24. Марионетки

В себя Маэли пришла в слезах, рядом с ней сидела Рокси. Она сразу притянула в объятия подругу, и принялась её утешать.

- Мне жаль, Маэли, что тебе досталась такая участь, если бы я могла, я разделила бы твои страдания.

- Не нужно, Рокси. – Маэли отстранилась и быстро утёрла слёзы. – Я проживу все страдания, не сломаюсь. Лучше пожалей того, кто всё это начал, ведь его судьба незавидна, стоит нам только его найти.

Маэли улыбнулась и похлопала подругу по плечу, а потом одобрительно заметила:

- Ты стала намного крепче, дорогая! Нужно как-нибудь выйти с тобой на тренировку. Наверное, ты уже стала сильнее меня.

Рокси изобразила голос сильного мужчины:

- О, да, леди! Взгляните на мои мускулы!

И девушки рассмеялись. Но веселье момента развеялось, стоило только в комнату заглянуть Люциану. Хотя, он едва не снёс дверь с петель, так что «заглянуть» не самое подходящее слово.

- Эй, отребье! Сегодня твой черёд выворачивать память! Спускайся скорее, в твоём больном разуме нам придётся долго копаться.

Когда девушки спустились, их уже ожидали остальные, Рокси присоединилась к компании, но Маэли не спешила.

- Элай, стоит ли идти им всем? Мой разум слишком опасен, боюсь, что воспоминания смогут на них дурно повлиять.

- Люциан, что скажешь?

- В человеческой памяти нет никакой опасности, если процесс проникновения контролировать. Я буду рядом с Шарлоттой и направлю её энергию в нужное русло.

- Но при проникновении в сознание Эреба я чувствовала его эмоции, значит ли это, что вы пропустите мою жизнь, через себя?

- Да. – Закатив глаза, сказал Люциан.

- Тогда будьте крайне осторожны. Не пытайтесь проникнуть в другие воспоминания, кроме самого начала моей жизни, там есть то, чего никто из вас видеть не должен.

- Моему дядюшке скрывать было нечего, а ты...жалкое отродье... - столкнувшись с выразительным взглядом Элая, Люциан быстро замолчал.

- Это для вашего же блага, прислушайтесь ко мне. Не пытайтесь идти дальше той ночи, это очень опасно для вас. Рассчитываю на ваше благоразумие.

Компания снова погрузилась в чужой разум, только на этот раз это была память Аратеи. Она имела огромное сходство с памятью Эреба, однако напоминала не галерею, а зал со скульптурами и предметами декора.

- Шарлотта, тебе нужно найти самые древние её воспоминания, сосредоточься и веди нас. – Скомандовал Люциан.

Довольно скоро в лабиринтах разума они обнаружили коридор, который сиял своей чистотой и выглядел так, будто его только создали.

- Это оно. – Тихо сказала Лотти.

- Но в разуме лорда Томпсона... 

Голос Рокси был перебит Люцианом:

- Она сейчас главная, верьте ей.

Шарлотта прошла в самую глубь коридора, там лежали детские игрушки, пыльные и забытые. Она осторожно коснулась одной и перед ними поплыли воспоминания Аратеи.

Совсем малышка она стоит перед отцом, который строгим тоном отчитывает её за то, что она вышла на улицу.

- Ты понимаешь, дитя, что если люди увидят тебя, то растерзают в клочья. Они винят тебя в том, что мы теперь беззащитны, что им приходится жертвовать жизнями в войнах. Прошу, дочка , оставайся в этих стенах, не выходи никуда. У тебя есть прекрасные игрушки, милая, развлекайся с ними.

Одно и тоже каждый раз, стоило только Аратее без разрешения открыть дверь. И так шли дни и ночи, им подходил одна характеристика – пустота. Даже нянечки не позволяли себе слишком приближаться к проклятому дитя, так они звали её, когда думали, что она не слышит. И Аратея привыкла, она молчала, сидела дома, ни с кем не говорила, кроме отца, который души не чаял в своей дочери, но из-за огромной ответственности навещал её крайне редко, так проходила её жизнь. В один из особенно одиноких дней Аратея обнаружила в комнате нового друга, огромного мужчину, что когда-то был скульптурой, сделанной её матерью. Он во всём слушался малышку, был неразговорчив, но соглашался играть с ней. Вскоре одна из нянечек заметила здоровяка, и, вопреки мыслям Аратеи, вдруг упала пред ней на колени с глазами, полными счастья. В тот миг маленькая наследница древней крови ещё не понимала, что её новый друг начнёт первую тяжёлую главу в её жизни.

