Глава 16. По первому зову

Если вы когда-нибудь решите, что утро не задалось, просто вспомните о том, что вас никогда не обвиняли в убийстве.

Вот уже десять минут я прожигаю детектива Келлера немигающим взглядом, пытаясь понять, не шутит ли он.

– Вы серьезно считаете, что Дэгни убила я? – в моем голосе проскальзывает нотка иронии. Я бы подумала, что это чей-то глупый розыгрыш, если бы не сидела в комнате для допросов под строгим взором карих глаз молодого детектива.

– Вовсе нет. Мы ведь выяснили, что мисс Росс свела счеты с жизнью, – он в десятый раз обходит стол и останавливается напротив меня. – Но чтобы решиться на такой шаг, нужен веский повод, согласны?

– К чему вы клоните? – напрямую спрашиваю я, устав от его намеков.

– Вы никогда не ладили с мисс Росс, а в последнее время отношения между вами стали более напряженными, чем обычно. Я могу спросить об этом любого преподавателя или студента, и большинство подтвердит мои слова.

– И что вам это даст? – взяв стакан, делаю глоток воды, продолжая играть в гляделки с детективом Келлером.

– Доказательство того, что у вас были все основания разослать видео, которое и стало причиной суицида мисс Росс.

Я едва не давлюсь водой от такого заявления. Да что он себе позволяет?!

– Мисс Нортон, вы должны понимать, что доведение до самоубийства – серьезное преступление. Поэтому будьте честны со мной, ради вашего же блага.

– Вы решили, что видео отправила я только из-за того, что мы с Дэгни не были лучшими подружками? Какой-то слабый аргумент, детектив, – язвлю я, искренне удивляясь его подходу.

– А что насчет Марка Хейза?

Его вопрос выбивает почву у меня из-под ног.

– При чем здесь мой бывший?

– Его смерть была весьма необычной, не считаете? – скрестив руки на груди, Келлер продолжает нарезать круги вокруг стола, словно акула, загнавшая в ловушку свою жертву. Не знаю, что это: новая тактика проведения допроса или дурацкая привычка, но его поведение начинает раздражать. – И вот, что самое интересное. За несколько недель до его гибели вы расстались и, насколько мне известно, не самым мирным способом.

Детектив перестает измерять шагами комнату и останавливается за моей спиной. Обернувшись, встречаюсь с его изучающим взглядом. Он явно хочет спровоцировать меня. Вопрос лишь в том, зачем ему это?

– Подождите… вы хотите сказать, что инцидент на матче – моих рук дело?

– Я не исключаю никаких теорий, – отвечает он, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Да меня там даже не было! – выпаливаю я, уже не пытаясь сохранять самообладание. Да и как можно его сохранить, когда тебя обвиняют во всех смертных грехах?

– Мне это известно, – невозмутимо произносит Келлер. – Во всем обвинили друга вашего парня. Но насколько я знаю, Джереми и ваш друг.

– По-вашему, я подговорила Джереми убить Марка шайбой из-за того, что мы просто расстались? – я решаю продолжить ход его мыслей, прекрасно зная, что именно в этом он меня и подозревает.

Детектив продолжает молчать, а я, усмехнувшись, поднимаю руки, признавая его победу в очередном раунде.

– А вы умеете вывести на чистую воду, – отмечаю я и, откинувшись на спинку стула, закидываю ногу на ногу. – Я готова дать показания, записывайте. Значит, утром я иду в университет только для того, чтобы собрать компромат на однокурсников. Днем – избавляюсь от своих бывших, а по вечерам рассылаю провокационные видеозаписи о девушках, которые мне не нравятся. Хотите знать, чем я занимаюсь ночью? Нет, не сплю. Взламываю Пентагон и, должна признать, весьма успешно.

Некоторое время Келлер прожигает меня испепеляющим взглядом, а затем, стиснув зубы, подходит ближе.

– Оставьте свои шутки для кого-нибудь другого, – заявляет он, положив ладони на стол, и слегка наклоняется ко мне. – Я не умею шутить.

