4. Прости меня, прости

После того, как Малфой узнал о том, что МакГонаглл перенесла отработку на следующую неделю, парень беззаботно отправился в Башню старост. По дороге на четвертый этаж он услышал чей-то крик. Это был не то, что крик, но что-то ему напоминающее, что-то смешанное, между криком и визгом. Этот странный, почти не слышный, заглушенный вопль донесся с третьего этажа. Драко как староста должен был выяснить, что происходит после уроков. Малфой пошел на звук, спустился на один лестничный пролет ниже. Теперь его глаза наблюдали очень странную картину: девочка стояла у стены — ее окружили трое парней. Судя по школьной форме, девочка была из факультета «Гриффиндор», а парни — Слизерина. Драко прислушался к разговору, вероятнее всего они со второго или третьего курса.

— О, наша всезнающая грязнокровка молчит! А что же ты на уроке так не молчала? — сказал один из парней.

—А что у тебя на голове? Это не волосы, а непонятно что! — ухватившись за кудри девочки, сказал один из слизеринцов.

Девочка молчала, стояла и слушала этих недоумков. Вдруг в голове Драко мелькнули все те стычки с Гермионой и ее дружками. Как же он жестоко измывался над объектом своего обожания, и то, что эти парни делают с девочкой, Малфою совсем не понравилось. Сердце парня сжалось от всего этого: собственных воспоминаний и этой ситуации между детьми. У него заиграла совесть — раз уж себя исправить не смог, но приструнить других — сможет. Драко решил заступиться за девочку.

— Что здесь происходит? — Малфой подошел к ребятам и остановился перед ними, складывая руки на груди.

— Преподаем урок этой грязнокровке! — самоуверенно сказал один из мальчиков, он, наверное, подумал, что Драко встанет на его сторону, потому что кто-кто, а Малфой славится по школе своими издевательствами над грязнокровками.

— Во-первых, уроки здесь преподают только профессора. Во-вторых, ты сейчас извинишься за свои слова, и, в третьих, если я еще раз увижу вас рядом с это девочкой, то назначу отработку у профессора Снейпа на полгода, — староста говорил медленно, растягивая слова, и угрожающе смотрел на них.

Тройка слизеринцов переглянулась, и на их лицах появились улыбки.

— Отличная шутка, Малфой. Теперь сними с этой гриффиндорки десять балов, — теперь еще самоувереннее сказал тот, который говорил, что «преподает урок» грязнокровке.

— Ты, наверное, не понял меня. Я сказал извиниться перед девушкой! — Драко чуть повысил тон для того, чтобы казаться более убедительным. — Я. Не. Слышу! — Он склонился над мальчиком и смотрел ему прямо в глаза, отчеканивая каждое слово.

Наступила долгая пауза. Малфой решил снова повторить свою просьбу:

— У тебя уши заложило? Я сказал: извиняйся! — Драко подошел еще ближе, все также смотря в глаза мальчика.

Слизеринец-третьекурсник был в шоке от происходящего, он не мог поверить своим ушам. Неужели сам Драко Малфой, самый известный среди слизеринцов, сказал ему извиниться перед грязнокровкой. Гриффиндорка тоже была в недоумении: неужели человек, который так ненавидит грязнокровок и общается только с чистокровными, сейчас заступается за нее.

— И-извини, пож-ж-жалуй-йста, — с дрожью в голосе сказал мальчик и пошел прочь, захватив своих дружков.

—Так-то лучше! — с победой в голосе сказал Малфой, затем он обратился к девочке. — Все хорошо? Они тебе навредили?

— Нет... Мистер Малфой, зачем вы это сделали? — с удивлением в голосе спросила девочка.

— У меня есть на это свои причины. Я провожу тебя до гостиной гриффиндора, — с доброжелательной улыбкой сказал Малфой.

— Нет, не стоит. Я сама справлюсь.

— Поверь, это необходимо. Ты думаешь, что я их не знаю? Они наверняка будут ждать тебя где-нибудь за углом. И я не спрашивал твоего согласия.

