5. Книги говорят о многом

Яркий солнечный свет бил в окно. Хоть сейчас и начало октября, осень особо не торопилась приближаться. Теплые лучи солнца нагревали плотные шторы, которые в свою очередь не давали лучам пробиться в покои мальчика-аристократа.

Драко открыл глаза, спросонья он еще мало что помнил. Резкая головная боль напомнила Малфою о вчерашнем вечере, о гневе и разговоре с Гермионой. Он откинул одеяло, свесил свои ноги с кровати и потер рукой лицо.

В голове мелькали события вчерашнего вечера. Малфой ехидно улыбнулся, но потом его окутал страх. Вчера он чуть не признался в своих теплых чувствах грязнокровке. Драко передернулся. Что только не делает с людьми алкоголь.

Он подошел к окну, отдернул бархатные и тяжелые шторы, открыл окно. На парня подул мягкий, еще по-летнему теплый ветерок. Драко вдохнул свежий воздух. Свежесть проникла в легкие, бодря его, как кофе. Не зря говорят: хороший кофе, как глоток свежего воздуха. Грудь Малфоя то поднималось верх, то опускалась вниз. Спокойные вдохи и такие же безмятежные выдохи.

На улице было тепло и спокойно, за пределами школы — ни души. Взгляд Драко метнулся к часам: половина шестого утра.

В комнате тихо. С такой тишиной было отчетливо слышно, как стучит сердце, как легкие вдыхают и выдыхают воздух, тиканье часов, скрип паркета, веяние ветра. Вроде бы тишина, а прислушаешься — суета.

Сейчас в голове Драко засело множество беспокойных мыслей, тревожащих его еще со вчерашнего вечера. Вроде бы только утро, а уже испорчен весь день. Множество мыслей разрывали его сознание. Страх за мать. Страх за себя. Страх перед Темным лордом, перед отцом. Драко жил в страхе, но никогда не давал слабину, всегда просыпался с надеждой, с мечтой, а засыпал с целью.

Если бы не мечты и цели, которые не давали Малфою спать спокойно, его жизнь была бы наполнена тьмой и страхом, отчаяньем. Главная цель Драко, на данный момент, — избавиться от тьмы в сердце, от страха, который часто им управлял. А главное: наладить отношения с его «объектом обожания» — Гермионой.

Как же ему было тяжело изо дня в день надевать маску зла, безразличия и эгоизма. А самое тяжелое — издеваться, приносить вред тайно любимому человеку. А все это почему? Потому что Драко боится, что если отец, однокурсники и многие другие узнают о теплых чувствах к грязнокровке, то станут презирать и ненавидеть. А отец за подобное лишит его наследства, сотрет с фамильного древа или вообще с лица земли.

Подобные мысли убивали, раздирали, рвали душу и сознание Драко. Он пытался от них отвлечься, поэтому решил отправиться в душ. Приблизился к двери своей комнаты, дернул за ручку, и та медленно открылась. Скрип двери раздался по небольшому коридору. В одних спортивных штанах он направился в ванную комнату. Но прежде чем туда зайти, Малфой перевел взгляд на дверь, которая вела в комнату Гермионы.

Он подошел к ней и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Слегка надавил на дверную ручку, он бесшумно открыл дверь. Драко внимательно осмотрел помещение. Он никогда не видел комнату Гермионы, хоть и жили вместе в этой башне уже месяц.

Комната Гермионы была чистой и прибранной. По центру стояла кровать; один из шкафов доверху забит книгами, которые были везде: они стопками лежали на полу, аккуратно стояли на комоде, виднелись на подоконнике и кучками лежали на рабочем столе. Другой шкаф, с одеждой, стоял у противоположной стены. Возле окна разместился рабочий стол, а рядом располагался камин, напротив которого стояли два кресла. Как ни странно, на них тоже было несколько книг. Комната напоминала библиотеку. Сама по себе она была светлой, комфортной и просторной. По интерьеру схожа с жилищем Драко.

Малфой зашел в комнату и подошел к столу; на нем лежал огромный талмуд в кожаном переплете. Книга была раскрыта и написана на рунах. По этому предмету Драко всегда ставили оценку «превосходно», поэтому ему не составило труда прочесть содержимое книги. Он откинул обложку, закрыв тем самым талмуд. В глаза кинулось название, которое гласило: «Темная магия». Драко начал читать содержание.

