5 глава. Комната страха.

Хантер

Я сидел у бассейна, закинув руки за голову и уставившись в небо. Оно было слишком голубым, слишком чистым, как будто не знало, что внутри всё совсем наоборот.

Кэп плескался в воде, изредка обрызгивая Винсента, тот недовольно щурился, но не уходил. На его лице — это стандартное выражение «я выше этого», но я-то знал — ему просто лень пересаживаться.

— Ты хоть расскажи, как это было, — Кэп вытянулся на бортике, глядя на меня. — Правда, что ты обогнал Хейза на последнем повороте?

Винсент не выдержал и влез в разговор первым:

— Обогнал? Он его унизил. Ты бы видел лицо Хейза. Как будто в говно наступил.

Я усмехнулся краем рта.— Он расслабился. Его ошибка.

— Это ты расслабился, когда в поворот зашёл на грани аквапланирования, — Винсент скосил на меня взгляд. — Ты с ума сошёл, Хантер. Если бы отец узнал...

— Он не узнает, — отрезал я, не отрывая взгляда от неба.

— Ой, да все уже знают, — влезла Лана, проходя мимо в полотенце цвета фламинго. — Моя мама в чате видела видео.Она остановилась рядом, закатив глаза.— Опять гонки, опять рисковал. Ты в курсе, что ты не бессмертный?

— Я не спрашивал твоего мнения, — спокойно сказал я, не глядя на неё.

Она фыркнула, поправляя полотенце на плече.— Конечно, не спрашивал. Ты же у нас герой без страха и упрёка. Только не удивляйся, когда однажды тебе кто-то напомнит, что ты тоже из мяса и костей.

Кэп тихо присвистнул.— Сссссссорян, напряжение нарастает. Нам принести попкорн или вы разберётесь?

Я встал, смахивая капли с плеч.— Разберёмся. Но не сегодня.

Прошёл мимо Ланы, чуть задевая плечом. Не оглянулся. Я знал, что она злится. Но это не моя проблема.

Мне просто нужно было... не быть здесь.

Прошёл на кухню — в футболке, прилипшей к спине, с жаром на коже и привкусом раздражения во рту. Хотел просто воды. Ничего больше. Ни голосов, ни взглядов, ни чужих проблем, переложенных на мои плечи.

Но, конечно, она уже была там.

Клара.

Порхала по кухне, как бабочка с моторчиком, в шёлковом платье, которое, вероятно, стоило больше, чем моя тачка до тюнинга. На плите кипела какая-то здоровая кастрюля. Она мешала в ней что-то розовенькое, как будто на ужин мы будем есть жвачку.

— Привет, Хантик, — она обернулась с ложкой в руке. — Воды? Или может сока?

Я промолчал. Открыл холодильник, взял бутылку, сделал глоток.Тишина была бы хороша. Но, конечно, она не умеет молчать.

— Папа звонил из Лондона, — сообщила Клара, не глядя, помешивая кастрюлю. — Сказал, что к концу недели прилетит. Надеется, ты наконец-то поговоришь с ним.

Я захлопнул холодильник чуть громче, чем нужно.— Отлично. Поставлю будильник, чтоб вовремя сбежать.

Она вздохнула.— Хантер... Ты же понимаешь, он переживает. Он...

— Переживает? — я развернулся к ней, прислонился к столешнице. — Клара, он переживает через полторы тысячи километров. Очень трогательно. Особенно когда отправляет тебе цветы и инструкции, а мне — финансовые отчёты и списки университетов.

Она помолчала. На секунду. Может, задумалась. Может, просто поняла, что я на грани.— Он всё ещё твой отец, — тихо сказала она.

— Спасибо за напоминание. А ты всё ещё не моя мать.

Бросил бутылку в раковину. Она подпрыгнула от звука, но ничего не сказала. А я уже выходил из кухни.

Я не знал, куда шёл. Просто подальше.

Наша с ним ссора.

Это случилось пару дней назад. В кабинете отца.

Он сидел за своим массивным дубовым столом, в идеальной белой рубашке с закатанными рукавами, будто это должно было внушить мне доверие. На стене за его спиной — дипломы, грамоты, фотография с каким-то президентом международной ассоциации.Идеальный фон для идеального бизнесмена.

