15. Украденные воспоминания

- Лорд Добене, просыпайтесь. – Переливающийся голос звучал очень нежно. – Вам необходимо много гулять. Давайте я помогу Вам привести себя в порядок, и мы вместе отправимся в лес. Я нашла там недавно такую чудесную поляну, Вам точно понравится!

Светящийся силуэт ласково коснулся лица Мерритта, само это прикосновение будто было целебным, что вызвало на лице у больного улыбку.

- Ну вот, кажется, Вам становится с каждым днём только лучше.

- Ещё бы, ведь меня исцеляет Ваша ангельская добродетель, Офелия.

Лица девушки из-за сияния невозможно было разглядеть, но Мерритт точно знала, что щёки девушки украшал милый румянец, а мягкие губы – улыбка.

Где-то на задворках сознания раздался тихий и сдавленный стон, мужчину мгновенно вернуло в реальность, что вывело его из себя. Он снова прильнул к шее Маэли, пытаясь вернуться назад, но сколько бы не целовал, видение не возвращалось, тогда он резко развернул девушка к себе и впился в её губы грубо, требовательно и бесцеремонно. В его глазах плясали опасные огоньки, что разожгло в Маэли неподдельное желание, и вот, спустя всего миг, мужчина уже был в воспоминании.

Пред ним было, казалось, бесконечное поле цветов, столь прекрасное, что у него захватило дух. А среди этого разноцветного океана смеясь кружилась Офелия, её смех отзывался в его душе чем-то тёплым и солнечным, чем-то настоящим. Опираясь на трость, Мерритт осторожно нарвал для Офелии букет цветов, и когда она остановилась, вручил ей свой скромный дар. Тогда девушка расстелила на свободном от цветов месте плед, помогла сесть Мерриту, а сама принялась что-то, прежде невиданное Мерритом, создавать из цветов.

- Лорд Добене, скажите, а как Вы жили прежде? У Вас есть жена и дети?

Мужчина бархатно рассмеялся, знала бы эта наивная девушка как абсурдно звучат её слова.

- Семья? Боюсь я не создан для этого, милая Офелия. Или судьба отводит от меня мою возлюбленную. В общем, не довелось мне прежде встретить свою настоящую любовь.

- Значит, мы с Вами очень похожи. Как бы мне не хотелось построить настоящую семью, боюсь, что мне это не под силу. – Печально проговорила девушка.

- Признаться честно, впервые слышу подобные слова от девушки. Это же прекрасно, ведь Вы можете всю жизнь прожить свободно, не обременяя себя ничем и никем. – Бодро ответил Мерритт.

- Но что если для меня свобода – это наказание? Что если я бы очень хотела принадлежать кому-то, чтобы кто-то искренне любил меня, чтобы я была для кого-то не бременем, а отрадой?

- Какой забавной порой бывают игры судьбы. – Ухмыльнулся Мерритт. - Для меня вы – настоящая отрада, спасительница, Богиня, если хотите. А я, вопреки собственным желаниям, стал для вас обузой.

- Для меня Вы вовсе не обуза. – Девушка опустила на взлохмаченную ветром чёрную копну волос великолепный венок. – Вы – самый настоящий дар судьбы.

В этот момент Мерритту, казалось, удалось разглядеть её сияющие глаза, наполненные чем-то искренним, почти пленительным. Но ни цвет, ни форму этих прекрасных глаз он не запомнил, одни лишь чувства, что этот взгляд пробудил в нём. Уже не первый месяц тогдашний Мерритт видел перед собой эту прекрасную девушку, которая похитила его сердце, которая ни на секунду не покидала его головы. Он ловил каждый её взгляд, каждое нежное касание, каждое доброе слово. Он помогал ей по дому, чем мог, старался впечатлить её, но разве в его ослабленном теле были силы на это?

Однако это милое создание всякий раз искренне хвалило его, она помогала ему в каждом деле, готовила самую вкусную еду, лечила его в период лихорадки, помогала приводить себя в порядок и не упрекала его за слабость или немощность в том или ином деле. А сейчас этот светлый и невинный ангеле снова говорило о том, что Мерритт – дар судьбы. Лорд Добене просто не мог удержаться от порыва и мягко и осторожно поцеловал её, совсем нежно, едва ощутимо. Её свет проник в него самого, в его тёмное, разлагающиеся от постоянной подлости, нутро, и даже там оно способствовало исцелению. Мерритту больше не хотелось никому лгать, не хотелось питаться женскими сердцами, у него осталось лишь одно желание – стать джентльменом, достойным столь прекрасной девушки.