«Руны. Применение темной рунной магии в ближнем бою... Темные заклинания, проклятья, яды, зелья... Грейнджер, ты поражаешь меня с каждым днем, какие у тебя еще тайны?» — размышлял Малфой с неприкрытым интересом.

Он подошел к книжному стеллажу; всматривался в книги, читая их названия. Большинство книжек были на рунах, половина которых посвящена темной магии. Среди других книг были книги на французском, итальянском и на родном — английском. Драко был поражен огромной коллекции Гермионы, а еще больше удивился, когда предположил, что девушка знает французский и итальянский.

Вдруг послышались шаги. Малфой понял, что это Грейнджер поднимается на второй этаж башни старост, но при этом не двинулся с места. Он все так же продолжал смотреть на книжный шкаф и разгадывать потрясающую коллекцию невероятных книг.

— Малфой! Какого Мерлина ты тут забыл?! — Гермиона приподняла изогнувшуюся бровь, стоя в дверном проходе.

— Ne pensais pas que tu t'intéresses à la magie noire, — Драко сказал на французском, чтобы самому убедиться в знании Грейнджер французского. (Перевод: «Не думал, что ты интересуешься черной магией»)

— Faire chier, — грубо сказала Гермиона, в голосе которой звучала усталость. Драко никак на это не отреагировал, продолжия стоять возле шкафа. — Я сказала: «Проваливай», если ты не понял. Мне повторить? — Девушка насупилась, сдвинула свои тонкие брови и сложила руки на груди. Она продолжила сверлить недруга своим взглядом. Осмотрев его с ног до головы, про себя подметила, что у него неплохой пресс, ведь Драко был без рубашки. Затем выругалась про себя из-за того, что позволила себе о нем так подумать.

— Я думаю, не стоит, я все-таки не глухой. Так зачем тебе книги по темным искусствам? — Лицо Драко ничего не выражало, на нем не было злости, презрения, ненависти и всего привычного и постоянного. Его взгляд выражал лишь искренний интерес, что очень удивило Гермиону.

— Не твое дело! Выметайся! — Она указала рукой на выход. Драко все так же смотрел на нее. — Или в тебя круциатус запустить? — язвительным тоном сказала Грейнджер, вкладывая в свои слова максимум неприязни, которую испытывала к нему.

— А смогла бы? — сейчас была очередь Драко изогнуть бровь; он ухмыльнулся, приподняв уголки губ.

Теперь Гермиона и впрямь задумалась. Смогла ли бы она произнести непростительное заклинание, которое запрещено министерством? Даже со всей ненавистью к Малфою, может ли она? А если бы это было необходимо? Решилась бы она на такие поступки, — произнести непростительное заклинание? Этот вопрос ввел ее в ступор. Теперь она в тупике собственных мыслей.

— Как раз на тебе и потренируюсь! Вали давай! — все так же язвила Гермиона, не находя другого выхода.

— Играешь с огнем, Грейнджер. Не боишься обжечься? — Малфой спокойно подошел к девушке и посмотрел ей прямо в глаза. Карие встретились с серыми.

— Нет! — твердо и уверенно ответила девушка.

После этих слов Драко вышел из ее комнаты. Из-за твердого «нет» у него побежали мурашки по коже. Он почувствовал прилив адреналина, ярости и страсти, но поспешно вышел из комнаты, боясь, что с приливом своих теплых чувств, набросится с поцелуями на девушку.

Гермиона все так же стояла на пороге своей комнаты. Она была удивлена тому, что Малфой не стал проявлять свою физическую силу, не кидал в ее адрес оскорблений, как он это обычно делает, не угрожал, а просто вышел из комнаты. Это повергло ее в шок.

Через несколько минут после ухода парня, Грейнджер продолжала стоять, как вкопанная. Когда почувствовала еще большую усталость, решила пойти прилечь. Внезапно в глазах начало темнеть, и она поняла, что теряет сознание. Она услышала крик «Гермиона!», когда ее голова сопрекаснулась с каменным полом.

***

Малфой решил, что для того, чтобы избавится от образа Гермионы в голове, следует принять душ. Он открыл дверь, ведущую в ванную комнату, собрался стянуть с себя штаны, как вдруг услышал внезапный грохот. Драко тут же вылетел из комнаты, будто гонится за снитчем. Он кинул свой взгляд на комнату Грейнджер.

