17. Луч надежды

Следующие полторы недели перед каникулами прошли достаточно тяжело для многих учеников Хогвартса. Учителя устроили проверочные работы по пройденному материалу; для Гермионы и Драко было все очень просто, и они решили сдать контрольные раньше остальных, после уроков. Оставшееся время Гермиона помогала Гарри и Рону готовиться к тестам, устным зачетам и сдачи практики. Тем временем Драко подтягивал знания Винсента и Грегори на пару с Паркинсон, так как Пэнс тоже преуспевала почти во всех предметах, кроме зелий, в отличие от Малфоя.

Гермионе так и не удалось пообщаться с Пэнс, поскольку обе были заняты подготовкой друзей к тестам, а Грейнджер еще и староста школы, и о своих обязанностях она не забывала. Так же Гермиона была очень обеспокоена своим заданием, которое ей даст Волан-де-Морт. Она так и не сказала Драко об этом, хотя ей очень хотелось.

В порыве суеты они совсем забыли о своей помолвке, дел было слишком много, поэтому мысли всегда были отстранены. Пара расставила свои приоритеты: преуспеть в школьной программе, изучать темную магию, защищать людей от напасти, починить исчезательный шкаф в Выручай-комнате и найти способ создать иллюзию смерти Дамблдора. Ни Грейнджер, ни Малфою не было выгодно убивать директора, поскольку именно он сможет защитить учеников от Того-Кого-Нельзя-Называть, поэтому парочка отчаянно искала способ воплотить задумку в реальность. Драко и Гермиона решили подыскать книги на тему темной магии в своих поместьях, в надежде найти что-нибудь новенькое.

В последние выходные Малфой, Грейнджер и Григорий Вершинский отправились в Выручай-комнату для тренировки в темных искусствах. Вершинский помогал им разобраться в использовании некоторых заклинаний и проклятий. Драко и Гриша часто устраивали дуэли, в то время как Гермиона практиковала оклюменцию и легилименцию, а позже Малфой и Грейнджер менялись местами, гриффиндорка практиковалась в дуэлях, а слизеринец — в силах разума. Очень часто Григорий предлагал свою кандидатуру для тренировки ребят в легилименции, а потом он, как профессионал, пытался проникнуть в их разум, пока пара сопротивлялась. Тренировки в магии были очень выматывающими, каждые выходные одно и то же, поэтому Гермиона и Драко обычно после такой практики очень крепко спали, набираясь сил.

Со временем темная магия показалась Гермионе очень простой. Для светлой магии нужно было больше светлых воспоминаний, а таковых у нее уже давно не было. Каждое светлое воспоминание, так или иначе, было связано с несчастными. Даже известие о помолвке было связано с печальными новостями. Теперь даже элементарный патронус стал вызывать трудности в исполнении у девушки.

Но время бежало вперед, каникулы наступили незаметно. Все ученики сели в Хогвартс-экспресс и отправились домой, кроме тех, кто оставался в школе на каникулы, и некоторых учеников, которые по разрешению директора отправились домой по каминной сети. Семикурсники, сдавшие экзамен по трансгрессии, пешком добирались до Хогсмида и отправлялись домой при помощи аппарации. Некоторые ученики, получившие разрешение, отправлялись домой через порталы, как и Гермиона. Драко же отправился домой по каминной сети.

Родители Драко и отец Гермионы посовещались и решили провести помолвку под конец каникул, после праздников, как только отметят Рождество в тесных семейных кругах. Также, по традиции, Малфои проводили рождественский прием гостей в Малфой-мэноре. Обычно это были закрытые вечеринки, отличающиеся своей пышностью и роскошностью. На такие вечера съезжались все сливки общества магического мира, представители чистокровных семей и их родственники. Очень редко на такие события в Малфой-мэноре появлялись полукровки, а грязнокровок там подавно и не было. Вход был только по пригласительным. Чаще всего такие открытки являлись порт-ключами в роскошное поместье Малфоев. До того, как Гермиона начала общаться с Драко и вообще раскрыла свою тайну чистокровности, отец всегда запрещал ей появляться на таких мероприятиях, и поэтому почти каждое рождество Гермиона проводила дома с отцом, а родителям из магловского мира говорила, что останется в школе. К тому же, ее родители часто уезжали на Новый год в другие страны, а девочку оставляли с тетей.

Гермиона при помощи своего кольца-портала перенеслась в свое поместье во Франции, порт-ключ вел прямо в библиотеку, которую домовики окрестили «личным кабинетом мисс Крауч». Тут почти ничего не изменилось, а главный домовик Пинтон содержал поместье в совершенном порядке, дом был так же прекрасен собой: чистые мраморные полы, на полках с книгами ни единой пылинки. Огромный, круглый, дубовый стол, который располагался в середине библиотеки, все так же был отполирован до блеска. Огромные окна завешаны золотистыми, тяжелыми шторами, а бархат на креслах возле камина облезал и обтирался.

Библиотека сама по себе была очень холодной и почти неотопляемым местом в поместье, так как ее, кроме Гермионы, никто не посещал, а раз уж хозяйки «кабинета» дома не было, то нет и смысла отапливать эту комнату. Одним взмахом руки в камине загорелся огонь, как хорошо, что Грейнджер освоила невербальную и беспалочную магию, а раньше всегда для исполнения магии вне Хогвартса приходилось вызывать домовика.

Само поместье Краучей было очень светлым и роскошным. Это было шестиэтажное, длинное здание в центре Парижа, скрытое от магглов. Адрес никто не знал, поместье найти никто не мог, кроме тех, кому Бартемий лично выдавал порт-ключ. Место было очень охраняемым, больше двадцати охранных, оповещающих чар, большинство которых основаны на кровной магии, — чары невозможно снять, взломать или обойти, их сила крепчала с годами.

Снаружи поместье видно было только тем, кто уже бывал там. Белое здание, покрытое позолоченной лепниной, выполнено в стиле рококо. Все комнаты на первом и втором этаже были связаны между собой, для более быстрого отопления, двери из одной комнаты вели в другие две.