Девочка шла впереди, а Малфой позади нее. Как вдруг он почувствовал, что за ним кто-то идет. Конечно, староста не стал оборачиваться, сделав вид, что ничего не заметил. Когда он довел девочку до гостиной, та поблагодарила его и скрылась за портретом. Драко развернулся и побрел обратно к лестницам. Он зашел за угол, как вдруг перед ним, в коридоре, оказался Поттер.

— И что это было? — с подозрением в голосе спросил Гарри.

— Я не понимаю, о чем ты. Я спешу, дай пройти, Поттер, — процедил сквозь зубы староста.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, Малфой. Какую выгоду ты из этого получишь? Какие у тебя причины делать это? — с угрозой продолжил Гарри, это явно была угроза.

— Тебе-то какое дело? — Парень дальше не желал слушать, поэтому просто проигнорировал его и пошел в Башню старост.

Драко заволновался. Вдруг этот Поттер будет кричать на каждом углу, что Малфой защищал грязнокровку? — тогда от него отвернется весь факультет. Впрочем, его это не так важно сейчас. Староста откинул не нужные мысли прочь.

Парень поднялся в гостиную старост и сел в кресло. На журнальном столике лежала газета «Ежедневный Пророк». Он ухватился за газету, и первое, что ему бросилось в глаза, — это кричащий заголовок: «Люциус Малфой и его приспешники на улицах города». Эти слова был на первой полосе, а на обложке газеты — лицо отца Драко.

Вдруг ужас отразился в глазах  Малфоя-младшего. Его отец сбежал из Азкабана — об этом говорилось в газете. Это значило лишь одно: теперь нужно только ждать письма от Люциуса. Драко сразу предположил, что отец в ближайшее время захочет связаться с ним. Глава дома Малфой однозначно хочет лишь двух вещей: чтобы Темный Лорд правил Англией и чтобы Драко принял метку и стал Пожирателем Смерти.

Но Малфой-младший не хочет становиться пожирателем, у него на это есть много причин, одна из них — Грейнджер. Пожалуй, это самый весомый аргумент не становиться приспешником Тёмного Лорда. Драко знает, что все Пожиратели Смерти ненавидят грязнокровок, поэтому они мучаю их, пытают, убивают и творят с ними самые ужасные вещи. В принципе, Драко делал почти все то же самое с Гермионой, он травил ее целых пять лет, а три года из них — любил.

Драко всегда умел надевать на себя маску безразличия, ненависти и злости. Он вырос в таком обществе — обществе Малфоев. В его семье ценится чистота крови, да и в его окружающей среде тоже. Всю жизнь парня окружали люди не способные на добрые чувства, так как любовь, привязанность — являются слабостью. Это твердили Драко с самого рождения. Любовь — слабость, слабость, слабость...

Открывая глаза по утрам, первая мысль в голове Малфоя-младшего — о Гермионе. Ее образ, такой расплывчатый в общей картине и такой точный в мелочах. Мягкие кудрявые и непослушные волосы, которые всегда пахнут яблоком с корицей. Милая и загадочная улыбка на ее лице и не менее загадочный взгляд. Белоснежная кожа и маленькие, почти незаметные веснушки на носу. Кожа мягкая и нежная, без единого изъяна. Худощавое тельце, длинные и тонкие пальцы на руках, в ее движениях есть что-то мистическое, нереальное. Взгляд ее всегда наполнен добротой, счастьем, искренностью, пока не видит Малфоя.

Драко знает, что ему никогда не светит быть вместе с Гермионой. Он — чистокровный, она — грязнокровка. В мире парня нет места таким, как она, общество их просто не поймет. Все знают, что у чистокровных волшебников древний род, их фамилии много значат в обществе, к мнению чистокровных часто прислушиваются. Они богаты и, на первый взгляд, свободны, но это не так. У всех чистокровных волшебников много рамок, за которые нельзя выходить, они будто заперты в клетке. Чистокровные женятся только на чистокровных, они это делают, чтобы поддерживать чистоту крови в жилах их поколений. В их положении, девушки выходят замуж по любви в единичных случаях. Чистокровки должны вести себя так, как подобает высшему обществу; одеваться, как подобает высшему обществу. Ни один из них не смеет давать волю чувствам. Не многие хотят такой жизни, как у них.