Отец так радовался в тот вечер, а вскоре привёз для Аратеи лучших учителей из разных уголков света. И началось обучение: бесконечные уроки скульптуры, до кровавых мозолей, до падений без чувств. А скоро к ним присоединились служения в храме Богини. Аратея ходила на них строго закутавшись в одежды, которые не позволяли разглядеть её лик. Дорогие ткани, драгоценности, скоп из безмолвных стражей – это стало обычными атрибутами девушки при выходе из дома. Но служения стали её спасением, именно там она подружилась с Эфталией, такой же сиротой, как и она сама, вот только у неё была свобода. А ещё, именно в храме Аратея могла поговорить с кем-то, кроме отца и подруги - с Богиней, которая стала её наставницей.

Через пятнадцать лет Аратея достигла небывалого мастерства, она даровала жизнь камню, по завету Великой Нюкты, чтобы её создания оберегали народ Феоттима от всех невзгод. Её руки огрубели от тяжёлой работы, эмоции угасли от недостатка общения с людьми, она лишь творила, творила, творила день за днём, год за годом. Из её окна открывался чудесный вид на морской берег и пляж, однако попасть туда оставалось невозможныи. Аратея была заперта в своём доме, теперь не из страха, что ей навредят, ведь с её рождением Феотим утратил благословение Богини, а из-за того, что кто-то может похитить столь ценную девушку.

И вдруг воспоминания оборвались, резко и болезненно, голова всех свидетелей разрывалась от кого-то чудовищного шума, наступила тьма всего на пару секунд, а потом свидетели увидели крушение Феотима глазами Аратеи. И растерзанное тело Эфталии, и бойню, и огонь, и смерти, и гибель отца, и боль от терзания её Эребом, страх, тоску, обиду, жажду смерти. Храм обрушился ей на голову, а потом темнота.

В себя Аратея пришла очень скоро, растерянная от того, что осталась жива. Чтобы выбраться из под завалов она неделями сдирала ногти с пальцев, задыхалась от пыли, но создала себе двух помощников из камня – коренастого разноглазого мужчину и высокую амазонку с ледяными глазами. Она назвала их Уиксеус и Птолема, с ними она выбралась на волю за считанные секунды, но сразу об этом пожалела. Воздух был пропитан смрадом от разлагающихся тел, всюду летали насекомые, пожирающие плоть её соседей. Втроем, пусть это было и долго, но они придали земле тело каждого жителя Феотима. 

Аратея не осмеливалась давать жизнь новым созданиям, однако она постоянно подпитывала магией Уиксеуса и Птолему, боясь, что контроль перехватят вновь, и путешествовала с ними по миру. Скоро её изловил Эреб, он выплеснул на неё свой гнев, но Аратея уже знала, что смерти она не найдёт. Когда Эреб устал от её общества, то приволок Аратею на Олимп, а после были бесчисленные пытки, на ней пробовали всё новые и новые способы убийства, а регулярные появления растерзанной подруги разбивали сердце девушки окончательно. В какой-то момент стало настолько больно и невыносимо, а крики Аратеи бесконечным эхом стали разноситься по разуму каждого, что Лотти просто вырвала всех из воспоминаний.

- Довольно. Маэли просила не заглядывать нас дальше, и не зря. Нужно это прекратить, не знаю как вы, но я чувствую её желание умереть, такое сильное, что едва ли можно погасить его в себе.

- Нет, Шарлотта, мы не можем прекратить сейчас. Мне нужно найти определённое её воспоминание, всего одна ветвь, а после мы уйдём, обещаю. – Заявил Люциан.

- Люциан, я знаю, что ты хочешь увидеть предков, однако не стоит пренебрегать её предупреждением, и заставлять леди Харрис тратить силы на это. Хочешь взгялнуть – трать собственный ресурс и рискуй собственным состоянием. – Спокойно произнёс лорд Томпсон.

- Хорошо, на это мне сил не жалко, от Шарлотты мне нужна лишь капля, пусть откроет нужное воспоминание, а потом я управлюсь сам. Весь удар возьму на себя. Веди к воспоминаниям о моих предках, Шарлотта. – Скомандовал Люциан.

Они снова двинулись в путь и вскоре оказались у сияющего ярким светом коридора, он был так силён, что едва ли позволял разглядеть, что кроется за ним. Лишь рука скульптуры, будто пытающаяся ухватиться за прохожего, могла дать им шанс открыть воспоминания. Лотти осторожно коснулась Люциана, импульсом передавая через него свою силу. Воспоминания открылись.

Аратея стояла в жаркой кузне, беседуя с уродливым хромым мужчиной:

- Я наслышан о твоём умении от Геры, ты ловко избавилась от всех внебрачных детей Зевса. Теперь и мне нужна твоя помощь.

- И в чём же?

От былой, угасшей Аратеи не осталось и следа, перед ними предстала гордая воительница.

