Глава 8. Пока не поздно

После того как мы с Бритни и Дэгни приходим в кабинет к ректору Гордону, нам сообщают, что задавать вопросы будут каждой по отдельности. Бритни соглашается идти первой, а Дэгни остается сидеть в коридоре, ожидая, когда позовут ее. Находиться один на один с Росс я не намерена, поэтому, как только дверь за Бритни закрывается, хватаю рюкзак и выхожу на улицу.

Услышав звук входящего уведомления, достаю из кармана телефон и только сейчас замечаю, в каком он состоянии. По всему экрану протянулась тонкая паутинка трещин, а пластмассовый чехол расколот на две части. Что ж, до тех пор, пока не найду работу, придется довольствоваться тем, что имею. Просить у отца новый телефон я точно не стану. За последние два месяца он и так понес огромные расходы. Страховка не покрыла и половины стоимости лечения в одном из лучших медицинских центров Техаса. Отцу пришлось взять три дополнительных проекта, чтобы компенсировать хотя бы малую часть потраченных денег.

Все из-за меня. Если бы я в тот вечер спокойно поговорила с Марком, а не устраивала незапланированную пробежку по городу, не было бы ни аварии, ни пропусков в университете, ни счетов за лечение. Надо бы научиться контролировать свои эмоции. В последнее время из-за них одни неприятности.

– Эй, Нортон!

Кстати, о неприятностях...

Уверенным шагом ко мне направляется Дэгни. Волосы собраны в хвост, а на платье красуется пятно от газированного напитка.

– А с утра ты выглядела получше, – мило улыбаюсь я, скрестив руки на груди.

Та останавливается напротив меня и сжимает ладони в кулаки, похоже, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не применить силу.

– Если все же решишь устроить бои без правил, сперва одолжи перчатки у боксеров с третьего курса. А то не дай бог, испортишь маникюр, – заявляю я.

Дэгни едва не дымится от гнева: подбородок приподнят, губы поджаты, зрачки сужены.

– Я бы на твоем месте придержала язык. Теперь ведь Марка нет, чтобы заступаться за тебя, – угрожает Дэгни. – Кстати, безумно жаль твоего парня. Такая нелепая смерть. Ты, должно быть, места себя не находишь.

На ее губах появляется ехидная улыбка. Наверное, решила, что, упомянув Марка, заденет меня за живое. Что ж, на этот раз Дэгни просчиталась.

– Не волнуйся, я в полном порядке, – бросаю я. – К тому же, когда это произошло, он уже не был моим парнем, так что убиваться от горя я точно не собираюсь.

– Вот как? – наигранно удивляется Дэгни. – И почему же вы расстались? Кто-то рассказал о его похождениях?

А вот на этот раз ей удалось подобрать слова, чтобы вывести меня из равновесия.

– Ты знала?

– Поверь, Нортон, кроме тебя, об этом знали все, – усмехается она.

Дэгни делает акцент на последнем слове, и это наводит меня на мысль, от которой холодеет внутри.

Неужели Бритни и Джереми тоже были в курсе? Что, если случайная встреча с Марком в центре города тем вечером была не такой уж и случайной? Меня бы не удивило, если бы мы с ним пересеклись в университете или на стадионе, но какова вероятность оказаться в одно время в одном месте в многомиллионном городе? Слишком уж удачное стечение обстоятельств.

– Скажу больше: Марка с Моникой познакомила я, – после небольшой паузы добавляет Дэгни. – На одной из вечеринок, которые ты так старательно избегала.

Дэгни смотрит мне прямо в глаза, похоже, пытаясь понять, насколько сильно ее ранили мои слова.

– Это и был тот самый секрет? – спрашиваю я, внезапно вспомнив ее слова в кафетерии. – Вот только при чем тут Айрис?

– Ни для кого это не было секретом, и будь ты хоть чуточку умнее, то и сама бы догадалась, что у него появилась другая, – злорадствует она.

– Тогда что за секрет? – не отступаю я, но девушка, похоже, решает ввести в игру новые правила.

– Спроси у Айрис. Она наверняка тебе расскажет, – в ее голосе звучит нескрываемая насмешка. – Конечно, если осмелится.

Я делаю глубокий вдох, стараясь не поддаваться на провокацию, а Дэгни продолжает свои попытки одержать победу в словесной дуэли.

– И да, Нортон, не думай, что сегодняшнее сойдет тебе с рук, – девушка делает шаг вперед и, приблизившись к моему лицу, добавляет: – Я еще устрою тебе сладкую жизнь.