Когда он открыл глаза перед ним снова стояла Маэли, это был его дом, это было настоящее. С досадой в сердце мужчина фыркнул про себя, что видение вновь оборвалось, но перед ним ведь был ключ, который снова мог открыть захлопнувшуюся дверь. Он снова впился в губы Маэли, на этот раз с ещё большей страстью и напором. Однако девушка почти сразу отстранилась:

- Мерритт, слуги могут увидеть. Разговорам потом не будет конца.

Эти, некогда притягательные губы, теперь раздражали тем, что мешали ему получить желаемое. Мерритт подхватил леди Вильерс на руки и бросился в свою комнату, как только он оказался внутри, то бросил Маэли на кровать, а сам мгновенно оказался сверху. Его грубость, казалось, нисколько не испугала и не обидела Маэли, напротив, она начала помогать ему избавиться от одежды, пока в его голове повторялось одно единственное имя – Офелия. Ещё одно воспоминание унесло его к столь желанной девушке.

Он и Офелия кружились по комнате, за окном было всё в снегу, по подсчётам Мерритта должно было пройти не менее полугода, а может и трёх четвертей. Они исполняли несложный танец, однако даже без музыки и бальных нарядов сердце Мерритта пело. Поворот, ещё оборот и вот в его объятиях оказывается лучезарный ангел, едва дыша он любуется её радостью, она кажется ему такой хрупкой, что может рассыпаться даже от грубого дыхания, а ведь он здесь был больным и слабым.

- Это было прекрасно! Хотелось бы мне вот так танцевать каждый день! – Сквозь смех произнесла Офелия.

- Это можно устроить. Поедем со мной. Скоро я окончательно поправлюсь, и мы сможем вернуться.

Лицо девушки стало крайне печальным, он всё ещё не мог разглядеть его, но точно знал, что испытывает его возлюбленная.

- Ты вернёшься, Мерритт. Мой дом здесь. Я не из высшего общества.

- Для меня это не важно. Не важно из какого ты слоя общества. Не важно сколько у тебя денег, сколько связей. Ты - мой ангел, и так будет всегда. Ты нужна мне, поедем со мной, прошу.

- В качестве кого ты меня привезёшь? Сельской ведьмы? Знахарки? Хорошей знакомой? Весь гнев общества обрушится на тебя, как же ты не понимаешь?

Девушка нежно огладила его лицо, а он поймал её руку и поцеловал.

- Поедем со мной в качестве жены?

Глаза девушки наполнились слезами.

- Ты не понимаешь о чём просишь.

- Думаешь, что я утратил разум?

В мыслях нынешнего Мерритта пронеслось:

Глупец, ладно ты, но что с ней сделает общество, ты подумал? Её же растерзают!

Из-за излишней злобы мужчину снова выбросило в реальность. Его душа горела от желания снова увидеть несчастную Офелию, утешить её в своих объятиях. Ему так хотелось спросить у неё о том, где она живёт, как найти её, чтобы тотчас бросится к ней, чтобы сделать её своей навсегда, чтобы больше не потерять её, чтобы стать наконец счастливым.

Всего несколько воспоминаний принесли ему чувства, коих прежде он никогда не испытывал. Такие яркие и глубокие, какие не удавалось в нём пробудить даже Маэли. Более того, чувства к ней теперь казались фарсом, крохотной песчинкой, чем-то ничтожно малым и слабым в сравнении с чувствами к прекрасной Офелии. Мужчина разорвал поцелуй и взглянут горящими глазами на прежний объект вожделения, она оставалась всё такой же красавицей, интригующей его до глубины души, но теперь этого было недостаточно. Она напоминала ему девиц из его прежней жизни, красивых, но совершенно не годных для любви. Пусть Маэли и была в сотни раз лучше них, но до Офелии ей было слишком далеко, он не мог не быть благодарным ей за всё то, что она сделала для него, поэтому он решил отблагодарить её, как умел. Его оценивающий взгляд скользнул по её румяным щекам, по распухшим от поцелуев губам, тонкой шее и вздымающейся груди.

