19. Задание Темного Лорда

Веселье продолжалось, светское общество наслаждалось музыкой и танцами. Гермиона отошла от Драко с его позволения и присоединилась к Пэнси Паркинсон, которая общалась с Дафной Гринграсс.

— Извини, Дафна, мы отойдем на минуточку? — спросила мисс Крауч.

— Я не против, как там тебя теперь? Крауч? Ах, да, именно, — съязвила девушка.

— Благодарю, — пытаясь держать себя в руках, ответила Гермиона и, подхватив Пэнс под руку, увела ее за угол, подальше от шума. — Пэнси, как твои дела?

— Отлично, надеюсь, родители не обидели тебя? Я на них зла по праву, — опечалилась девушка, она думала, что Гермиона была в обиде на ее родителей, это было видно по ее взгляду.

— Ни в коем случае! Пэнси, я по другому поводу хотела поговорить с тобой.

— Слушаю, — согласилась Паркинсон.

— Я долго думала, как привлечь внимание Рона... И пришла к заключению, что план будет очень сложен собой, но его эффективность стоит того! — Гермиона изложила весь свой план по привлечению Рона, ведь за шесть лет она неплохо изучила его. После долгого разговора девушки, хихикая, вышли из своего укрытия и прошли в зал, где проходило рождественское мероприятие.

Когда они зашли в зал, наполненный гостями, то не заметили прежнего шума, который раньше так сильно резал слух. Пэнси дернула Гермиону за руку и шепнула на ухо: «Гермиона, там Темный Лорд». Гриффиндорка сразу подняла все свои ментальные щиты, чтобы защититься от легилименции, она была уверена, что Пэнси сделала все то же самое. Они подошли поближе к Волан-де-Морту, и присели в книксене, сказав одновременно: «Мой Лорд!». Повелитель повернулся к девушкам.

— Мисс Крауч, мисс Паркинсон, можете подняться, — великодушно разрешил им Темный Лорд. — Мисс Крауч, или вас лучше называть миссис Малфой? — рассмеялся он.

— Как вам угодно, милорд, — поднимаясь из книксена, ответила девушка. — На данный момент состоялась только помолвка, свадьбу мы планируем не скоро... — замешкалась Гермиона.

— Разумеется, разумеется... — задумчиво произнес Волан-де-Морт, расхаживая из стороны в сторону. Через какое-то мгновенье он остановился и обратился к Гермионе: — Гермиона, я пришел сюда не просто так, ты и сама знаешь, слухи начинают расходиться очень быстро. Нам надо остаться наедине! — последнюю фразу он сказал громко, чтоб все услышали.

Прошло всего одно мгновенье, и вокруг уже не было людей, ни одного Пожирателя Смерти, — лишь пустота и Гермиона, один на один с Темным Лордом. Девушку окатил легкий страх, но она быстро взяла себя в руки, нельзя было показывать свою трусость, она сильная и могущественная волшебница, что с ней может случиться? Ее знания в темной магии были очень велики, порой ей казалось, что их можно сравнить со знаниями Темного Лорда, можно было отбросить в сторону эти странные мысли о страхе.

Но была и другая задача: нужно показать Волан-де-Морту всю свою необходимость и надежность, но не переборщить, не показывать всех своих достоинств, а иначе будет казаться, что она хочет вступить в круг доверия, тогда ее будут брать на все операции по захвату и уничтожению городов магической Англии, что нельзя было делать. Если Темный Лорд узнает о ее могуществе, то она будет первой, кого захочет видеть Темный Лорд в отряде младшего поколения Пожирателей. Потому что девушка была очень потенциальной, главное, чтоб этого не заметил Темный Лорд.