Ладно, в эту игру могут играть двое. Склонив голову набок, я расплываюсь в загадочной улыбке.

– В таком случае добавь побольше сахара. Я обожаю сладкое.

Брови Дэгни медленно ползут вверх. Похоже, она ожидала чего угодно, но точно не этого. Брюнетка открывает рот, чтобы что-то ответить, но, заметив кого-то позади меня, мгновенно забывает о моем существовании.

– Ходи и оглядывайся, Нортон, – бросает она напоследок и, толкнув меня плечом, направляется в сторону парковки.

Обернувшись, замечаю Хантера. Парень стоит в компании двух здоровяков с параллели и звонко смеется над какой-то шуткой.

После того как он поступил с Айрис, мне хватает одного его присутствия, чтобы снова начать злиться. Как же хочется разукрасить его физиономию. Или как минимум разбить машину. Впрочем, вспомнив приблизительную стоимость его тачки, я сразу гоню прочь подобные мысли. Потом придется до старости пахать на трех работах, и то не хватит денег, чтобы расплатиться.

Дэгни подходит к Хантеру и демонстративно впивается поцелуем в его губы. Похоже, решила показать всем, кому тот принадлежит.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, и замечаю выходящую из университета Бритни.

– Честное слово, Эвелин, на такое только ты способна, – поравнявшись со мной, бросает подруга.

– О чем ты?

– О способности находить вместо друзей врагов. Быстро и без повода.

– Неправда. Я самый дружелюбный человек на свете, – с улыбкой отвечаю я, но Бритни, похоже, не до веселья.

– Я в курсе. И половина универа теперь тоже.

Многие студенты и правда бросают взгляды в нашу сторону. Слухи в университете распространяются довольно быстро, и, спустя полчаса, случившееся не обсуждает только ленивый.

Не сказать, что меня это задевает. Мне всегда было все равно на мнение окружающих, поэтому сейчас я нисколько не загоняюсь из-за утреннего инцидента. Единственное, что не дает мне покоя, – слова Дэгни о каком-то секрете и страх в глазах Айрис, когда она поняла, что Росс может выложить всю правду.

– Ты ведь слышала, что сказала Дэгни перед тем, как заявился Гордон? – спрашиваю я.

– Она много чего говорила, – замечает Бритни. – Еще бы кто ее слушал.

– Дэгни упомянула про какой-то секрет, – напоминаю я. – Ты знаешь что-нибудь?

– Разумеется, нет. Думаешь, я бы стала от тебя что-то скрывать?

Я молчу, и Бритни воспринимает это по-своему.

– Ты серьезно? – недоумевает она. – Эта стерва что-то бросила в порыве гнева, а ты теперь будешь подозревать всех вокруг непонятно в чем?

Знаю, что моя фраза заденет Бритни, но лгать не могу.

– А в чем проблема? Если ты ничего не скрываешь, тебе должно быть все равно, кого и в чем я стану подозревать.

– Поверить не могу, что это говоришь ты, – качает головой Бритни. – Я-то думала, подруги должны доверять друг другу.

– Я тоже так думала, – киваю я, прокручивая в голове последние события. – Но, как оказалось, ты тоже не всегда веришь моим словам.

Несколько секунд Бритни смотрит мне в глаза, и, кажется, догадывается, о чем я говорю.

– Ты о ситуации с Марком, верно? О том, как тебе что-то привиделось, а потом он умер? Без обид, Эвелин, но в подобный бред не поверит никто.

– Ошибаешься, – отвечаю я, вспомнив вчерашний разговор с Эдрианом. – Уже поверил.

– Неужели? – Бритни смотрит на меня, как на дурочку, и я чувствую, как моя уверенность сходит на нет под ее насмешливым взглядом. – И кто же он?

– Это имеет значение?

– Да нет. Просто боюсь тебя огорчить, но либо этот человек сумасшедший, либо он всего лишь подыграл тебе. Сделал вид, что поверил, а ты приняла за чистую монету.

– Он бы не стал врать! – повышаю голос я, но сразу же понимаю, что этими словами пытаюсь скорее убедить себя, чем Бритни.

Вдруг она права? Вдруг Эдриан, как и остальные, посчитал, что я спятила, но по каким-то причинам решил не озвучивать свои предположения?