И Драко это понимал, но все равно был бесконечно влюблен в девушку, которая никогда не будет с ним.

Парень достал из комода, который стоял в гостиной старост, когда-то запрятанную им бутылку огневиски и сел на кресло. Он открыл бутылку, глотнул алкогольный напиток прямо из горлышка. В голове крутились мысли об отце. Что он будет делать, когда узнает, что его сын не хочет принимать метку Темного Лорда? Древний род Малфоев всегда служил Темным Лордам, подобным Волан-Де-Морту. Парень знал, что его отец сделает все, чтобы он принял метку.

Драко даже не смел предположить на какие крайние меры может пойти его отец ради того, чтобы он ее принял.

Малфой со злости смял газету и бросил ее в камин, когда на пороге появилась Грейнджер.

Гермиона медленно и тихо, почти не слышно, подошла к соседнему креслу возле камина и села почти напротив Драко. Он медленно поднял голову, посмотрел на нее своим печальным и безразличным взглядом, а потом его голова вновь поникла.

Малфой сидел, не шелохнувшись, опираясь локтями об колени, ноги были расставлены на ширине плеч. Пепельно-белая челка свисала с его лба, прикрывая ему глаза, которые были наполнены болью, страхом и чем-то потусторонним. Он взял в руки бутылку огневиски и сделал глоток. Напиток отдавал горечью, обжигая горло молодого парня.

— Как ты думаешь, я бы смог убить человека? — он произнес эти слова четко, смотря Гермионе в глаза.

Грейнджер была в шоке от такого вопроса; она не знала, что и ответить — Драко понял это по ее взгляду. В лице девушки что-то незаметно переменилось, но слизеринец не придал этому значение.

— А ты кого-то убил? — прошептала она, робко, боязливо, будто за ними кто-то следит.

«Испугалась?» — промелькнуло в мыслях Малфоя-старшего.

— Пока нет, но планирую, — Драко сказал это спокойно с легкой насмешкой в голосе. Он решил поиздеваться над ней — алкоголь брал свое.

— Очень надеюсь, что это не я, — Грейнджер усмехнулась, Малфой ответил ей такой же насмешливой улыбкой:

— Ты и этого не достойна.

— А чего же я тогда достойна? — Малфой заметил хитрый блеск в ее глазах. — Жизни не достойна, смерти тоже не достойна... Что тогда мне делать?

— Не знаю, это уже не мои заботы, — Драко отвел взгляд от Гермионы и снова уставился на камин.

— А чего достоин ты? — слизеринец слегка удивился ее вопросу, потому пожал плечами.

— Я знаю, чего я не достоин, — он все так же смотрел на огонь, игриво пылающий в камине.

— Чего же? — глаза девушки загорелись, ей стало невероятно интересно, чего же, по мнению самого же Драко, он не достоин.

Малфой повернул голову к Гермионе, и с сожалением обо всем посмотрел прямо ей в глаза, тяжело вздохнув, кратко ответил:

— Тебя.

Подобное заявление ввело Грейнджер в шоковое состояние: ее лицо покраснело, а глаза замешкались от удивления. Она прибывала в полнейшем непонимании. Девушка, вроде бы, захотела что-то сказать, но ничего не вышло — гриффиндорка лишь открыла рот от удивления. Наступило молчание. В комнате царила тишина, было слышно лишь потрескивание дров в камине.

«Нет, нет, нет. Зачем я это сказал? Что я наделал? Дурак, вот дурак!» — ругал себя Малфой. Опять.

«Я не понимаю, что он имеет в виду? Что он этим хочет сказать?» — замешкалась Гермиона.

— Я... Я не понимаю... — сорвалось с ее уст, она сказала это почти шепотом.

Малфой встал с кресла и медленно подошел к Грейнджер, повисая над ней. Девушка все так же сидела на кресле и с удивлением смотрела на него. Он смотрел на нее. Долгое молчание. Тишину нарушил Драко:

— Прости меня, за все прости. Я не заслужил твое прощение, знаю. Ты вряд ли поймешь меня, я не стану оправдываться в твоих глазах, просто хочу, чтобы ты это знала, вот и все. — Он развернулся и побрел к себе в комнату.