Он так прекрасна, так очаровательна. Я отдам ей эту ночь за мои воспоминания, за то, что было между нами, за то, что скоро я разобью её сердце.

Лисья улыбка засияла на его красивом лице, в глазах мелькнула опасность.

Греховно было бы не пользоваться тем, что само идёт ко мне в руки. И я буду пользоваться ей столько, сколько будет необходимо, чтобы вспомнить всё об Офелии, а потом...потом она окажется очередной красавицей, что пала жертвой моего очарования.

Мерритт вдруг вспомнил ту часть себя, что под влиянием Маэли уснула где-то глубоко-глубоко в нём. Настоящий хищник, охотник, который хотел поиграть со своей добычей. Теперь его сердце и душа принадлежали другой, но отказываться от приятного времяпрепровождения с красивой женщиной было выше его сил. Да и оправдание было таким простым: он делала это не только из своего желания, но и для того, чтобы вспомнить всё.

Разве я виноват в том, что судьба подготовила для меня именно такое исцеление? Я отличный любовник, а она лишь очередная девица, что не способна сопротивляться мне. Если бы она просто прислушалась ко мне и к окружающим, вдумалась в мои слова, то не осталась бы в итоге с разбитым сердцем.

Эти мысли будоражили его, разжигали страсть с новой силой, он был голоден до женской ласки, до разбитых сердец и чужого горя, до девичьих слёз отчаяния. Это было тем, чего ему сильно не хватало, и теперь он был намерен выжать всё это из леди Маэли Вильерс, которая так сильно желала его, что готова была простить всё на свете. Старая, как мир, но безумно любимая Мерриттом, игра началась.

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

Он нежно поцеловал её, пожалуй, впервые за вечер, а его руки уже потянулись к платью, помогая девушке освободиться из пут тяжёлой ткани. Одежда слетала прочь, оставляя лишь обнажённые тела, которые вновь слилась вместе в попытке отдать друг другу как можно больше любви в эту темную ночь. Глазам Мерритта открылась прекрасная картина: на его постели лежала та самая девушка, которую всего пару дней назад он желал здесь видеть, с которой жаждал провести всю свою жизнь. Однако теперь, когда у него осталось лишь желание обладать, близость с ней приносила ему ещё большее удовольствие.

Её упругая небольшая грудь идеально вмещалась ему в ладонь, а тонкая талия делал фигуру ещё более изящной и аккуратной, она была полностью в его вкусе, но теперь его интересовало лишь её тело.

Нужно показать себя идеальным любовником, чтобы потом, при близости с другим, она вспоминала меня, и боль снова врезалась в её сердечко.

Меррит позволил рукам исследовать мягкую кожу: грудь, бёдра, ягодицы...он не спешил, растягивал удовольствие, заставляя Маэли извиваться в его объятиях и стонать от возбуждения и желания.

Какой чудесный голосок.

И тут же укол вины, ему казалось, что сейчас он изменяет своей возлюбленной, а разве Офелия заслужила этого?

Это ради воспоминаний. Только ради них.

Он прильнул губами к чувствительной коже на шее Маэли и медленно двинулся вниз к груди, мягкие поцелуи превращались в покусывания, заставляя Маэли желать его ещё сильнее. Он уделял внимание каждому миллиметру кожи груди, массируя и целуя её, а после двинулся ещё ниже, изо всех сил призывая новое воспоминание.

Теперь он уже был в объятиях Офелии, которая расстроенным голоском что-то ему объясняла:

- ...я не могла сказать тебе этого раньше. Прости.

- Тебе не за что извиняться. Не важно, что ты использовала совсем новый метод лечения, главное, что он мне помог в тот злополучный вечер. Теперь, когда я уже совсем здоров, разве это имеет значение? Я благодарен тебе за всё, что ты сделала для меня, Офелия.

Мерритт обратил внимание на окно, кажется, там была глубокая осень.

- И ты ни капельки не жалеешь, что остался здесь, со мной?

- Конечно нет, любимая, мне совершенно не важно, где жить, главное, чтобы ты была рядом.

