27. Во благо*

- О чём ты вообще думала, безумная девчонка? Те люди были ни в чём не повинны! Я знал многих из них! – Заорал Люциан, едва он пересёк порог своего дома. – И не смей входить в таком виде! Ты грязнее работяги на скотобойне, который только что искупался в крови тысячи свиней!

- Они не были невинными, все они несли в себе древнюю магию, а значит, служили ему.

- Ты настоящая идиотка! В Шарлотте тоже есть древняя магия, так что её убивать теперь?!

- В ней магия развивалась сама, естественно. В них была подсажена.

- Подожди, ты хочешь сказать, что наш враг наделяет людей своей магией? – Уточнил Элай.

- Да.

- Но зачем это ему? – Спросил Мерритт. – Те люди даже не были сильны. Самые обычные, ничем не примечательные.

- Власть. – Тихо пробормотала Роксана. – Все они были баснословно богаты, а в нашем мире деньги решают многое. Возможно, он выменял их влияние здесь, на свою магию.

- Но почему мы не почувствовали в них магию? Мне это можно спустить из-за неопытности, но Люциан ведь уже не первый год изучает магию. И как тебе это удалось?

- Он её скрыл, точно как это делаю я. Мою магию Люциан тоже не почувствовал, но магия во мне во много раз превосходит ту, что скрывалась в убитых. А я определила её присутствие благодаря касаниям, магия в их телах отозвалась сразу, нужно было лишь знать, где искать.

- Но почему ты убила их так? Почему взорвала? Неужели нельзя иначе? – Устало спросил Бартоломью.

- Нельзя. Моя магия именно так действует на людские тела. Это могло произойти и с Мерриттом, если бы ему повезло чуть меньше.

- Вот тебе и дочь Богини Жизни. – Пробубнил Люциан. – Поручаю всем вам привести себя в порядок! Не заляпайте мне весь дом! А ты, полукровка, чтобы даже входить не смела. Смой с себя кровь в море!

Аратея молча кивнула и пошла на пляж, у неё было совершенно не то настроение, чтобы пререкаться и спорить. Она упала на песок и засмотрелась на морские волны, тёплые и успокаивающее. Девушка вспоминала погибших сегодня созданий, о чём они мечтали, как хотели прожить свои дни, у некоторых были семьи, у многих друзья, любимое дело, а сейчас всё это просто исчезло. Их жизни, их мысли, их души остались только где-то глубоко в её сердце, рядом с остальными созданиями, которым не повезло погибнуть в этой бесконечной войне.

- Я присяду? – Голос Элая был тихим и спокойным.

Аратея кивнула.

- Мне жаль. – Тихо произнёс мужчина, не глядя на девушку.

- Я отправила остальных в безопасное место. Теперь они не смогут помочь в поисках, но рисковать ими я не стану больше.

- Понимаю. Я не прошу этого. Береги их, мы разберёмся сами.

- Магия в тех людях, я знаю чья она была.

Элай уставился на неё своими чёрными глазами, не понимая, почему она молчал раньше.

- Она была моей. Только тот, кто влил её в людские тела, знал как это сделать тоньше, осторожнее, чем я. Оттого они и выжили. Однако концентрация её была ничтожно мала, можно сказать, что это пустая трата энергии, в отличии от тех, с кем мы боролись в подземелье. Вот они были похожи на стоящие вложения: сильные, крепкие, готовые на всё ради него... Зачем ему всё это?

- Может, не ему, а ей? У твоей матери магия точно такая же как у тебя.

- Это не она.

- Откуда ты знаешь? Она столько раз обманывали меня, не удивлюсь, если она смогла обвести всех вокруг пальца снова. – Раздражённо бросил Элай.

- Это была не она.

Мужчина посмотрел на неё, совершенно не понимая эту самонадеянную уверенность. Однако Аратея ответила ему глазами полными мольбы, она мягко коснулась его пальцев, так, что даже если бы кто-то на них смотрел сейчас, то вряд ли бы смог увидеть этот жест.

- Просто поверь мне, прошу. – Прошептала она.

Элай тяжело вздохнул, и прикрыл глаза, подставляя своё лицо морскому бризу. Он также незаметно сжал её пальцы, молчаливо соглашаясь со своей женой.

– Завтра мне нужно отправится на границу, надеюсь, что смогу встретить там её. - Аратея не уточнила кого, пока было рано раскрывать свой секрет кому-либо.

- Кстати об этом, ты не против, если я осмотрю тебя там. Я заметил сегодня кое-что, нужно удостовериться, что всё в порядке.

- Конечно. Мне только нужно время, боюсь, что при тебе Эфталия говорить не станет. Я могу как-то тебя призвать, когда мы закончим?

- Тебе достаточно будет просто произнести моё имя, я прибуду в ту же секунду. – Мужчина нежно улыбнулся.

- Я хочу, чтобы ты забрал свой меч. Нам всем сейчас нужно быть во всеоружии. Он в поместье Вильерс, спросишь у прислуги, они покажут.

- Ты уверена, что я не сбегу вместе с мечом и сыном. – Ухмыльнулся мужчина.

Девушка лукаво усмехнулась, взяла ладонь мужа и пальчиком вывела на ней несложный узор. Это был древний узел, который означал вечную любовь.

- Кельты? – Спросил Элай.

Красная магия не спешила впитываться в кожу, продолжая переливаться и едва заметно поблёскивать на её поверхности.

- Это моё сердце, теперь оно всегда будет с тобой. Куда бы ты ни пошёл, я найду тебя хоть на краю света, - голос девушки стал нежным и мягким, - а потом, - она резко перебросила его через себя и рассмеялась, - устрою тебе такую жестокую битву, чтобы впредь у тебя не было и мысли о побеге!

Эреб потянулся к Аратее за поцелуем, всего на секунду забывшись, и тут они почувствовали чьё-то присутствие, резко отпрянув друг от друга. Из дома, держа в руках бутылку, пошатываясь шла Роксана. Она была совершенно пьяна, едва держалась на ногах, и через два шага неуклюже рухнула в песок.

- Иди домой, я побуду с ней. – Прошептала Аратея, и Элай быстро растворился в воздухе.

Девушка подбежала к подруге, подняла её, помогла отряхнуться, и они вместе заковыляли к берегу. Когда они успешно сели у самой кромки моря, леди Эллингтон устало уронила голову подруге на плечо. Казалось, что ей совершенно не важно, что на Аартее всё ещё огромное количество засохшей крови. Несмотря на опьянение, говорила Роксана довольно внятно и чётко.