– Сочувствую.

Сделав глубокий вдох, молодой человек отходит в сторону, а спустя пару секунд, снова переходит в наступление.

– Вернемся к вашей однокурснице. Ректор Гордон сообщил мне, что вчера утром мисс Росс обвинила вас в том, что из-за вашего поступка у нее начались проблемы в семье и с бойфрендом. Она могла обвинить любого, но без всяких сомнений решила, что это вы. Думаю, у нее были причины так считать.

– Ее мнение не может являться приговором для меня, – продолжаю настаивать я, хотя и понимаю, что при таком раскладе правосудие будет явно не на моей стороне. – Как же презумпция невиновности и все такое? 

Детектив Келлер закатывает глаза и потирает переносицу, словно борясь с головной болью.

– Мисс Нортон, у вас был мотив, а у вашей однокурсницы – основания подозревать вас. Алиби вы не имеете, а отсутствие видеозаписи в ноутбуке не является доказательством вашей невиновности. Ни один преступник не станет держать улики на своем компьютере.

Закусываю губу, чувствуя себя уязвленной. Не заступись я тогда за Айрис, возможно, ничего этого бы не было. Бритни как-то сказала, что моя инициативность однажды выйдет мне боком. Похоже, ситуация в кафе и стала точкой невозврата. До того дня Дэгни хоть и относилась ко мне, как к пустому месту, но, по крайней мере, я не была для нее объектом издевательств, насмешек и обвинений. 

Подлил масла в огонь инцидент с внезапно вышедшей из-под контроля системой пожаротушения. Дэгни посчитала, что все подстроила я, дабы сорвать ее выступление и опозорить их с Хантером перед всем университетом. Надеюсь, Келлер не в курсе. В противном случае он повесит на меня еще и это. 

Теперь мне ясно наверняка: ситуация на конкурсе – не что иное, как заранее обыгранный сценарий. Кто-то решил отомстить Дэгни и начал эту игру еще в тот день. Посчитав, что этого мало, некто разослал компрометирующую видеозапись, зная, как это повлияет на отношения Дэгни с ее семьей и Леоном. 

Под подозрение может попасть любой. Дэгни систематически позволяла себе обидные комментарии в адрес учащихся, распускала сплетни, разводила потенциальных ухажеров на деньги и отбивала парней даже у своих лучших подруг. Похоже, чье-то терпение лопнуло, и этот человек решил жестоко проучить ее. Проблема лишь в том, что свидетелем наших конфликтов стала половина университета и, как сказал детектив Келлер, кто угодно может подтвердить, что Дэгни во всем подозревала меня. Отсутствие алиби – последний гвоздь в крышку гроба моей спокойной жизни.

– Лучше бы вы так психов ловили, – бросаю я, решив высказать все, что думаю о работе таких умников, как Келлер. – Почему Райан Моррис до сих пор на свободе? Или запугивание студенток – ваш потолок, детектив?

Сделав глубокий вдох, брюнет сжимает кулаки, похоже, из последних сил сдерживаясь, чтобы не потерять контроль.

– Не переводите стрелки, мисс Нортон. Лучше подумайте о себе, – напоминает он. – Положение у вас далеко не лучшее.

На этот раз я решаю промолчать. В чем-то этот парень прав. Ситуация складывается не лучшим образом, а все обстоятельства буквально кричат о том, что убийца – я.

В голове крутится десяток вопросов, на которые я при всем желании не смогу найти ответы, а горло саднит от нервного перенапряжения. Взяв стакан, делаю несколько глотков, стараясь не думать о том, сколько понадобится времени, чтобы доказать свою невиновность.

– Детектив Келлер, – на пороге появляется миниатюрная девушка, лет двадцати пяти, – к вам посетитель.

– Кто?

– Мистер Эдриан Нельсон. Говорит, ему нужно срочно поговорить с вами.

От неожиданности мои пальцы соскальзывают со стакана, и он со звоном опрокидывается.