На первом этаже располагалась малая гостиная и большая, кухня в западном крыле, прихожая, два длинных коридора с картинами и софами, кабинет мистера Крауча и бассейн. На втором этаже три комнаты отдыха, в которых были удобные диваны и кресла, камин и несколько шкафов с книгами, бальный зал, несколько кладовых. На третьем этаже комнаты отделялись друг от друга, так как весть le troisième étage (третий этаж), как выражался Бартемий Крауч, содержал в себе двадцать жилых комнат и ванных для гостей. Четвертый этаж был почти весь отдан под библиотеку, считалось, что самая огромная библиотека магической Франции принадлежала именно Краучам, а так как Гермиона любила пополнять свои запасы книг, то библиотека всегда расширялась, пополняя свое содержимое. Рядом с библиотекой располагалась всего одна комната — комната Гермионы.

Пятый этаж был очень интересен собой, во всяком случае, для Гермионы. Вход во многие комнаты на этом этаже ей был воспрещен. Со слов отца девушка знала лишь то, что тут есть комната с древними артефактами, комната отца, в которую ей тоже не разрешалось входить, и другие четыре. Комнат, в которые ей дозволено входить, было не так уж и много: гостиная, малый бальный зал, тренировочный зал (для дуэлей) и малая библиотека.

Самый красивый этаж и самый высокий — шестой. Он содержал в себе оранжерею. Потолок образовывал стеклянную крышу, через которую проникал солнечный свет. Там Краучей можно было встретить самые различные растения, которые были запрещены, так как входили в составы опасных ядов. Помимо «цветочной» комнаты в поместье на шестом этаже была лаборатория, тоже одна из самых больших комнат в поместье. Тут были кладовые с самыми различными ингредиентами, которые были опасны собой, но они никогда не пугали Гермиону. Единственное место, которое так пугало девушку в доме, так это подземелья и катакомбы и неизвестные ходы, скрывающиеся в них, поэтому девушка никогда не спускалась ниже первого этажа. В подземельях так же было отведено место для домовых эльфов, которые жили там, они никогда не жаловались, хотя гриффиндорка часто за них беспокоилась.

Каждая комната Крауч-мэнора была обставлена светлой дорогой мебелью, которая так и говорила о своей пышности. Стены были выкрашены в золото или же в белый цвет, на них висели фрески, так же, как и на потолках, и красовались в золотистых рамах. Картины наполняли почти каждый коридор в поместье, на них встречались разные люди: знаменитые волшебники, дуэлянты, некроманты, алхимики и другие известные личности. А также в комнатах всегда было много зеркал и растений, за которыми ухаживали домовики. Роскошные хрустальные люстры в каждой комнате, канделябры на полках и столах, подсвечники на полу возле дверей, которых зажигали только при необходимости. В некоторых комнатах свечи просто парили под потолком. Все это создавало образ аристократичного и богатого дома.

Гермиона Грейнджер была очень рада, что вернулась домой. Как только она очутилась дома, то немного посидела в библиотеке и спустилась на лестницу, позвав Пинтона.

— О, милая хозяйка Гермиона! Вы уже вернулись! Я так рад, — поздоровался домовик, отвесив легкий поклон. Зеленый глаза Пинтона сияли, он был очень рад тому, что девушка вернулась в поместье. — Мне накрыть стол в вашей почивальне для обеда или же предпочитаете поесть в библиотеке? — поинтересовался эльф, исходя из предпочтений Гермионы. Дома она никогда не обедала и не завтракала в столовой, поскольку отца не было до вечера и девушка не видела смысла выходить из своего «кабинета» или комнаты до ужина. Чаще всего, находясь дома, Гермиона предпочитала проводить свой досуг за чтением или гулять по утреннему Парижу.

— Bonjour, Пинтон! — радостно воскликнула девушка, — пожалуй, я пообедаю в библиотеке, через час. А где mon Père?

— Господин Крауч прибудет вечером, он пару часов назад отлучился по делам. Ваш отец будет ждать вас в восемь вечера у себя в кабинете, просил юную мисс не опаздывать, — отчитался домовик.

— Хорошо, можешь идти. Merci, — поблагодарила Гермиона, и домовик исчез.

Девушка обошла весь дом — она так соскучилась по столь близкому и родному месту. Помнится, когда-то она не считала себя здесь комфортно. Два года назад, впервые уехав во Францию по приглашению отца, Гермиона вошла в это поместье и ощутила себя простушкой. Среди всей этой роскоши, золота и бриллиантов, она была что-то вроде неограненного алмаза, ценность которого скрыта внутри.

С виду девушка выглядела глупо и нелепо по сравнению со своим имением, но внутри была ценным сокровищем, умной и доброй, с одной стороны, слегка наивной, но хитрой и слизеринкой, в каких-то местах, до мозга костей. Манипулятор и интриганка — это именно те качества, которые кинулись в глаза ее отцу; в ней было всего понемногу. Храбрость Гриффиндора, хитрость Слизерина, доброта Пуффиндуя и ум Когтеврана. Но при всех своих качествах Гермиона чувствовала себя неуютно в этой столь не привычной роскоши и напыщенности, поэтому изо дня в день стремилась стать достойной всего этого. Характер и воспитание всегда были при ней, и догонять было почти нечего, как ей казалось, но все не так просто.

Оказывается, каждый аристократ учит по несколько языков с детства, но для Гермионы это не было проблемой, она уже знала французский, а потому решила учить еще и итальянский. Девушка также училась разбираться в одежде и прическах, искусству и всем премудростям, которые известны многим аристократкам. «Вроде бы мелочи, а так важны в общении», — думала она.

После обследования поместья на предмет изменений, при этом ничего не обнаружив, Гермиона пошла к себе в комнату и переоделась из школьной формы в свободное белое платье до колена без особой вычурности. Но так как зимой в доме было достаточно прохладно, девушка накинула на себя белый шерстяной кардиган длиною в пол и без пуговиц, а на ноги одела закрытые черные бутсы и отправилась в библиотеку, там ее уже ждал обед.