- Так значит, ты признала своё прошлое и саму себя? – Тихо спросила она.

- Пожалуй, да.

- И вот ты какая на самом деле? Кровавая королева ночи?

Аратея слабо улыбнулась и кивнула.

- Похоже на то. А ты снова увлеклась спиртным?

Роксана отрицательно замотала головой, от чего чуть не свалилась в песок снова, но подруга её удержала.

- Я не могла иначе. Это не пристрастие, а необходимость. Понимаешь? Я...я ведь...- Голос её задрожал. – Я ведь чуть сегодня не умерла.

Слёзы покатились из её глаз, размягчая засохшую кровь на плече Аратеи. Полукровка мягко обняла подругу, позволяя ей прижаться к себе, и тихо спросила:

- Расскажешь мне?

Она всхлипнула и начала:

- Я совсем не помню дорогу туда, кажется, я была без сознания. Когда пришла в себя, то сидела в клетке в том подвале. Там бродили те мерзкие бандиты, что похитили меня. Вероятно, они думали, что я всё ещё пребываю в беспамятстве, от того смело болтали. Смеялись от нашей глупости, всё повторяли, что ты сама бежишь к ним в руки, как ловко они придумали заманить тебя к их господину. Скоро они привели ещё трёх девушек, а та девица, я узнала её, это она была на свадьбе у Лотти! Она подошла к каждой из нас и лишь коснулась по очереди, сначала их, потом меня и вдруг и всё вокруг поменялось. – Рокси притихла и вся сжалась. – Я снова оказалась там. Снова в том времени...

Девушка задрожала, слёзы лились из её глаз, но она не пыталась их утереть, на её лице отражался не страх, а отчаяние, бесконечное, чёрное и рвущее душу на куски. Аратея сразу узнала его, ведь когда-то оно тоже владело её жизнью. С остекленевшими глазами леди Эллингтон жадно отхлебнуло напиток из бутылки и продолжила:

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

- Ты знаешь от чего я так относилась к Лотти раньше? – Она не ждала ответа и продолжила. – Потому что только она была добра ко мне в детстве. Мне было страшно потерять её, потерять навсегда. Помню, как весело мне было с ней, будто солнце наконец светило и на меня, это было спокойствием, уверенностью в том, что упущено ещё не всё. Но когда она покидала мой дом, снова наступал мрак. Всё дело было в моих родителях, они не были меня, нет, но с ними всегда было что-то не так. От них веяло ужасом, унынием и холодом, всей душой они меня ненавидели и не стеснялись это показывать. Они запирали меня на ночь в тесном сыром подвале, сжигали у меня на глазах мои любимые игрушки, запрещали играть в любые игры, у меня не было нянечек, и никто не видел их проступков, от того всё моё детство было настоящим адом. Каждый день они выговаривали мне всё, что думали: какая я никчёмная, бесполезная, глупая, слабая. Если я плакала, говорили что запретят мне видеться с Лотти, если молчала и глядела в пол, угрожали, что заморят голодом такую пустую девчонку. Однажды мама принесла домой маленького котёнка, такого красивого, нежного. Разрешила поселить его в моей комнате, если я буду внимательно и прилежно за ним присматривать. Однако каждый день они стали угрожать мне, что убьют его, если я буду непослушной или слишком эмоциональной. Каждый день они шпыняли меня и его. А потом, спустя пару месяцев, отец приказал мне утопить малыша, якобы он подрал дорогие шторы. Я не хотела, правда не хотела, но он взял его моими руками и окунул в воду. Я чувствовала, как из него уходит жизнь, чувствовала его борьбу, и его смерть. Я так сильно плакала тогда, что отец сказал: «Если эта тварь тебе так дорога, дороже родителей, то вам будет полезно провести ещё немного времени вместе.». Нас снова бросили в подвал, всю ночь я безутешно проплакала, я завидовала, страшно завидовала моему другу, ведь он освободился, вырвался из этого адского дома. А я осталась с ними одна, снова. С той ночи я не проронила ни слезинки больше при них, не заводила друзей, я лишь молилась Богу о спасении. Всё детство я находила утешение именно в Нём, в Его прощении, в Его любви. Я просила у него лишь одно – свободы от всего этого, какого-то знака. Но родители, будто чувствуя мою внутреннюю силу, моё сопротивление им, изводили меня лишь сильнее, наказывали, не кормили, винили во всех бедах. В то время у отца были серьёзные проблемы с деньгами, и он не упускал шанса сказать мне, что если бы у него был сын, он бы помог, спас бы положение, а я, как скотина, которую можно только продать подороже, вот и вся моя польза. Я ненавидела свою жизнь, боялась просыпаться утром, боялась при них дышать неправильно, и только молилась-молилась-молилась. Теперь я понимаю, что они винили меня в том, что у них не родилось наследника, а на второго ребёнка у них не было средств. И вот однажды, в особенно холодную зимнюю ночь, после того как меня держали голодом несколько дней, я решила действовать, терять мне было нечего, я пробралась на кухню и украла немного еды. Но меня поймали, и родители сказали, что ворам в их доме не место. Меня вышвырнули на улицу, на мороз, под ледяной дождь. И я просто ушла, не стала проситься обратно, шла вперёд до тех пор, пока не вышла к маленькой речушке неподалёку, от холода я уже не чувствовала ни ног, ни рук. Тогда я вспомнила своего котёнка, вспомнила как он утратил жизнь, без боли, без страданий, вспомнила свою зависть ему. В тот же миг я решила всё для себя и бросилась в воду. И эти мои воспоминания, они перемешались с ритуалом. Я помню крики тех девушек, душераздирающие, отчаянные. Помню как их рвали на куски, помню как кто-то из этих жутких культистов ел их сердца! Их терзали одну за одной, а я, как жалкая трусиха, пряталась у себя в разуме. Я молилась Богу, просила его о спасении снова. – Впервые за время рассказа Рокси подняла взгляд, в её глазах отражалось безумие и пыл, она проговорила восторженным шёпотом. – Ты думаешь, что я душевнобольная, так? – Девушка схватила Аратею за плечи. – Но ты не права! Он уже спасал меня однажды! Тогда в детстве меня выловили из реки, притащили домой, я была страшно больна, бредила от лихорадки, и я видела, видела Его! Думаю, что я умерла ненадолго, он ждал меня там, на райском лугу! Его фигура сияла, и этот свет давал мне надежду на спасение. Он сказал, что больше не допустит такого, что поможет и мне и моим родителям, но я должна жить ради него! Он обнял меня тогда, так бережно, так нежно, за всю жизнь меня никто так не обнимал! А потом я пришла в себя. Лихорадка была долгой и мучительной, столько боли и страданий, но я выздоровела, а родители, после этого они стали относится ко мне иначе. Будто вся их ненависть обратилась в любовь, и дела пошли в гору – мы стали одной из богатейших семей в Англии. Все мои печали закончились и я постаралась забыть их, забыть как страшный сон. Но вычеркнуть из памяти те страдания невозможно, они всегда остаются со мной, где-то в глубинах разума, да и о болезни напоминают боли по всему телу. В конечном итоге я забыла лишь о Боге, который меня спас, до вчерашнего вечера. Однако он снова явился ко мне, представляешь?! Он сказал, что вы спасёте меня, сказал, что даже если я о нём забыла, то он не забывал обо мне! – Рокси безудержно разрыдалась, давясь словами. – А я...я...я забы-ы-ыла...а он! Если бы не он, и моё сердце съе-е-е-ели бы! Но я хочу забыть снова! Хочу забыть этот ужас, этот страх из детства-а-а-а! И сегодня! Хочу забыть их! – Рокси закричала изо всех сил, бросив бутылку с алкоголем в море.