«Алкоголь. Это все алкоголь!» — твердил себе Драко.

Гермиона ничего не сказала, она все еще прибывала в шоковом состоянии, в голове крутились слова Драко. Он просил прощения, за все эти годы... Как это странно. Совсем на него не похоже, его подменили, или Гермиона опять что-то упускает. Но что?

Ответ лежал на поверхности, но Гермиона копала глубже. Она решила поговорить с Гарри.

***

Джинни Уизли тихо сидела возле камина и читала учебник по трансфигурации, как внезапно за спиной появился Гарри и поцеловал девушку в щечку. Джинни хихикнула, и ее ее лицо залилось красным румянцем.

— Джин, нам нужно поговорить, — голос Поттера звучал уверенно. Он подошел к дивану, на котором сидела Джини, сел рядом, осторожно придвинул к себе девушку и обнял ее.

— Что случилось? — Девушка в недоумении посмотрела на парня.

— Я сегодня в коридоре видел Малфоя...

— Что?! Вы с ним опять подрались? Прошу, не говори, что Снейп снял с нашего факультета еще тридцать очков, как на прошлой неделе! — панически перебила Джинни.

— Нет! Джинни, мы не подрались, не устраивали дуэлей, ничего подобного! Я наблюдал сегодня совершенно другую картину! — с непонятным страхом в глазах и с восхищением одновременно воскликнул Поттер.

— Что же? Гарри, не томи! Не тяни гипогрифа за хвост! Скажи же! — Джинни была в недоумении: что же такого зловещего сделал Драко, что так поразило Поттера?

— Ты мне не поверишь, да и сам я себе не верю...

— Да, что же это такое?! Скажи! — Джини всплеснула руками, прям как ее мать.

— Я видел Малфоя в коридоре на третьем этаже. И... Сам не верю, что говорю это, но... — Поттер сделал небольшую паузу, вдыхая как можно больше воздуха, будто он сейчас закончится. — Малфой защищал девочку. Маглорожденную девочку, — на этих словах он сделал акцент. — От слизеринцов с его факультета, — он выдохнул, будто сбросил груз с плеч. Гарри посмотрел в глаза Джинни, пытаясь понять, как она на это отреагирует, но в ответ было лишь молчание.

Нависла тишина. Уизли не знала, как реагировать, то ли ей плакать от счастья, что Малфой, наконец, решил исправиться, то ли искать в этом очередной подвох.

Зрачки девушки расширились от полученной новости, а взгляд начал метаться из угла в угол. Джинни не могла воспринимать информацию всерьез. Она усмехнулась, подумав, что Поттер над ней прикалывается.

— Хах! Ты ведь шутишь? — она расслабленно улыбнулась.

— Гарри опять шутит несмешные шутки? — выходя из спальни мальчиков, усмехнулся Рон.

Внезапно беседу прервала открывающаяся дверь, троица оглянулась. На пороге гриффиндорской гостиной стояла Гермиона.

— Привет, ребята. Не помешаю? — смущенно спросила Грейнджер.

— Мерлин! Гермиона, прям, как не родная! Заходи давай! — воскликнула Джиневра, кидаясь подруге на шею. Когда Грейнджер вырвалась из объятий, подруги сели на диван рядом с Гарри, а Рон устроился в кресле, рядом.

— У меня есть к вам разговор, — начала Гермиона, как вдруг ее перебил Гарри.

— У меня тоже есть важный разговор к тебе, к вам! — осекся Поттер.

— Если позволишь, я буду первой, — на это, собеседник лишь кивнул. — Сегодня Малфой, вернее этим вечером... — Гермиона замешкалась, начала нервно теребить юбку, но все же продолжила. — Я застала Малфоя, в нашей гостиной, он пил огневиски, явно был чем-то подавлен. Потом ни с того ни с сего попросил прощения, за все! Это невероятно странно! — воскликнула Гермиона.

— Похоже, не я один сегодня так шокирован! — не раздумывая ответил Поттер.

