, наверно, было сложнее всех, но Гарри всегда поддерживал ее, ведь он также не хотел разрываться между друзьями.

И вот последняя неделя каникул подошла к концу. Гермиона, Джинни, Рон и Гарри сели в Хогвартс-экспресс, но Молли Уизли не хотела их отпускать, она очень долго прощалась со всеми на перроне. Когда же ребята зашли в поезд, Гермиона сказала, что отойдет ненадолго по делам старосты, а сама пошла искать купе, где расположились слизеринцы. Она предполагала, что они расположились в кафе-вагоне. Так это и было.

Когда девушка зашла в вагон, где располагались только слизеринцы, на нее уставились множество чистокровных глаз, но она лишь усмехнулась, почти все слизеринцы старших курсов были на рождественском приеме у Малфоев и в курсе, что она такая же, как и они.

Девушка сразу направилась в сторону стола Малфоя и его компании, она надменно провожала все взгляды, которые встречала по пути. Драко сидел спиной к входу в вагон, потому не заметил приближение Крауч. А Пэнси, которая заметила подругу, лишь хитро блеснула глазами, но ничего не сказала.

— Драко Люциус Малфой, — твердо сказала Гермиона, подходя со спины. Она положила свои руки на плечи Драко и обняла его. — Не желаете ли Вы оторваться от светской беседы и уделить внимание своей жене? На правах вашей жены, я имею право хотя бы минуту вашего внимания... — промурлыкала она, ухмыляясь губами. Всякий раз, когда она обращалась к Драко на «вы», Гермиона делала на этом слове саркастичный акцент, будто издевалась над ним.

— Конечно, имеешь, — мягко ответил он, подавляя в себе желание проклясть эту девчонку, которую он любил, но той очень нравилось над ним поиздеваться. Гермиона могла даже почувствовать, как ехидная и скромная, но счастливая улыбка проскользнула на лице Малфоя. — Как ты? Слышал, ты обезвредила этих Пожирателей, не вступая в бой... — шепнул он ей на ушко. — Я горжусь тем, что у меня такая жена.

Гермиона победно улыбнулась и вальяжно села на место рядом с Драко.

— Я знаю, — гордо вздергивая носик, сказала она, — но не об этом. Я решила проблему с Дамблдором и опробовала заклинание — работает. Дело за малым, нужно выждать, когда Гарри выудит из него информацию о крестражах (он мне рассказал о них на каникулах), а потом приступим к выполнению плана. А пока нам нужно починить шкаф в Выручай-комнате.

— Я уже начал починку, но это долгий процесс, — мрачно ответил Драко.

— Смотри, чтобы за тобой не было хвоста в виде Поттера, он подозревает тебя в пожирательских делах. Да, кстати, а где Заббини? — спросила Грейнджер, оглядываясь по сторонам.

— Он будет в Хогвартсе завтра, к полудню. Прибудет через порт-ключ, — коротко ответила Пэнси.

— Хорошо, Пэнс, мне нужно с тобой поговорить. Драко, ты ведь не против, если мы отлучимся ненадолго? — хитро поглядывая в сторону выхода, спросила Крауч.

— Уже? — наигранно и обиженно спросил парень.

— Да, уже! — с этими словами Гермиона потащила Пэнси за руку прочь из кафе-вагона. Они остановились у входа в вагон Гриффиндора, и Крауч посмотрела на подругу так, будто готовила какой-то заговор. — Значит так, Пэнс...

— Подожди! Стой! Что мы тут делаем?! — возмущенно перебила подругу слизеринка.

— Слушай меня внимательно и не перебивай! — Дождавшись сдержанного кивка собеседницы, она продолжила: — Сейчас Рон сидит в купе, мы с ним поссорились, и он не выносит, когда я нахожусь с ним в одном помещении, так что это твой шанс! Я зайду в купе — он выйдет, ты будешь стоять неподалеку, а дальше... — Грейнджер засунула подруге в руки учебник по трансфигурации.

— Зачем это? — удивленно спросила Паркинсон, с недоумением глядя на книгу в руках.

— Это учебник Рона, ты как староста факультета шла по коридору и нашла его, заглянула на обложку — а там имя Рона. Возвращая учебник, ты выполняешь долг старосты. Вы столкнетесь и поговорите. И оставь свои аристократичные замашки, просто будь собой! — строго напомнила Гермиона.

— Да, хорошо, Гермиона, а ты увере... — с сомнением заговорила та.