Неужели Эдриан бросил все дела и приехал сюда посреди рабочего дня? Мысль о том, какие проблемы для него повлечет такой поступок, заставляют меня содрогнуться.

Детектив бросает раздраженный взгляд в мою сторону, после чего поворачивается к застывшей в дверях девушке.

– Это не может подождать?

– Сэр, мистер Нельсон настаивает, чтобы вы его приняли. Судя по всему, он в курсе обстоятельств дела.

– Пусть зайдет, – сдается детектив, и секретарша сразу скрывается за дверью.

Откуда Эдриан узнал о случившемся? А даже если узнал, о каких обстоятельствах может идти речь? Дэгни свела счеты с жизнью сегодня ночью. Эдриан в это время был со мной. Если только… если не ушел сразу после того, как я заснула.

– Детектив Келлер, – Эдриан переступает порог кабинета и вежливо протягивает руку. 

– Мистер Нельсон, – кивает детектив, отвечая на рукопожатие. – Как я понимаю, вы ее адвокат?

Если бы я не знала Эдриана, то и сама бы решила, что мне предоставили защитника. Он выглядит так, словно только что успешно закрыл очередное дело и теперь примчался сюда, чтобы рассказать детективу детали, о которых не знаю даже я. Белая рубашка, черные брюки и стальной блеск в глазах. Не представляю, как ему удается безукоризненно выглядеть в любой ситуации.

– Нет. Я… близкий друг.

«Очень близкий», – мысленно отмечаю я, вспомнив нашу ночь. Чувствую, как температура в комнате повышается на несколько градусов. Лучше не думать об этом сейчас.

– Заинтересованное лицо, значит, – усмехается Келлер, скрещивая руки на груди. – Очень интересно.

– У меня есть доказательства того, что мисс Нортон не причастна к случившемуся, – заявляет Эдриан, не обращая внимания на скептический взгляд детектива.

– Неужели? – продолжает издеваться парень. – Утро только началось, а вы уже успели их собрать. Похвально.

Похоже, единственная техника, которой владеет детектив Келлер – провокация. Его насмешливый взгляд, направленный на Эдриана, говорит: «Ты можешь убеждать меня сколько влезет, я все равно не поверю ни единому твоему слову». Что ж, с Нельсоном эта фишка не сработает. Если хочет вывести его из себя – пусть встает в очередь.

– Видеозапись была отправлена двенадцатого мая в период между восемью и десятью часами вечера, верно? – как ни в чем не бывало интересуется Эдриан.

– Не знаю, откуда у вас данная информация, но да, – во взгляде детектива мелькает заинтересованность.

– В это время мисс Нортон была со мной. Под рукой у нее не было ноутбука, а к телефону она не притрагивалась весь вечер. Соответственно, никак не могла отправить то видео.

– Мистер Нельсон, – устало выдыхает детектив, явно готовый к такому развитию событий, – я повторюсь: вы – заинтересованное лицо, и явно не станете свидетельствовать против своей подруги. Неужели и вправду считаете, что я поверю вашим словам?

– А я и не прошу им верить, – отвечает Эдриан. – Я работаю хирургом в центральной больнице и могу подтвердить, что в то время, когда было отправлено видео, мисс Нортон была у меня на приеме. Тем вечером она наступила на осколок, что и послужило основанием для визита в больницу. Доказательства есть на камерах видеонаблюдения и в регистрационной книге учета пациентов. Мы можем поехать туда прямо сейчас, и вы убедитесь, что лгать вам мне не имело смысла.

Похоже, Эдриану удалось застать детектива врасплох. Прищурившись, он пристально вглядывается в лицо Нельсона, словно тот только что бросил ему вызов, затем достает телефон и набирает чей-то номер.

– Мэтт, это я, Адам. Ты не мог бы заменить меня? Мне нужно отъехать ненадолго, – зажав телефон между плечом и ухом, Келлер выходит из кабинета, оставляя нас с Эдрианом вдвоем.

– Почему ты не на работе? – интересуюсь я, как только стихают шаги за дверью.