Домовиха Джуди постаралась и приготовила для Гермионы блины с различными начинками: варенье, джемы, мед, сгущенное молоко, горячий шоколад, арахисовая паста и много чего другого. Джуди хорошо знала странные предпочтения девушки: завтрак на обед, обед на ужин, а ужин на завтрак, а в течение дня — чай с различными сладостями. «Чай — так по-английски», — говорил Риша, молодой эльф, который накрывал стол для своей юной хозяйки.

Пообедав, Гермиона просидела весь день в библиотеке, перечитывая любимые фолианты, иногда она выписывала интересные строки на пергамент, сидя на мягком кресле за дубовым столом.

День клонился к вечеру. Без пятнадцати мину восемь. В окно библиотеки постучала сова с конвертом в клюве. Гриффиндорка сразу среагировала и открыла окно. Сова с желтыми, как пуговки, глазами влетела в библиотеку и осторожненько спикировала на круглый стол. Девушка подошла к сове и приняла из ее клюва письмо.

«О нет! Это письмо-кричалка! От кого, интересно?»

Маленькая складочка залегла между бровей Гермионы, и она с любопытством открыла письмо.

— Крауч, почему я только сегодня узнала, что я приглашена на ТВОЮ С ДРАКО ПОМОЛВКУ!!! И оба молчали, как рыбы! Это надо ж так! Я даже представить не могла, что такое случится! Я так за тебя рада! — вещало письмо голосом Пэнси. — Тебе так повезло, быть помолвленной на том человеке, к которому твоя любовь взаимна. Тебе повезло больше чем мне, родители тоже подыскали мне достойную партию, но я не знаю, кто он, — печально вздохнуло письмо. И Гермиона уже знала, что ее подруга на этих словах кисло и нервно ухмыльнулась. — Ладно, не буду грузить тебя своими проблемами. В следующий раз жду от тебя новостей и хочу услышать их первая! Скоро увидимся. Пэнс.

Гермиона была просто шокирована, что Пэнси Паркинсон уже знает о помолвке, а больше всего удивилась, что еще будут и гости! Гермиона, под влиянием эмоций, решила написать ответное письмо, пока сова не улетела.

«Дорогая, Пэнси! Я тоже очень удивлена, что на нашем торжестве будут гости. Меня никто не ставил в известность, а о том, что у меня помолвка в разгар магической войны, я узнала полторы недели назад! Мне бы очень хотелось с тобой увидеться. Пришли мне ответ, как только сможешь! Гермиона А. К.»

Отправив письмо с птицей Паркинсон, Гермиона бросила свой взгляд на часы. Без пяти минут восемь, пора спускаться в кабинет отца, на второй этаж.

Подойдя к деревянной двери с позолоченной ручкой, которая блестела, как новогодняя елка, девушка учтиво постучалась. После сухого «войдите», она дернула за ручку и прошла внутрь кабинета.

За большим столом, стоящим посреди комнаты напротив двери, за удобным креслом сидел Бартемий Крауч. Мужчина вертел в руках волшебную палочку, а его взор голубых глаз был устремлен на бумаги, которые лежали на столе. Светлые волосы были небрежно уложены на голове, а кожа бледнее обычного. Когда Гермиона робко зашла в кабинет, он лениво поднял на нее свой взгляд.

— Здравствуй, отец, — вежливо поздоровалась девушка.

— Как всегда пунктуальна, — подметил мужчина, вставая с рабочего места. — Садись на диван, — Бартемий сделал приглашающий жест к камину, возле которого расположился диван, и чайный столик. — Как доехала?

— Я через портал... — задумчиво протянула девушка, следя за действиями Крауча.

— Хорошо. Хотел поговорить с тобой о помолвке, — начал разговор Барти, присаживаясь возле дочери.

— Я тоже хотела с тобой об этом поговорить. Почему я узнала об этом так поздно? Почему ты не уведомил меня о списке гостей? Я вообще ничего не знаю, и моего мнения тут никто не спросил! Я возмущена! — плеснула картинно руками Гермиона, сдвигая брови на лбу и наигранно хмурясь. Крауч лишь искренне рассмеялся.

— Дочь, я все понимаю, но тебе явно дорога в актрисы закрыта! — продолжал смеяться отец. Гермиона с облегчением вздохнула, ей повезло, что отец был в хорошем настроении, потому что, когда он злится, могло произойти все что угодно. Всплеск эмоций Гермионы мог понести за собой наказание, чего не очень хотелось девушке. Когда отец резко принял спокойное выражение лица, Грейнджер насторожилась. — Впредь, сохраняй свое спокойствие. Что касается помолвки, я, наверное, уже много раз говорил, что все это устраивается по древним традициям, которые не рушимы. Тебе нужно пригласить Драко к нам в поместье и обсудить клятвы, которые вы будите приносить друг другу на торжестве.

— Хорошо, отец, я еще хотела спросить, могу ли я пригласить Пэнси Паркинсон к нам в поместье? — спросила Гермиона, надеясь на положительный ответ.

— Паркинсон? Ты с ней общаешься? — вопросом на вопрос ответил Бартемий, а после утвердительного кивка дочери, сказал: — Думаю, что можно. Но я, помнится, говорил тебе, что с Паркинсонами лучше не связываться, у них не очень хорошая репутация среди Пожирателей. Будь осторожна, — задумчиво прокомментировал свое мнение Крауч.

— Да, я прислушаюсь к твоему мнению, отец. А когда мне назначить встречу с Драко? — продолжала интересоваться девушка.

— Когда тебе удобно, с его отцом я уже все обсудил, нет причин для волнений, а сейчас можешь идти, — холодно сказал Бартемий Крауч, поднимаясь с дивана.

— Постой, отец. Можно задать еще один вопрос? — робко поинтересовалась Гермиона, желая услышать положительный ответ.

— Ты его уже задала, иди, — строго отозвался тот, садясь за письменный стол.