Сам Волан-де-Морт расхаживал по бальному залу и раздумывал над чем-то, а потом резко повернулся к Гермионе, что та напряглась слегка, но все равно оставалась спокойна, но в душе у нее все бурлило. Она напоминала вулкан: с виду такой спокойный, а внутри —кипящая лава, которая сейчас бурлила под ее кожей. Девушка испытывала странные чувства, вроде бы она боялась, а вроде раздражалась по тому поводу, что не знала, как вести себя в подобной ситуации, а ведь она всегда все знала!

На фоне ее странной агрессии и взволнованности, страх отошел на второй план, она уже не боялась, чего ей бояться? Самое страшное уже давно осталось позади, она давно уже испытала свои страхи: предала друзей, ушла из магловской семьи, покинула свет, стала темной волшебницей, отвернулась от друзей, потому что не могла им лгать, врет всем вокруг, срывает настоящую себя, она делает все, чего когда-то боялась. Теперь она знала — ей не страшно!

Волан-де-Морт усмехнулся, он видел, как быстро меняются чувства в девушке, как она на миг потеряла самообладание, как резко вернулась в привычное равнодушное состояние, как надела маску безразличия, как пыталась совладать со своим телом и выглядеть расслабленной. Темный Лорд вспомнил себя в детстве, когда он тоже пытался влиться в аристократичное общество, как сдерживал себя и учился самоконтролю. Эта странная чистокровная девушка пробудила в нем старые воспоминания, и он вновь усмехнулся.

— Гермиона, у меня есть задание для тебя, ты это сама знаешь, — начал он, разрезая такую напряженную тишину.

— Да, мой Лорд, что вам угодно? — спокойно спросила Гермиона, пытаясь контролировать себя и свое сознание, она упорно держала все ментальные щиты.

— Я дам тебе задание, и ты должна его выполнить. От этого зависит уважение твоей семьи, если ты совершишь промах, то пострадаешь не только ты, но и твой отец, — холодно произнес темный маг, его мантия развевалась за ним следом, когда он расхаживал по комнате. А змея Нагайна расположилась у ног Гермионы, опасно смотря на нее.

Девушку это никак не смутило, она лишь присела на корточки и погладила змею по чешуе, а Нагайна странно на нее посмотрела, будто была удивлена. Волан-де-Морт, который все это время смотрел куда-то в стену, развернулся, а, заметив, что Крауч никак не реагирует, он с гневом посмотрел на нее, но та была слишком увлечена рассматриванием его змеи. Темный Лорд был взбешен подобным поведением девушки и направил на нее палочку, собираясь произнести непростительное заклинание.

«Наглая девчонка! Что она о себе возомнила, не слушая, что я ей говорю?! Ничего, я научу ее вести себя подобающе», — злился Темный Лорд.

Гермиона была обворожена красотой Нагайны, она была опасной, но в то же время и притягивающей. Девушке впервые довелось увидеть змею, но она не испугалась, а наоборот испытывала неподдельный интерес. Гермиона не понимала, что могло притягивать ее к этой змее, ведь с виду она была совершенно обычной, но она чувствовала какую-то связь, будто их разумы связаны между собой, они будто общались взглядами.

Внезапно гриффиндорка почувствовала на себе взгляд кровавых глаз и посмотрела на Темного Лорда. Она понимала, что разозлила его, но не собиралась ничего предпринимать, девушка лишь выпрямилась и встала с корточек. Многозначительно посмотрев на змею в последний раз, она ответила на речь Волан-де-Морта:

— Да, мой Лорд, я понимаю всю ответственность моего задания и что от него зависит благо моей семьи, но что я должна делать? — спокойствие девушки поражало, она будто переняла его от змеи, при этом понимая всю тревожность ситуации. Гермиона понимала, что возможно разозлила Волан-де-Морта своим поведением, но старалась держаться спокойно и непринужденно, не показывая свой страх.

Темный Лорд как-то странно посмотрел на Гермиону, он надеялся, что девчонка испугается его кровожадного взгляда, ведь она смотрела прямо ему в глаза, но гриффиндорка продолжала спокойно говорить. Лорд был впечатлен тем, что девушка, зная о его могуществе, не боится его, и он жадно хотел это исправить. Он еще раз посмотрел в карие глаза девушки, и в который раз убедился, что не видит в них страха.