– Потому что ты в участке, – без раздумий отвечает Эдриан.

– Слушай, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Не нужно было...

– Эвелин, – обрывает он, – я знаю, что делаю. И поверь, мои проблемы – ничто, по сравнению с теми, которые ждут тебя, если твоя невиновность не будет доказана.

Мне нечего ответить на его аргумент. В конце концов, Эдриан прав. Детектив не поверил моим словам, но, возможно, его убедят доказательства Эдриана. 

Не успеваю я сказать «спасибо», как дверь распахивается и Адам влетает в кабинет, словно все это время стоял за дверью и выжидал момент, чтобы эффектно появиться.

– Можем ехать, мистер Нельсон.

За спиной детектива вырастает его напарник. Очевидно, тот самый Мэтт. Чувствую себя подопытным кроликом, за которым установили наблюдение. Надеюсь, мне хотя бы не придется по второму разу доказывать свою невиновность.

Эдриан следует за Келлером, а мне остается лишь ждать. Ждать и надеяться, что доказательства Эдриана весят больше, чем мои показания.

* * *

Детектив возвращается через полтора часа. За это время я успеваю накрутить себя так, что едва не бросаюсь к двери, когда Келлер переступает порог кабинета. На лице ни капли спеси и прежней самоуверенности. Только досада и разочарование. Похоже, Эдриан заткнул его за пояс. 

– Вы можете быть свободны, мисс Нортон, – говорит он, снимая пиджак и устраиваясь напротив меня.

– Правда? – спрашиваю я, все еще сомневаясь в реальности происходящего. Даже в моих самых смелых надеждах все было не так просто.

– Да. Мистер Нельсон предоставил нам все необходимые доказательства, так что теперь у вас есть алиби.

Он поджимает губы, то ли расстроившись, что его предположения относительно моей причастности к случившемуся оказались ошибочными, то ли чувствуя неловкость из-за своего поведения во время допроса.

У меня нет желания размышлять об этом. Единственное, чего мне хочется прямо сейчас, – набрать номер Эдриана и благодарить его до тех пор, пока не закончатся деньги на балансе или не сядет аккумулятор.

– Мисс Нортон, – внезапно говорит Келлер, откидываясь на спинку стула, – почему вы не сообщили мне, что мисс Росс ударила вас на глазах у всего университета? И про угрозы со стороны ее бойфренда вы тоже не обмолвились.

Выходит, Эдриан рассказал Келлеру даже больше, чем я могла подумать. Наверняка он сделал это после того, как показал записи с камер или иные улики, в достоверности которых детектив при всем желании не смог бы усомниться. Иначе с чего бы Келлеру верить словам незнакомца, ни с того ни с сего решившего примерить на себя роль адвоката?

– Может, и сообщила бы, вот только вас не особо интересовала моя правда, – бросаю я, все еще злясь на Келлера за его недвусмысленные намеки.

– Я прошу прощения, – с нажимом произносит он, будто бы извиняется впервые в жизни. – Во всяком случае, теперь мне известно, что провокатором во всей этой истории были не вы.

Его слова словно разрезают петлю, все это время сжимающую мою шею. Больше мне не придется давать показания, постоянно находиться в поле зрения полиции и размышлять над каждым словом или действием. 

– А где Мэтт? – Келлер блуждает взглядом по кабинету, наконец заметив отсутствие коллеги. 

Его напарник, просидев со мной четверть часа и ни на секунду не отрываясь от телефона, молча покинул допросную и больше не появлялся.

– Видимо, ушел по государственным делам, – усмехаюсь я, задвигая за собой стул. Лезу в карман за телефоном и только сейчас вспоминаю, что он остался в аудитории вместе с остальными вещами. Надеюсь, их не забрали в качестве улик.

– Не могли бы вы вызвать такси? – поворачиваюсь я к Келлеру. – Сама я позвонить не могу.

– Такси вам не понадобится. Ваш приятель довезет вас до дома.

– Разве Эдриан не остался в больнице? 