- Моя супруга, Афродита, она изменяет мне с Аресом. Я хочу, чтобы ты разрушила их союз.

- Как?

- Соблазни Ареса. Я видел, как он глядит на тебя. Его будоражит твоё безумие. Стоит только ему предать Афродиту, как она бросит его, и снова станет моей.

- Что ты мне за это дашь?

- Вот этот меч, - Гефест показал ей то самое оружие, которое теперь находилось у Элая, - что крепче любого божественного. Никого из нас ты им не убьёшь, но сражаться будет легче, если от одного удара твоё оружие не будет рассыпаться в прах.

- Согласна. Но как мне попасть к Аресу?

- Это я легко устрою.

Одним ударом Бог оглушил девушку, а когда она очнулась снова начались попытки её убить, страдания длились долго, однако, когда старая игрушка наскучила и мучители разошлись, за девушкой пришёл Арес – и тут все поняли, чья кровь течёт в венах Люциана, он был точной копией Бога войны. Тот быстро вытащил её из цепей и перенёс к себе, оставляя в покое, чтобы её раны затянулись. В голове Аратеи крутились мысли и страхи, что он возьмёт её силой, надругается, станет пытать ещё изощрённее, но этого не произошло. И в последующие дни он заботился о ней, много раз извинялся за поведение своей семьи, хвалил её несокрушимый дух и волю. Так они и жили под одной крышей, спокойно и мирно, однако очень скоро появилась Афродита, застукав в доме возлюбленного другую, она не просто вышла из себя, она будто сошла с ума.

Совершенно не сдерживая себя, Богиня крушила всё вокруг, бросалась с обвинениями то на Аратею, то на Ареса. Бог пытался утихомирить свою возлюбленную, донести до неё свою позицию, однако это оказало обратный эффект, ссора вышла из под контроля окончательно, Афродита схватила тяжёлый меч Бога войны и пронзила его. Всего один момент её несдержанности, один момент слабости, но возлюбленного было уже не вернуть. В тот день первый олимпийский Бог был убит, а Аратея узнала, как лишить жизни тех, кто раньше казался ей бессмертным.

Однако, вопреки всеобщему ожиданию, воспоминание на этом не кончилось. Гнев Богини любви не угас, и вся её ненависть была направлена на одно единственное существо – мерзавку, что посмела соблазнить её любимого.

- Я избавлюсь от тебя навсегда, тварь! – Взвыла Богиня.

В один прыжок она настигла Аратею, онемевшую от её безумия, а после всех ударил жар адского пламени, боль, ужас и отчаяние накатились единой волной. Никто даже не смог до конца осознать, что произошло, как их резким рывком выбросило из разума девушки.

Жутко напуганные, все озирались по сторонам, проверяли свои конечности, убеждались, что их не отнял огонь. Лишь Люциан сидел совершенно подавленный, не замечая никого вокруг.

Видя испуганные лица товарищей, Маэли тяжело вздохнула:

- Вы прошли дальше.

- Что произошло после того, как тебя схватила Афродита? – Взволнованно спросил Мерритт.

- Она бросила меня в вулкан. Надеялась, что так меня никогда не найдут. Но, к несчастию для неё, чудовищная боль, что сжигала каждый сантиметр моего тела неделями, открыла во мне новую способность. Именно в то время я научилась общаться с созданиями в своём сознании. Пусть и не скоро, они нашли меня и спасли, однако я тогда не сошла с ума от боли одним лишь чудом. Жажда мести удерживала меня на границе безумия, теперь я знала, что Богов можно убить, и решила, что не сдамся, пока не увижу смерть каждого из них.

- Так значит, Люциан, кровь от крови той Богини, что прокляла мой род? – Грубо спросил Бартоломью.

- Прокляла? Что? – Впервые голос Люциана был тихим и растерянным.

- Твоя прародительница в приступе гнева обрекла всю мою семью на смерть! Всех, кто дорог мне, не стало из-за неё! Что, со своим великим даром, ты не смог почувствовать это?

Мир Люциана, который и без того рушился от осознания, что не только Аратея виновна в смерти его предков, теперь получил второй удар. В его голове не укладывалось, что прекрасная Афродита могла так поступить с кем-то, однако теперь он не был ни в чём уверен. Здоровяк просто встал и вышел из дома прочь, чтобы как-то принять новую реальность. Следом за ним с криками бросился лорд Харрис, а за ним – его супруга с Рокси, которые боялись того, что могло произойти. В комнате остались лишь трое, и Мерритт тут же выпалил:

- Что случилось с нами, когда мы смотрели воспоминания? Откуда взялась боль? Почему из воспоминаний о дне разрушения острова будто вырвали кусок?