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

У неё началась настоящая истерика, она кричала, била Аратею кулаками, захлёбывалась рыданиями, а подруга всё терпела, она понимала, что леди Эллингтон нужно выпустить накопившиеся эмоции. Когда Роксана немного успокоилась и обмякла в объятиях подруги, то еле слышно начала бормотать:

- Ты знаешь, я всё перепробовала, чтобы забыться. Все возможные развлечения, увлечения, алкоголь и даже мужчин. Но из всего этого лишь бутылка помогает мне заткнуть этот проклятый голос прошлого. Я не могу больше. Не могу больше так жить. Я хочу, чтобы это закончилось.

Ещё пару раз всхлипнув леди Эллингтон утонула в пьяном сне, Аратея осторожно уложила её на бок, чтобы в случае чего, та не захлебнулась в собственной рвоте, и продолжила глядеть на бесконечный простор. Помочь Роксане она не могла, от отчаяния было спасение, но только собственными силами, и Аратея надеялась, что подруга справится. Она бы сидела так ещё долго, но нужно было занести леди Эллингтон в дом, на улице была не та погода, чтобы мирно спать без укрытия. Аратея спокойно шагнула в почти по-летнему тёплые морские воды, позволяя им забрать этот скорбный день с собой. Когда она полностью очистилась от крови, то вышла на берег весело позвякивая украшениями. Рядом с Рокси уже сидел Мерритт, поджидая свою возлюбленную, после сегодняшнего вечера Аартею стали не на шутку беспокоить его мысли. Всегда ли он был таким кровожадным? За всё время, что полукровка могла изучать его разум, там никогда не было подобного. Он был крайне любвеобилен, да, но отнимать чужие жизни его никогда не тянуло.

Девушка отжала волосы и ткань юбки, насколько могла, а Мерритт невольно ею залюбовался.

- Давно здесь сидишь? – Тихо спросила Аратея, подойдя к нему ближе.

- Только пришёл. Не спалось. Беспокоился о тебе.

- Не стоит, я в порядке.

- Я рад, ведь то унижение, которое ты пережила...эти их взгляды, желания. Ты правильно сделала, что избавилась от них. – Злобно проговорил Мерритт.

- Я убила их не из-за этого. Они были верны врагу, вот истинная причина. – Она решила сменить тему. - Поможешь донести Рокси до её комнаты?

Мерритт радостно вскочил, подхватил спящую девушку на руки и быстро зашагал в дом, продолжая разговор:

- Пусть так, без благородной причины ты не убила бы их. Но ты должна знать, что я бы всё равно отнял жизнь каждого в той комнате ради тебя! – Изумрудные глаза сияли во тьме яркими чувствами.

- Я не просила об этом, Мерритт. Я могу постоять за себя сама.

Она открыла ему двери и жестом попросила молчать, все уже давно спали, поднимать шум не стоило. Молча они дошли до покоев леди Эллингтон, после того, как её уложили на кровать, Аратея поблагодарила Мерритта неглубоким реверансом и хотела вернуть своё внимание подруге, но тот не дал. Встал между ней и постелью и зашептал:

- Конечно, я всё понимаю. Но тебе не нужно просить меня, между нами незримая связь – наша общая магия – твоя забота обо мне, о моей сохранности. Она живёт здесь, - он схватил её ладонь и приложил к своему сердцу, - чувствуешь? Я понимаю тебя, как никто другой, моя милая Маэли.

Девушка устало вздохнула и осторожно вытащила ладонь из его хватки.

- В том и беда, Мерритт, ты слишком много надумываешь. Моя магия связывает тебя со мной, это верно, и я могу чувствовать всё, что чувствуешь ты, но не наоборот. Связь односторонняя. Это первое. Второе: не зови меня «Маэли». Той девушки нет больше, я не хочу прятаться под чужими личинами, не хочу больше убегать, теперь есть только Аратея. Третье: никаких «моя милая», мы ведь уже обсуждали – такое поведение неприемлемо. Мы друзья и только, я не хочу, чтобы ты так меня звал.

Всё это время тон Аратеи оставался очень мягким и нежным. Она старалась балансировать на острие ножа, не выводя Мерритта из равновесия, ведь опасность погибнуть от нестабильности всё ещё была. Однако мужчина всё понял по-своему. Он лукаво улыбнулся, как делал это в прежние времена, и очаровательно произнёс:

- Решила поиграть в недотрогу, моя милая? Я же видел всё. Твой взгляд, твои движения, как ты танцевала для меня. Как в твоих глазах плясала страсть.

- Я танцевала так для каждого. Мне нужно было отыграть роль, не более.

Тон девушки стал значительно холоднее. Нестабильность Мерритта её беспокоила, однако его навязчивость переходила всякие границы. Слушать его объяснения она больше не желала, и просто обошла его, чтобы присматривать за Рокси, которая начала беспокойно ворочаться. Однако лорд Добене не собирался оставлять всё так просто, он схватил её за предплечье и сурово потребовал:

- Остановись. Нам нужно поговорить.