– Нет. Сказал, что дефицита врачей не наблюдается и кто-нибудь непременно заменит его. Сейчас от него намного больше пользы здесь.

Мне хочется провалиться сквозь землю. С одной стороны, поступок Эдриана говорит о том, что ему не все равно на меня и на мои проблемы, но с другой – своими действиями он вполне может обеспечить проблемы себе. Неужели он этого не понимает? 

«Он понимает, что ты нуждаешься в нем, пусть и не говоришь об этом», – нашептывает мое подсознание, и я мысленно соглашаюсь с ним.

Есть моменты, когда присутствие Эдриана придает мне сил, не позволяет опустить руки и уйти в себя. В последнее время таких моментов становится все больше, и Эдриан наверняка замечает это. Он готов поставить мои интересы выше своих, бросить все и примчаться по первому зову. А иногда и без него. Смогу ли я когда-нибудь отплатить ему тем же?

* * *

– Должно быть, в прошлой жизни я спасла мир, раз в этой судьба послала мне тебя, – рассуждаю я вслух, пока мы с Эдрианом стоим на светофоре. – Признавайся, за какие заслуги я получила такой подарок?

– Лучше спроси, за какие грехи, – бросает Эдриан, не скрывая улыбку.

Мы оба смеемся, и я впервые за день позволяю себе отвлечься от угнетающих мыслей и просто расслабиться.

– Как ты обо всем узнал? – спрашиваю я, понимая, что этот вопрос волнует меня с той минуты, как Эдриан переступил порог полицейского участка.

– Позвонил тебе около одиннадцати. Трубку взяла Бритни, она мне все и рассказала.

Стоило мне появиться на территории университетского кампуса, двое полицейских сообщили, что им необходимы мои показания. Я думала, что буду отвечать на вопросы, которые наверняка задавали каждому студенту. «В каких отношениях Дэгни Росс была с однокурсниками?» «В последнее время не замечали ли вы странностей в ее поведении?» и все в таком духе. Кто бы мог подумать, что на деле я окажусь в числе подозреваемых и единственным вопросом, который я услышу в свой адрес, будет: «Зачем вы разослали всем видеозапись, из-за которой ваша однокурсница свела счеты с жизнью?»

– Знаешь, – продолжает Эдриан после небольшой паузы, – Бритни пыталась убедить Келлера, что ты не виновата в случившемся, но он даже слушать ее не стал. Зато наслушался потом, когда она начала высказывать все, что думает о нем.

Я с трудом сдерживаю смех, представляя, как Бритни, не стесняясь в выражениях, высказывает свое мнение относительно поведения молодого детектива.

– Это очень на нее похоже. Кто-кто, а Бритни молчать не станет, – говорю я, откидываясь на спинку пассажирского сиденья.

– Не сомневаюсь. Я тоже узнал о себе много нового, когда не позволил ей остаться с тобой в палате на ночь, – посмеивается Эдриан, нажимая на газ.

– Сам виноват. С Бритни лучше не спорить, а ты постоянно давал повод, – заявляю я. – Признаю, даже мне порой казалось, что найти с тобой общий язык невозможно. Временами ты был просто невыносимым.

– Я всегда такой, – бросает Эдриан, сосредоточенно глядя перед собой.

– Не всегда, – качаю головой я. – В обществе ты надеваешь маску холодного, циничного человека, но в глубине души ты не такой. Я убедилась в этом, и жалею лишь о том, что не смогла сразу разглядеть тебя настоящего.

Я никогда не говорила этого вслух, но часто размышляла над тем, какое впечатление Эдриан произвел на меня в стенах больницы и каким оказался на самом деле. Я и подумать не могла, что за маской ледяного спокойствия скрывается человек с огромным сердцем. Тот, кто готов прийти на помощь в любую минуту, кто прочувствует чужую проблему, как свою, и сделает все возможное, чтобы решить ее. С тех пор я дала себе обещание: больше никогда не судить о людях по первому впечатлению. Можно сделать ложные выводы о человеке, а потом серьезно пожалеть о своей оплошности. 