— Все же, почему ты мне не рассказываешь о маме? Я же о ней почти ничего не знаю... — виновато опустила голову Гермиона, мямля себе под нос. Она знала, что эта тема не обсуждается в доме, но все равно не оставляла надежд на то, что отец ей может ответить. Прошлым летом она пыталась вынудить эту информацию из домавиков, но так и не смогла, а когда главный эльф доложил о любопытности мисс ее отцу, то Гермиона получила порцию непростительного.

— Я запретил тебе... — зло начал говорить мужчина, поднимая свой гневный взгляд на дочь, но та, нарушив правило, перебила отца.

— Я знаю, что ты запретил! Но я ведь даже никогда ее не видела! Она остается мифом для меня на протяжении этих трех лет! Почему ты не говоришь мне о ней? — Гермиона почти кричала, не страшась последствий, ее гриффиндорская смелость и когтевранское «хочу все знать» всегда приносило много бед, ведь информацию можно было выудить при помощи хитрости.

— Ты сейчас же отправишься к себе в комнату! И если ты еще раз ослушаешься меня, я приму вынужденные меры! — Грейнджер чувствовала гнев отца, казалось, что даже в кабинете начало пахнуть злостью, так не обычно. Но Гермиона была бы не Гермионой, если бы не посмела возразить.

— Но...

— Moi de le répéter? (Мне повторить?) — сухо, с нотками угрозы в голосе, спросил Бартемий.

— Non (Нет), — раздраженно бросила Гермиона. — Bonne nuit, le Père! (Приятного вам вечера, отец!) — она хлопнула дверью и, громко стуча каблуками, поднялась к себе в комнату.

Как же она ненавидела, когда Бартемий что-то не рассказывал ей, любопытство никогда не было удовлетворено в этом доме. О делах отца она почти не знала, он ей ничего не рассказывал, о матери она тоже почти ничего не знала, что жутко бесило.

«Не дом, а куча тайн!» — злилась Гермиона.

***

Утром Гермиона встала рано, около шести, солнце так и не потревожило девушку, так как все окна спален находились на противоположной стороне рассвета, чтобы рассвет не тревожил хозяев дома. В поместье Краучей было все продумано до мелочей.

Не медля, девушка позвала к себе домового эльфа Пинтона и поинтересовалась, где находится ее отец, как выяснилось, он уехал по делам Лорда, что очень обрадовало. Гермиона быстро достала пергамент и написала письмо Драко, чтобы тот прибыл к ней в ближайшее время и позавтракал с ней, и заколдовала письмо, превратив его в портал быстрой активации. Оно было отправлено черным филином по имени Плут. Пока птица доставляла письмо Драко Малфою, Гермиона быстро оделась в черное платье с корсетом и убрала волосы в высокую прическу, а позже приказала эльфам накрыть стол для завтрака в малой столовой на первом этаже.

Сама девушка понимала, что еще слишком рано и вряд ли Драко примчится к ней в такую рань, все-таки, он очень любил поспать. Тем временем в поместье Краучей работа кипела вовсю. Эльфы намывали полы, протирали окна до блеска, ухаживали за садом во дворе, кормили живность на территории поместья, готовили завтрак, в общем, занимались своей ежеутренней работой.

Гермиона давно планировала проникнуть в личную спальню отца на пятом этаже, она там никогда не была, но знала, что комната находилась под охранными чарами и просто трансгрессировать тута не удастся. Даже эльфы-домовики никогда не были там! Но как говорил великий алхимик Х века: «Любые чары может обойти зелье!»

«Ну, что ж, самое время либо утвердить эти знания, либо опровергнуть, попытка не пытка!» — на этой оптимистичной ноте Грейнджер отправилась в лабораторию на шестом этаже.

Зелье, которое она вычитала из дневника самого известного итальянского алхимика Дориана Ливентьере, было просто в своем изготовлении и могло снять любые чары, наложенные на какой-либо предмет, но только на два часа — потом эффект проходил. Это зелье было не самым популярным, поскольку в него входят всего четыре ингредиента, но они настолько редкие и дорогие, что не каждый богатый волшебник может позволить купить себе эти вещества.

А четвертый ингредиент даже не материален, Гермиона сомневалась в его существовании, он назывался «чистое намеренье сердца». Несмотря на все сомнения, девушка очень хотела приготовить это зелье, а после узнать, что такого запрещенного скрывалось в комнате отца.

Зайдя в лабораторию, мисс Крауч кинулась к кладовым с ингредиентами, достала оттуда кровь единорога, золотой слиток правды, синтезированный еще в шестнадцатом веке, и яд крильмара (крильмар — примитивное животное десяти дюймов в длину, состоящее из гибкого рыльца и сумки с ядом). В рецепте было сказано, что варить зелье нужно исключительно в золотом котле, что и сделала Гермиона.

Зелье варилось в два этапа, первый этап: вскипятить кровь единорога и добавить яд крильмара, помешивать три раза по часовой стрелке и десять раз против часовой, оставить на медленном огне на десять-пятнадцать минут. А потом второй этап: добавить золотой слиток правды, помешать два раза по часовой стрелке и убрать с огня. До использования дождаться пока зелье остынет естественным способом.

На готовку ушло сорок минут, после чего Гермиона поспешила к почивальне отца. Могучая дверь в конце коридора, выполненная из дерева и покрытая золотом, вела в комнату Бартемиуса Крауча-младшего. Комната тайн, завеса, которую так не терпелось поднять. Она разлила фиолетовую жидкость на пол возле двери и четко произнесла:

— Мои помыслы чисты, хочу знать, что за дверью!

Волшебная жидкость испарилась, образуя пространственную дыру в двери, через которую можно было войти в комнату. Девушка не медля шагнула через порог и очутилась в достаточно большой комнате, уютной и очень комфортной. Огромная кровать с балдахином, тумбы, комоды, шкаф с книгами, шкаф с одеждой, светлые обои, высокий потолок, но все это померкло на фоне того, что увидела, пока еще, мисс Крауч.

В глаза кинулся огромный портрет, высотой со среднего человека, в золотой раме. На холсте была изображена женщина в голубом платье, со светло-каштановыми вьющимися волосами, которая была так похожа чертами лица на Гермиону, или Гермиона на нее. Этот образ она явно видела ранее, но не могла вспомнить где...