— Вы что? На вас случайно Империус не накладывали?! — в шоке заявил Рон. — Совсем с Гремучей Ивы рухнули! МАЛФОЙ?! ПРОЩЕНИЕ? О ЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ГОВОРИШЬ?! — Рон сорвался на крик.

— Да! Что за бред вы оба несете? Малфой сначала маглорожденных защищает, теперь прощения у тебя просит! Мир сошел с ума! — причитала Джинни, более сдержанно, чем ее брат.

— Постойте-постойте-постойте! Когда это Малфой маглорожденную защищал? — в один голос спросили Рон и Гермиона.

— А вот так! — воскликнул Поттер и пересказал все, что увидел, а видел он все с самого начала. — ...а потом, он просто ушел. Представляете?

— Интересно, что это с Дракусиком? Может, заболел?! — смешливо воскликнул Рон.

— Хммм. Это и впрямь странно. Наверное, он подавлен или решил ошибки прошлого исправить, — сказала Грейнджер, немного задумавшись.

— Это вряд ли, скорее всего он извлекает из этого какую-то выгоду... — предположил Поттер.

— А мне кажется, что у него обычное сотрясение мозга или его кто-то под Круциатусом передержал, — хихикнула Джинни.

— Даже и не знаю, но после этого как-то страшно оставаться с ним в башне, одной. Лучше бы он так же меня доставал — спокойнее было бы, — промолвила Гермиона, тяжело вздыхая. — Ладно, я, наверное, пойду, уже за полночь...

— Да, конечно, держи нас в курсе событий, — сказал Поттер.

После этой беседы у Гермионы появилось больше вопросов, чем каких-либо ответов. Она думала, что Малфой остался прежним, но это, видимо, было не так. Чтобы немного отвлечься от собственных мыслей, девушка решила отправиться в библиотеку.

У гриффиндорки было очень много размышлений в голове, которые не давали сосредоточиться. Гермиона подошла к дверям библиотеки; она перечитала все книги по несколько раз. Но только те, которые можно было читать всем, а не те, которые находятся в запретной секции.

Грейнджер очень часто по ночам сидела в библиотеке, но не там, где положено. Гермиона уже полтора года посещала запретную секцию, пока никто ее еще не раскрыл, и слава Мерлину. За это время девушка прочитала почти каждую книгу по темной магии и изучила каждый дюйм запретной секции.

«Лучше знать то, от чего учат защищаться на ЗОТИ» — говорила Гермиона сама себе, но она уже давно поняла, что это просто отговорки. Она жаждала темных знаний.

Гермиона уже давно интересуется темной магией, потому что стандартные заклинания, зелья и прочую магию она освоила еще на четвертом курсе, что помогло ей стать самой лучшей ученицей Хогвартса за последние два столетия. Конечно же, Грейнджер очень гордится собой, но всегда упрекает себя в том, что является недостаточно умной.

На данный момент, девушка углубляет свои познания в зельеварении, и на ее счету около ста выученных рецептов по запретным зельям. И как ее еще не раскрыли? Профессор Снейп должен был давно это прогадать, а Дамблдор тем более. Они же оба владеют легилименцией! Именно благодаря знанию этого факта, Гермиона была намерена изучить оклюменцию. Она планировала посветить свой вечер, вернее уже ночь, этому занятию.

Гриффиндорка зашла в библиотеку и оглянулась по сторонам. Вроде, никого не было, кошки Филча тоже. Гермиона направилась в сторону запретной секции. Она осторожно отворила дверь и вошла. Девушка быстро подбежала к нужному стеллажу и отыскала несколько книг.

Грейнджер решила устроиться прямо на полу. Она разложила книги, села на пол возле книг и произнесла: «Люмус». Маленький огонек на конце палочки зажегся и осветил книги. На одной было написано «Оклюменция. Основы и применение», а на другой «Оклюменция в теории и практике». Гермиона начала перелистывать книги, бегло читать текст, и вот уже через два с половиной часа смогла заполучить нужную ей информацию.

«Это так сложно, на самом деле... Еще какие-то барьеры строить вокруг своего сознания...» — думала она.

Вдруг ее размышления прервал скрип двери. Гермиона резко вскочила с пола, подхватила книги и поставила их на место. Сама девушка спряталась за небольшой колонной, стараясь быть как можно тише.