От подобных размышлений становится не по себе. Несмотря на то, что я практически ничего не знаю об этом человеке, мне не хочется сомневаться ни в его словах, ни в нем самом. Напротив, хочется верить, что Эдриан один из тех, кто всегда говорит правду. Какой бы она ни была.

– Ты такая наивная, Эвелин, – мягко произносит Бритни. – Веришь всем подряд. Прямо как Айрис.

– А с каких пор ты стала такой подозрительной? – выпаливаю я, больше не в силах выслушивать ее нотации. – Уж не с тех ли, как доверилась психопату из интернета?

Я поздно понимаю, что сказала. Не лучшее время напоминать Бритни о ее ошибке, тем более, что она и сама прекрасно знает, к чему это привело.

Бритни замолкает и несколько секунд смотрит мне в глаза, словно пытается найти в них ответы на вопросы, которые не желает задавать.

– Обратись за помощью, Эвелин. А то как бы не пополнить ряды этих психопатов, – бросает она и, даже не взглянув на меня, направляется к своей машине.

Я наблюдаю за тем, как темно-синий «Форд Фокус», взвизгнув шинами, исчезает за поворотом, и мысленно проклинаю себя за такое поведение.

Еще час назад я боялась, что наша с Бритни дружба распадется, если она уедет из города, а сейчас едва не разрушила ее одной фразой. Если мне с чем-то и повезло в этой жизни – так это с друзьями. Бритни, Стив и Уолтер – те люди, без которых мне сложно представить свою жизнь. И тем не менее порой я веду себя с ними так, словно во всех бедах виноваты они. Марк был прав, когда говорил, что я не умею ценить то, что имею. Если продолжу в том же духе, однажды от меня отвернутся все, и, наверное, только тогда я пойму, что потеряла.

Мысль об этом заставляет меня содрогнуться. Достаю телефон, нахожу контакт и быстро печатаю: «Прости». Знаю, что получу ответ не сразу, поэтому убираю гаджет в карман и возвращаюсь в университет.

Там меня ожидает десятый круг ада. Круг скуки. Страж: ректор Гордон. Наказание: бесконечный допрос. Я отвечаю на вопросы ректора, всякий раз думая: «Ну вот, этот последний», и уже через секунду получаю следующий.

Когда я собираюсь уходить, на пороге появляется деловитый мужчина азиатской внешности, имени которого я не знаю. Он представляется мистером Кейном, заведующим по воспитательной работе, и просит меня задержаться еще на пять минут. А если верить моим часам, на целых двадцать пять. Половина его вопросов совпадают с вопросами Гордона, поэтому импровизировать мне не приходится. Оно и к лучшему, иначе я бы просидела здесь до вечера.

Выбравшись на свободу, я наконец позволяю себе вдохнуть полной грудью. Сообщений от Бритни нет, зато продолжают приходить уведомления от Стива. Опять всю ночь присылал мне мемы. В другой день я бы посмеялась, но после всего, что произошло, не могу заставить себя даже улыбнуться. Огибаю парковку и перехожу дорогу, на ходу засовывая телефон в задний карман джинсов.

– Эвелин, подожди.

Я останавливаюсь, услышав тихий голосок за своей спиной. Оборачиваюсь и вижу Айрис. На ней серая мешковатая футболка и черные лосины, свисающие с бедер. Одежда явно ей не по размеру, интересно, кто одолжил ее? От макияжа не осталось и следа. Я узнаю в ней девушку, с которой проучилась четыре года, но за это время практически не общалась.

– Ты заступилась за меня сегодня. Я хотела сказать «спасибо», – уголки ее губ приподнимаются в скромной улыбке, но заплаканные глаза выдают боль, которую ей приходится подавлять, чтобы не разрыдаться прямо здесь.

Я кладу руку ей на плечо, мягко сжимая его.

– Не стоит, Айрис. На моем месте так поступил бы каждый.

– Вовсе нет. Никому, кроме тебя, не было дела до происходящего, – она горько усмехается. – Многие люди в наши дни думают только о себе.

Айрис права. Окружающие просто сидели и молча наблюдали за происходящим. Лишь когда началась драка, некоторые посчитали нужным вмешаться и разнять нас с Дэгни.

– Как бы там ни было, не стоит благодарностей, – я бросаю взгляд на часы. – Ладно, мне пора, еще увидимся.

Айрис ловит меня за запястье, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Постой. Возьми это, – она разжимает кулак правой руки, и я замечаю на ее ладони серебряное колечко, в центре которого расположен цветок с фиолетовыми лепестками. Единственное украшение, которое Айрис носила все это время. С которым не расставалась ни на минуту.