— Ты записался на летнюю стажировку? — спросил он, не отрываясь от монитора.

— Нет, — откинулся я в кресле, сцепив руки за головой. — И не собираюсь.

Он медленно повернул голову, посмотрел поверх очков.— Почему?

— Потому что я не хочу проводить лето, подавая кофе и разбирая таблицы. — Я пожал плечами. — Особенно не в твоей фирме.

Отец снял очки, сложил их перед собой.— Хантер, тебе восемнадцать. Пора уже перестать вести себя как подросток.

— А тебе пора понять, что я — не ты. — Я подался вперёд. — Я не хочу всю жизнь сидеть в офисе, обсуждая проценты и закрытие сделок.

Он стукнул ладонью по столу.— Зато ты хочешь гонки? Полицию? Скандалы в прессе? Ты хочешь угробить свою жизнь — как угробил свою мать?

Молчание повисло в воздухе, тяжелое, как бетон.Я сжал зубы.— Не трогай маму.

— Она мечтала, чтобы ты стал кем-то. Чтобы был достоин своей фамилии. А ты... — Он вскинул руки. — Ты даже в колледж нормально поступать не хочешь! Ты позоришь всё, что я построил!

— Может, потому что я не просил тебя это строить для меня. — Я встал, стул скрипнул по полу. — Я не инвестиционный проект, пап. Не твоя очередная сделка. Я человек. И, прости, но не идеальный.

Он смотрел на меня — с этим своим холодным разочарованием, которое ощущалось даже сильнее крика.— Ты думаешь, тебе есть на что жить без меня? Без моего имени?

Я развернулся.— Знаешь, возможно, будет не так глянцево. Но хоть будет моё.

Я вышел, громко хлопнув дверью.

И с тех пор — ни слова. Только Клара, вечно мечущаяся между нами, как посредник в переговорном тупике. Только эта пустота — внутри, в горле, в груди. Потому что ты вроде и злишься...А всё равно хочешь, чтоб отец однажды просто сказал: «Мне не нужен идеальный сын. Мне нужен ты».

Я направился к кабинету отца. Не потому что собирался говорить с ним — его и в стране-то не было. Он уже несколько дней в Лондоне.Но некоторые двери этого дома всё равно приходилось открывать. Особенно те, за которыми лежит власть.

Мне нужно было забрать бумаги — разрешение на выезд машины со стоянки. Ту самую, которую я сам собирал, на свои же деньги. Но без проклятого разрешения отец оставил распоряжение: ни один охранник не даст мне ключи. «Порядок превыше всего».

Даже если ты его сын.Особенно если ты его сын.

Я вошёл в кабинет. Пахло кожей, дорогим деревом и контролем. Всё было на своих местах, как будто он только что вышел. На столе планшет, папки, графики. Одна из них — с моим именем.Я взял нужную. Всё уже было готово — отец всё контролировал даже на расстоянии. Подписи стояли. Флажки в нужных местах.

Я задержался на секунду у его кресла.Строгая спинка. Идеально ровные подлокотники. Это кресло лучше справляется с ролью главы семьи, чем он сам.

Рядом с бумагами лежал список университетов.И заголовок: «Бизнес-программы для поступления: топ-10»Я скривился. Он всё ещё надеется, что я пойду по его стопам.

Я сунул бумагу в карман, бросил взгляд на полки, заставленные книгами о финансах, переговорах, стратегиях. Все эти страницы будто шептали: «Будь идеальным. Будь, как он».

Но я не он.И никогда не буду.

Закрыл за собой дверь. Папку сжал крепче, чем следовало.Перед выходом из дома я увидел Ванессу.

— Ты куда?

— Не твоё дело, — бросила она, даже не посмотрев в мою сторону.

Её голос был таким же холодным, как и взгляд. Отстранённым. Как будто я ей никто. Ни родной человек, ни хоть что-то значащее. Просто случайный прохожий на обочине её дороги.

Что-то во мне щёлкнуло.

Я не сдержался — схватил её за руку.