- Впервые вижу подобное. Знаю точно, что без магии такое не провернуть, да и действовать нужно было тонко, умело, таких мастеров я не видел никогда.

- Так значит, тот за кем мы охотимся смог подобраться ко мне ещё тогда? Он перехватил контроль над созданиями, разрушил мою Родину, заставил тебя убить моего отца, возненавидеть меня, зародил настоящую войну между нами, подстроил всё так, чтобы я убила целый род Богов и огромнейшее количество людей, и продолжает меня изводить. – Голос Маэли был тихим и спокойным, что делало его ещё более угрожающим. - Я ничего не упустила?

- Он каким-то образом остаётся незаметным. Действует чужими руками или сам настолько ловко скрывается, что разглядеть его просто невозможно. При этом он явно является носителем древней крови и владеет своей магией очень искусно, он хитёр и умён, не оставляет следов, продумал целую стратегию, чтобы столкнуть олимпийцев с тобой. Даже сейчас он пытается помешать нам разобраться, именно для этого ты постоянно должна умирать. Думаю, что убийства в Англии были тоже для того, чтобы замедлить поиски. А здесь ты умираешь уже для того, чтобы узнать что-то у своей подруги, так даже эффективнее, не нужно затрачивать силы, да и никто тебя не спасёт, ведь ты будешь убивать себя наверняка. Но даже если ему нужна твоя смерть, чтобы замедлить нас, это как-то...странно. Ведь нас много, убив всех, он бы достиг большего результата.

- Ты прав, Элай, всё это странно. Возможно, ему нужно не только замедлить нас, но и что-то ещё...ведь, если подумать, мы и так почти его не ищем, проблем очень много. Леди Харрис, которая висит на волосок от смерти из-за проклятия, её муж, который озабочен только состоянием супруги, Мерритт, который едва на ногах держится из-за нестабильности, естественно, ты, который думаешь только о его самочувствии и решаешь все проблемы людей, я, которая постоянно умираю, и Рокси, которая слишком обеспокоена состоянием всех вокруг, что едва ли может справляться со своими эмоциями. Все заняты своими делами, никто о нём и не вспоминает. И убийства...они прекратились, либо он затеял что-то, либо затаился и отвлекает нас.

- Либо всё вместе. Судя по вашим рассказам, и по тому, что я видел в вашей памяти, он- гений стратегии, а значит, даже это затишье неспроста. Да и ты, Маэли, слишком много в тебе соединено особенностей. Зачем он тебя убивает? Почему приносит мучения твоей душе? Почему твоё тело получает раны, когда мертво? Почему-то ему важно, чтобы с тобой происходило то, что происходит, хотя, казалось бы, ты живёшь уже так долго и умирала так много, так почему он продолжает приносить тебе смерть и страдания? Мне кажется, что всё это время мы сосредотачивали свои силы не на том, нужно исследовать не меня, не силы Лотти, не проблемы Рокси, не проклятие Бартоломью, а тебя. Что-то в тебе его сильно интересует, и мы должны понять, что именно.

- Думаю, что Мерритт прав. Его цель – ты, а значит мы должны разобраться, что ему нужно.

- А может этого он и добивается, чтобы мы сместили своё внимание, чтобы занялись чем угодно, только не его поисками. Нам нужно сосредоточиться. Больше я не отправлюсь на границу и буду избегать смерти всеми возможными способами. Вот и проверим, насколько сильно я нужна ему и как скоро он отправит за мной Эфталию. Отныне я брошу все силы на нашу изначальную цель, нельзя позволять ему и дальше играть нами, хватит быть послушными...

На полуслове Маэли перебил крик лорда Харриса, который раздался где-то совсем близко. Его ссора с Люцианам до сих пор продолжалась, а шум становился всё громче.

- Довольно. – С улыбкой произнесла Маэли.

Быстрым шагом она отправилась на улицу, мужчины последовали её примеру. В следующую секунду её голос прогремел так, что едва не оглушил окружающих:

- Прекратите это немедленно!

Все вокруг замерли в полном непонимании, глядя на Маэли.

- Хотите решить свой спор, тогда делайте это правильно! Сразитесь! Докажите свою силу оппоненту, а кто проиграет, тот признает себя неправым и извинится.

- Маэли, послушай, лорд Харрис искусны фехтовальщик, он виртуозно владеет мечом, но вот Люциан...он силён только в магии. – Одёрнул её Элай.

- С таким телом? – Удивлённо спросила Маэли.

- Для полукровок подобное редкость, но иногда они рождаются одарённые только чем-то одним. Чаще всего мы видим средний уровень владения магией, и среднюю физическую мощь, однако у Люциана очень слабое тело, взамен на это ему дана большая магическая сила.