– Это ирис, – поясняет она, заметив мой заинтересованный взгляд на маленьком цветке посередине. – В честь него я получила свое имя.

Айрис кладет кольцо на мою ладонь, а я впадаю в ступор. С чего бы ей расставаться со своей любимой вещью? Если это попытка отблагодарить меня за сегодняшнее, то она явно переоценивает значение моих действий.

– Я не могу. Это ведь твоя вещь, – я возвращаю кольцо и наконец поднимаю глаза на девушку. Ее бледное лицо не выражает никаких эмоций. После предательства Хантера она словно находится в прострации.

– Я просто... – Айрис колеблется, затем качает головой, словно передумав продолжать фразу. – Неважно.

Девушка молчит, потупив голову, и неловко крутит кольцо в руках. Мне хочется как-то подбодрить ее, но ничего не приходит на ум.

– Айрис, слушай, мне жаль, что так произошло, – наконец выдавливаю я. – Хантер поступил как последняя скотина.

– Не волнуйся, мне все равно, – говорит она и натянуто улыбается. Врать Айрис совершенно не умеет. Какие бы слова не слетали с ее уст, глаза говорят об обратном. Айрис наверняка догадывается об этом, поэтому сейчас практически не поднимает взгляд.

– Еще раз спасибо и... прости... – она обнимает себя, словно от холода.

– За что?

– За то, что из-за меня пришлось выслушивать нотации от ректора, – быстро произносит она, словно только что придумала ответ на этот вопрос и теперь боится его забыть.

– Проехали, – отмахиваюсь я.

Айрис понимающе кивает.

– Тогда не буду задерживать, – она заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и несвойственным для нее быстрым шагом покидает парковку.

Я еще несколько минут стою на месте, глядя ей вслед. Что-то в ее поведении заставило меня напрячься, вот только что? За один день ей пришлось столкнуться с предательством, унижениями и равнодушием окружающих. Ясное дело, что она расстроена и подавлена. Но это не все. Айрис никогда ни с кем не откровенничала так, как сейчас. А если и решилась, то с чего бы ей выбирать меня? То, что я заступилась за нее в кафе, еще ничего не значит.

Встряхнув головой, я решаю поменять маршрут. Знаю, что если сейчас вернусь домой, то точно сойду с ума от размышлений.

«Почему бы не прогуляться? Погода как раз подходящая. Может, это поможет отвлечься», – думаю я, шагая в сторону парка.

Как бы не так. Размышления об утреннем происшествии и разговор на университетской парковке занимают мои мысли на протяжении нескольких часов. В конце концов, у меня начинает болеть голова и я возвращаюсь домой. Угнетающая тишина сводит с ума так же эффективно, как и отсутствие дел. Пора завязывать с этим. Вставляю в уши наушники и достаю с полки ватман, на котором уже сделаны первые наброски. Если хочу получить высший балл и избежать бессонных ночей перед защитой проекта, стоит начать прямо сейчас.

* * *

Прохладный ночной ветер играет с прядями волос, а лунный свет ярче обычного пробивается в окна. Гул автомобилей, шелест деревьев и голоса прохожих едва долетают до моих ушей, отчего мне начинает казаться, что я нахожусь в другом измерении.

Открываю глаза и оглядываю пространство перед собой. На протяжении нескольких секунд мой мозг пытается привыкнуть к внезапно изменившейся обстановке.

Надо мной раскинулся небосвод с бесчисленным количеством звезд, а по правую руку от меня встроен металлический люк. Прямо как на крыше.

Так, стоп... почему посреди ночи в полном одиночестве я нахожусь на чертовой, мать его, крыше?!

Впрочем, секунду спустя я убеждаюсь в том, что здесь есть кто-то еще. У самого края, огороженного низким металлическим забором, стоит человек. Мне хочется окликнуть его, спросить, что происходит и почему мы здесь. Но я не в силах этого сделать. Остается лишь наблюдать, как, пребывая во власти ночи, силуэт незнакомца то исчезает во тьме, то снова оказывается охваченным лунным светом.

Мой загадочный компаньон медленно опускает руки на железную опору и начинает перелезать через забор. Если это попытка суицида, то она обернется успехом. Преодолев ограждение, достаточно сделать один неверный шаг, и ты окажешься на земле.