Гермиону очень насторожило затяжное молчание Волан-де-Морта, особенно то, как он всматривался в ее глаза, как пытался в них что-то разглядеть, но все тщетно. Она готова была поспорить, что Лорд искал в ней искры страха, какие были в первый день их встречи, когда она получала метку, но вся прелесть в том, что она не боится, и поняла это только сейчас. Все это время она жила в страхе, но, еще раз, чего бояться? Надо действовать, а страх — это всего лишь иллюзия, которая проявляется, когда уважаешь человека, но она не уважала Темного Лорда, она его презирала.

Девушка презирала его взгляды, методы в общении с подчиненными, отношение к людям и волшебникам. Она ненавидела его, особенно за то, что лишил ее свободы, ведь она такая же подчиненная, как и все остальные. Ее заставили принять метку против ее воли. Отчасти Гермиона ненавидела за это отца, но больше себя. Она ненавидела себя за то, что поддалась трусости и позволила заклеймить себя.

Размышления резко прервались, потому что в Гермиону полетело заклинание «Круциатус», но девушка уже не чувствовала боли, потому что была уверена, что самая сильная боль — душевная. Она лишь лежала на полу и не ощущала той боли, которая должна была быть, лишь пустота в груди, которую не могла заполнить даже любовь. И девушка задумалась, а умеет ли она любить вообще? Настоящая ли ее любовь к Драко? Правильный ли выбор она сделала? Она даже и не задумывалась раньше, может ли быть такое, что ее любовь была фальшивой? Вдруг ее обмануло сердце?

Минутная слабость закончилась так же внезапно, как и началась, потому что заклинание пытки прекратилось и Гермиона вновь стала уверенной в том, что она любит Драко, возможно, и не так, как хотелось бы, но любит. Может быть, ее понятие о любви было немного извращенным, но оно было. Гермиона не могла жить без Драко, он ее воздух, он дал ей жизнь, он ее путеводитель в ночной мгле и яркое солнышко. Ее свет... вот она, ее извращенная любовь, которая доходила до фанатизма...

«Довольно странная тема для рассуждения под заклинанием пытки», — хмыкнула Гермиона, пытаясь встать с пола, но мышцы все напряглись, пусть во время пытки ее тело не так сильно болело, но после...

— Мисс Крауч, теперь вы готовы выслушать меня? — ухмыляясь, спросил Волан-де-Морт.

Ему нравилось пытать людей, ему нравилось, что люди кричали, когда их мучили, но эта девчонка его окончательно взбесила! Она не кричала, ее лицо не искажалось от боли, ни-че-го, никаких эмоций, лишь холодное и равнодушное лицо! Что бесило еще больше, но Темный Лорд почувствовал легкую победу, когда Гермиона невольно скривилась от боли, поднимаясь на ноги. Радость темного волшебника можно было сравнить с радостью ребенка, которому дали желанную конфету, но он этого не показывал.

— Да, мой Лорд, — просто ответила Гермиона, холодно, беспристрастно, пытаясь показать всю свою аристократичную спокойность.

— Хорошо. Насколько я знаю, ты лучшая подруга Гарри Поттера? — девушка лишь слегка кивнула. — Так вот, я хочу, чтобы ты докладывала обо всех его планах, все, что услышишь, узнаешь. Все планы и догадки Гарри Поттера, все, что касается меня и Пожирателей. Каждое воскресенье твое присутствие на собраниях Пожирателей обязательно! Ты должна быть круглосуточно с Гарри Поттером и его друзьями, приступай послезавтра.

— Все будет сделано в лучшем виде, — скрепя душой, ответила девушка. Это был ее конец, теперь уже ничто не могло ее вытащить из этой бездны, она падала...