Сдержав волну гнева, Аратея попыталась мягко освободить свою руку из его хватки, но Мерритт не спешил отпускать, а только крепче сжимал. Он приблизился к ней, загораживая собой свет луны из окна, его глаза сияли угрозой и лёгким безумием, губы тронула дерзкая улыбка.

- Ты никуда не уйдёшь, пока не дашь мне чёткого ответа. Я должен узнать, что между нами? Мне надоели эти игры!

В этот миг Аратея разрывалась между тем, чтобы рассмеяться ему в лицо, или как следует ударить за твердолобость. Едва сдержавшись от этих порывов, она мысленно начала умолять, чтобы сейчас в комнату вошёл кто угодно, и этот фарс наконец прекратился. Но спасения не было, тогда полукровка ядовито улыбнулась и произнесла очень медленно:

- Между нами нет ничего. Ты совсем запутался в том, что происходит в реальности и в твоём разуме, Мерритт.

- Я знаю женщин, подобных тебе. Вы любите играть в «недотрогу», чтобы мужчина добивался вас, чтобы показал свои чувства. Ты этого хочешь? Так получай! – Его тон резко сменился на проникновенный и печальный. – Я здесь, пред тобой, моя милая Офелия. – Он упал перед ней на колени, прижав её ладонь к своей щеке. Его взгляд стал очень нежным, глаза наполнились слезами. – Я знаю, что твоя любовь ко мне была настоящей. Я помню каждый наш миг вместе: прогулки, танцы, поцелуи, прикосновения, твои глаза, полные любви. Всё это было настоящим и не могло просто исчезнуть. Вернись ко мне, прошу тебя, моя жизнь без тебя ничего не стоит.

На лице Аартеи отразилась жалость, она понимала, что дела у Мерритта всё хуже, а его чувства к ней, вызванные магией, слишком выматывают душу лорда Добене.

- Мерритт, я...

В комнату ворвался обеспокоенный Элай со следами сажи на лице, прерывая Аратею, которая только что хотела приказать Мерритту отбросить чувства к ней подальше и забыть о них, чтобы хоть как-то облегчить его состояние. Вместо этого девушка с лёгкостью вытащила руку из хватки лорда Добене и направилась к своему супругу.

- Что случилось, Элай? – Обеспокоенно спросила она.

- Поместья Вильерс больше нет, оно сгорело дотла.

- А твой меч?

- На пепелище его не было, сколько не искал.

- Ты можешь найти его как-то иначе? Его энергию?

- Нет, я добровольно отдал его тебе, и теперь не могу его призвать. А его энергии я не почувствовал, сколько не пытался.

- Это снова он! – Процедила сквозь зубы девушка. – Нам нужно в Англию и срочно....

Остальной разговор затерялся, потому что бессмертные покинули покои Роксаны. Мерритт не сдвинулся с места, напротив, он отчаянно осел на пол окончательно отдавшись тоске. Он не понимал, почему ему никак не удаётся довести разговор с Аратеей до конца, почему им постоянно что-то мешает.

Ведь она хотела что-то мне сказать, её тон, её глаза...она любит меня это точно, иначе быть не может.

Из-за его спины послышался сонный и едва внятный голос, что-то разбудило Рокси:

- Мерритт, ты почему здесь? Куда подевалась Аратея?

- Ушла с Элаем...- Сдавлено пробормотал лорд Добене.

- Ах, вон оно что. Она и лорд Томпсон, этот Бог. Ты знаешь, - всё ещё пьяная леди ухмыльнулась, - они изменились после своего недолгого отсутствия. Я видела их на пляже сегодня, и точно знаю, что Элай хотел её поцеловать. – Она рассмеялась через икоту. – Похоже, он времени зря не теряет. – С этими словами Рокси снова провалилась в сон.

Мерритт же просто замер, весь его мир, казалось сейчас сделал небольшую остановку. Он вспомнил, как его любимая танцевала для этого лорда Томпсона, как она решила теперь зваться Аратеей, какой открытой она стала для окружающих, как теперь она отталкивает Мерритта раз за разом, отрицая их любовь, а потом с такой нежностью на него глядит. Будто на сердце у неё одно, а на устах другое.

Он...это всё он! Он взял её под контроль! Наложил на неё чары! Влюбил в себя! А я, дурак, ничего не заметил! Она ведь пыталась мне сказать, попросить о помощи! Пыталась признаться мне! Дурак! Идиот! Глупец!

Мерритт сжал кулаки так сильно, что его на ладонях проступила кровь.

Нужно было прислушаться к ней! Нужно было понять! Ну, ничего, моя милая Офелия. Я сделаю всё, что нужно для тебя! Я найду его меч и освобожу тебя из этого плена! Не исключено, что она полностью в его власти, а значит нужно заглушить эти мысли, спрятать их подальше.

Лорд Добене отбросил все свои думы на этот счёт, бодро встал и отправился за остальными. Теперь он был крайне заинтересован в том, чтобы поскорее отыскать оружие своего отца, ведь на кону стояла вся его жизнь.

К утру со сборами было покончено, и Эреб перенёс всех, одного за другим, в поместье Добене, где их уже ждали Мари и Джон, которые только прибыли. Люциан и Шарлотта могли сильно помочь в поиске его оружия, а также, из-за чрезмерно высокой опасности им было необходимо постоянно держаться вместе. Поход на границу пришлось отложить, Аратея почти сразу бросилась к своему поместью, от которого остался лишь пепел. Она проверила всё магически и физически – ничего, даже крохотного следа не осталось. Оружие сильнейшего Бога своего времени будто растаяло в воздухе.

Все собрались в гостиной после неудачных поисков.

- Мари, Джон, что произошло? Вам удалось выяснить, кто стоит за поджогом?

- Нет, госпожа. Мы, как и было приказано, оставались в укрытии, берегли себя и друг друга. Когда новость о случившемся дошла до нас, мы сразу примчались к поместью, но встретили лишь лорда Томпсона. – Голос Мари был как всегда холоден.

- Вы уверены, что не хотите отправится в безопасность? После инцидента на Сицилии...

- Госпожа, мы всю жизнь рядом с Вами! Даже если нас сегодня ждёт смерть, мы ни за что не оставим Вас в такой ситуации. – Джон улыбнулся тепло и широко.

Аратея посмотрела на них с огромной тревогой в глазах.