«Стой! Что ты творишь?!» – мысленно кричу я, и замечаю, как человек замирает.

В следующую секунду незнакомец поворачивает голову в мою сторону, и мне удается разглядеть его. Вернее, ее. Это Айрис.

Луна продолжает свое путешествие по ночному небу, ярко освещая пространство за спиной моей однокурсницы. Мне удается разглядеть на соседней многоэтажке граффити с изображением Джона Кеннеди. Этот человек мог бы еще столько сделать для американского народа, но у судьбы, видимо, были свои планы.

Айрис смотрит мне в глаза и отрицательно качает головой.

Что она пытается сказать? Не собирается прыгать? Или... просит не останавливать ее? Не пытаться ничего изменить, как говорил Марк.

Айрис полностью окутана лунным сиянием. Создается впечатление, что она исполняет главную роль в спектакле, а тысяча прожекторов, направленных на нее, следят за дебютом девушки.

Больше всего на свете мне хочется закрыть глаза и не видеть того, что сейчас произойдет. Преодолев ограждение, Грин медленно убирает руки с опоры.

«Пожалуйста, остановись! Хватит!» – если бы я могла закричать, мой крик бы услышали в соседнем штате. Но в такие минуты я могу лишь молча наблюдать за происходящим. И осознавать свою беспомощность.

Минуты длятся целую вечность, а мое сердце, кажется, сейчас вырвется из груди. Почему жизнь не может хотя бы на мгновение превратиться в фильм, в котором кто-нибудь по случайному стечению обстоятельств забредет на крышу и отговорит девушку от намерений свести счеты с жизнью? Почему все, что я могу в такие моменты, – это лежать и наблюдать за тем, как умирают люди, так или иначе связанные со мной?

Раскинув руки, Айрис делает шаг вперед и исчезает из моего поля зрения. Я остаюсь одна на пустой крыше. А может, и в целом мире.

– Айрис! Нет! НЕЕЕЕЕТ!

Я резко поднимаю голову и вскакиваю со своего места. Наушники выпадают из ушей, кресло делает круговорот, а листы бумаги разлетаются по полу. Горло саднит от крика, и я начинаю кашлять. Хватаюсь за шею, в панике оглядывая комнату, в которой нахожусь. Та самая комната, где я рисовала эскизы для одежды, прежде чем... уснуть?

За окнами глубокая ночь, на небе не видно ни звездочки. Стоп, который час? Часы на стене безмолвно отвечают на мой вопрос: 01:15. Когда я вернулась домой, было только два часа дня. Сделала домашку, называется.

В коридоре загорается свет, и я слышу шаги за дверью. Делаю глубокий вдох, надеясь, что это поможет унять бешеное сердцебиение, и приглаживаю волосы.

Дверь едва не слетает с петель, когда в комнату врывается мой отец. Он застывает на пороге и рассматривает меня с нескрываемым испугом. Руки сжаты в кулаки, рот приоткрыт, в глазах – нотки страха.

– Эвелин, в чем дело? – он переступает порог комнаты и направляется ко мне.

У меня было видение. А если точнее, предупреждение. Возможно, в эту минуту моя однокурсница делает последний в своей жизни шаг. На утро ее тело найдут под окнами многоэтажки, в самом центре города. Откуда знаю? Я видела это своими глазами. Была там, но ничего не могла сделать.

Слова вертятся у меня на языке, но я понимаю, что таким признанием заслужу лишь сочувственный взгляд и визит к сомнологу, а то и к психотерапевту. Отец, как обычно, спишет все на сонный паралич. Раньше ведь я тоже видела то, чего не существует в действительности. Вот только раньше мои видения никогда не пересекали границу, отделяющую реальность от мира грез.

Сглатываю ком в горле и как можно спокойнее произношу:

– Все хорошо, пап. Просто страшный сон.

Отец понимающе кивает и, кажется, немного успокаивается.

– Сделаю тебе мятный чай, – говорит он, прямо как семь лет назад, когда я просыпалась посреди ночи от кошмара, и сразу же сталкивалась с его продолжением в реальности. Как только приступ заканчивался, отец заваривал чай с мятой и мы долго сидели на кухне. Я никогда не ограничивалась одной чашкой и всегда просила добавки. Он не любил мятный чай, говорил, что у него аллергия на это растение. Но я знала, что это неправда. Он не пил чай, потому что предпочитал другие напитки. Те самые, что позволяют забыться и убежать от реальности. Тогда мне казалось это неправильным, но сейчас я бы сама не отказалась от стакана «спасительного коктейля».