Как только разговор был закончен, Волан-де-Морт исчез, а гости вновь возвращались в зал. Драко приближался к Гермионе с невероятной скоростью, его лицо было очень тревожным.

— Как прошло? — взволнованно спросил Малфой.

— Я все скажу, когда к нам подойдет Пэнс, я ей тоже обещала рассказать, — вздохнула девушка. Она очень устала.

— Гермиона, ты какая-то бледная, — заметил Драко, на его лице отразилась боль и сочувствие.

— Под круциатусом около десяти минут валялась, думаю, тебе бы тоже не сладко было, — огрызнулась девушка, доставая из кармана пробирку с желтой жидкостью.

— Что это? — подскочила к парочке Пэнси Паркинсон, загадочно посматривая на пробирку.

— Обезболивающее, — холодно ответила Гермиона. — Драко, мне нужно выпить, сейчас!

— Гермиона! — одновременно воскликнули оба слизеринца, в недоумении смотря на девушку, она всегда была за здоровый образ жизни, такого они просто не могли от нее ожидать.

— Что? — безо всяких угрызений совести спросила Крауч, столкнувшись с непонимающими лицами подруги и... будущего мужа?.. Тяжело вздохнув, Гермиона закрыла глаза. — Пинтон! — позвала она своего домовика, тот сразу же появился у ее ног, а слизеринцы все еще взирали на Крауч, не понимая сию сложившуюся ситуацию. — Драко, Пэнс, я хочу поговорить с вами в тишине, может, ко мне? — устало протянула девушка.

Малфой и Паркинсон тут же согласились, и все трое переместились в поместье Краучей. Гермиона попросила домовика предупредить отца об их уходе, а после пригласила всех в свой «кабинет», попросила подать огневиски и сладости, а сама плюхнулась на диван возле камина. Слизеринцы устроились на креслах.

Пэнси долго рассматривала поместье Краучей, не пытаясь скрыть свой восторг и искренних эмоций, а Драко все время подшучивал над девушкой, что она слишком эмоционально реагирует, но когда все добрались до библиотеки, гости приняли серьезный вид и начали расспрашивать Гермиону о случившемся.

Крауч тяжело вздохнула и начала свой рассказ, она поведала им обо всем, что происходило, утаила лишь свои мысли и чувства, выкладывая близким людям лишь сухие факты. Драко был взбешен, что не сможет провести Новый год в компании своей любимой девушки, да и Пэнс была не в восторге от этой новости.

— Я еще не говорила отцу об этом, я не знаю, как он отреагирует, последние два года мы праздновали Новый год вместе, — с сожалением отозвалась Гермиона.

— Не переживай, ведь ты будешь там со своими друзьями, — с грустной улыбкой произнесла Пэнси.

— Пэнс, я давно не считаю их своими друзьями. Я изменилась, а они... Знаешь, я так скажу, меняюсь я, а вместе со мной и мое окружение, — с долей горечи парировала гриффиндорка. — Вы даже ближе, чем кажетесь.

— Чувствую, в тебе заигралась слизеринка! — рассмеялась Паркинсон.

Драко и Пэнси и впрямь оказались ближе, чем кто-либо другой. Они поддержали девушку, и Гермиона почувствовала опору, ей стало легче, и огневиски так и не понадобились. Тем же вечером Паркинсон и Малфой отправились домой, а Гермиона дождалась отца и рассказала ему о своем задании. Она почти предугадала его реакцию.

Мистер Крауч воспринял миссию дочери очень положительно, ведь она получила такое важное задание от Темного Лорда, и он с радостью отпустит Гермиону к друзьям. Бартемий считал, что это большая честь, что его дочери доверили это задание. Гермиона практически должна была стать шпионом и работать на сторону тьмы. Но отец не мог не заметить, что она чем-то опечалена, он предполагал, что это задание дастся Гермионе трудно, ведь она предаст своих бывших друзей.