Женщина на картине посмотрела на вошедшую девушку своими темно-карими глазами и слегка улыбнулась, но ее бледное и невзрачное лицо было все таким же угрюмым и беспристрастным, маска безразличия точно не сходила с лица. Женщина удивленно вскинула брови и безразлично произнесла:

— Впервые здесь вижу посторонних людей.

— Здравствуйте, а вы случайно не Алисия? — догадалась юная мисс, которая остановилась в дверях. Исходя из своей логики, гриффиндорка поняла, что эта женщина точно ее мать.

— Да, а вот мне интересно, кто вы и что вы тут делаете? — деловито взмахнув рукой, отозвалась женщина.

— Я всего лишь полюбопытствовала, mon Père вообще запретил мне сюда входить... — Гермиона отвечала задумчиво, разглядывая красоту матери, — вот он, ее идеал. Этой красотой можно было восхищается вечно, девушка даже не догадывалась, что ее мать может быть настолько красива собой и оставаться такой непринужденной даже в этой ситуации.

— А кто твой отец? — поинтересовалась Алисия.

— Трудно сказать, вы имеете в виду имя или его внутренний мир? Я могу сказать многое о нем, он добрый, но в тоже время и жестокий человек, Пожиратель смерти, впрочем, как и я, фанатичный, хитрый, гениальный, насколько мне известно, он был лучшем на курсе... А если вы хотите знать только имя, то его оно вам, мне кажется, больше чем знакомо — Барти Крауч-младший. По-моему, вы еще спрашивали мое имя?.. А я всего лишь Гермиона Алисия Крауч, хотя мне не долго ею быть, да я по сути ею и не являлась, в жизни я Гермиона Грейнджер, в тайне от мира — Гермиона Алисия Крауч, а скоро буду Гермионой Алисией Малфой... Я еще сама не знаю, кто я... В жизни столько неопределенностей, не так ли? — погрузившись в мысли о небытие, загадочно произнесла девушка, подходя все ближе и ближе к портрету и любуясь его красотой.

Женщина была поражена столь странным, но очевидным ответом, она и сама догадывалась, что девушка, стоящая перед ней, — ее дочь. Кудрявые волосы, карие глаза, худощавое тело, манера говорить, форма лица, глаза, нос, все так было похоже на нее саму — чистая копия Алисии, даже думать не нужно.

Какое-то время в помещении стояла томная тишина, давящая на слух, от этого звенело в ушах. Гермиона не выдержала тяжелого взгляда матери и заговорила первая, разрушая такую идеальную тишину:

— Теперь я понимаю, что отец прятал тут... Он не хотел, чтобы мы узнали друг друга... Мама... — Слеза скатилась по щеке, непонимание глупого поступка отца, счастье и чувство предательства смешались воедино.

У женщины на картине были такие же смешанные чувства: радость видеть дочку и ненависть к мужу открыто выражались у нее на лице. Женщина прикрыла рукой рот и горько расплакалась. Спустя некоторое время она вновь заговорила, нежно смотря на Гермиону и отбросив свою холодную маску:

— Расскажи мне о себе, ведь муж даже не говорил мне о твоем существовании.

— Ну, я даже не знаю, с чего бы начать... Я росла в семье маглов до поступления в Хогвартс и думала, что я маглорожденная... — Грейнджер поведала всю свою историю матери, а та изредка спрашивала ее о друзьях и знакомых, а девушка честно отвечала. После рассказа Гермиона спросила: — Мам, а у тебя нет другого портрета? Почему ты никогда не покидала свой портрет?

— Как ты спросила ранее, у меня просто нет другого портрета, а все другие картины заколдованы так, чтобы я не могла на них попасть, — с сожалением вздохнула Алисия.

— Ты не против, если я скопирую твой портрет? — спросила девушка, готовясь сотворить магию. — Потому что скоро действие зелья закончится и я не смогу отсюда выбраться. Хочу с тобой общаться, а то в этом доме слишком одиноко...

— Дорогая, вне Хогвартса нельзя колдовать, — предостерегла дочку Алисия.

— Я пользуюсь беспалочной магией, да и мне к тому же уже семнадцать, и по закону мне можно колдовать вне Хогвартса, — пожала плечами Гермиона, и, махнув рукой, сделала копию рамы с фоном картины и уменьшила произведение искусства без его обитателя. — Я повешу твой портрет у себя в комнате. Мне пора, приходи ко мне, хорошо? — спросила она, а в ответ получила утвердительный кивок, девушка убрала в маленький кармашек платья.

Когда Гермиона выскочила из образовавшегося прохода в двери, то он тут же закрылся. Юная волшебница поспешила в библиотеку, было всего девять часов утра, и гриффиндорка надеялась, что сможет еще почитать до прихода Драко, но не вышло. Как только девушка начала спускаться в библиотеку, к ней подошел эльф и оповестил, что мистер Малфой уже ждет в малой столовой.

Войдя в малую столовую, Гермиона невольно улыбнулась и посмотрела на парня, который сидел на кушетке возле камина и ждал девушку. Драко был одет в черную рубашку без ворота и классические черные штаны, что очень напоминало траур. Пепельно-белая челка была причесана на бок, и лишь пара локонов лезли в глаза.

— Здравствуй, Драко, — привлекла к себе внимание Гермиона.

Парень резко обернулся, посмотрел на свою будущую жену и вздрогнул. Перед ним стояла девушка в черном платье до пола, высокая прическа и кудри, небрежно лежащие на голове, так напомнили ему его родственницу. Образ Беллатрисы Лестрейндж заставил Драко понервничать, и он криво улыбнулся, понимая, что это всего лишь Гермиона.

«Ха, всего лишь! — саркастично подумал Драко. — Темная волшебница, Пожирательница Смерти, самоуверенная в себе и чертовски привлекательная девушка!»

— Что-то не так? — взволновано пролепетала юная особа, оглядывая себя. Она начала разглаживать невидимые складки на платье.