– Ты не знаешь меня, Эвелин, – отвечает Эдриан, по-прежнему не отрывая взгляд от дороги. – Во всяком случае, не настолько хорошо, чтобы делать выводы.

– Ну так расскажи мне о себе. Расскажи что-нибудь, чего я не знаю. Мне бы хотелось узнать тебя получше, – признаюсь я, поворачиваясь в его сторону.

Эдриан молчит. По выражению его лица невозможно понять, как он отреагировал на мои попытки поделиться со мной чем-то личным, но ясно одно – мужчина не стремится впускать меня в свое личное пространство.

Не хочу показаться навязчивой, поэтому решаю не продолжать разговор на эту тему. Сколько бы я ни пыталась понять причину такого поведения, у меня ничего не выходит. 

Эдриан без лишних слов приходит мне на помощь, поддерживает и защищает, но всякий раз, когда речь заходит о его жизни и о нем самом, он закрывается. Не доверяет мне? Предпочитает жить настоящим, не оглядываясь на прошлое? Или причина в чем-то другом?

Нельсон тормозит на очередном светофоре, а я, отвернувшись к окну, снова возвращаюсь к событиям последних недель.

Есть одна вещь, которая не дает мне покоя. Дэгни свела счеты с жизнью, сбросившись с крыши университетского общежития. Не наглоталась таблеток, не вскрыла вены, лежа в ванне, и не выбрала любой другой способ из сотни возможных. Дэгни снимала квартиру отдельно от родителей. С тем же успехом ей бы удалось осуществить задуманное дома, но вместо этого она посреди ночи проехала несколько кварталов, чтобы забраться на крышу случайного здания и сброситься вниз. Точь-в-точь как Айрис.

Может, поделиться с Эдрианом своими мыслями? Он ведь понял меня тогда. Наверняка поймет и сейчас. А если нет – мне хотя бы не придется больше держать все в себе.

– Помнишь, я рассказывала тебе о своем видении, которое стало реальностью спустя несколько часов? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, добавляю: – Это был не ночной кошмар, случайным образом воплотившийся в реальность. Я заранее видела то, что еще не произошло. Мне до последнего хотелось надеяться, что это обычное совпадение, но теперь понимаю, что все не так просто.

Повернув голову, замечаю на себе внимательный взгляд Эдриана.

– Эвелин, к чему ты клонишь? – не понимает он.

– Чуть больше недели назад все повторилось. Я видела, как моя однокурсница сводит счеты с жизнью, сбросившись с крыши многоэтажки.

Эдриан слегка хмурится, словно пытаясь уловить направление моих мыслей.

– Хочешь сказать, что видела смерть Дэгни?

– Не Дэгни. Айрис. Она не выдержала издевок и предательства и решила, что лучший выход – смерть.

– Айрис действительно сделала это?

– Не успела. Я остановила ее, – перед глазами встает картина: Айрис на крыше небоскреба, в двух шагах от смерти, и у меня считанные минуты, чтобы отговорить ее. Не хочу думать, как бы я чувствовала себя, если бы не справилась с этой задачей. Если бы она погибла на моих глазах. 

– Айрис и Дэгни – две противоположности, – продолжаю я. – Дэгни скорее смела бы с пути половину университета, чем покончила с собой. Кто угодно, но не она.

– Тем не менее, это произошло, – говорит Эдриан, постукивая пальцами по рулю.

– Произошло. И знаешь, что самое странное? Она сделала это таким же способом, какой выбрала Айрис. Ночь. Крыша. Разве что здание другое. 

– Она могла знать о планах Айрис? – интересуется Эдриан, и я отрицательно качаю головой.

– Нет. Об этом не знал никто. Если бы я не вмешалась, Айрис довела бы начатое до конца.

– Думаешь, тогда Дэгни выбрала бы другой способ уйти из жизни?

– Думаю, она бы вовсе этого не сделала.