Золотистый силуэт будто засиял ещё сильнее, только теперь от радости, она поцеловала Мерритта крепко и страстно, такое удовольствие от поцелуя он не получал никогда, своими мягкими руками девушка расстегнула его рубашку и проникла под неё руками, оглаживая подтянутое тело, на котором почти не осталось шрамов от произошедшего когда-то давно. Её губы спускались всё ниже, разжигая в мужчине огонь, которому совсем не хотелось сопротивляться. Поцелуй за поцелуем девушка приближалась к поясу его брюк, который с лёгкостью поддался ловким девичьим рукам. Но ему вовсе не хотелось получать ласки от неё, Мерритту казалось, что за все его измены ей после, только она должна получать удовольствие. И, к его удивлению, Мерритт из прошлого будто подчинился, он поднял девушку, и быстро снял её простое платье, освобождая великолепное тело, которому не нужны были никакие украшения.

Быстрым движением он уложил её на постель, и начал прокладывать влажную дорожку поцелуев через грудь и ниже, и вот когда он приблизился к самой чувствительной точке, прошлое и будущее будто наложились друг на друга. Он видел перед собой свою нынешнюю комнату, но на его постели была не Маэли Вильерс, а Офелия. С благодарностью приняв подобный подарок разума, Мерритт решил отдаться процессу. Он переместил свои губы на внутреннюю поверхность бедра, и дразняще проложил дорожку поцелуев от колена и выше, но вместо того, чтобы подарить желанную ласку, он перешёл на второе бедро, после снова вернулся к животу. Стоны Офелии разрывали тишину, где-то в них слышался голос Маэли, но совсем-совсем тихо, едва заметно.

Девушка сгорала от нетерпения, казалось, что каждый миллиметр её кожи превратился в эрогенную зону, тогда наконец Мерритт переместил губы к самой чувствительной точке, он мягко прошёлся языком вверх и вниз медленно и нежно, растягивая удовольствие, её стоны заполнили всё вокруг. Набирая скорость и стараясь угодить желаниям партнёрши, Мерритт резко ввёл в неё пальцы усиливая наслаждение в тысячу раз. То ускоряясь, то замедляясь, он заставлял Офелию срываться на крик, прекратив ласку лишь на секунду, Мерритт впился в её губы и сразу вошёл, заполняя её до предела, он не дал ей привыкнуть, не дал расслабиться, а начал двигаться быстро и резко.

Он не сдерживался, стараясь оставить на ней как можно больше своих следов, прикусывал нежную кожу на шее и груди, но и Офелия не оставалась в долгу, впиваясь в его спину ногтями до крови. Но все следы мгновенно исчезали, исцелялись её незабываемым сиянием, Меррит не уставал этим любоваться.

Как такое возможно? Это разум играет со мной? Даже если и так, мне не важно, если я могу насладиться единственным моментом близости с Офелией, всё остальное не важно.

Неожиданно Офелия перехватила инициативу в свои руки, ловко перевернувшись, девушка оказалась сверху, открывая Мерритту лучший вид из всех возможных, она ускорилась, заставляя Мерритт хрипло постанывать, нежно сжимая её грудь. Ему казалось, что столь прекрасный момент должен длится вечно, иначе не может быть, но вопреки его желанию, наслаждение достигло пика, заставляя каждую клеточку в его теле взорваться на тысячу кусочков, а когда наивысшей точки удовольствия достигла и Офелия, ему показалось, что он точно в раю. 

⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎⛓︎

Девушка рухнула к нему в объятия, он прижал её к себе и хотел взглянуть на неё ещё один раз, перед тем как воспоминание рассеется, но рядом была уже Маэли, она нежно шепнула ему:

- Я люблю тебя.

А он прикрыл глаза, представляя рядом Офелию, и ответил, не соврав:

- Я тоже люблю тебя, мой ангел.

Ему хотелось увидеть её снова, обнимать, целовать и проводить ночи только с ней одной, поэтому, едва переведя дух, он снова принялся целовать Маэли. Нежные ласки становились всё активнее, грубее и требовательнее, однако воспоминания никак не возвращались. Досада лорда Добене росла всё быстрее, точно как и его злость. Его начало раздражать и явное сопротивление Маэли, которая хотела немного отдохнуть. Наконец, Лорд Добене сдался.

Похоже, её ресурс исчерпан. Что мне нужно? Найти другую? Это не проблема. А может...

Мужчина прикрыл глаза и представил силуэт Офелии, её прикосновения, смех и манеру речи.

- Милый Мерритт, как же здорово, что мы можем быть вместе! Я и мечтать о таком не могла!

- Эти цветы чудесны, благодарю!