- Вы же знаете, насколько я ценю вас, будьте очень осторожны. Не стану приказывать вам, лишь прошу, берегите себя.

Джон и Мари всегда были рядом со своей госпожой, они любили её, как часть самих себя, а в такое опасное для неё время не могли оставаться в стороне. Какой бы ни была опасность для них, жизнь Аратеи всегда стояла на порядок выше их собственных.

- Госпожа, мы останемся с вами и поможем с охраной. Если ваш враг поставил себе цель завладеть вами, то мы ни за что этого не допустим.

Создания разошлись по поместью, со строгим приказом – не покидать его стен.

- Так что же нам теперь делать? – Спросила Роксана, которая страдала от последствий вчерашних решений.

- Я пойду на границу миров. Прошу вас всех, берегите себя, держитесь вместе, если начнётся битва, не беспокойтесь обо мне, защищайте друг друга. Чтобы для меня не подготовила судьба, я выдержу.

Все понимали, что слова Аратеи – не шутка. С каждым днём их жизни находились во всё большей опасности и этому необходимо было положить конец. На лицах всех присутствующих отражалась глубокая обеспокоенность.

- Люциан, леди Харрис, прошу вас заняться поисками моего оружия, важного найти его раньше врага, иначе он легко сможет лишить вас одного сильного союзника. Я займусь охраной поместья вместе с остальными, а вы, - Элай обратился к Рокси, Бартоломью и Мерритту, - оберегайте их. Я иду патрулировать территорию, если вам будет нужна помощь, позовите меня трижды.

С этими словами Бог растворился в воздухе, бросив последний тоскливый взгляд на Аратею. Он был крайне обеспокоен, ведь в оружие хранилась часть его магии, так он мог казаться врагам слабее до той поры, пока не впитает силу меча и не ударит во всю мощь. Такой предмет в руках умелого колдуна или Бога мог стать крайне опасным. А древний, который всё это начал, был и без того слишком коварным противником, как он мог использовать меч Бога тьмы оставалось лишь гадать.

Аратея беспокоилась за супруга так сильно, что её сердце едва не выпрыгивало из груди. Оставлять его сейчас, в подобных обстоятельствах было крайне рискованно, однако выбора не оставалось. Мать оставалась единственной, кто могла ей помочь сейчас. Полукровка отозвала Мерритта в сторону и тихо заговорила:

- Сейчас я должна буду убить себя. Прошу тебя, пригляди за моим телом. Если его цель и правда я, то это не сулит для вас ничего хорошего. Заметишь что-то подозрительное, не вздумай звать Элая мне на помощь. Бросайте меня и спасайтесь. Ты меня понял?

Мерритт закивал, он окончательно убедился, что его отец неприятен для Маэли, ведь иначе она бы не просила его о подобном. Он не знал, что всё дело в том, что Аратея боялась за жизнь супруга, она думала, что нападением его могут просто заманить, а после безжалостно убить. Ведь Эреб слишком добр, он ценит каждую жизнь, а особенно жизни близких ему людей.

- В какой комнате мне оставить своё тело? – Твёрдо спросила девушка.

- В моих покоях. Они близки к гостиной, а значит я смогу приглядывать и за колдунами, и за тобой.

Мимо них, держась за голову прошмыгнула фигура Рокси со стаканом воды, она уже успела сходить на кухню, чтобы хоть как-то облегчить своё состояние. Проводив взглядом страдающую подругу, полукровка кивнула и направилась на место смерти, следом поплёлся Мерритт, но она его остановила.

- Ни к чему тебе это видеть, я знаю как сильно обладателей моей магии травмирует моя смерть. Приходи через десять минут. – С жалостью в голосе произнесла Аратея.

Когда время пришло, Мерритт поспешил в свои покои, тело его возлюбленной лежало в ванной, пронзённое кинжалом. Крови почти не было, да и выглядела она так, будто просто дремала. Неуверенным движением лорд Добене проверил сердцебиение и дыхание – их не было. Тяжело вздохнув, он ласково огладил её лицо и поцеловал в лоб, затем осторожно перенёс в свою постель, чтобы, когда она придёт в себя, ей было удобно и мягко. Лорд Добене сел у постели на колени и печально прошептал:

- Вот увидишь, моя прекрасная Офелия, моя милая Маэли. Я отвоюю наш шанс на счастливое будущее.

Придвинувшись поближе, чтобы прижаться к ней, Мерритт услышал шорох под своей ногой. Он залез рукой под кровать, пошарил там и вытащил письмо, то самое, которое ему передала Маэли в ту ночь, когда всё пошло наперекосяк.

Он вскрыл конверт, обилие строчек отозвалось в его сердце болью, он будто услышал нежный голос возлюбленной.

«Дорогой Мерритт, сегодня мы разделили постель впервые на твоей памяти. Я, конечно же, увидела, что ты вспомнил свою любовь к Офелии. Этого не должно было случиться, однако из-за наших с тобой чувств магия вышла из-под контроля, что принесло тебе так много страданий. Как же я беспокоюсь за тебя, как боюсь, что потеряю навсегда...

Любимый мой, нежный мой, впереди нас ждёт ещё много испытаний. Я должна просить твоего прощения, ведь кое-что я не рассказала тебе. Эреб может пойти на любую хитрость, чтобы уйти от меня живым, чтобы избежать кары за всё, что он сотворил со мной, но я не могу этого допустить. Что бы не произошло, я удержу его от побега, я справлюсь, однако его жестокость может сгубить нашу любовь. Я подозреваю, что он попытается околдовать меня, чтобы я вернула ему его меч, а затем отняла магию у тебя, разорвала нашу связь. Тогда он сможет сбежать вместе с тобой, а меня он запрёт в самой охраняемой и глубокой темнице во всех мирах, откуда я не найду выхода никогда.

Чтобы защитить наши чувства, чтобы не вызывать у него подозрений, я оттолкну тебя: скажу что не любила, что всё это было ложью. Прошу лишь об одном – не верь моим речам, прислушайся к своему сердцу, там ты найдёшь ответы. Прикоснись к своей груди. Ты ведь чувствуешь это? Чувствуешь, как сильна моя любовь к тебе?

Всё, что будет спасать меня в этот ужасный период – свет твоих любящих глаз, твоя уверенность во мне и нашем общем будущем. Я знаю, что сегодня, в пылу проснувшихся чувств к Офелии, ты не станешь читать моё письмо, однако верю, что оно попадёт в твои руки в нужный момент. Мне жаль, что снова приходится подвергать тебя опасности, что снова приходится просить тебя о такой большой услуге, но только ты можешь помочь мне, ведь сила любви делает нас способными на настоящие подвиги.