Как только дверь закрывается, я опускаюсь в кресло и обхватываю голову руками. Все повторяется. Ситуация один в один, как с Марком месяц назад. Я видела его смерть, но не придала этому значения. А потом он действительно умер. Если бы я предупредила его, все могло быть иначе.

Внезапно меня осеняет. Между моим видением и смертью Марка прошло достаточно времени, за которое я бы успела что-то предпринять. Если сейчас все повторяется, Айрис еще может быть жива. Я не могу допустить эту ошибку второй раз.

Хватаю телефон и пытаюсь найти девушку в социальных сетях. Безуспешно. По запросу «Айрис Грин» результаты не найдены. Она удалила свои аккаунты, и только нам двоим известно, по какой причине.

Время идет, а я продолжаю сидеть на месте. Нужно действовать, просто смириться с тем, что произойдет, я не могу. Ждать такси слишком долго. О том, чтобы рассказать все отцу и попросить его отвезти меня, и речи быть не может. Есть только один вариант, но он кажется мне настолько безумным, что я колеблюсь. В лучшем случае получу за такое нагоняй от отца, а в худшем – проведу ближайшее время в полицейском участке. Или в больнице.

– Плевать!

Достаю из шкафа пузырек с таблетками и, вытащив из рюкзака бутылку с водой, запиваю сразу две. Мне страшно даже подумать о том, чем закончится эта поездка, если «Модафинил» не сработает. Но еще страшнее осознавать, что эта ночь станет последней для Айрис, если я не попытаюсь что-то предпринять.

Спускаюсь на первый этаж и почти бесшумно крадусь в сторону кухни. Заглянув в приоткрытую дверь, замечаю отца, хлопочущего у плиты. Несколько минут у меня еще есть. Направляюсь в коридор и снимаю с крючка в форме рога ключи от машины. Тихо открываю дверь и выскальзываю на улицу.

Отцовский «Ниссан», припаркованный возле подъездной дорожки, кажется мне настолько внушительным, что я всерьез начинаю сомневаться в том, что справлюсь с управлением. С другой стороны, я ведь уже делала это раньше. Правда, тогда это была подростковая шалость и я никогда не выезжала за пределы нашего района. Сейчас же мне предстоит посреди ночи отправиться в центр города. Безумная затея, но выбора у меня нет. Отключив сигнализацию, забираюсь в салон и вставляю ключи в замок зажигания. Мотор мгновенно отзывается на мои действия. Немного сдаю назад, а затем резко поворачиваю руль. Лишь отъехав на приличное расстояние от дома, включаю фары и вспоминаю про ремень.

Управлять автомобилем оказывается проще, чем я думала. Сегодня он меня не подведет, я уверена в этом. Жаль, что я не могу быть настолько же уверена в себе. Остается лишь надеяться, что меня не вырубит где-нибудь на середине дороги.

Воспоминания о недавнем видении подстегивают меня сильнее надавить на газ, не особо беспокоясь о превышении. А побеспокоиться стоило бы. Если меня остановят – до места назначения я точно не доберусь, а значит, Айрис ждет смерть. Конечно, есть вероятность, что мое прибытие туда ничего не изменит. Я могу опоздать, могу перепутать здания, а может, она просто не послушает меня и сделает по-своему...

Телефон в который раз напоминает о своем существовании, а заодно и о том, что отец сейчас задается вопросами, на которые при всем желании не сможет найти ответы. Не представляю, что скажу ему по возвращении домой. Оправдания из разряда «Бритни пригласила на вечеринку» или «Стив потерял ключи от дома, и я отвозила ему дубликат» едва ли объяснят угон машины во втором часу ночи.

Огни ночного города перемигиваются между собой, пока я то и дело обгоняю впереди идущие автомобили. За спиной раздаются возмущенные возгласы водителей и гудки машин, но мне все равно. У меня нет ни времени, ни желания медлить. Мысли об Айрис заставляют снова вдавить педаль газа в пол. Стрелка спидометра колеблется между семьюдесятью пятью и восемьюдесятью милями в час. Периодически поглядываю в зеркало заднего вида, опасаясь увидеть полицейскую машину, следующую по пятам. Видимо, жизнь решила позволить мне хоть немного поиграть по своим правилам. Копов на дорогах пока не видно.