— Конечно, я уверена! Все будет хорошо! Вот, выпей это! — перебила говорящую подругу Гермиона, доставая какую-то колбу с прозрачной жидкостью.

— А это что?

— Зелье удачи, пей, я сама его приготовила, — самоуверенно выпалила Крауч и поспешила уйти к себе в купе, сказав подруге ждать, пока выйдет Рон.

Пэнси выпила зелье и поняла, что ей нужно быть в другом месте. Она взяла учебник и поспешила в вагон Когтеврана, зелье ей подсказывало, что нужно делать. Она ходила по всем купе в вагоне и спрашивала, кто мог потерять учебник за шестой курс по трансфигурации.

Тем временем Гермиона зашла в купе к Гарри и Рону. Уизли угрюмо сидел у окна и взирал на меняющийся пейзаж за окном. Гарри опять читал учебник — как догадалась Гермиона — Снейпа.

— Привет, — робко сказала Грейнджер, садясь рядом с Гарри. — Вы готовы к обучению, я имею в виду морально? — уточнила она.

— Я, наверное, пройдусь, — устало сказал Рон, поднимаясь с места. Гарри с сожалением посмотрел на друга, а Гермиона ликовала про себя, радуясь своей гениальной задумке.

— Конечно, — в унисон ответили друзья.

Рон вышел из купе, слыша, как Гарри что-то обсуждает с Гермионой, но ему сейчас это было не особо важно. Еще перед каникулами он попросил Невилла помочь написать эссе по гербологии, которое было задано на каникулы. Рон был не уверен в своих силах, а просить помощи Гермионы не стал, поскольку та была слишком занята. Именно поэтому Уизли решил отыскать купе Симуса, Дина и Невилла.

Он раздраженно шагал по коридору в вагоне, резко открыл купе ребят, но Долгопупса там не было. Финниган поведал Рону о том, что, возможно, его друг сейчас находится в вагоне Когтеврана, поскольку очень тесно общается с Полумной Лавгуд. Уизли на это только фыркнул и побрел в тот вагон.

За окном было тоскливо и моросил дождик, несмотря на зимнюю пору. Вагон шатало от быстрого передвижения, поезд набирал скорость. Пейзаж за окном быстро менялся, мелькали макушки деревьев, река расстилалась под мостом, по которому катил поезд, а рельсы скрипели под колесами. Но Уизли этого не замечал, он упрямо шел вперед, переходя из вагона в вагон.

И вот парень настиг своей цели, но остался стоять на пороге входа в вагон. На три купе дальше от него стояла черноволосая девушка в зеленой клетчатой юбке и зеленом свитере, ее голову украшал серебристый ободок с цветами. Она стояла боком к Рону, поэтому он не мог разглядеть ее лица. Девушка постучалась в купе, возле которого стояла, и до Рона донеслись ее слова.

— Извините, пожалуйста, но кто-то потерял учебник. Трансфигурация. Шестой курс, — то, что ей ответили, Рон не слышал, потому что пытался вспомнить, кому принадлежит этот голос, но никак не мог, может, не хватает чего-то... Тем временем до Уизли долетела еще одна реплика девушки: — Да, конечно, поспрашивайте у факультета, я еще к вашей старосте обращусь, — девушка обернулась в сторону Рона, и тут он увидел ее лицо.

— Паркинсон?! — удивленно воскликнул парень с факультета Гриффиндор. Вот чего не хватало... надменности в голосе и высокомерного взгляда, та девушку, которую он увидел, была другой. Добрее, что ли? Но парень был уверен, что люди не меняются, а такие, как она, — тем более! А следующая реплика его вообще поразила, в ней не было никаких оскорблений и тому подобного, не было той грубости в голосе, а ухмылка просто пропала...

— О, привет Уизли, ты не терял учебник? Я просто нашла его в коридоре между вагонами Когтеврана и Гриффиндора, — она лучезарно на него посмотрела и робко улыбнулась. Пэнси говорила просто, как старый друг, что не могло не поражать. Рон привык слышать одни гадости из уст этой девушки в свою сторону.

«Либо это кто-то под оборотным зельем, либо она ударилась головой, или ей от меня что-то нужно. Хотя, какая разница? Мне совершенно плевать на нее», — подумал Рон.