Ты должен снова стать моим тайным оружием, возлюбленный мой! Ты должен снова спасти меня, ведь я не справлюсь без тебя. Я знаю, что наш изначальный план сработает, а значит я заполучу его оружие – то единственное, чем я могу убить его. Однако, если мои рассуждения верны, он почти сразу попытается запутать меня, обмануть, а после заставит влюбиться в него, что не позволит отнять его жизнь.

Я покрою его меч своей магией и прикажу созданиям спрятать его в самое надёжное место, а затем забыть об этом, и сама вырву себе этот кусочек памяти. Так след меча не возможно будет обнаружить никому, ведь энергетически он будет выглядеть как самое обычное оружие. В нужное время поместье сгорит и всё будет выглядеть так, будто кто-то выкрал его. Если у меня всё это получилось, значит сейчас пришло твоё время действовать, любимый.

Сперва свяжи меня покрепче, ведь, вероятнее всего, я не принадлежу себе, теперь я подчиняюсь его воле. Что бы я не говорила, не верь моим словам, сопротивляйся приказам изо всех сил, ведь я буду защищать его до последнего – это всё не от сердца, а лишь результат его колдовства. Тебе нужно быть сильным ради нас: я взваливаю на твои плечи тяжкий груз – ты должен убить своего отца, ты должен убить Бога.

Его меч привязан к твоей постели снизу, он не будет ждать подобного от собственного сына. Если я во всём права, то ты – моя единственная надежда. Я молю тебя, прошу, заклинаю, спаси меня от него, освободи.

С глубокой надеждой и бесконечной любовью, твоя Офелия.»

На глазах Мерритта навернулись слёзы, сердце заходилось в груди.

- Я знал, я так и знал, что ты лгала мне, мой ангел. Как же тебе было тяжело всё это время, как же ты страдала. – Он шептал всё это, покрывая её лицо поцелуями. – Я тоже люблю тебя, больше всего на свете люблю, моя милая Офелия, свет моей жизни, моя богиня! Я убью его за всё, что он сделал с тобой и со мной, за всё, что он сделал с нами.

Он прижал её бездыханное тело к себе и нежно коснулся губ, даря мимолётный поцелуй.

- Он заплатит за всё, за каждую секунду того раздора, что посеял между нами.

Просидев ещё немного, держа в объятиях труп возлюбленной, Мерритт наконец полез под постель. Там он обнаружил огромный меч и множество верёвок. Одну из них он проверил – попытался разорвать, но ничего не получилось, сколько бы сил он не вкладывал. Решив, что и их тоже подготовила Офелия, он принялся связывать её, однако это оказалось очень сложным делом, обмякшее тело никак не поддавалось его манипуляциям.

У границы миров Аратея, искала свою мать или Эфталию. Она тихо звала их, надеясь быть услышанной. И вот, наконец, она уловила знакомый нежный голос.

- Аратея?

Это была её мама, только вид у неё был весьма помятый и ослабленный, она мерцала и переливалась, едва удерживая свою человеческую форму.

- Что с тобой? – Осторожно спросила полукровка.

- Это уже не важно, дочь моя. Лучше расскажи мне, что стало с тобой. Я вижу на тебе этот след – магия юных олимпийцев. Ты связала себя с ним, так ведь? – Разочаровано спросила она.

Полукровка кивнула. Взгляд её матери стал куда более отчаянным и потерянным, она закрыла глаза, и попыталась стереть ладонью след эмоций.

- Ты должна мне помочь. – Твёрдо произнесла её дочь. – Хоть что-то. Любая информация о нём, о его намерениях и планах.

Богиня Жизни подняла на неё извиняющийся взгляд, медленно покачав головой:

- Я расскажу одну историю, последнюю и самую постыдную. Она обо мне и моих ошибках. После того, как мы изгнали людей из нашего царства, я не смогла поверить, что они все пронизаны желанием отнимать столь великий дар, как жизнь. Моя милая, прекрасная дочь была тому примером, от того я решила дать людям свою милость – своё благословение. Тот, кто при жизни страдал слишком много, тот кто лишился всего, тот, чьё сердце – мой самый главный дар – будет разбито, ещё может всё изменить. Не важно, что этот человек совершил, у него есть шанс на исцеление – долина разбитых сердец. Там люди могли встретиться с нами, Богами, которые всегда любили их, как каждый родитель любит своё дитя, пусть даже самое глупое и слабое. А когда они снова станут собой, то смогут продолжить свой путь в царстве живых или мёртвых. Шло время: тысячелетия для людей – мгновения для нас, кто-то попадал в царство мёртвых в руки Бога Смерти, кто-то в долину разбитых сердец, но почти каждая душа была пропитана страхом, едким и глубоким. Большинство душ боялись идти дальше границы и предпочитали разложение мукам и перерождению. Долина почти не помогала изменить природу их веры в нас, тогда я решилась на ещё один шаг – контракт. Я спустилась к Богу Смерти и попросила его об одолжении: он всё ещё может поступать с душами так, как считает нужным, однако должен устроить в загробном царстве место для невинных, тех, к кому мир живых был слишком суров. Я сама буду выбирать такие души – выходцы из долины, которые обязаны снова вернутся к жизни. Он согласился, однако с одним условием: тот уголок я сделаю сама, и обязана буду присматривать за царством мёртвых три месяца в году, пока он будет отдыхать в долине. Я согласилась. С той поры я одаривала смертных кусочком своей силы, едва они попадали в долину. Такой чести удостаивался не каждый, далеко не каждый. Лишь те, кто трогал моё сердце: самые чистые, самые светлые. Они возвращались в мир живых с моей силой, моей волей и безграничной любовью к Богам. Те три месяца, что я проводила в загробном царстве для людей обернулись суровой зимой. Однако, с моей помощью, население этого крошечного мира росло и развивалось. Вскоре в царстве живых поселился хаос, люди уничтожали друг друга: воины, казни, жертвоприношения, безумие. Что-то развращало людские души...как раз в то время и родились молодые Боги, которые были так не похожи на нас. Сначала, мы думали, что хаос – их рук дело, ведь вера людей делала нас сильнее, а в такой суматохе несложно прибрать к рукам парочку особенно отчаявшихся душ. Мы объявили им войну, пытались уничтожить за подобные деяния. Однако...как же мы ошиблись... - Богиня Жизни тяжело вздохнула и схватилась за сердце. –Материнская любовь и беспечность сыграли со мной злую шутку, я пропустила самое главное, то с чего всё началось. Причина была не в юных созданиях, она крылась во мне. Моя сила развращала людей, ведь в них давно рассеялась та первобытная чистота, которую я заложила в их души. Какое-то время она даровала им уверенность в нас, любовь, светлую и невинную. Но их души постепенно смешивались с моей магией, и вся та тьма, что крылась в них, росла, подпитываемая силой жизни. Вырождалась даже их любовь, она превращалась в чистое безумие, в одержимость. Она заставляла людей убивать ради нас, калечить, воевать. Как бы я не умоляла их, сколько бы не приказывала, это не действовало, безумие укрепляло их волю, заставляя видеть лишь то, что они хотели. Именно моя сила сгубила Древних, Аратея. Моя сила и моя любовь.