— Не смей так со мной разговаривать, — выдохнул. Тихо, но в этом тоне звенела та самая угроза, от которой в доме замирала даже охрана.

Она обернулась. Спокойная, уверенная в себе до кончиков ресниц.И врезала точно в цель:

— Что с настроением? Ты выглядишь так, будто сейчас заплачешь.

Мир словно сжался в точку.Я услышал не её голос. А отцовский.«Не позорь меня своим видом. Убери эту жалость с лица. Ты должен быть сильным».

Я почувствовал, как пальцы стискивают её запястье. Слишком крепко. Слишком резко.Гнев скрутил внутри. Но он был не на неё. А на всё, что я в ней вдруг увидел.Отголоски власти. Холод. Презрение. То, с чем я жил. То, от чего пытался сбежать.

— Мне больно, чувак, — выдохнула она.

Я отпустил.Молча. Как всегда.Развернулся и ушёл.Потому что если бы остался — мог бы сказать что-то, о чём бы потом пожалел. Или не пожалел. Но она — точно.

В голове крутилось только одно: когда же она накосячит достаточно сильно, чтобы её снова отправили к отцу.Пусть это звучит жестоко.Но я устал.Она здесь всего несколько дней, а уже вывела всех из равновесия.

Устал от её надменных взглядов, от этого вечного дерзкого «не твоё дело», от того, что она будто нажимает на все мои слабые места — с точностью хирурга.И главное — устал от себя. От того, что меня вообще это задевает.

Я поднялся по лестнице и захлопнул за собой дверь.Комната — единственное место в этом доме, где можно быть неидеальным.Положил документы обратно в ящик стола. Бумаги от отца. Его очередные инструкции, его очередной план, кем я должен стать.Плевать.Сегодня — плевать.

Я упёрся ладонями в стол, наклонился, закрыл глаза.Успокойся. Просто успокойся.Ты не можешь быть слабым. Не можешь терять контроль. Именно за это он тебя и презирает. Именно за это ты её не переносишь — потому что она точно такая же.Слишком свободная. Слишком настоящая.

Где-то внутри скреблась ещё одна мысль.Ты хочешь, чтобы она ушла. Но почему тогда тебе невыносимо смотреть, как она уходит?

В комнату ввалились Кэп и Винс.Без Ланы. Слава богу.

— Она помогает твоей маме на кухне, — сказал Винс, кидаясь на кровать, будто она его собственная.Я даже не удивился. Он всегда ведёт себя, будто дома.

— Вау, чувак, — Кэп прищурился, — какой ты напряжённый.Он провёл ладонью по моей руке, с каким-то напускным сочувствием.Я сразу нахмурился, отстранился.

— Отвали.

Кэп хмыкнул, но обидеться не успел — он вообще редко когда обижается. Для этого нужно быть уязвимым. А Кэп терпеть не может быть уязвимым.

Знаешь, в нём сложно разглядеть настоящего человека.Для всех он — тот самый хохотун, распиздяй, который может унизить тебя в три слова, посмеяться над чужими слезами и украсть твою девчонку просто потому, что может.Но мы с Винсом знаем, откуда это всё.

Его мать умерла, когда ему было десять. Не просто умерла — умерла у него на руках.Они были вдвоём дома. И она просто... перестала дышать.Он тогда даже не понял сразу, что происходит.Вызывал скорую, тряс её за плечи, кричал.И потом час сидел рядом, пока в комнату не влетели медики, соседи и какой-то дядя, который вечно пил и вечно орал.Отец.

После этого он стал другим.Смех стал громче. Цинизм — злее.И всё, что чувствует, прячет за этой дебильной улыбкой.

Поэтому я и молчал. Даже когда он перегибал палку.Некоторые вещи не исправить. С ними просто... учишься жить.

— Пойдём поплаваем? — предложил Винс. — А то ты, Хантер, будто сейчас взорвёшься.

Я кивнул, но без энтузиазма.Что-то внутри меня всё ещё сжималось.

Потому что одна девчонка умеет выбесить меня сильнее всех.И не выходит из головы, даже если я с ней не говорю.

Кэп остановил нас у двери, выставив перед собой руку, будто мы собрались войти в секретную лабораторию, а не просто в сад.