Дверь была открыта нараспашку, как и было это несколькими минутами ранее, а возле прохода валялось тело Гермионы. Как только Драко увидел ее на полу, он сразу кинулся к ней, крича:

— Гермиона! Нет, нет, нет! Очнись! Мне этого еще не хватало! — воскликнул Малфой, сам того не замечая, как называл девушку по имени.

Драко проверил карманы спортивных штанов — палочку он не взял. Времени нет, чтобы бежать за ней для леветировавания Гермионы в больничное крыло. Поэтому даже не раздумывая, Малфой подхватил девушку на руки и быстрым шагом направился к мадам Помфри.

Как же он перепугался, когда увидел свою сокурсницу на полу. Сердцебиение участилось, дыхание на секунду остановилось, а кровь начала вскипать в венах юноши. Жар подступил от гнева. Он не знал, на что злится: на себя, на Гермиону или еще на что-то. Он просто злился. Возможно, именно это чувство позволяло ему мыслить хладнокровно в подобных ситуациях.

Малфой почти бегом промчался по всему четвертому этажу и направился к заколдованным лестницам. Он подождал около минуты, пока одна из них не повернется в их направлении, а затем с Гермионой на руках помчался на третий этаж.

Драко пробежал мимо входа в гриффиндорскую гостиную, не заметив, что картина с полной дамой отворилась, и оттуда вышли Поттер и Уизли. Они переглянулись, увидев Гермиону на руках у Малфоя. Гарри и Рон почувствовали что-то не ладное и последовали за слизеринцем. Когда они увидели, что их недруг направляется в больничное крыло, друзья занервничали еще больше.

Драко ворвался туда, увидев, что на койках никого нет. Он начал орать во все горло:

— Мадам Помфри! Мадам Помфри! — Малфой положил Гермиону на одну из кроватей и добавил уже шёпотом: — Ну где же вы? — и нежным взглядом посмотрел на Гермиону, взяв ее за руку. — Все будет хорошо, я обещаю. — Затем отвел взгляд и снова стал кричать. — Мадам Помфри! Мадам... Ох, ну, наконец-то... — Драко перевел взгляд на вход в больничное крыло, когда услышал шаги, но это была не колдомедик.

— Малфой! Что ты сделал с Гермионой? — настойчивым голосом спросил Рон. От появления дружков Гермионы, Драко сразу пришел в чувства, резким движением руки отпустил ладонь Гермионы, пока ее дружки этого не заметили, и надел на лицо маску безразличия.

— Я нашел ее без сознания, — прозвучало слишком спокойно, несмотря на всю панику, которая царила в груди юноши.

— Что здесь творится? И мистер Малфой, почему вы в таком виде? — вмешалась мадам Помфри, заходя в лазарет. Только сейчас Малфой понял, что находиться в одних штанах и тапочках.

— Ничего. Мадам Помфри, Герми... Грейнджер, — исправился Малфой, понимая, что не один. — Я нашел ее без сознания.

— Хорошо, я ее осмотрю, а вы идите... — Мадам Помфри начала осмотр. — Вы тоже, молодые люди, — махнув рукой в сторону двери, обратилась женщина к Гарри и Рону. Те только кивнули и удалились за Малфоем.

Драко вышел за приделы больничного крыла и быстрым шагом направился в башню старост. Он знал, что сейчас за ним следует Поттер, но парень не собирался предпринимать каких-либо действий. На данный момент ему было не очень-то и важно ругаться с дружками Гермионы, и так много проблем. А получать отработку от Снейпа тоже не вызывало приятных чувств у Малфоя. Да и ко всему прочему, было всего шесть утра, а настроение портить еще больше ему не хотелось. Драко дошел до заколдованных лестниц, как вдруг его окликнул Поттер.

— Малфой, что произошло, черт тебя побери? Почему Гермиона без сознания? — Гарри явно был зол, так же как и Драко, который не стал оборачиваться и просто не обращал внимание на Поттера, продолжал идти. — Хорек!

— Да что тебе надо, Поттер? Не видишь, у меня сейчас много дел, — не поворачиваясь, заявил Драко.

— А в эти дела не входило ли случайно, обижать нашу подругу?! — докапывался Рон.

— Вот у нее и спросите! — сжав зубы и удерживая свой гнев, фыркнул Малфой и удалился с третьего этажа.

Гарри и Рон переглянулись; оба были поражены поведением слизеринца. В любой другой подобной ситуации, он бы не упустил момента оскорбить Поттера и его друзей, подраться или выкинуть какую-то гадость.