— Гермиона, понимаешь, то, что ты делаешь, — во благо семьи, и если ты опозоришься, то опустишь на дно не только наш род, но и Малфоев, а саму тебя убьют. Темный Лорд не прощает предателей, — все, что мог сказать Бартемий. Это не было похоже на утешение, а что-то вроде совета-наставления.

Гермиона пыталась сдержать горячие слезы, которые застряли у нее в горле комом, что никак не проходил. Она предавала своих друзей, пусть они даже и не знали, кто она теперь такая, но Гермиона провела с ними всю свою школьную жизнь, и ее гриффиндорское самолюбие и уважение к себе не давало этого сделать. Ведь если предаешь своих друзей — придаешь свой выбор, а значит, не уважаешь себя. Но она все еще пытается бороться со злом в этом мире, пусть оно теперь и кипит в ее жилах, но никак не должно гулять по улицам магического Лондона. Пусть она не смогла спасти себя, но других людей она убережет.

Ближе к полуночи, когда Гермиона прочесывала фамильную библиотеку на содержание заклинаний или ритуалов по типу «временной смерти», ей пришло письмо от Драко довольно интересного содержания.

«Дорогая Гермиона,

Я только что услышал разговор отца и других Пожирателей Смерти, они обсуждали новое нападение, точно не уверен, но, по-моему, они говорили о семье Уизли. Надеюсь, ты сможешь их защитить, это будет в Новый год.

Увидимся,Драко Люциус Малфой»

И вот оно, новое нападение, то, что было нужно Гермионе. Битва поможет снять стресс, поможет выплеснуть гнев и эмоции, которые накопились за долгое время. Но волнение охватило сердце, ведь опасности могут подвергнуться ее друзья и семья Уизли, что было очень опасно, нельзя было допустить, чтобы кто-то пострадал.

***

«Дорогие друзья,

Я хотела бы узнать, могу ли я провести Новый год вместе с вами, в „Норе"? Знаю, вы меня приглашали, и я пишу, чтобы выяснить осталось ли предложение в силе? Я уговорила своих родителей, и они отпустили меня до конца каникул к вам! Очень надеюсь, что вы скоро ответите!

Люблю вас, надеюсь на скорую встречу,Гермиона»

Гарри и Рон дочитали письмо от подруги и кинулись на первый этаж домика семьи Уизли. Хозяйка дома тем временем накрывала стол для ужина, по всей кухне и гостиной пахло замечательным запахом курицы. Ребята ворвались вниз, слетая с лестницы, и бежали по направлению к кухне.

— Мам, Гермиона отпразднует Новый год с нами! Она приедет на целую неделю! До конца каникул! — радостно завывал Рон, его глаза искрились от счастья, только одна мысль о том, что Гермиона приедет на праздник заставляла его сердце биться чаще.

— Ой, какие хорошие новости! Я так рада, что она приедет, хоть позанимается с тобой, Рональд! — заулыбалась миссис Уизли еще пуще прежнего.

— Миссис Уизли, а Рон и так неплохо учится, — шутливо защищал друга Гарри, подмигнув ему.

— Не говори ерунды, Гарри, я видела табель оценок за это полугодие! — мягко упрекнула сына в плохой учебе Молли, грозя тому пальцем. — А вы садитесь пока, я остальных кушать позову, — нежно сказала она, подобрев в лице.

— О, я присоединюсь позже, мне надо ответ Гермионе написать, — вежливо ответил Гарри, а хозяйка дома лишь махнула рукой и пошла звать остальных на ужин.

Гарри поспешил в комнату Рона, достал пергамент и настрочил Гермионе письмо, написав, что она может приехать и что ее все ждут. Позже он спустился на ужин.