— Нет, ты прекрасно выглядишь, просто напомнила кое-кого...

— Беллатрису, не так ли? — ехидно улыбаясь, спросила девушка.

— Да.

— Может, пройдем к столу? Я не знала, что ты предпочтешь съесть на завтрак, поэтому попросила домовиков приготовить все самое вкусное, — Гермиона прошла к столу, а Драко помог ей присесть на стул, отодвигая его, и сел сам. Малфой взял несколько блинов из общей тарелки и положил себе.

— А ты не будешь завтракать? — спросил парень, когда заметил, что девушка ничего себе не наложила.

— Оу, мое мясо еще не приготовили. Обычно я завтракаю в обед, а на завтрак ем ужин, — пожала плечами Гермиона и заметила удивительный взгляд Малфоя.

— Не знал, что у тебя такие странные предпочтения... — посмеиваясь, ответил слизеринец.

— Будешь теперь знать, дорогой муж! — рассмеялась она. — Кстати, насчет помолвки, отец сказал, что мы должны написать клятвы.

— Мне тоже об этом сказали, жена моя, — лукаво улыбнулся Малфой.

После плотного завтрака Гермиона пригласила Драко к себе в «кабинет», на что парень шутливо сказал:

— Ты самый настоящий книжный червь! Твоим кабинетом является библиотека, Гермиона, БИ-БЛИ-О-ТЕ-КА! — по слогам выговаривал он, а Гермиона задорно ударила его по плечу. Малфой то и дело крутил головой во все стороны, идя по коридорам, и восхищался обстановкой в доме, говоря, что у Краучей слишком богато обставлено поместье, слишком много золота.

Драко видел, как сияла Гермиона, когда была дома, казалось, что она сейчас самая счастливая на свете. Можно сказать, что, когда девушка находилась дома, она чувствовала себя защищенной, чувствовала себя более раскованной, а ее душа пела. Разница была на глазах.

Грейнджер села на белое бархатное кресло за круглым дубовым столом и сделала приглашающий жест Драко, разрешая сесть.

— Как же все официально. Не знал, что ты так любишь роскошь. Я даже не думал, что ты будешь чувствовать себя настолько комфортно в такой обстановке, — усмехнулся парень.

— Я долго к этому привыкала, ты даже не представляешь, как это было сложно, — тяжело вздохнула юная аристократка.

— Ты всегда останешься для меня загадкой, Гермиона Крауч, — шепотом произнес Драко, будто кто-то за ними следил. Гермиона привстала с кресла, обошла стол и села к Малфою на колени, прижалась к нему всем телом и просто сидела, как бы говоря: «Я только твоя». Распознав ее сигналы, он сказал то, что так давно хотел: — Через полторы недели ты будешь только моей и не чьей больше, поняла меня?

— Я всегда буду твоей, и сейчас я только твоя, Драко, только твоя... — уверяла его Гермиона, нашептывая эти слова ему на ушко. — Мое сердце только твое.

— В чем ты мне будешь клясться на нашей помолвке? — серьезно сказал Драко, заглянув в глаза будущей жены.

— Знаешь, когда я читала о магических помолвках чистокровных волшебников, там было сказано, что клятва, которую мы будим приносить, будет напоминать нерушимый обет, то есть если поклянусь никогда не предавать тебя, но потом нарушу свое слово, то умру...

— В этом вся и прелесть традиционной помолвки, она всегда проводится до свадьбы, чтобы мы поклялись всегда быть в месте, и ты не сможешь сбежать от меня до свадьбы, — Драко по-собственнически обнял Гермиону за талию.

— А я и не была намеренна, — твердо отозвалась девушка.

— Ну все же, в чем бы ты мне поклялась?

— Я поклянусь быть тебе верной женой, никогда не предавать, быть честной с тобой, всегда быть рядом и любить тебя вечно. А ты?

— Я все то же самое, но еще вечно тебе помогать, защищать и оберегать, ведь ты такая хрупкая и ранимая. Несмотря на всю свою магическую силу, ты очень слабая, — сладко протянул Драко, в своей особой манере, его голос убаюкивал, был нежным и безмятежным.

Они просидели в обнимку на кресле еще около трех часов, но потом Драко был вынужден покинуть Гермиону, пообещав, что они вскоре встретятся.

После его ухода девушка почувствовала себя одинокой — находиться одной в пустом поместье не самое интересное занятие. Она сидела в библиотеке и читала книгу, пока возле нее не появился домовик с конвертами в руках. Это была почта, всего несколько писем. Гермиона поблагодарила эльфа и начала вскрывать конверты.

Первое письмо гласило:

«Уважаемые мистер Бартемий и мисс Гермиона Крауч! Мы приглашаем Вас на рождественский прием в Малфой-мэноре 25 декабря. Начало в 18:30. Семья Малфоев».

Гермиона дочитала приглашение и отложила его в сторону, взяла следующий конверт темно-зеленого, почти черного цвета, уже такой знакомый. Личные конверты Драко.

«Дорогая Гермиона, только что прибыл домой. Мой отец хочет перенести помолвку на ближайшее число, он предполагает, что ее можно провести прямо во время рождественского торжества. Мой отец поставит в известность мистера Крауча, надеюсь, ты очень рада этому происшествию. Я нескончаемо рад тому, что эта дата приблизилась настолько, что все произойдет уже послезавтра. Драко Люциус Малфой».

Гермиона очень обрадовалась известию о перенесении даты и со счастливым лицом продолжила читать письма. Но единственное, что ее забавляло, так это то, что даже когда Драко писал письма, он оставался сдержанным и подписывался полным именем. Это всегда заставляло Гермиону улыбаться, ведь она знала его настоящего. Следующее письмо было в белом конверте с гербом семьи Паркинсонов.

«Гермиона, я прочитала твое письмо и хочу пригласить тебя к себе в поместье, оно находится в Женеве, Швейцария. У меня нет никаких планов на сегодняшний день, поэтому ты можешь прибыть ко мне в любое время, в нашем фамильном замке тебе всегда будут рады! Буду ждать тебя в малой гостиной. Пэнс.