- Нет, с тростью больше ходить нельзя, ты должен от неё отвыкнуть!

Она всегда улыбалась, так искренне и открыто, что нельзя было не поверить в её бесконечную доброту. Золотые кудри, вечно распущенные и немного растрёпанные, придавали ей особый шарм, иногда Мерритт и сам верил, что она чародейка, и исцелила она его магией, а не особым средством. Чем больше он думал о ней, тем больше воспоминаний проявлялись сами собой.

Вот она стоит посреди маленькой кухни и готовит ароматное блюдо, а вот обрабатывает его ещё не затянувшиеся раны. Теперь они на прогулке в лесу, собирают травы и ягоды, а сейчас просто резвятся на поляне, словно маленькие дети.

Столько счастливых воспоминаний...Как мог я всё это забыть? Как смел? Нет! Всё не может быть так просто. Я должен вспомнить, что случилось. Должен заглянуть ещё глубже.

Воспоминания вихрем понеслись мимо Мерритта, окуная его в самые счастливые события того времени и вызывая улыбку. Именно Офелия рассказал ему историю, ту самую, что недавно он пересказал Маэли, сказку о долине разбитых сердец. Когда-то она сильно помогла ему поверить, что даже в самой гнусной, в самой паршивой ситуации, выход есть всё равно. Но постепенно внутри Мерритта что-то стало натягиваться, странное предчувствие беды скреблось где-то глубоко в сердце, медленно пробивая себе путь наружу. Его внимание привлекла сцена, что открылась его разуму.

- Офелия, расскажи, почему ты живёшь в такой глуши? С твоей красотой и умениями ты могла бы найти достойного мужчину или работу в городе, а ты тратишь свою жизнь на это.

Девушка нежно улыбнулась, как матери улыбаются своим неразумным детям, которые не понимают самых простых вещей.

- Мне нравится здесь. Вокруг ни души, свобода и воля, никто не навязывает мне какие-то правила, не пытается меня учить, как прожить жизнь правильно. А деньги мне и вовсе не нужны, я обмениваю лекарства на продукты у деревенских жителей, а за помощь в исцелении болезней они иногда благодарят меня полезными вещами.

- Высшее общество понесло огромную потерю от того, что не в состоянии когда-либо увидеть этот бриллиант.

Мерритт нежно поцеловал Офелию в висок и прижал её к себе.

- Я поражён твоим образом жизни, мне кажется, что более сильной женщины я прежде никогда не встречал, да и не встречу. Мы с тобой вместе уже два года, а ты продолжаешь отказывать мне в том, чтобы покинуть это место.

- Любовь моя, ведь ты знаешь, что это неспроста. Сколько бы лет не прошло, я буду бояться, что твои чувства могут быть лишь наваждением. Благодарностью, что ты перепутал с любовью.

- Не принимай меня за глупца, я в состоянии отличить два столь разных чувства.

- Я понимаю тебя и понимаю, что ты думаешь сейчас о моих словах, возможно, через время ты поймёшь о чём я говорю.

- Не пойму! Мы столько раз об этом говорили, а у тебя всегда один ответ, но он меня не убедит. Скажи мне правду, прошу.

Девушка испытующе глядела в глаза своему возлюбленному, Мерритту показалось, что сейчас она снова изящно сменит тему, ускользнёт, не дав ответа.

- Мерритт, я...

- Офелия, прошу, не лги и не обрывай разговор. Хоть раз ответь мне. Я приму всё, приму любую правду. Даже если ты убийца, даже если сбежала от мужа, что угодно, только не та стена, которой ты отгородилась.

Девушка тяжело вздохнула и села за стол, она прикрыла лицо руками и тихо заговорила:

- Ты прав, я не просто так живу вдали от людей. Моя история...она может показаться тебе странной, или ты можешь решить, что это ложь, но ты должен помнить, что мой рассказ – чистая правда. Уже много лет я скрываюсь от...

Мерритт не понимал, что происходит вокруг, но время будто исказилось, оно вдруг понеслось с безумной скоростью, за несколько секунд день сменился ночью и наоборот, а слов Офелии он не мог разобрать, так быстро она говорила. И вот, когда за окном наступил закат, всё вернулось в норму. В глазах его собеседницы сияла надежда вперемешку со слезами, дрожащим голосом Офелия произнесла:

- Ты правда поможешь мне?