— У меня есть то, что поможет вам расслабиться, — протянул он, самодовольно ухмыляясь.Из кармана джоггеров он вытащил маленький прозрачный пакетик с травкой и помахал им, как фокусник перед тупым зрителем.

— Ты серьёзно? — Винс скептически прищурился. — Это же бред, Кэп.

— Именно, — протянул тот, — золотое время для глупостей.Он уже ловко свернул косяк, даже не дожидаясь согласия.

Я молча смотрел. Винс покачал головой и ушёл вперёд, бормоча что-то себе под нос, как обычно.

— Твоё дело, — бросил Кэп ему вслед, прикуривая. Потом передал мне.Я взял.

Не потому что прям хотел.А потому что мозг всё ещё кипел от разговора с Ванессой.От того, как она смотрит. Как говорит. Как будто видит во мне кого-то другого. Или просто не боится.А ещё — от её слов."Будто ты сейчас заплачешь".Сука, попала.

К бассейну мы вышли уже полурасслабленные.Трава разливала по венам туман.Лёгкий. Плавающий.Кэп ржал, что у воды свет красивый, "как в клипах у Ланы Дель Рей". Я просто фыркнул.

Винс хмурился. Он уселся на лежак, подперев голову рукой, и что-то строчил в телефоне. Скорее всего, какой-то девушке. Или матери. Или сестре. Он всегда был более... домашним. Чистым, что ли. Как будто мир его не трогал, и он — мир.Я даже ему изредка завидовал.

Кэп залез в воду в одежде и начал брызгаться, как ребёнок. С него бы мультик снять, честно.Но за всем этим было что-то грустное. Он будто пытался утопить в себе нечто большее.

А я просто сидел.Смотрел в воду.И думал, куда ушла Ванесса.

С кем.Зачем.И почему это меня вообще волнует, чёрт подери?Думал, травка поможет отвлечься, но она сделала прямо наоборот.

— Эй, чувак... — подал голос Винс.

Я медленно повернул голову. Он сидел всё так же, только теперь глаза у него были расширены, как у кота, увидевшего сосиску . В руке — телефон, экраном ко мне.

— Посмотри, — выдохнул он.

Я взял телефон и уставился в экран.

Первое фото — Ванесса с этим здоровенным резиновым молотком, смеётся, стоит у какого-то уродливого клоуна.Второе — она, вся сияющая, скачет на спину Илану. Он держит её за бёдра, она делает вид, будто кусает его за шею.Смеются.Счастливые такие, лёгкие.

Чёрт.

В животе скрутило. Будто кто-то резко ударил по тормозам, и всё внутри поехало вперёд.

— Это же... парк аттракционов? — Кэп вдруг оказался у меня за плечом, капая водой на экран. — Ты прикинь! Заброшенный лет пятнадцать. Там крысы с дипломами живут. А ты чего, до сих пор на эту девчонку подписан? Как её там... Элен?

Винс резко вырвал у него телефон. Покраснел, как помидор в июле.

— Не твоё дело, — буркнул он и спрятал мобилу в карман.

Я метнул на него взгляд, в котором был вопрос. Один. Явный.

Кэп фыркнул.— Да ладно тебе. Все и так знают, что он по ней сохнет с восьмого класса. Ещё с тех пор, как она в доме осталась на лето и спала в их гостевой. Семьи дружат, бла-бла. Как тут не влюбиться, если она ходила в его футболке по утрам, — протянул он, подражая женскому голосу. — «Ви-инс, у тебя есть хлопья-ы?»

Я усмехнулся. Но это была не настоящая усмешка. Так... защита.Изнутри всё горело.Зачем она вообще с ними?Почему выглядит такой счастливой?И какого хрена Илан трогает её так, будто имеет право?

Я встал.Нервы играли в джаз в голове.

— Пойду покурю, — бросил я. Голос был резкий. Как у отца.Проклятье.

Сигарета тлела в пальцах, дым щекотал горло. Я стоял у дальнего угла террасы, где меня не было видно с бассейна. Дышал медленно, будто так можно было успокоить всё это внутри.

Илан держал её за бёдра.Смеялись.Она. С ними.