Эдриан молча изучает мое лицо, похоже, ожидая, когда я, собравшись с мыслями, решусь озвучить свою теорию. И я решаюсь.

– После того, как я отговорила Айрис от ее решения, что-то изменилось. У меня не раз возникало ощущение, будто Айрис и Дэгни поменялись ролями. За эти несколько дней Дэгни испытала то, что все это время испытывала Айрис: боль, насмешки и одиночество. А потом погибла так же, как должна была погибнуть Айрис. Дэгни словно...

– Заняла ее место, – заканчивает за меня Эдриан и давит на газ.

– Да. Я не раз задавалась вопросом, могла ли спасти Марка, если бы предупредила его, отговорила от участия в матче. Ответ всегда был утвердительный. Но что если при таком раскладе та шайба убила бы кого-то другого? Кто-то занял бы его место, как в ситуации с Айрис и Дэгни. 

Эдриан слушает меня, не перебивая. Не пытается навязать свою точку зрения и не насмехается над моими предположениями, как это однажды сделали Стив и Бритни. Сложно сказать, верит он мне или просто делает вид, но я благодарна ему за то, что он всегда готов меня выслушать.

– Скажи мне, что я схожу с ума и пытаюсь найти объяснение несвязанными между собой вещам, – выдыхаю я, понимая, насколько глупо звучит со стороны моя теория.

– То, о чем ты говоришь, не похоже на случайность, – отвечает Эдриан, бросая взгляд на стрелку спидометра.

– Ты тоже считаешь, что есть какая-то закономерность? 

Эдриан лишь неопределенно пожимает плечами.

– Нужно время, чтобы это проверить.

– Думаешь, все повторится?

Больше всего на свете мне хочется услышать: «Нет, ничего ни с кем не случится, не бери в голову», однако в ответ я получаю тишину.

Эдриан сосредоточенно глядит на дорогу, делая вид, что не расслышал мой вопрос. Он не из тех людей, которые станут врать, а сказать правду в такой ситуации, значит, столкнуть меня лицом к лицу с жестокой реальностью. Каждый из нас понимает, что правда здесь только одна: если что-то произошло дважды, с огромной вероятностью это повторится и в третий раз. 

– И в какой момент моя жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов? – размышляю я вслух, наблюдая за проезжающими мимо нас автомобилями. – Я как будто катаюсь на американских горках, зная, что механизм неисправен. Черт, раньше я обожала американские горки, но такие мне не по душе.

– Любительница острых ощущений? – с улыбкой интересуется Эдриан.

– Есть такое, – признаюсь я. – А ты? Тебе нравятся американские горки?

– Я на них не катался.

– Шутишь? – удивляюсь я. – Как можно прийти в парк аттракционов и не покататься на американских горках?

– Я не был в парке аттракционов, Эвелин, – коротко отвечает Нельсон. – Поэтому и не катался.

Покосившись в его сторону, я вопросительно поднимаю бровь, но мужчина оставляет мой жест без внимания.

Не похоже на шутку. Но если это правда, значит, у Эдриана не было нормального детства. От одной только мысли об этом сжимается сердце.

Эдриан сворачивает на повороте, а я задумываюсь над тем, как он проведет оставшуюся часть дня. Наверняка вернется в больницу сразу после того, как подбросит меня до дома.

Интересно, что заставляет его с головой нырять в работу? Я и раньше встречала людей, преданных своему делу, но никто из них не проводил на работе большую часть жизни. Так почему же Эдриан не видит ничего, что находится за стенами больницы? Стремится доказать кому-то свою значимость? Пытается сбежать от реальности? Бросает себе вызов? 

От нескончаемого потока вопросов у меня начинает болеть голова и я решаю подумать о чем-нибудь другом. Строить версии можно бесконечно. Это ничего не даст. Все равно правду я не узнаю до тех пор, пока Эдриан сам не решит поделиться со мной причинами своих поступков.

Остается всего несколько кварталов до пункта назначения, когда в голову мне приходит почти безумная идея.