***

Прошлым вечером Гермиона получила письмо от Гарри и была маломальски рада тому, что увидит ребят. Последнее время Крауч просто не хотелось сталкиваться с Поттером и Уизли, не хотелось им врать, прямо смотря им в глаза, не хотелось притворяться, строить из себя прежнюю Гермиону Грейнджер. Та девушка уже умерла, когда избавилась от своих страхов. Теперь есть только она и ее ложь, которая разрывает изнутри.

Так хотелось сказать правду, но она не может. Потому что знает, что светлая сторона отвергнет ее полностью, что она останется без прежней жизни, она уйдет, а вместе с ней пропадет и частичка самой Гермионы. Она точно знала, что ребята возненавидят ее и сделают все, чтобы она оказалась в Азкабане. И что это? Страх, это был страх. Гермиона боялась, что она будет отвержена, что ее покинут, что она останется одна, а вроде бы совсем недавно она сделала вывод, что ей ничего не страшно. Оказывается, это не так.

Все люди чего-то боятся, Гермиона не была исключением. Постепенно девушка стала замечать, что в ней умирает та самая гриффиндорка, которая отчаянно мчалась в бой, не важно, какие преграды ее ждали на пути. Оказывается, на становление личности очень влияет окружение, оно несет в себе огромную ценность. Как не податься влиянию общества? Так или иначе, оно влияет на людей, от этого не сбежать. Никак. Мы — узники общества, мы от него зависим.

И вот Гермиона стоит у входной двери «Норы» и никак не решается постучать. Девушка ощущала себя скользкой предательницей. Если она постучит в эту дверь, то придаст друзей, а если не постучит, то умрет она и все, кто ей дорог. Сложный выбор, который Гермиона никак не мола осилить, но успокаивала ее лишь одна мысль. Когда Пожиратели нападут на семью Уизли, то она сможет им помочь и вполне справится с десятками Пожирателей, ей хватит на это могущества.

Гермиона Грейнджер посмотрела на наручные часы и ужаснулась. Она принимала этот выбор двадцать минут, все это время девушка просто стояла. Как быстро ходят минутные стрелки! Гермиона глубоко вдохнула и постучалась в дверь, раздались счастливые возгласы Рона, который явно мчался к ней. Гриффиндорка нервно перемялась с ноги на ногу, и внезапно дверь распахнулась.

Перед носом кудрявой девушки стоял Рон, который хлопал своими синими, как море, глазами и радостно улыбался. Он был похож на чудака: клетчатая рубашка небрежно торчала из брюк, одна рука опиралась о дверной косяк, а другая расположилась в кармане. Волосы небрежно торчали во все стороны, это было не удивительно, ведь всего одиннадцать утра.

— Привет, — напряженно поздоровалась Гермиона.

— Привет, проходи! Как твои дела? — начал расспрашивать Рон.

— Неплохо, читала трансфигурацию на днях, такая интересная тема попалась, мы ее будем изучать только через месяц, но я уже все поняла, — начала нести всякий бред Гермиона, ударив себя мысленно по лбу. Она так наивно смотрелась.

«Оно и к лучшему! Все равно он уже не слушает после того, как я сказала название предмета», — усмехнулась девушка.

— Да...? — Рон сделал вид, что он заинтересован, а потом решил быстро сменить тему разговора. — А мы с Гарри строили новую тактику, чтобы вновь обыграть слизеринцев! — с энтузиазмом заявил он.

— Ну и как? Получается? — скучающе спросила Гермиона. Она настолько привыкла поддерживать светские разговоры, что это у нее уже стояло на автомате.

— Да, нам Джини помогает! — все так же обыденно ответил Уизли, пока девушка прошла на кухню, а Рон следовал за ней.

Грейнджер была намерена поздороваться с миссис Уизли, которая хозяйничала на кухне. Отец всегда учил Гермиону сначала здороваться с главой в доме, со старшим поколением. И девушка не решалась делать по-другому.

— Доброе утро, миссис Уизли! — радушно поздоровалась она, натягивая улыбку, которая выглядела очень искренней.