— Гарри, тебе не кажется, что это все странно? Поведение хорька очень странное! Вчерашний случай, сегодняшний! — он нес Гермиону на руках! Уходит от разговора и не пытается тебя раздражать! Что вообще происходит?! — возмущался Уизли, тем временем пока Поттер задумался, пытаясь понять, что происходит.

— Я не знаю, Рон. Но тут явно что-то не то. Да и Гермиона последнее время очень странно себя ведет, вернее, последние полгода. Она перестала с нами так тесно общаться, как раньше. Постоянно сидит в библиотеке еще с прошлого года. Летом вообще письма почти не писала, да и ведет себя как-то отстраненно. Нам надо будет с ней поговорить. Сегодня, — высказался Гарри. Рон кивнул в ответ, и они ушли в гриффиндорскую башню.

***

Время было уже около полудня. Гермиона начала приходить в себя. Прислушалась... В комнате было тихо, но лежала явно не в своей постели. Она открыла глаза и приподнялась на локтях.

«Хм... Я так понимаю, что нахожусь в больничном крыле? Хорошо... А что произошло? Упала в обморок... Черт! Я в больничном крыле! Мадам Помфри начнет, вернее, будет докапывается до меня! Сколько времени? Я пропустила занятия? Однозначно, что это так! О мой Мерлин! Уже двенадцать! Я же пропустила... Ах... Сегодня же выходной... Чего я себя так нагружаю? Расслабься, Гермиона!» — ее мысли совсем спутались. Она начала оглядываться и увидела мадам Помфри, сидящую за столом.

— О! Мисс Грейнджер! Наконец-то вы пришли в себя. Обследование ничего не показало, но вам придется ответить на несколько вопросов, — колдомедик подошла к Гермионе, которая лишь кивнула в ответ. — Хорошо. Скажите, пожалуйста, вы регулярно принимаете пищу?

— Да. Да, я регулярно питаюсь вместе со всеми, — проговорила Грейнджер, протирая руками лицо.

— Головные боли и головокружение вас не беспокоят? — продолжала задавать свои вопросы мадам Помфри.

— Бывает иногда, но не часто. — Гермиона села на край кровати и укуталась в одеяло.

— Сколько часов в день вы спите? — с подозрением и беспокойством спросила колдомедик.

— Семь, — кратко ответила Гермиона.

— Каждый день? — удивленно спросила мадам; она уже больше не могла предположить других версий, чтобы узнать причину обморока девушки.

— За последние две недели.

— У вас бессонница?

— Не знаю, просто не могу спать по ночам, — устало сказала Гермиона.

— Вот, выпейте это. — Мадам Помфри достала из кармана маленький флакончик, закупоренный пробкой. В нем бултыхалась фиолетово-малиновая жидкость. Колдомедик протянула пробирку Гермионе. — Это настойка, маковая. Поможет заснуть. Вам сейчас нужно поспать. Настойка действует около десяти-пятнадцати часов. За это время вы сможете восстановить силы и выспаться.

—Но... Я хотела... — замешкалась Грейнджер.

— Если не выпьешь, то будешь у меня в больничном крыле еще неделю под присмотром! Пей, — заботливо сказала мадам Помфри. Гермиона косо и со злостью посмотрела на нее. Десять раз чертыхнувшись про себя, она откупорила баночку с настойкой и выпила все залпом.

Через десять минут она сладко спала на кровати, прикрывшись одеялом.

***

Драко вошел в больничное крыло уже вечером, около десяти часов. Мадам Помфри не было рядом, поэтому Малфой без зазрения совести подошел к кровати Гермионы и сел на край койки.

Девушка все еще спала, лежа на спине, грудь спокойно поднималась и опускалась вниз. Реснички на глазах слегка подрагивали, а ротик был чуточку приоткрыт. Драко провел рукой по ее предплечью, и коснулся ладошки. Кожа была очень нежной и мягкой.

«Грейнджер, Грейнджер... Чем же ты меня так зацепила?» — думал Малфой.

Драко смотрел на Гермиону самым теплым и любящим взглядом. Так он на нее смотрел очень часто, пока никто не видел. Но однажды это заметил лучший друг слизеринца — Блейз.

***

Пятый курс. Гостиная Слизерина.