– Ты сегодня работаешь в свою смену или снова проводишь выходной в больнице? – спрашиваю я, повернувшись к нему.

– А разве есть разница? 

– Значит, второе, – догадываюсь я. – Останови машину.

– Зачем?

– Эдриан, просто останови машину, – продолжаю настаивать я и, добившись своего, загадочно улыбаюсь. – Отлично, теперь сдай назад и поверни направо, потом скажу, что делать дальше.

– Слушай, я не знаю, что ты задумала, но мне пора на работу, – категорично заявляет Эдриан, но я не собираюсь отступать.

– Сегодня не твоя смена, а значит, ты не обязан возвращаться, – я касаюсь его руки и, поймав на себе взгляд серо-зеленых глаз, добавляю: – Помнишь, ты показывал мне свое любимое место? Теперь моя очередь. Мы отлично проведем время, вот увидишь. 

Нельсон молчит, а я задумываюсь над тем, какие аргументы подобрать, чтобы убедить его поехать со мной. Конечно, если его вообще можно в чем-то убедить.

– Ты и так работаешь сутки напролет, – напоминаю я. – Тебе нужно хотя бы иногда отдыхать. Сейчас у тебя есть такая возможность. Не упусти ее.

На лице Эдриана непроницаемое выражение. Похоже, моя инициативность ему не по душе.

Не прерывая зрительного контакта, я сильнее сжимаю его руку.

– Ну же, Эд, соглашайся.

Эдриан качает головой, но не может сдержать улыбку.

– А вы настойчивы, мисс Нортон. Одобряю.

– Учусь у вас, доктор Нельсон, – отвечаю я, наблюдая за тем, как Эдриан достает телефон и быстро набирает сообщение. 

Ни минуты не сомневаюсь, что это связано с работой. Остается лишь догадываться, какой ответ получил человек, находящийся по ту сторону экрана. «Буду через полчаса» или «Сегодня не вернусь, появились кое-какие дела».

Проходит несколько минут, прежде чем Эдриан отрывается от экрана своего мобильника, а мне кажется, что прошла целая вечность. Он заглядывает в мои глаза и слегка склоняет голову набок.

 – И куда же мы поедем? 

Чувствую, как губы растягиваются в широкой улыбке. Все-таки до Эдриана можно достучаться. Конечно, придется очень постараться, но результат определенно стоит усилий.

– Это секрет, – многозначительно говорю я. – Но обещаю, ты не пожалеешь.

Машина трогается с места, а я, не прекращая улыбаться, размышляю над тем, как изменилась моя жизнь с тех пор, как я встретила Эдриана. Пока он рядом, я ощущаю уверенность в завтрашнем дне и, несмотря ни на что, продолжаю верить в лучшее. С каждым днем я все сильнее убеждаюсь в том, что в силах преодолеть любые сложности. А ведь не так давно я была готова опустить руки и просто плыть по течению. Эдриану удалось изменить мой взгляд на многие вещи. Мое отношение к жизни. Меня саму.

Вспоминаю свой последний день в больнице и обещание, которое дала себе. «Больше ни к кому не привязываться и никому не доверять». Похоже, я нарушила его. Ну и пусть. Ради этого человека можно сделать исключение из любого правила.

Я неоднократно задавалась вопросом, что заставляет Эдриана бросать все дела и мчаться на помощь малознакомой девушке, уделять ей свое время и заботиться так, словно она для него – самый близкий человек? Привычка, выработанная спецификой его профессии, или чувства, о которых он никогда не скажет вслух?

Увы, я не решусь спросить его об этом, да и не уверена, что он станет откровенничать со мной. Эдриан не из тех, кто будет делиться своими мыслями. Не знаю, почему он стал таким закрытым и отстраненным, но надеюсь, однажды Эдриан доверится мне и расскажет о том, что не дает ему покоя.

Мне бы хотелось узнать о нем больше. Стать для Эдриана человеком, которому он сможет доверять, как самому себе. Быть неотъемлемой частью его жизни, ведь частью моей он уже стал.