Я хмыкнул и выдохнул дым, глядя в сторону заросших кустов за оградой. В голове крутилось только одно: почему они? Почему она с ними, а не... Неважно.

И вот тогда идея накрыла меня, как волна.Возможно, дурная. Возможно, тупая. Но по-своему гениальная.

Хочешь играть в команду?Окей.Добро пожаловать в игру.

— Разыграть вас, золотое трио, — пробормотал я вслух. — Посмотрим, как вы запоёте, когда шахматная доска перевернётся.

— Что ты только что сказал? —Голос Ланы. Я даже не заметил, как она подошла. Она стояла чуть поодаль, руки скрещены на груди. Выглядела, как училка по биологии, у которой ты забыл сдать проект.

— Ты обкуренный? — она сморщилась. — Ты хоть понимаешь, как выглядишь?

— Прекрасно понимаю, — бросил я спокойно, делая ещё одну затяжку. — У тебя вечно вид будто лимон проглотила, не мне жаловаться.

— Ты превращаешься в своего отца, — выплюнула она. — Всё контролировать. Всё ломать. Все подчинить под себя.

Я усмехнулся.— Зато эффективно.

— Когда-нибудь ты останешься один, — сказала Лана. Глаза у неё блестели.— Может, так будет даже тише, — ответил я.

Она резко развернулась и ушла, громко хлопнув дверью террасы.

Пусть уходит.

Я затушил сигарету и вернулся в дом. На ходу сорвал с вешалки чёрную толстовку.

— Собирайтесь, — бросил я Кэпу и Винсу, когда вошёл к ним. — Мы едем в парк аттракционов.

Кэп приподнял бровь:— Туда же?

— Туда же, — кивнул я. — Но с другим настроением.

Винс подозрительно прищурился.— Хантер...

— Доверьтесь мне, — сказал я. — Повеселимся.

Мы подъехали к парку, колёса шуршали по гравию. Заброшенный вход маячил впереди, надломленные буквы едва держались на ржавом каркасе. Аттракционы — мёртвые, искривлённые — выныривали из тумана как призраки старого времени.

— Это не перебор? — Винс нахмурился, доставая маску из багажника.

— А мне кажется — самое то, — хмыкнул Кэп, вытаскивая бейсбольную биту и ловко прокручивая её в руке. — Будет весело.

— Мы же не будем их бить, — я усмехнулся, доставая свою маску. Она была чёрной, с нарисованной белой улыбкой. — Просто создадим атмосферу. Они сами пришли сюда за адреналином, не так ли? Могли же догадаться, что в таком месте не только дружелюбные привидения.

— Ага-ага, — подхватил Кэп, смеясь. — Добро пожаловать в хоррор-квест. Только без сценария.

Винс нехотя надел свою маску. У него она была простой, с вырезанными глазами и кривой линией рта.

— А как мы их загоним в комнату страха? — спросил он. — Они ж не идиоты, сразу поймут, что это розыгрыш.

Я поправил биту на плече, и уголки губ потянулись вверх.

— Разберёмся. Главное — сыграть убедительно. Они же не знают, что мы здесь.

Я ещё раз взглянул на пустой парк, на полузаросшую аллею и темные коридоры между павильонами.

— Ну что, — сказал я, — начинается охота.

Кэп засмеялся как маньяк из фильмов, и мы скрылись в тенях между каруселей.

Мы шли по заросшим тропинкам, что когда-то были дорожками для счастливых семей с сахарной ватой. Теперь это было похоже на декорации к фильму ужасов: ржавые аттракционы, скрип качелей от ветра и глухое эхо шагов. Под ногами — щебень, гниющие билеты и сухие листья. Небо — тусклое, как будто тоже наблюдало за нами, затаив дыхание.

Винс шагал первым, молча, с натянутой маской клоуна. Кэп шёл сбоку, крутил биту на пальцах, как игрушку. У меня — маска белая, как смерть. Просто пустота.

— Моя добыча — Ванесса, — сказал я, и в голосе даже не дрогнуло.

Это не про шутки. Это охота.

— Элен, — быстро бросил Винс. Слишком быстро. Почти на автомате.