— Малфой, даже не пытайся меня обмануть. Я видел, как ты смотришь на грязнокровку! Не будь дураком! Тебе ничего с ней не светит. Твой отец женит тебя на одной из Гринграс, и у тебя не будет выбора. А если отречешься от рода Малфоев, то у тебя ничего не будет. Ты осквернишь свой род. Не будь дураком!

— Я знаю, знаю, Блейз. Но ничего не могу поделать с этим. Ты не представляешь, как я себя ненавижу. Я могу рассчитывать на твое молчание?

— О чем идет речь, друг? Конечно же!

***

Гермиона начала просыпается, поэтому Драко встал с кровати и отошел подальше.

— Малфой? Что ты тут делаешь? — Грейнджер непонимающе на него посмотрела.

— Я? Я... Я ничего тут не делаю. Просто пришел проведать тебя, — замешкался Драко, пытаясь найти оправдание. Хотя и вправду, зачем он пришел, зная, что его присутствию будут не рады.

— Правда? С чего это такое обилие внимания к грязнокровке? — язвительно сказала Гермиона, ухмыльнувшись.

— Заметь, ты сама так себя назвала, — Малфой усмехнулся и поднял взгляд на Грейнджер. Она посмотрела в его глаза, в которых читалось сожаление, точно такое же, как и вчера вечером. Гермиона с настороженностью взглянула на Драко. — Могла бы и «спасибо» сказать, ведь это я тебя сюда притащил.

— Малфой, а что ты делал у меня в комнате сегодня утром? — спросила Грейнджер, игнорируя слова слизеринца. Она не язвила, не превышала тон, а просто была заинтересована.

— Ну, я просто зашел. Думал, что ты у себя, хотел поговорить по поводу вчерашнего дежурства, но... — Драко говорил спокойно, растягивая слова в привычной «малфоевской» манере. Конечно, это была самая настоящая ложь, ему просто хотелось посмотреть на спящую Гермиону, но ничего не оставалось, как нагло врать, смотря Грейнджер прямо в глаза.

— Ложь! Ты врешь! Кому надо с утра идти и говорить о дежурстве в половине шестого утра?! Когда еще все спят! Не ври мне, Малфой! — Драко должен был признать, что сейчас Гермиона держалась увереннее, чем в начале года. Ее рука не дрожала, а голос звучал твердо. Малфой про себя ухмыльнулся. — Я знаю! Ты опять пытался сотворить какую-то гадость! Ведь я права?! — злилась Грейнджер.

— Не в моем стиле прокрадывается в чужие спальни и устраивать гадости, — он нагло усмехнулся.

— Тогда зачем приходил?!— Гермиона с подозрением посмотрела на парня. — Ты учишься на Слизерине — от тебя можно ожидать чего угодно. Да, к тому же, ты Малфой.

— Слизерин — это еще не диагноз. А вот про то, что я Малфой, ты права. И я делаю все, что захочу, — он засмеялся.

— Но это не дает тебе права находиться в моей комнате без разрешения, — угрожающим тоном произнесла Гермиона.

— Спокойно, Грейнджер. Я видел у тебя на столе книгу. Называется «Темная магия», написана на рунах. Дашь почитать? — между тем попросил он.

— Зачем она тебе? — с опаской и беспокойством спросила девушка.

— У меня к тебе такой же вопрос, — ухмыльнулся Малфой.

— А ты знаешь руны?

— У меня по всем предметам стоит «П», кроме УЗМС. Хагрид меня терпеть не может, поэтому ставит «Выше ожидаемого», а на магловедение я не хожу.

— Ладно, возьми, но верни в целости и сохранности. Эта книга мне дорого обошлась! — гриффиндорка сама не знала, почему согласилась.

— Ты случайно ее не в Лютном переулке купила? — Драко сузил глаза.

У Гермионы сразу участилось сердцебиение, дыхание стало тяжелым и частым. Зрачки расширились, и взгляд начал нервно метятся. Лицо выражало беспокойство. Пульс отбивал такт. Все сейчас выдавало волнение Грейнджер. Драко сразу понял, на что указывает ее поведение. Его губы растянулись в привычной ухмылке.

— Не волнуйся, я никому не скажу. Твой Поттер с Уизликом не узнают. Ладно, мне пора. Поправляйся. Я сам возьму книгу, — с этими словами Драко засунул руки в карманы и направился на выход.

Глаза Гермионы округлились. Она впервые слышала, чтобы Малфой желал кому-то поправляться. Никому, кроме Гермионы Грейнджер, грязнокровки и гриффиндорки.