- Хм, любопытно. Что ж, раз конфликт не решить грубой силой, Лотти, тебе придётся защитить честь семьи.

- М-мне?

- Да, ты ведь куда сильнее своего наставника, но уступаешь в искусности. Ваш бой будет на равных.

- Маэли, ты с ума сошла?! – Закричал лорд Харрис. – Ты подвергаешь мою беременную жену такой опасности и всё ради чего? Ради защиты чести? Это не женское дело!

- Но ты не сможешь противостоять Люциану, а она сможет. Да и вообще, давайте устроим дружеские дуэли сегодня? Как я вижу, в каждом из нас накопилось слишком много невысказанных слов, которые теперь выливаются агрессией.

Элай ухмыльнулся, глядя на Маэли, кажется, он понял, чего она пытается добиться:

- А знаете, я согласен с леди Вильерс. Иногда полезно дать выход эмоциям таким способом, разобьёмся на пары, примерно равные по силе и сразимся. Мне кажется, мы все забыли, что наш путь полон опасностей, если мы не научимся давать отпор даже равным нам по силе врагам, что будет, когда мы столкнёмся с тем, кто сильнее нас?

Все стояли всё также молча, пытаясь понять, серьёзно ли говорят эти два долгожителя, или они выжили из ума после того, как в их памяти побывали. Пользуясь общей заминкой, Маэли подхватила девушек под руки:

- Идёмте, пора принарядится для предстоящего мероприятия.

Понимая, что дуэли неизбежны, мужчины тоже разошлись по комнатам, чтобы подготовиться. Когда все вернулись и начали разбиваться по парам, то осознали, что для этого мероприятия им нужен ещё один человек, Маэли призвала создание, и сразу определила, что оно будет биться с Мерриттом. Лотти должна была бороться с Люцианом, Бартоломью с Рокси, а Маэли с Элаем. Рингом выступил пляж перед домом, и первыми на него вышли Рокси и Бартоломью.

Хоть девушка и тренировалась месяцами, однако против лорда Харриса она бы не выстояла в бою на мечах. Тогда все решили, что сегодня будут сражаться без оружия. Бой начался стремительно, Рокси давно хотела как следует избить мужа своей подруги за все те глупости, что он наделал за короткое время их брака. Она бросилась на него, пытаясь сделать свой каждый следующий удар больнее предыдущего, а Бартоломью, который никогда не дрался с леди, просто защищался как мог, однако вскоре свалился с ног под натиском её кулаков.

- Рокси, ты большая молодец, что так смело кинулась в бой, однако противник тебя подвёл, позволив тебе беспрепятственно себя бить. Лорд Харрис, это никуда не годится, нельзя стоять столбом если вас избивают, и не важно кто это делает: женщина или мужчина. Завтра вы снова сразитесь с Рокси, и на этот раз не подведите! – Весело проговорила Маэли.

Следующими на ринг вышли маги, им не нужно было приближаться друг к другу, однако бой мог выйти очень жестоким. Для подстраховки Маэли и Элай контролировали процесс, чтобы обойтись без жертв. Люциан не стал выжидать и начал нападение: простые магические атаки, которые толкали Лотти то вперёд, то назад, они не наносили ей вреда, однако не давали сосредоточиться. Щёки Лотти залились краской, ей было так неловко от происходящего, но она не могла ответить, не решалась, ей было страшно использовать силу против кого-то. Спустя несколько минут такого развлечения, Люциану наскучило, а серьёзно бить беременную женщину, которая даже не защищается, ему не хотелось, тогда он направил магию в лорда Харриса. Удар был таким сильным, что мужчину отбросило назад на пару метров, что рассмешило Люциана:

- Дорогая Шарлотта, если ты сама не хочешь драться со мной, может мне тогда пока развлечься избиением твоего супруга?

Следующий удар подбросил Бартоломью в воздух, а за ним последовал ещё один, от которого он полетел вперёд, этот удар мог нанести ему серьёзный вред, однако неожиданно он остановился и плавно опустился на землю прямо за Лотти, а Люциан одним ударом был подброшен в воздух, однако он ловко приземлился, смягчив падение магией.

- Ха, так значит нужно просто бить твоего мужа, чтобы ты наконец проснулась, Шарлотта, что ж тогда начнём.

Ещё пару раз Бартоломью досталось, однако почти все атаки Лотти успешно отразила, пытаясь параллельно нанести ответный удар наставнику. Дуэль продолжалась долго, пока Лотти не сдалась, ей стало жаль мужа, который был уже весь в песке с ног до головы, и, кажется, набил не один синяк.

- Завтра я тебе спуску не дам, Шарлотта, буду бить сильнее, а не станешь отвечать, снова займусь твоим муженьком.