Молли Уизли оторвалась от плиты и, подбегая к Гермионе, крепко-крепко ее обняла, говоря слова приветствия, а потом предложила позавтракать, но девушка вежливо отказалась, сказав, что она не голодна. Тем временем на кухню спустились все члены семьи Уизли и Гарри. Все стали обнимать Гермиону и говорить, как рады ее видеть. Когда все разошлись заниматься своими делами, Гермиона, Рон и Гарри сели за стол.

— Ну как ты, Гермиона? В последнее время мы стали мало общаться, — Гарри посмотрел на свою подругу укоризненно.

— У меня все гораздо лучше, чем могло быть. Вы же знаете, на меня столько всего свалилось в этом году, я староста, да еще и этот Малфой, зараза! — наигранно разозлилась Гермиона, покачав головой.

— Не обращай на него внимания, если что не стесняйся, можешь говорить нам, мы можем помочь! — уверил подругу Гарри.

— Да, можешь нам сказать, — поддержал друга Рон.

Гермиона замечала, как Рон смотрит на нее, она видела, что он влюблен. Глаза парня были наполнены такой заботой и любовью, что Гермиону это даже немного раздражало. Вот почему, когда она была влюблена в него, он ее не замечал, а стоило ей обручиться, как вот она — его любовь! Гермиона невольно посмотрела на запястье правой руки, там, где на рунах было написано «Связаны навек души ваши» и невольно улыбнулась.

Гарри и Рон заметили, что девушка смотрит на свое запястье и странно улыбается, так счастливо... Они впервые за долгое время увидели ее искреннюю улыбку, такую настоящую.

— Гермиона, а что это у тебя на руке? — сконфузившись, спросил Рон.

— Э-э-э, ничего, — девушка быстро спрятала руку под стол, невербально накладывая чары скрытности. Руку опять обожгли руны невидимости, и девушка слегка вздрогнула от резкой, но уже привычной боли.

— Покажи, — попросил Гарри, с опасением смотря на подругу.

И вот опять в голове Гермионы мелькали новые лживые оправдания. Девушка наигранно опустила взгляд вниз и протянула руку уже обожженную новыми рунами скрытия, она была почти уверена, что те брачные руны известны Рону, он же чистокровен, и родители наверняка рассказывали ему, а вот Гарри, скорее всего не знал, но перестраховаться стоило бы.

— Что это? — как можно спокойнее спросил Гарри, но было заметно, что он был слегка раздражен. Скорее всего, потому что неизвестность пугала его, он не знал, что означают эти руны и не понимал, зачем Гермиона так над собой издевается, выжигая их на себе и причиняя боль.

— Вы же знаете, что на мне очень много обязанностей, из-за этого я мало сплю, а эти руны помогают высыпаться за короткое время, — тихо сказала девушка, смотря на стол.

— Почему... почему ты не пьешь зелье бодрости? — непонимающе спросил Рон. Его взволнованный взгляд пожирал Гермиону изнутри, и она опять чувствовала себя виноватой. — После этого могут остаться шрамы.

— Зелье бодрости и снов без сновидений вызывают зависимость и привыкание, а потом обратное действие. Их нельзя принимать часто, а вот руны можно до бесконечности выжигать на себе, а шрамы можно убрать при помощи магии, — сказала Гермиона. Отчасти это была правда, она и впрямь часто использовала руны сна, но они выглядели по-иному.

— Гермиона, ты знаешь, что в магловском мире подобные действия называются мазохизмом? — издевательски спросил Рон.

— Я не такая, Рон! — рассмеялась Грейнджер.

Они еще долго бы смеялись, но Гарри решил перейти к главной проблеме, которая его волновала последние две недели.

— Ребята, помните ту статью из Пророка про могущественную тройку, которая спасла Косой переулок?

— Гарри, я столько раз это слышал от тебя. Ничего, завтра соберется Орден, и тогда мы это обсудим, — парировал Рон.