P.S. Письмо превращается в портал, назови адрес „Фамильный Замок Паркинсонов" и переместишься ко мне в гостиную».

Девушка дочитала письмо своей подруги и отложила его в сторону. Она очень надеялась поговорить с Паркинсон о Роне, ведь это очень важно. Как подруга, Крауч должна была предостеречь Пэнси, поскольку Уизли может глубоко ранить слизеринку. Она выяснила, что черноволосая волшебница с миловидной внешностью, но мерзким, как ей казалось раньше, поведением, оказалась очень ранимой и хрупкой девушкой, которая прячется за маской холодности и безразличия.

Иногда казалось, что Пэнс железная и непробиваемая, но у всех есть слабости, которые прячутся далеко внутри, и Пэнси Паркинсон не исключение. Гермионе в особенности хотелось услышать историю подруги, как она умудрилась влюбиться в Рона, в этого высокого и нерасторопного разгильдяя.

Следующее письмо было от отца и гласило, что он уже поставлен в известность о перенесении даты помолвки и что так будет гораздо удобнее для него. Еще он предупредил, что не появится до вечера следующего дня, что было Гермионе на руку, поскольку она собиралась отправиться к Пэнси Паркинсон уже сегодня и, возможно, задержаться у подруги ненадолго.

Прочитав до конца почту на свое имя, Гермиона принялась отвечать на письма. Сначала она ответила на письмо Драко и поставила будущего мужа в известность о том, что она отправляется в гости к Пэнси, и была в предвкушении его ответа, ведь Малфой, скорее всего, не знает о том, что Миона общается с его подругой, если только Заббини ему не рассказал.

Потом Гермиона ответила на письмо отца, поблагодарив, что он рассказал о новостях, и сказала, что отправляется к Пэнси в гости и не вернется, скорее всего, до следующего дня. Поблагодарила чету Малфоев за приглашение, отправив письмо на имя Нарциссы Малфой.

А после опять начала копаться в почте, оказалось, было еще одно письмо — от Рона Уизли. Он приглашал Гермиону на празднование Нового года, который состоится после Рождества. Девушка отложила это письмо на потом — нужно было спросить у отца, поскольку ей хотелось отпраздновать Новый год дома.

Ближе к часу дня молодая ведьма освободилась от одной проблемы из обязательств и поспешила проконтролировать работу эльфов. Она хотела удостовериться, украшена ли основная гостиная к новогодним праздникам. Как оказалось, эльфы добротно постарались, поставив огромную елку высотой в три метра прямо в центре гостиной.

Позже Гермиона попросила Пинтона собрать ей в сумку с безграничным хранением вещей одежду и необходимые вещи для отправки в фамильный замок Паркинсонов, а сама пошла переодеваться. Грейнджер надела легкое и приталенное платье болотно-зеленого цвета до колена и удобные кожаные ботиночки.

Когда все было готово, Гермиона взяла письмо Пэнси и произнесла «Фамильный замок Паркинсонов». Характерный толчок в живот — и комната Гермионы с серо-золотистыми обоями расплылась и померкла. Девушка перенеслась в гостиную замка Пэнси.

Светло-бежевые тона комнаты восхищали собой, красивые картины и удобная мебель говорили о комфортабельности комнаты. Паркинсоны любители стилей рококо и барокко, как и Краучи, в отличие от готического стиля поместий Малфоев и Блэков.

Из рассуждений девушку выбил домовой эльф, который кричал: «Грязнокровка в фамильном замке Паркинсонов! Грязнокровка в фамильном замке Паркинсонов!». Эльф уже собирался атаковать юную ведьму, но Гермиона не позволила этому случиться, невербально сотворив заклинание «Остолбеней».

— Да как ты смеешь? Я чистокровная! — воскликнула она.

Ее злости не было предела. Раньше она часто слышала это слово со стороны Драко и слизеринцев, и это подсознательно пробуждало в ней вспышку ярости. Кудри Гермионы все еще, как и с утра, были собраны в высокую и небрежную прическу, что делало ее очень сумасшедшей на вид, а когда она так кричала на эльфа, то очень была схожа на Беллатрису Лестрейндж. Именно в такие моменты Гермионе больше всего хотелось практиковать темные проклятья, но она никогда не дойдет до такого, чтобы применять непростительные, как отец. Злость кипела в крови; Гермиона Крауч никогда и никому не позволит называть себя грязнокровкой.

— Еще раз такое услышу — и не посмотрю на то, что ты чужой домовик, и вообще на то, что ты эльф! И плевать я хотела на свои принципы! — закричала Гермиона на домовика, даже не замечая, что в комнате кто-то присутствует.

— Мисс Грейнджер, — скептически произнес молодой мужской голос. Гермиона дернулась и резко подняла голову вверх, отрывая взгляд от эльфа. — Как вы сюда попали? Насколько мне известно, в замок никто не может попасть, особенно... — спокойно говорил обладатель нежного голоса, лениво растягивая слова. Говорил с мало заметным акцентом, что не ушло от острого слуха девушки.

Кудрявые и коротко подстриженные русые волосами, голубые глаза и высокий рост. На вид — лет двадцать, может больше. Одет в светлый костюм бежевых тонов. Гермиона кинула взгляд на его руки — парень доставал палочку. Взмахнул ею — и оглушительное заклинание понеслось в гриффиндорку со скоростью снитча. Грейнджер быстро среагировала и невербально, без палочки, поставила щит «Протего».

— А я тебя недооценил! — воскликнул молодой человек и был готов атаковать снова, но Гермиона при помощи чар призвала его палочку к себе, и парень остался безоружным.

— Прошу, не льстите мне, — ухмыльнулась девушка и присела в небольшом книксене. — Тогда вы хотели сказать: «В замок никто не может попасть, особенно грязнокровки»? Вы и впрямь недооценили меня! — желчно выдавила из себя Гермиона, подходя все ближе и ближе к неизвестному ей человеку. — Скажите, где я могу найти Пэнс?