Мерритту в партнёрши досталась полная женщина средних лет, которая выглядела никчёмной и слабой, и кажется, была одета в монашеские одежды.

- Ты серьёзно, Маэли. С ней? – Простонал Мерритт.

- Начинайте. – Скомандовала леди Вильерс.

И на Мерритта обрушилась мощь этого, на первый взгляд, дряблого тела. Она била его с таким неистовством и силой, что он едва успевал защищаться. Он понимал – один пропущенный удар, и он проиграет.

- Мерритт, чтобы это было больше похоже на бой, ты тоже должен биться. – Крикнула Маэли.

Да я бы и рад, но как? Как мне нанести ей хоть один удар? Откуда в её теле такая скорость? Откуда такая сила?

Задумавшись, лорд Добене всё же столкнулся с кулаком монахини, этот удар едва не выбил из него дух, но он смог устоять на ногах. И тут в его голове прозвучал заветный голос:

- Представь, что она угрожает кому-то, кого ты любишь, кому-то, кого хочешь защитить. Не думай о её превосходстве, форме, силе. Сражайся как умеешь.

Тряхнув головой, чтобы остановить вращение мира, Мерритт снова принял боевую стойку, вспоминая все уроки Офелии. Он почувствовал магию в своих мышцах, и ударил изо всех сил. Монахиню отбросило от него, как тряпичную куклу, к ней тут же бросилась Маэли. Вопреки всеобщим ожиданиям, создание осталось невредимым, леди немного побеседовала с ней и разрешила остаться, чтобы посмотреть на завершающий поединок – бой её госпожи и Бога, которого та всегда мечтала убить.

- Никакой магии, только физическая сила. – Спокойно произнёс Элай.

Маэли согласна кивнула, и они приготовились к бою, однако нападать первым никто не спешил. Они начали осторожно ходить по кругу, оставаясь лицом к лицу.

- Победит тот, кто первым выйдет за границу ринга. – Протянула Маэли с хищной улыбкой.

В ту же секунду она бросилась на Бога, он не отступил, и бой начался. Маэли наносила удары только руками, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, однако всякий раз Элай ловко от них уворачивался, не давая даже прикоснуться к себе. Зевнув напоказ, он одним ударом в челюсть отправил Маэли в воздух, однако девушка ловко извернулась и полетела за спину врагу. Элай попытался ударить её ногой, чтобы выбить с поля, но промазал, девушка прижалась в шпагате грудью к земле, Элай быстро подстроился и попытался наступить на неё, однако только поднял песок. Маэли успела уклониться, упав на спину, а потом ударила его обеими ногами в грудь так, что отбросила Бога от себя на край импровизированной арены, а сама одним прыжком поднялась на ноги и щёлкнула сломанной челюстью, чтобы вправить её на место.

Элай ухмыльнулся и, не тратя ни секунды кинулся на девушку, он бил исключительно ногами, поднимая песок в воздух, это никак не мешало Маэли прыжок за прыжком уклоняться от его атак. Резко он перешёл на кулачный бой, ударив леди в живот, всё ещё ни один из них не использовал всю свою силу, ограничиваясь, чтобы не ранить окружающих. Однако удары становились всё увесистее. Маэли выплюнула кровь на песок, и стёрла её с губ, усмехнувшись. Она чудом не проиграла сейчас.

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

Теперь они оба рванули друг другу на встречу, с ещё большей яростью и азартом. Для них это был не бой за честь, а попытка узнать, кто слабее, кто менее изворотлив, чьи тренировки были менее успешными. Они прежде бились не так часто, чтобы узнать полный потенциал друг друга, и сейчас был просто идеальный шанс для этого. Элай решил рискнуть и ударил ладонью, он пробил Маэли живот, ухватившись за ребро, победа была в его руках, нужно только бросить её за пределы поля, но она схватилась за его голову и прыгнула, вырвав себе кость и мигом оказавшись за его спиной, хруст, шея Бога точно сломалась. И снова схватка, сила ударов уже далеко вышла за пределы дружеского поединка, но эмоции... после каждой смертельной раны они улыбались всё шире. От скорости боя поднялся столб пыли, и тут раздался странный хлюпающий звук, а затем тишина, обеспокоенные свидетели ждали, когда песок осядет, чтобы увидеть, что произошло. И вот, спустя секунду, которая показалась им вечностью, они увидели, что Элай пробил грудь Маэли на сквозь, кажется, в кулаке, который торчал из её спины, явно виднелся кусок её позвоночника, а сама девушка будто немного обмякла, повиснув на руке обидчика с запрокинутой головой и закатившимися глазами.

- Что ты...