Когда речь зашла о «загадочной тройке», сердце Гермионы пропустило пару тактов и ушло в пятки, она почувствовала, что слегка волнуется, но постаралась скрыть свои переживания под маской. Ей было интересно послушать, что скажет об этом ее старый друг.

— Я знаю, Рон, но ты не представляешь, как я хочу это обсудить с Орденом. Мне интересно, на чьей они стороне! — возразил Гарри.

— Мне тоже интересно, я хочу поприсутствовать на собрании! — с интересом воскликнула девушка.

***

На следующий день весь Орден Феникса собрался на кухне дома семьи Уизли. Гарри уговорил Дамблдора поприсутствовать на собрании, и он согласился, хотя Грозный Глаз был против, но он не стал открыто возражать.

Все сидели за столом. Дамблдор встал со стула и начал произносить вступительную речь:

— Как вы все уже знаете, около трех недель назад на Косой переулок напали Пожиратели Смерти с целью запугать людей, но они были остановлены тремя волшебниками — темными магами. Я откладывал этот вопрос на потом, поскольку не считал этих людей угрозой, пока не были проверены кое-какие факты, — загадочно начал Дамблдор, заинтриговав многих.

— Так вот, как выяснили авроры, эти трое волшебников оставили после себя магические следы и следы аппарации. — Гермиона мысленно ударила себя по лбу. Как она могла так оплошать? — Всё, что удалось выяснить из сгустков энергии, так это то, что все волшебники чистокровны. А один след имел набор сгустков магии, как у одного из Пожирателей. И им оказался Бартемий Крауч-младший. Как вы думаете, что это могло бы означать? — хитро блеснув глазами, спросил Дамблдор.

«Визжащая мандрагора! Чертовы авроры! Как здорово, что они думают, что я маглорожденная! Хоть какая-то польза!» — нервно думала девушка.

Недоумение постигло всех Ординцев, которые присутствовали на собрании, а Снейп, стоящий в углу, лишь удивленно покосился в сторону Гермионы и ухмыльнулся.

— Не хотите ли вы сказать, Альбус, что у Бартемия Крауча-младшего есть ребенок? — тревожно спросила Молли Уизли, которая сидела в самом начале стола.

— Всё на это указывает, — медленно отозвался директор. По кухне раздался шепот, все тихо обсуждали новости.

— Значит, даже собственный ребенок пошел против отца! — произнес Аластор Грюм. — Вот оно как!

Гермионе тут же стало стыдно. Ведь она не могла так предать своего отца? Она делала это во благо обществу!

— Самое главное, что если посмотреть на возраст Крауча, то можно сделать вывод, что его ребенку не больше восемнадцати лет! — сказал кто-то из Ординцев.

— И самое главное, уже в таком возрасте обладает такой мощной силой, что оставляет после себя такой сильный магический след, — высказал свое мнение Аластор Грюм. — Эта группировка очень опасна! Мы не знаем, на чьей они стороне.

— Ну, уж точно не на стороне добра, — высказал свое мнение Римус Люпин, — иначе, зачем им скрывать свои лица?

— Да за тем, что они нарушают закон, используя древнюю и темную магию! Те почти что сорок пожирателей до сих пор в коме лежат! — протараторила Тонкс.

Гермиона начинала ощущать чувство вины, оно все подкрадывалось к ней, все ближе и ближе, она начала чувствовать себя некомфортно среди этих людей, но ее успокаивало присутствие Гарри и Рона.

— Господа, — обратил на себя внимание директор Хогвартса, и все сразу же замолчали, готовясь внимать слова Дамблдора. — Самое страшное то, что они использовали портал и перемещались из Хогвартса.

— Из Хогвартса? — переспросили все.

«Теперь я в полной заднице! Они знают все, почти все...» — думала Гермиона.

— Именно, а это значит, что, скорее всего, эти дети — ученики, — покачав головой, печально сказал Дамблдор.