Слёзы градом полились из глаз матери, она закрыла лицо и разрыдалась, стала мерцать всё чаще, а после и вовсе растворилась, шепнув:

- Прости меня, доченька...

В глазах полукровки отразился жуткий страх. Мерритт уже был на грани в их последний разговор, в любой момент он мог стать полностью неуправляемым, сгубив всех, кто остался с ним в одних стенах. Девушка громко и отчаянно позвала:

- Эреб!

Тотчас Бог оказался перед ней в своём истинном обличии, его спокойствие мигом развеялось от напуганного вида жены.

- Послушай меня! Срочно уведи Мерритта из дома! Перенеси куда угодно и не оставайся с ним наедине. Запри его где-нибудь, он опасен! – Аратея почти кричала.

- Что слу...

Не успел Эреб закончить, как его тело согнулось пополам, он осел схватившись за голову, на лице появилась гримаса боли. Аратея сразу бросилась к нему, однако без плоти не смогла даже прикоснуться. За его спиной, сияя злобной улыбкой, стояла Эфталия, она прохрипела:

- Посмотрим, как ты справишься с этим.

Она вырвала из его шеи тонкую иглу, на которой всё ещё поблёскивали остатки уже знакомой магии – силы Аратеи и её матери.

- Перенеси себя домой, скоро закат, я извлеку из тебя это, только продержись до моего возвращения! И прошу тебя, не приближайся к Мерритту! А теперь иди, скорее!

Эреб бросил последний взгляд на душу полукровки, и перенёс себя на Олимп, в надежде, что там удастся погасить чудовищную боль в его голове. Её буквально разрывало на части: жгучая, тягучая боль выжигала его сознание, вызывая странные видения, звуки смешались, зрение подводило. Постепенно золотой дворец подавил тлетворное влияние, однако магия древних всё ещё скреблась где-то внутри, грозясь продолжить пытку, едва Эреб решится покинуть укрытие. Но выбора не было, Аратея говорила о том, что его сын сейчас может быть крайне опасен, а значит его нужно было изолировать от остальных. Эреб глубоко вздохнул, сжал волю в кулак, видя, что закатное солнце уже почти утонуло за горизонтом, через несколько минут Аратея уже будет в мире живых, ему нужно продержаться там совсем немного. И он перенёсся в гостиную лорда Добене. Боль тут же вернулась, однако терпеть ещё было можно, разум пока не подводил. Лотти и Люциан находились в глубоком трансе, лорд Харрис и Рокси оберегали их от любой опасности, а вот Мерритта не было видно.

- Где мой сын? – Слабо спросил Бог.

Рокси тихо отозвалась:

- Он охраняет тело Аратеи, кажется, они в его покоях.

Силу использовать было слишком мучительно, от того Бог поспешил к ним, перед глазами плыло, в ушах звенело, голова раскалывалась на куски. Ноги всё хуже слушались, он двигался вперёд исключительно на силе воли. И вот, заветная дверь. Слабым движением он отворил её, и вошёл. Первое, что бросилось в глаза - тело Аратеи на постели сына, плотно перевязанное верёвками. В двери напротив возник силуэт Мерритта, его глаза хищно сверкнули, отражая последний красный луч солнца. В его руках что-то было, какое-то оружие.

- Что здесь происходит, Мерритт? – Еле слышно спросил Эреб.

Он слабыми шагами направился к жене, чтобы освободить её, однако лорд Добене оказался быстрее и грубо оттолкнул отца подальше от возлюбленной.

- Прочь! – Прошипел он. – Больше ты не коснёшься даже её волоса.

Эреб врезался в противоположную стену и свалился с ног, терпеть больше не было сил. Он снова схватился за голову, пытаясь сосредоточиться на движениях Мерритта, чтобы уклониться от следующего удара. И тут он наконец разглядел, в руках его сына было утраченное им оружие – то единственное, что могло его убить, а бороться просто не было сил.

Мерритт замахнулся мечом, готовый снести голову с плеч Бога, и его слуха коснулась тихое:

- За что?

Он улыбнулся, широко, безумно, и со смехом произнёс:

- Всё это - ради неё!

Где-то на задворках его сознания послышалось:

- Брось меч! Остановись! Прекрати!

За спиной послышалось шевеление.

Он ответил ей тихо, в собственном разуме:

- Это для твоего же блага, милая Офелия. Я спасу тебя, спасу нашу любовь.

Сопротивляться её воле было очень тяжело, однако чувства придавали ему решимости. Он вложил в этот удар всю свою силу, но в последнюю секунду перед ним возникла фигура Аратеи, которая одной рукой коснулась его груди. Он знал, что не сможет нанести ей вреда, знал, что меч просто изменит траекторию, но возможности убить отца могло больше и не быть, поэтому он не остановился. Взмах не встретил препятствия, обе фигуры растворились, а в груди Меррита разверзлась глубокая чёрная бездна. Он схватился за сердце, на глазах навернулись слёзы, тело стало тяжёлым, неподъёмным, руки не смогли удержать оружие, и окровавленное лезвие со звоном упало на пол.

К нему тут же подбежал Эреб, целый и невредимый, перед ударом Аратея успела извлечь из него мучительную магию древних, и наконец он смог воспользоваться силой и спасти их от меча. У него тоже не было сомнений, что Аратея не пострадает от собственного создания. Он быстро скрутил его, связывая руки куском его рубашки.