Едва успел прошептать Мерритт, когда глаза Маэли вдруг вспыхнули алым, а изо рта раздались рваные, булькающие смешки. Элай поспешил вытащить руку, но не смог, она удерживала его мышцами, смеясь всё громче и громче. Это пугало всех, даже Эреба, который никогда прежде не видел подобного. Маэли медленно двинулась вперёд, всё сильнее нанизывая себя на руку, двигая мужчину назад.

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

- Ближе к границе поля....- пробормотал Элай, наконец поняв, что она делает.

Он рассмеялся вместе с ней:

- Ну уж нет! Тебя не победить. – Из его глаз полился сиреневый цвет. – Держись, если сможешь.

И изо всех сил он подпрыгнул вверх, куда выше облаков, но Маэли не отпускала, однако в воздухе она значительно потеряла преимущество, ведь у неё не было опыта боя в таких условиях, благодаря этому Элай быстро вынул руку из груди Маэли, а её рана мигом затянулась. Но девушка очень крепко схватила Бога за руку, повиснув на ней. Он не падал, за его спиной густился туман, который помогал ему удерживаться в воздухе. Он спокойно произнёс, сияя счастливой улыбкой:

- Ты проиграешь, Аратея, здесь преимущество у меня.

- Думаешь?

Правильно распределив силу, Маэли качнулась на руке бога, обвила его шею ногами, а затем, вложив в это всю свою силу, прокрутилась вокруг неё, заставив его утратить равновесие. Мир закрутился, Эреб полетел вниз, а Маэли не давала ему снова применить магию. Она закрыла ему глаза, крепко прижалась со спины, обвив его торс ногами, и обожгла ухо шёпотом:

- Ты нарушил правило, магию применять запрещено.

Эреб усмехнулся и попытался вновь взлететь, но у него не получилось, Маэли излучала настолько много совей магии вокруг них, что он просто не мог воспользоваться своей. Даже его облик растворился, показывая его истинное лицо. От этого Бог рассмеялся:

- Ты абсолютно безумна, мы же разобьёмся!

- Так и есть, но главное, что ты проиграешь.

- Как и ты. – Раздался глубокий, но радостный голос Эреба.

- Кто сказал? – Шепнула девушка.

- Я.

Одним ловким движением он развернул Маэли лицом к себе, ухмыльнулся, и обнял так крепко, как только мог, чтобы она не смогла изменить положение. Видя её растерянное лицо, он рассмеялся, бархатно и весело. Никогда прежде леди не видела его искренней улыбки, не слышала столь радостного смеха, он показался ей очаровательным в тот миг, таким настоящим, в душе Маэли поднялось что-то, с чем она не могла более бороться. Хотелось ударить его ещё сотню раз, тысячу, чтобы сбить эту глупую улыбку, остановить его смех, ей ужасно хотелось чтобы это всё было лишь сном, изощрённой игрой разума.

Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Прекрати, глупое сердце! Кто угодно, только не он! Нет! Ты не должна влюбляться в него, Аратея, не должна!

Девушка повторяла это мысленно раз за разом, её глаза сияли алым, а руки с силой впились в доспех Эреба.

Вот глупая шутка, его столько раз окропляла моя кровь, как и руки, которыми он теперь крепко и бережно прижимает меня к себе, как эти белоснежные, словно снег, словно сияние тысячи звёзд, волосы. Почему в моей душе не так холодно, как в этом проклятом небе? Почему ты влечёшь меня к себе? Почему моё сердце не слушается? Почему? Почему? Почему?

На её глазах навернулись слёзы, это была жидкая ненависть, но не к нему, а к той, что предала себя и всех своих созданий, к той, кто посмела дать слабину, кто посмела раскрыть своё сердце врагу. Это была ненависть к себе и собственной слабости. Когда Аратее раньше говорили: «Сердцу не прикажешь», она смеялась, ведь это так глупо. Сердцу можно приказать, достаточно лишь захотеть этого. Оно зачерствеет, а если будет необходимо, обернётся камнем, но сейчас, сколько бы она не приказывала своему сердцу прекратить, убить эти чувства, загубить их на корню, оно не слушалось. Ей хотелось пробить себе грудь и вырвать этот никчёмный орган, который смел её ослушаться. Эреб не был для неё спасением, он не мог дать ей ничего, кроме боли и страдания, он не боготворил её, не носил на руках, не говорил ей слов любви, но в нём было нечто иное. Пусть он приносил Аратее боль прежде, теперь он был для неё лучшим собеседником, другом, понимающим всю её, пожалуй, он был единственным, кто мог увидеть её настоящую. Она влюблялась и прежде множество раз, но это был тот избранник, принять которого Аратея никак не могла.

- Всё в порядке? – Тихо с просил Эреб.