— Я знаю, что здесь кто-то есть! Оклюменцией интересуешься? Выходи! — Чей-то не знакомый, но молодой голос отозвался с того места, где только что была Грейнджер.

Девушка очень робко выбралась из укрытия, но лицо было в кромешной темноте. Можно было разглядеть только силуэт. Сам парень был освещен лунным светом. Он был высоким брюнетом с темными глазами. Парень прищурился.

— Кто ты? — Его голос звучал настойчиво. Но Гермиона молчала. Она не имела никого понятия кто это, она вообще впервые видела этого человека. — Подойди, — в этот раз он говорил мягко, но девушка снова не шелохнулась. Она лишь поправила прядь волос на голове, а в другой руке крепко сжала палочку. Гриффиндорка немного испугалась, но старалась сохранить спокойствие. Еще немного подумав, Грейнджер сказала:

— С чего это бы мне раскрывать свою личность? — голос прозвучал увереннее, чем предполагала девушка.

— Наверное, потому, что мне просто интересно? — вдруг, невзначай, девушка расслышала малозаметный акцент.

«Скорее всего, он иностранец. По обмену или перевелся?» — сразу начала выстраивать теории Гермиона.

— Мне-то какое дело до твоих интересов, с чего ты взял, что я стану доверять тебе? — Она все так же скрывалась в темноте, говорила уверенно, что очень привлекло парня.

— А я не прошу у тебя доверия к себе. Я просто интересуюсь, кто же ты. Все же, я повторю свой вопрос: кто ты? — Он медленно приблизился, взял Гермиону за плечо, медленно потянул на блеклый свет. — Можешь убрать палочку, я не кусаюсь, — его губы растянулись в небольшой ухмылке. — Ученица с факультета Гриффиндор, как твое имя?

— С чего это мне быть первой? Может, я хочу узнать твое имя? — девушка уж точно не планировала уступать.

— Наглая, хитрая, умная и дерзкая. Твое место явно на Слизерине. Что ж, мое имя Григорий Вершинский, — медленно сказал парень.

— Гермиона Грейнджер. Ты явно не отсюда. Что меня выдало? — ей было и впрямь интересно.

— Ты забыла про пыль. — Гермиона удивленно посмотрела на него и он пояснил: — На всех книгах тут пыль, а на этих — нет. Ты забыла использовать заклинание маскировки. — Гриффиндорка на это только хмыкнула. — Увлекаешься оклюменцией?

— Начала только сегодня, — нехотя ответила девушка. — Откуда ты? Я тебя тут раньше не видела.

— Я перевелся сюда только в этом году. Учился в Дурмстранге. Сюда поступил на седьмой курс, в Слизерин, — Гермиона слегка удивилась, но пыталась это скрыть. Теперь стало понятно, почему этот парень был довольно привлекателен собой — иностранец. — Насколько я понял, ты интересуешься оклюменцией? — Грейнджер посчитала это риторическим вопросом, поэтому не стала отвечать. — Если хочешь, могу помочь. Я изучал ее со второго курса.

— Неужели? — съязвила гриффиндорка.

— В Дурмстранге это обязательный урок. В основном, моя бывшая школа делает уклон в познание темной магии. — Парень заметил, что в глазах девушки блеснули хитрые огоньки. Она явно была заинтересована. И Григорий сразу догадался: — Увлекаешься темной магией?

— Рунной темной магией. Но и просто темной тоже. Рунную очень удобно применять в ближнем бою.

Вершинский усмехнулся.

— А ты не так проста. Для гриффиндорки.

— Да, что ты можешь знать о гриффиндорцах? — Гермиона уставилась на него. — Ты тут учишься всего месяц! — с ее уст слетел непроизвольный смех.

— А этого было достаточно. Так что ты тут делаешь?

— Ладно, мне пора. Еще поговорим, — девушка быстро обрезала разговор и умчалась из библиотеки, она явно не очень-то хотела говорить на эту тему, а уж тем более отвечать на вопросы дурмстранговца. Раз уж он обладает оклюменцией, то легилименцией уж подавно. А у Гермионы уж точно было, что скрывать.