Я скосил на него взгляд. Он не смотрел на меня.

Кэп вздохнул. Такой глухой, тяжёлый звук, будто у него в груди что-то треснуло.

Но промолчал.

Мы остановились у центра парка. Развалившееся здание кафе и рядом — комната страха. Большая вывеска наполовину свисала, словно челюсть. Идеальное место. Там темно. Там эхо. Там они будут слышать только шаги. Только дыхание.

— Как загоняем их внутрь? — пробормотал Винс, оглядываясь.

— Разберёмся, — усмехнулся я. — Главное — не перегреть. Мы же просто... играем. Адреналин, веселье. Что плохого?

Я знал, что вру. Мы все знали. Но сейчас всё казалось чертовски правильным. На грани.

Ветер дул мне в затылок. Запах металла, гари и чужого страха — даже если его ещё не было — витал в воздухе. Я сжал биту крепче.

Игра начинается.

Я заметил их первым.

Вдалеке, между искорёженной каруселью и сгнившим автоматом с плюшевыми игрушками. Они шли втроём: Ванесса в чёрном топе, волосы распущены, идёт чуть впереди, смеётся над чем-то, что сказал Илан. Элен рядом, перебирает фотографии на телефоне. Безмятежные. Безоружные.

Не видят. Не чувствуют.Но должны бы. Должны были почувствовать, что в воздухе что-то не так. Что хищники вышли на тропу.

— Они там, — сказал я, не громко, но достаточно, чтобы Винс и Кэп насторожились. — Видите?

— Ага, — Винс выдохнул, и даже через маску я почувствовал его нерешительность.

Кэп только щёлкнул пальцами по битe и поправил маску.Он уже вошёл в роль.

— Разойдёмся, — скомандовал я. — Загоняем их к дому с призраками. Встречаемся внутри.

— Жёстко, — сказал Кэп, и, черт возьми, впервые за долгое время в его голосе не было дурашливости. Только хищный азарт. — Погнали.

Я пошёл в обход. Тихо, по теням. Сердце билось, будто готово было пробить грудную клетку. В голове шум, не от страха — от возбуждения. Как будто каждая клетка моего тела наконец проснулась.

Я вижу её ближе. Ванесса. Она смеётся, снова что-то говорит Илану.Я улыбаюсь — почти ласково.Пора.

Слева слышен хруст — Винс.Справа — быстрая тень Кэпа, перебегающего за фургон мороженщика.

И вот — первый момент.Я поднимаю биту над головой и бью по металлической бочке, стоящей у стены.

Звук — как взрыв. Глухой, резкий. Девчонки вздрагивают, Илан оборачивается.

— Что за...?

Я шагнул из тени. Медленно. Маска белая, руки в чёрных перчатках сжимают биту. В этот момент — я не человек. Я страх.

— Бежим! — кричит кто-то из них.

С этого момента — началась настоящая игра.Они побежали. Мы — за ними.

И в каждом шаге, каждом прыжке, в этом шуме и хаосе, было что-то... освобождающее.Добро пожаловать в комнату страха.

Я чувствовал, как с каждой секундой кровь пульсирует быстрее. Бита в руках будто становилась продолжением меня — не оружием, нет, частью инстинкта. Бьющегося, дикого.

— Туда! — гаркнул Кэп, выныривая из-за мёртвой лошади карусели. — К дому!

Ванесса обернулась. И на мгновение наши глаза встретились. Даже через маску она знала, кто я.Не глупая.

Она сорвалась с места первой. За ней — Илан и Элен.

— Загоняй их! — крикнул я Винсу, кивая вправо. Он метнулся в сторону, обходя, перекрывая им выход.Трое бегут в панике, мы — слаженно, как охотничья стая.

Дверь дома с привидениями хлопнула, когда они вбежали внутрь.И я рассмеялся.

Звук эхом прокатился по бетонному полю заброшенного парка. Страшно даже мне стало. Страшно — и чертовски круто.

— Заходим, — сказал я и толкнул дверь.

Внутри — темно. Пахнет пылью, гнилым деревом и чем-то ещё... застоявшимся. Света почти нет — только редкие проблески фонарей, мигающих, будто на грани смерти.