Ответом послужило твёрдое:

- Клянусь.

Что произошло? О чём вы говорили? Глупая память! И эта тревога, она совсем не проходит.

Мерритт уже ощущал, что развязка близка, по его подсчётам, вместе им осталось не более двух лет. И тут воспоминания пустились в адский пляс снова, проносясь мимо него и создавая невнятную цепочку событий, в которой было сложно что-либо разобрать.

И снова остановка, сердце Мерритта рассыпалось на части от тоски и горечи. Перед ним стояла Офелия, по её щекам струились слёзы, а сияние почти угасло, она сливалась с ночной тьмой того места, где они оказались. Девушка сбивчиво и тихо шептала, дрожа от страха:

- Я верю! Верю, что мы ещё встретимся! Это не конец! Не конец.

Тупая боль пронзила голову Мерритта, а глаза девушки округлились от ужаса, он рухнул на колени перед ней, а она кажется, что-то закричала или сказала совсем тихо. Глаза лорда Добене начала заливать его собственная кровь, когда он увидел, что высокая и тонкая фигура из-за его спины приближается к Офелии, которая будто пытается прикрыть его едва живое тело своим и что-то шепчет, а потом темнота. Лишь голоса в его голове, которые вторили:

- Поклянись!

- Обещаю.

- Мы будем вместе...

- Я спасу тебя.

- ...совсем другой человек...

- Я люблю тебя!

- Беги!

Последнюю фразу кричала Офелия, так громко и отчаянно, что Мерритт проснулся с криком:

- Офелия!

Мужчина тяжело дышал, а его тело покрывал холодный пот, сердце билось в груди так сильно, что его удары отзывались по всему телу.

Какая тяжёлая ночь. Что грозило ей? Что произошло тогда?

Мерритт налил себе стакан воды и быстро его осушил, а затем встал и начал ходить по комнате из угла в угол. В окно уже било обеденное солнце, обещая довольно морозную погоду.

Я прожил с Офелией четыре года. Мы любили друг друга и жили счастливо после того, как она поставила меня на ноги. Она жила в глуши, потому что ей кто-то угрожал? Тут сложно. Но я согласился ей помочь, однако ничего не вышло, ведь спустя два года после моего обещания я попал в больницу с тяжёлой травмой головы. Врачи сказали тогда, что я чудом выжил, но память о последних нескольких годах жизни утратил. Но что же в ту ночь случилось с ней? Жива ли она ещё?

Мерритт резко остановился, прислушиваясь к своему сердцу. В детстве мама часто рассказывала ему, что можно понять, всё ли хорошо с тем, кого ты любишь. Нужно лишь прислушаться к своему сердцу, там есть все ответы. И сейчас Мерритт не чувствовал, а будто знал, что Офелия жива, но внутри него будто извивался маленький червячок, который повторял, что его возлюбленная в опасности, что он должен ей помочь. Со злости Мерритт смахнул все со своей тумбы, с криком:

- Но как?!

Как мне найти тебя, Офелия?

В его комнату постучали, слуга отчеканил из-за двери:

- Прибыл лорд Томпсон. Он желает справиться о Вашем здоровье.

В ответ Мерритт лишь злобно воскликнул:

- Кто вообще имеет наглость являться без приглашения? Я не ждал гост...

И вдруг лорда Добене осенило, он медленно обернулся на свою постель, вспомнив о ночной гостье, но там было пусто, даже вещей леди Вильерс уже нигде не было. Мужчина резко открыл дверь и затащил слугу в комнату.

- А где леди Вильерс?

- Она уехала сегодня утром, в довольно ранний час, я хотел разбудить Вас, чтобы Вы могли попрощаться, но она сказала, что не стоит Вас тревожить. Просила передать Вам это.

Слуга протянул ему маленький конверт.

- Что мне передать лорду Томпсону?

Тяжело вздохнув, Мерритт тихо ответил:

- Что я скоро буду. И пришли ко мне кого-нибудь, нужно предстать перед доктором в своём лучшем виде.

Когда слуга исчез за дверью, Мерритт забросил куда-то конверт, ему было безразлично, что там написано, и снова принялся нервно расхаживать по комнате, думая о том, чем закончилась его история с Офелией. Спустя всего несколько десятков минут лорд Добене уже сидел рядом с Элаем в гостиной, и непринуждённо беседовал о ничего не значащих вещах.