- Что на тебя нашло? Зачем напал на меня? – Злобно спросил он.

Мерритт не отвечал, лишь глядел на Аратею остекленевшим взглядом. Из его глаз полились слёзы и он прошептал тихое:

- Прости...

Наконец Эреб обернулся на жену, у её была огромная рана на боку, которую она зажимала рукой, кровь струилась сквозь пальцы, не собираясь останавливаться. Пошатнувшись, Аратея едва не упала, но её удержала Мари, которая подоспела на зов госпожи. Она схватила покрывало с постели Мерритта и прижала его к ране девушки, однако едва не разорвала её ещё шире. Мечом Меритт почти перерубил тело Аратеи пополам.

- Почему рана не исцеляется? – Закричала Мари.

Бросив всё, Эерб подбежал к ним, они осторожно уложили Аратею на пол, он разорвал рубашку, на месте раны, чтобы как следует её осмотреть. Магии не было и следа, рана была абсолютно чиста. Мари снова отчаянно прокричала:

- Почему рана не исцеляется?

- Аратея, что ты чувствуешь сейчас?

- Что умираю. – Тихо прошептала девушка.

В комнату вбежали остальные, развернувшаяся перед ними картина заставила остановиться в дверях.

- Люциан, Лотти – присмотритесь к её магии. Объясните мне, что происходит! – Потребовал Бог. – Дыши, Аратея, главное дыши, медленно и глубоко, оставайся в сознании. – Он сжал её руку покрепче. – Слушай мой голос и оставайся здесь. Отпусти свою магию на волю, покажи её нам.

Волна энергии пролетела по комнате, её почувствовал каждый присутствующий. Люциан быстро заговорил:

- Вижу. Рана не только на её теле, но и на магии, на её энергии. Она не затягивается, более того, её разъедает сила...твоя сила, дядюшка. Похоже, каким-то образом, Мерритт смог ранить все составные части этого отродья древних, и эта рана почему-то сильнее благословения Нюкты. Залечить её очень просто – нужна древняя энергия, достаточное количество, чтобы уничтожить твою силу в её ране. Вот только, где её взять.

- У нас. – Спокойно произнесла Мари.

- Нет! – Скомандовала Аратея. – Не смейте! Я выдержу, даже если умру, всё равно воскресну.

- Не воскреснешь. – Дрожащим голосом сказал Лотти. – Я это знаю, чувствую. Если ты погибнешь сегодня, то уже не вернёшься.

-Значит вы справитесь без меня! – Злобно прошипела полукровка. – Я не могу пожертвовать вами! Никем из вас!

- Аратея, послушай меня. Ты умираешь, тебе осталось от силы несколько минут. Но самое страшное, что произошло сейчас, - Бог присмотрелся к её главной части, - Мерритт ранил твою душу, чтобы исцелить подобную рану, существу с магией необходимо вернуться в изначальную форму. Тебе нужна вся твоя сила, по-другому никак. Иначе ты умрёшь не только физически, но и душа твоя растворится в энергиях мира. – Голос Эреба был суров, но глаза переполнял страх.

Девушка отрицательно покачала головой. Тогда он схватил её за щёки и прислонился лбом к её лбу и зашептал:

- Ты поклялась мне! Поклялась, что не оставишь меня, Аратея! Сдержи своё слово, прошу тебя, умоляю.

- Я не стану, не отдам им такой приказ! – Кровь выступила на её губах.

- Нам и не нужно. – Одновременно произнесли Джон и Мари. Они сели рядом с госпожой, осторожно взяв её за руки. – Вы для нас – единственная ценность, смысл нашей жизни. Мы существовали только благодаря тому, что Вы дали нам такую возможность, но пришло время платить по счетам.

- Нет! Не смейте! Я слышу ваши мысли. – Глаза Аратеи вспыхнули алым. – Я запрещаю вам!

Однако создания лишь улыбнулись, Мари ласково погладила Аартею по волосам и нежно произнесла на родном языке в своём разуме:

- Госпожа, мы слушались вас не из-за вашей крепкой воли, а из-за нашей бесконечной любви к вам. Вы вложили в нас вашу кровь, плоть, магию и душу, вы стали для нас всем миром. Мы были рядом так долго, но теперь, пришло время расставаться. Я благодарю вас за самый главное - жизнь, которую вы подарили мне. За возможность быть рядом с вами, за каждый миг в этом мире, полном чудес.

Из глаз Аратеи полились слёзы, она зашептала:

- Нет, нет, нет...

- Госопжа, - в её голове раздался весёлый голос Джона. – Тысячи рассветов и закатов я был подле вас, и за каждый из них я благодарен, а ещё за всю радость мира, что мне удалось познать. За каждую эмоцию, за каждый миг рядом с моей дорогой и любимой Птолемой. Вы обе стали моим сердцем, той семьёй о которой я мог лишь мечтать, вы показали мне, что истинная сила не в магии, не в Богах, не в душе, она кроется в любви. Каждый миг своей жизни я прожил счастливо только благодаря вам обеим. И я прошу вас, госпожа, сколько бы времени не осталось у вас, проживите его так же счастливо, без сожалений о прошлом и без страха о будущем. А я передаю вас в заботливые руки вашего мужа, я верю, он сможет защитить вас от любой беды не хуже нас.

Конечно, Аратея рассказала двоим самым родным творениям о таком невероятном событии в своей жизни. Джон бережно вложил ладонь Аратеи в руку Эреба и отошёл.

- Не жалейте о нашей смерти, госпожа, даже если у нас никогда не было души, мы всегда будем рядом с вами. – Мари коснулась её сердца, которое разрывалось на мелкие кусочки. – Вот здесь. Вспоминайте о нас с улыбкой, я не хочу, чтобы мы приносили вам боль. И не плачьте, ваши слёзы всегда разбивали мне сердце.

Мари поцеловала Аратею в лоб, улыбнулась ей в последний раз и подошла, к Джону, который уже ждал её. Это было последними, что Аратея услышал от них. Джон и Мари – Уиксеус и Птолема, два самых родных для неё создания, взялись за руки, одарили друг друга последними нежными взглядами, а потом одним ударом они пронзили сердца друг друга, в тот же миг рассыпавшись в прах. Следом за ними ушли и другие, каждая жизнь, столь бережно данная ею, взрощенная и любимая, все они, каждое её создание, одно за другим отдавало всё, что у них было, на благо своей госпожи.