Она не заметила, как перестала излучать силу, а Бог, воспользовавшись моментом завис в воздухе, прямо над облаком. Он видел боль в её глазах, видел ненависть и отчаяние, поэтому дал ей время, он всё понимал, ведь испытывал тоже самое всякий раз, как глядел на неё, когда видел отражение луны в её золотистых глаза, когда слышал её смех, когда ощущал её близость, когда они говорили по душам. Они страдали друг от друга, но вместе с тем и испытывали нечто иное, совершенно противоположное ненависти.

- Почему? – Прошептала Аратея отчаянно, не удержав предательскую слезу.

Эреб осторожно стёр влажную дорожку с её щеки, так бережно и нежно, как только мог, и ответил так же тихо:

- Я не знаю.

В его глазах было столько сожаления о боли, которою он причинил ей раньше и продолжает причинять этими ненужными чувствами, Аратея понимала, что он испытывает тоже самое, что его сердце также разбивается каждую секунду от осознания своей слабости перед ней. Однако он не смог отнять ладонь от её лица, этот краткий миг близости хотелось растянуть навечно, когда был только он и она, не было войны, не было убийств, не было запутанного прошлого, было лишь сейчас, в котором их безумное и уродливое чувство могло жить, в котором ему было место.

Зажмурившись Маэли крепче прижалась к его ладони. В мыслях обоих пронеслось:

Если это любовь, отчего же тогда так больно?

- Аратея. – Тихо позвал Эреб.

Девушка взглянула на него, в его глазах читалась мольба о прощение.

- Исчезла ли твоя ненависть ко мне? – Прошептала Маэли.

Бог покачал головой. Его разрывало изнутри, два совершенно противоположных чувства жили в его сердце, борясь за территорию. Он помнил всю ту боль, всю кровь, что пролила Аратея. Оттого его влюблённость ощущалась в сто крат болезненнее, это было предательство всех, чьи жизни она отняла, пусть не Аратея всё это начала, однако прошлого это не отменяло. Да и он, разве далеко ушёл? Пары хуже этой было бы сложно отыскать, но это не отменяло чувств, которые они испытывали.

- Это нужно остановить! – Вдруг крикнула Маэли.

Она изо всех сил оттолкнулась от Эреба, и полетела вниз, излучая огромное количество магии, так что воздух вокруг неё пылал алым пламенем, грозясь поглотить любого, кто приблизится. Но Эреб не испугался, он бросился следом за ней, нагнал, но не спешил прикасаться, в таком потоке древней силы, он уже не мог лететь, поэтому просто падал рядом с ней. Воздух так шумел, что слов друг друга они бы просто не расслышали, поэтому Эреб произнёс одними лишь губами:

- Уже слишком поздно.

Маэли понимала это не хуже него, отмотать время вспять было нельзя. Она крикнула отчаянно, будто боясь, что он её не поймёт:

- Если не остановишься, то разобьёшься вместе со мной.

Оба прекрасно понимали, что она говорила не о падении. Эреб улыбнулся тепло и открыто, ловко подхватил девушку и перевернулся на спину. Теперь он прикрывал её от падения, от боли, которую это могло ей причинить. Он тихо произнёс, однако леди точно всё поняла:

- Даже если это станет самым болезненным в моей жизни, я хочу разбиться вместе с тобой.

Больше она не хотела сопротивляться, рассеяла магию и обессилено опустила голову на грудь Бога, позволяя прижать себя ещё крепче, а затем они ударились о воду, однако боли она совсем не почувствовала, как и он. Кажется, каждый из них невольно защитил тело другого от ран.

Скоро они оказались на берегу, для окружающих их бой был верхом безумия, они просто ошеломлённо смотрели на одержимых победой бессмертных. Однако для них этот вечер окончательно изменил всё, больше прятать чувства было невозможно да и не нужно. Впереди был ещё долгий путь, чтобы взрастить из них нечто настоящее, нечто достойное и глубокое. Однако сегодня был сделан первый шаг, и пути обратно уже не осталось.

Люцина закричал, едва завидев мокрые фигуры:

- Вы сумасшедшие! Мы думали, что вы поубиваете друг друга или нас!

Эреб, который уже принял свою человеческую форму спокойно сказал:

- Это и есть эталон. Хотите одержать победу, бейте изо всех сил, не стесняйтесь жульничать, пугать противника, используйте всё, что у вас есть под рукой, сделайте всё для победы, даже если придётся пожертвовать собой или нами. Тот, кому важно избежать поражения, тот, кому важно остановить своего врага, использует всё, чтобы стереть его в порошок. С этого дня мы будем проводить дуэли каждый вечер, и менять партнёров, чтобы вы приспосабливались к разным соперникам и разным стилям боя. Враг всё ближе, и от него не будет пощады, так что вам всем необходимо научиться защищать себя.