— А для каких целей она вам нужна? — пристально глядя на собеседницу, в которой можно было разглядеть потенциальную угрозу, спросил он.

— Ну, знаете ли, мы с ней подруги, и она меня пригласила, — растягивала слова Гермиона, жестикулируя рукой туда-сюда, будто размышляя.

— Никогда бы не подумал, что бы она общалась с подружкой Поттера, да еще и с грязнокровкой! — молодой человек сделал на слове «грязнокровка» акцент.

— Как не гостеприимно! — подруга Паркинсон усилила свой голос при помощи заклинания «Сонорус» и прокричала: — Пэнси Паркинсон, сейчас же появись в малой гостиной! — сняв заклинание, она опустила голову вниз и пробубнила себе под нос: — Меня тут сейчас до ручки доведут... — выпрямившись, Гермиона подняла свой взгляд на ошеломленного волшебника. — Раз уж вы знаете мое «имя», — она сделала жест «кавычки», — то я не знаю вашего. Представьтесь, пожалуйста, — попросила Гермиона.

Волшебник был настолько ошеломлен, что не мог поверить, насколько сильной была его собеседница, раз уж могла творить беспалочную магию.

— Лукэ́ния Ливентьере, — нехотя ответил голубоглазый.

— Итальянец? — Легкий кивок со стороны собеседника. — Случайно не родственник Дориана Ливентьере? Великого алхимика? — с энтузиазмом спросила девушка.

— Да, — просто ответил парень, пожав плечами.

— Se sei il lo sposo di una mia amica? (Вы жених моей подруги?) (итал.) — поинтересовалась Гермиона, наблюдая за реакцией Лукэнии. Гермиона часто использовала родные языки собеседника, чтобы лучше его к себе расположить.

— Come hai imparato? (Как вы узнали?) — глаза Луки сузились, он с подозрением и недоверием смотрел на девушку, возможно, и с уважением и каким-то страхом, наверно, потому что Гермиона все еще держала его палочку у себя в руке. Ливентьере изредка поглядывал на свою палочку, и волшебница это заметила.

— Вы мне не враг, возьмите, — она протянула инструмент волшебнику, но прежде чем отдать, четко и ясно произнесла: — И я тоже вам не враг.

Ливентьере взял палочку из рук Гермионы, сверля ее злым взглядом. Когда дверь в гостиную открылась, в дверях стояла Пэнс.

— О, а вы уже познакомились?! — вбежала второпях Паркинсон, она заметила напряжение в комнате и неодобрительно посмотрела на Грейнджер. — Крауч! Зная твой характер, я почти уверена, что тут уже что-то случилось! Что с моим домовиком?! — спросила она, глядя на бессознательного эльфа.

— Паркинсон, ты говорила, что у тебя в замке все будут меня рады видеть! По крайней мере, так было написано в письме! А твой эльф назвал меня грязнокровкой, твой жених напал на меня! Как это понимать?!

— Что-о-о? Да как он посмел назвать тебя грязнокровкой?! — возмутилась Пэнси. — Мой домовик будет наказан за это, — зло произнесла девушка.

— Не стоит, — спокойно ответила Гермиона. — Почему ты не предупредила своего будущего жениха о моем приходе? — смеясь, спросила девушка, подходя к слизеринке и обнимая ее.

Все это время Лука никак не мог понять, что происходит: грязнокровная подружка Гарри Поттера, о которой писали в газетах после битвы в Министерстве Магии Англии, сейчас обнимается с его будущей женой. А Пэнси Паркинсон называет ее «Крауч», но, как раньше думал Лукэния, это чистокровная фамилия.

— Простите меня, но я сконфужен и ничего не понимаю, — признался Ливентьере, а Пэнси посмотрела на него непонимающе. Гермиона заметила недоуменный взгляд подруги и пояснила:

— Он думает, что я грязнокровка! — раздраженным голосом уточнила она, а Паркинсон усмехнулась. — Самое время нам познакомиться, я надеюсь, ты никому не выдашь мою тайну. Меня зовут Гермиона Алисия Крауч, я дочь Бартемия Крауча-младшего, — Гермиона протянула руку в примирительном жесте. Лука посмотрел с удивлением на девушек, но все же пожал руку. Крауч повернулась к Пэнс. — Пэнси, можно мы поговорим наедине?

— Да, конечно. Лука, расколдуй эльфа! — бросила напоследок девушка и удалилась с Гермионой в соседнюю комнату.

Разместившись на диване возле камина, Пэнси легла на плечо подруги и во весь голос расплакалась.

— Гермиона, я не вынесу этого, — хлюпая носом, призналась девушка. — Я влюблена в Рона, а выхожу замуж за другого. Этот Л... Лукас! Ненавижу его! Чтоб он сдох! Родителей ненавижу, они никогда не поймут меня! А Рон? Он ненавидит меня только потому, что не знает меня настоящую! — кричала девушка, понимая, насколько все плохо складывается не в ее сторону. — Я ненавижу этот мир, Гермиона, ненавижу...

— Пэнс, если поспособствовать этой ситуации и предпринять какие-нибудь меры, то все можно изменить, — твердо сказала Гермиона. — Пэнси, я клянусь тебе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе обрести счастье! Ты мне веришь?

— Да, — тяжело вздохнув, ответила Пэнси. В ее глазах засветились искры надежды.

— Тогда ответь на главный вопрос: насколько сильно ты любишь Рональда Билиуса Уизли и на что ты готова пойти ради него? Потому что-то, что собираемся делать мы, вполне может оказаться незаконным, — с вызовом спросила Гермиона, в глазах которой блеснула искра азарта.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно я его люблю! Я готова пойти на все, чтобы заполучить его!

— Это будет очень сложно, поскольку у него о тебе уже давно сложилось мнение, и, поверь, оно не самое хорошее...

Гермиона очень хорошо понимала Пэнси, она знала насколько ей тяжело, ведь безответная любовь самое ужасное, что может произойти с человеком. Девушка искренне хотела помочь подруге обрести свое счастье, как это сделала она.