Превышая скорость, я не испытываю решимости, не чувствую прилив адреналина или дикую эйфорию. Напротив, во мне растет вполне объяснимая тревога, а еще пробуждаются воспоминания о событиях, оставивших неизгладимый шрам на моей душе. И психике. Убежать от прошлого невозможно. Как бы ты ни пытался, рано или поздно тебе придется заново окунуться в него с головой. Для одних прошлое – это ласковое море со спокойным течением, приносящее радость и оставляющее незабываемые впечатления. Для других – океан боли, в котором каждая попытка выбраться из объятий смертельной стихии, только сильнее затягивает на дно. Гул автомобилей, гонка, увиденная по телевизору, и превышение скорости на одну десятую мили – все это напоминает о моем брате и его преждевременной гибели.

Как бы отреагировал Спенсер, если бы был здесь? Думаю, он бы меня понял. Сам ведь всегда говорил: «Умей постоять не только за себя, но и за тех, кто не может сделать этого сам». Брат всегда был на моей стороне и никому не позволял обижать меня. А еще, пока он находился рядом, я чувствовала уверенность в завтрашнем дне. Последние семь лет этой уверенности нет, и, наверное, уже никогда не будет.

– Как же мне не хватает тебя, Спенсер, – произношу я одними губами и сразу ощущаю, как глаза начинает щипать от слез.

Стараюсь убедить себя в том, что сейчас не время думать об этом. Я не в силах изменить прошлое, но все еще могу предотвратить ошибку, которую Айрис совершит в ближайшие несколько часов.

«Или уже совершила», – шепчет внутренний голос, отчего градус моей тревоги достигает отметки «максимум».

Навязчивые мысли не позволяют сосредоточиться на вождении. Несколько раз я пролетаю на запрещающий сигнал светофора, сразу даю себе обещание больше так не рисковать, но перед очередным светофором понимаю, что ударить по тормозам не смогу. Правила дорожного движения – последнее, о чем я сейчас думаю.

По мере приближения к центру дороги становятся более широкими, а здания словно соревнуются друг с другом в высоте. Несмотря на поздний час, во многих окнах горит свет. Да и улицы не томятся в одиночестве. Влюбленные парочки, компании друзей и просто любознательные туристы специально приезжают сюда в такое время, чтобы насладиться красотой ночного города. Их громкие разговоры и искренний смех доносятся до моих ушей. Они живут сегодняшним днем и радуются мелочам: выигранному в тире плюшевому медведю, поцелую любимого человека, салюту, внезапно разукрасившему небо над их головами в яркие цвета. Люди, живущие настоящим. Не жалеющие о прошлом. Не знающие будущего. Счастливые люди.

Заметив четыре многоэтажки, расположенные в ряд, сбрасываю газ. Граффити нанесено лишь на одно из зданий. Даже издалека его сложно не заметить. Проезжаю еще несколько ярдов и останавливаю машину возле дома, расположенного параллельно высотке, ставшей для меня ориентиром. Выбравшись из салона, обхожу машину и поднимаю голову, пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь мрак ночи.

Луна сегодня светит ярче обычного, а, может, мне просто так кажется. Тем не менее я точно знаю, что не ошиблась с местом. Во всем Далласе есть лишь одно здание с черно-белым изображением тридцать пятого президента Соединенных Штатов.

Оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть на крыше соседнего дома человека, ради которого отправилась в незапланированный тур по городу. Никого. Но выдыхать с облегчением слишком рано. Прямо сейчас Айрис может подниматься на лифте на последний этаж, или лезть на чердак, или находиться на крыше, вне моего поля зрения. Срываюсь с места и бегу к автоматическим дверям, которые мгновенно распахиваются при моем приближении.

Оказавшись в холле, я понимаю, что пробраться на крышу окажется не так просто, как я думала. Едва я переступаю порог элитного дома, ко мне направляется молодой секьюрити, одетый в белую рубашку и темно-синий костюм. Здание больше напоминает отель, чем дом. По бокам от меня расположены кожаные диваны белого цвета, а возле них – столы, на которых стоят вазы с разными фруктами. Люстра исполинских размеров и стойка регистрации не придают этому месту домашнюю атмосферу, напротив, сводят ее на нет. Никогда бы не подумала, что Айрис проживает в таком доме. Ходили слухи, что она из бедной семьи.

Осознание происходящего ударяет меня словно током.

Здесь живет не Айрис. Здесь живет тот, к кому она пришла, чтобы задать вопросы, которые накопились у нее за день, либо высказать все, что думает, либо... попрощаться.