Где-то впереди — приглушённые шаги. Паника. Шёпот.

— Вы слышали? Они сзади. Господи, где выход?!

Илан. Голос дрожит.

Я прикрыл лицо маской плотнее. Шаг за шагом, мы приближались.Пол под ногами скрипел. С потолка свисали грязные пластиковые паутины.Стенд с мёртвой невестой мигнул — и я прошёл мимо, будто тень.

— Элен, быстрее! — крик Ванессы.

Они свернули направо. Я поднял руку — Кэп понял. Он пошёл с левого фланга.Игра продолжалась.

Дверь захлопнулась. Кто-то — скорее всего Винс — перекрыл выход с той стороны.Теперь они внутри. С нами.

— О, привет, — сказал Кэп, появившись из-за поворота. Он встал прямо перед Иланом и Ванессой, держа в руках биту, которую крутил как жонглёр. — Куда это мы?

Крик Элен.Я пошёл туда.Она прижалась к стене, трясущимися руками сжимала телефон, но освещения не хватало даже для экрана.

— Убери это, — тихо сказал я и подошёл ближе.Она подняла взгляд — и я увидел в нём что-то, что не ожидал: страх... и знакомость.

— Хантер? — прошептала она.

Я ничего не ответил. Только приложил палец к губам — «тихо» — и исчез обратно в тень.

Сердце грохотало в ушах. Но не от страха. От кайфа. От силы.Я был не просто участником этой игры. Я её правил.

— Всё, хватит, — рявкнул Илан. — Это зашло слишком далеко!Он бросился вперёд, но Кэп ловко увернулся, только ткнув его битой в грудь — несильно.

— Это вы пришли в наш парк, сладкий, — усмехнулся Кэп. — Мы тут только проводим экскурсию.

— Вы придурки, — прошипела Ванесса, отталкивая Илана за спину.

Я не выдержал.Вышел из темноты.Подошёл к ней почти вплотную.

— Ну наконец-то, — прошептал я. — Моя добыча.

Она отпрянула, но было поздно. Я схватил её за запястье — не сильно, но достаточно, чтобы она почувствовала, кто здесь охотник, а кто — нет.

— Боишься? — прошептал я.

— Нет, — выдохнула она, но дрожь в голосе выдала всё.

И вот в этом моменте — я почувствовал, как острые зубы адреналина впились в кожу.Да, именно ради этого стоило прийти сюда.

События закрутились, как в кино на перемотке.

— Отойди, Винс! — крикнула Элен, и с силой оттолкнула его плечом. Он не ожидал, покачнулся, с матом врезался спиной в фанерную стену, с которой тут же осыпалась пыль и паутина.

И вот в следующее мгновение — вспышка боли.

Резкая, пронзающая.Ванесса, метнувшись ко мне, влепила коленом между ног с такой отточенной злостью, что я выдохнул весь воздух за один раз.

— Сука, — прохрипел я, хватаясь за бедро и сползая на одно колено.

Всё поплыло перед глазами. Секунда — и фонарик в их руках резко выхватывает из тьмы коридор, ведущий к выходу. Топот ног, приглушённые крики.

— Быстрее! — голос Ванессы.

— Они не шутят! — Элен.

Свет скользит по стенам, вырывая из темноты облезлых кукол и трещины. Они бегут, почти падая, но не останавливаются.

Я поднял голову. Глотнул воздух.Плевать, как больно. Это ещё не конец.

— За ними! — рявкнул я, поднимаясь, пока пульсация внизу живота грозила убить весь остаток достоинства.

Кэп где-то впереди ржал, как псих.

— Эти малышки дают прикурить, о да!

Винс поднялся молча. Его лицо было мрачным, тень от маски скрывала выражение, но глаза метались.

— ВЫХОД СЮДА! — донёсся голос Илана.

Свет фонарика мелькнул — и исчез за поворотом.Дверь — одна единственная, ведущая наружу.Их дыхание, шаги, шепот — я всё это чувствовал кожей.Как охотник. Как зверь.

Снова пульс. Снова азарт.Они почти ушли. Почти.

Но это значит только одно.

Погоня начинается заново.