Рональд Уизли стоял, как вкопанный и думал. Он впервые видел, чтоб Паркинсон так спокойно со всеми говорила, улыбалась и не говорила всякие гадости в адрес других учеников. Рон не знал, что сказать, по привычке каждая их встреча начиналась с того, что слизеринка как-то его обзывает или же оскорбляет его семью, потом он ей кричит что-то в ответ, потом все чуть ли не доходит до дуэли, но, слава Мерлину, что это все быстро останавливала Гермиона.

Уизли смотрел на нее, как на умалишенную, с призреньем и брезгливостью. Сейчас он был не хуже других аристократов, у них такие же взгляды на других учеников, сейчас Рон напоминал Пэнси именно ее, и она поняла, какого это — испытывать на себе такой холодный взгляд, когда относишься к человеку с душой...

Пэнси испытывала обиду, когда на нее так смотрели, будто она мусор... Теперь она понимала всех тех, на кого она так смотрела. Но ее взгляд всегда был фальшивым, она слизеринка, а таких, как она, никто из обычных волшебников не любит, поэтому в таких ситуациях нужно показывать либо свою силу, как это делают аристократы, либо становится объектом насмешек.

Паркинсон подавила в себе это чувство гнева, приняла спокойное выражение лица и спросила:

— Слушай, а кто у вас староста факультета?

— Я и Колин Криви, пятикурсник, — грубо кинул в ответ Рон и собирался уже уходить.

— Тогда поспрашивайте, может, найдется хозяин учебника? — загадочно ответила Паркинсон.

— Ага, — скучающим тоном ответил Рон и побрел в сторону купе пятикурсников-когтевранцев.

Пэнси же поспешила к Гермионе, она и подумать не могла, что все так замечательно пройдет, ведь она надеялась на более холодный разговор, видимо она ввела рыжего парня в ступор, что, возможно, неплохо сказалось на беседе, хотя этот разговор вряд ли можно назвать беседой.

Пэнси Паркинсон пронеслась по вагону поезда и за пару секунд оказалась у купе Гермионы, которая сидела вместе с Гарри и о чем-то разговаривала. Пэнс постучала в дверь купе гриффиндорцев и быстро вошла.

Гарри оторвался от разговора с Гермионой и посмотрел на вошедшую слизеринку, его лицо исказилось недовольством, в глазах мерцали искры раздраженности, а тело напряглось. Он полез в карман за палочкой.

— Что ты здесь делаешь, Паркинсон? — сквозь зубы прошипел Гарри.

— Э-э-эм, Грейнджер, можно тебя на секундочку, поговорить... Потому что мне кажется, что твой очкарик меня сейчас разорвет на части, — рассмеялась Паркинсон, пряча в даль свою неловкость.

— Гарри, я отойду на минуточку, нужно кое-что обсудить по поводу дежурства слизеринцев, — выдавила из себя очередную обманку Крауч и поспешила выйти из купе, пока Гарри не остановил ее.

Только Гермионе стоило выйти из купе, как Паркинсон потащила ее в вагон слизеринцев, где было спокойно и им вряд ли могли бы помешать, потому что всех чистокровных волшебников в семьях учат не лезть в чужие дела и не засовывать свой нос туда, куда не стоит. Оказавшись в кафе-вагоне, Пэнси уселась в самое тихое место и рассказала Гермионе все, что произошло во время разговора с Роном.

Гермиона была крайне удивлена поведением своего друга, ведь он достаточно плохо относится к слизеринцем, можно даже сказать, что ненавидит их, ведь ему это привили с детства. Родители Рона всегда твердили, как плохо быть слизеринцем, как плохо быть тщеславным и надменным, что никогда нельзя себя вести, как чистокровные волшебники. Даже когда было сказано, что семья Уизли — чистокровная, то те это открыто отрицали, с тех пор их семью называли предателями крови.

Ближе к восьми часам вечера поезд прибыл в пункт назначения, все ученики — в школу, а Гермиона поспешила в гостиную старост, она очень устала за время поездки, так же, как все остальные. Драко тоже отправился в гостиную старост, так как Гермиона сказала ему, что они поговорят и обсудят все последние новости там.

На протяжении всего вечера они сидели у камина и обнимались, рассказывая последние события за полторы недели, которые провели врозь друг от друга. Когда слизеринец узнал, что Гермиона подвергла себя опасности, спасая семью Уизли, он был невероятно взбешен и горд одновременно, потому что та, даже глазом не моргнув, смогла обезвредить четырех Пожирателей.