– Мэм, ваше имя? – молодой человек держит в руках планшет, на экране которого раскрыт список постояльцев.

– Дэгни Росс, – произношу я так уверенно, словно в меня и вправду вселилась королева стервятников.

Секьюрити вводит данные в поисковую строку, но не находит посетителей с таким именем.

– Вас нет в базе данных, – говорит он и делает шаг в мою сторону, я тем временем успеваю рассмотреть надпись на его бейдже. «Паркер Смит». Что ж, будем знакомы.

– Я пришла к Хантеру Прайсу. Он – мой парень, – в эту минуту я удивляюсь собственной смелости. Если Паркер потребует паспорт или попросит Хантера спуститься и подтвердить информацию – мне конец.

– В два часа ночи? – округляет глаза Паркер.

Я усмехаюсь, накручивая на палец прядь волос.

– Именно. Хантеру нравятся сюрпризы, – кокетливо произношу я.

Молодой человек рассматривает меня с непонятным выражением лица, но воздерживается от комментариев.

– Рик, – Паркер поворачивается к своему коллеге, сидящему за стойкой регистрации, – позвони мистеру Прайсу и сообщи ему о визите.

Рик снимает трубку и набирает номер.

Наверное, так себя чувствуют преступники, ждущие исполнения смертной казни. Сердце стучит где-то в горле, а по спине скатывается ледяной пот.

Рик разговаривает с Хантером, но отсюда мне не слышно, о чем они говорят. Секьюрити подходит к Рику, когда тот вешает трубку. Обменявшись парой фраз, Паркер возвращается ко мне и кивает в сторону лифта.

– Проходите, мистер Прайс вас ждет.

Снисходительно улыбнувшись, направляюсь к лифту, мысленно ругая Хантера на чем свет стоит. Такое ощущение, что на встречу с ним нужно записываться за месяц вперед. Да что он за персона такая?

Створки разъезжаются, и из кабины выходит пожилой мужчина с двумя чемоданами в руках. Я быстро вхожу в лифт и рассматриваю кнопки. К счастью, здесь нет панели, к которой нужно прикладывать карточку или что-то подобное. Нажимаю на кнопку двадцать четвертого этажа и жду, пока кабина поднимется наверх.

Поездка занимает не более двух минут, а мне кажется, что прошел целый час. В коридоре я еще раз осматриваюсь. Людей нет. В такой час это неудивительно. Ноги сами несут меня к узкой лестнице, ведущей на чердак. Если он окажется закрытым, я просто провалюсь сквозь землю.

Быстро поднимаюсь по ступенькам и толкаю плечом небольшую дверцу. Та сразу же распахивается. Судьба сегодня определенно на моей стороне.

Мне приходится нажать на выключатель минимум три раза, прежде чем лампочка загорается тусклым желтоватым светом. Чердак словно принадлежит другому зданию. Захламленный и мрачный, он совершенно не вписывается в атмосферу помещения, которое я видела пятью минутами ранее.

Впрочем, осматриваться мне некогда. Мой взгляд сразу же цепляет еще одну лестницу, ведущую прямиком на крышу. Мои ладони, мокрые от пота, мешают мне карабкаться наверх, благо остается совсем немного. Держась одной рукой за ступеньку, другой я толкаю люк. Тот скрипит, но не сдвигается с места. Только не это. Мне приходится подняться чуть выше и приложить плечо, параллельно с этим надавливаю на круглую крышку. Снова провал. Делаю глубокий вдох и наваливаюсь на люк всем телом. Каждая мышца ноет от напряжения. Чувствую, завтра мне придется несладко. Немного ослабляю напор, а затем со всей силы подаюсь вперед, толкая люк. Тот щелкает и сдвигается в сторону.

В лицо ударяет холодный ночной ветер, а волосы мгновенно закрывают обзор. Медленно поднимаюсь на ноги и осматриваю место, в котором нахожусь.

Крыша выглядит точно так же, как в моем видении. Невысокий забор по краям, обзор на соседнее здание, хранящее в себе воспоминания о прошлом Америки, и абсолютная пустота.

Этого не может быть, она должна быть здесь. Раз уж я знала, как выглядит крыша здания, на пороге которого ни разу не появлялась, значит, и все остальное имеет место быть. Однако я здесь одна. Отсюда напрашивается вывод: либо Айрис еще не появлялась здесь, либо...

Я опоздала...