Глава 3. Еще не время

Звон в ушах постепенно стихает, и мне удается различить слова. Я узнаю эти голоса, несмотря на то, что сейчас они звучат слишком далеко.

— Эвелин... пожалуйста, очнись... — Бритни словно уговаривает меня. Так же, как уговаривала пойти домой, когда я стояла в центре города и наблюдала за разворачивающейся драмой.

— Она будет жить?.. — в ее голосе слышится отчаяние. Это так не похоже на мою подругу.

— Сделайте же что-нибудь! Чего вы возитесь?!

Марк? Удивительно, что его вообще беспокоит мое состояние. Марк наверняка понимает, что в случившемся есть часть его вины, и, возможно, именно это не позволяет ему просто уйти.

Он говорит что-то еще, но голоса снова сливаются в один сплошной шум. Мягкое свечение меркнет, позволяя тьме взять верх. Мысли путаются, несмотря на мои попытки ухватиться за последние остатки сознания. Так вот что чувствует человек перед смертью?..

— Дефибриллятор! Живо! — крик незнакомца словно разрывает вакуум, в котором я находилась все это время. Впрочем, всего на пару секунд. Последнее, что я слышу, прежде чем отключиться, — звук электрического разряда и чьи-то слова:

— Нет, Эвелин. Еще не время.

* * *

— А потом ты сломала каблук, и мы с Уолтером по очереди тащили тебя на спине до самого дома, всю дорогу слушая, какие мы противные в этих мокрых футболках. Помнишь?

Бритни недовольно цокает и смотрит на парня взглядом «ты сейчас серьезно?»

— Нет, ну а что? — недоумевает блондин и сразу переглядывается с братом. — Я беспокоюсь за подругу, вдруг она растеряла самые ценные воспоминания.

— Ради всего святого, Стив, — фыркает Бритни и снова поворачивается ко мне. — Ладно этих двоих, но меня же ты помнишь?

Я отрицательно качаю головой и наблюдаю за реакцией подруги. Ее зрачки медленно расширяются, а губы сжимаются в тонкую линию. Так, ладно, шутка была неудачная, признаю.

— Господи, Брит, мне пришлось бы умереть, чтобы забыть такую сумасшедшую подругу, как ты, — хихикаю я и тут же морщусь от пульсирующей боли в голове.

— Черт бы тебя побрал, Эвелин Нортон! — восклицает главный громкоговоритель Техаса, после чего у меня начинает пульсировать еще и в ушах.

— А сейчас самое время показать мне ладонь и спросить, сколько пальцев я вижу, — отшучиваюсь я и тянусь за баночкой яблочного пюре.

— Это не смешно. Ты здорово нас напугала, между прочим, — ровным тоном произносит Уолтер, прислонившись к стене в дальнем конце палаты.

— Зато впервые за долгое время я отключилась на ровном месте не из-за своей загадочной болезни, а из-за... другой причины, — отвечаю я и благодарно улыбаюсь Бритни, когда та перехватывает баночку из моих рук и принимается кормить меня, словно маленького ребенка.

— Я бы собственноручно подправил личико этой «другой причине», — заводится Стив и начинает измерять шагами комнату. — Ума не приложу, как можно сбить человека и просто проехать мимо!

— Этот ублюдок либо был пьяным в хлам, либо возомнил себя важной шишкой, которой все сходит с рук, — добавляет Уолтер, наблюдая за тем, как Бритни кормит меня с ложечки и параллельно с этим читает состав на этикетке.

Стив качает головой и после небольшой паузы выпаливает:

— Когда его найдут, я позабочусь о том, чтобы...

— Он оказался в соседней палате, — заканчиваю за него я. — Знаю, что ты это можешь. Спасибо, Стивен.

Я стараюсь разрядить обстановку, хотя в душе разделяю негодование присутствующих. Сбить человека, а потом скрыться с места происшествия, даже не набрав номер «скорой», — поступок, вызывающий как минимум осуждение. Возможно, он подумал, что я мертва, представил себя за решеткой, засунул вариант «выйти и предпринять хоть что-то» куда подальше и укатил в закат. По крайней мере, не решил избавиться от тела — хоть на том спасибо.

Вечерняя прогулка, начавшаяся веселыми разговорами с Бритни, завершилась не предательством Марка (что на тот момент казалось мне самым худшим событием за вечер), а сотрясением мозга, переломом голени, несколькими внутренними повреждениями и многочисленными синяками и ссадинами.

Если верить словам Бритни, они с Марком услышали рев машины «скорой помощи» и последовали в том направлении. Им пришлось пробиваться через толпу, чтобы узнать, что произошло и с кем. К тому моменту на месте уже работала полиция, движение было перекрыто, а скопление людей увеличивалось с каждой минутой. Кто-то из прохожих нашел меня в бессознательном состоянии, и именно неравнодушие этого человека стало моим спасением. Счет шел на минуты, каждая из которых могла стать последней. Я несколько часов не приходила в сознание, и за это время у меня дважды останавливалось сердце. Врачи всю ночь боролись за мою жизнь, но никто не мог дать гарантии, что их попытки увенчаются успехом.

Бритни с моим отцом до утра просидели возле палаты. Марк тоже был с ними, но потом вышел ответить на телефонный звонок и больше не возвращался.

— Нам разрешили проведать тебя только под утро, — говорит Бритни и вытирает слезу тыльной стороной ладони. — Ты к этому времени пришла в себя, но практически не разговаривала. Пару раз ответила на вопросы отца, но ответы были довольно противоречивые и нелогичные. Врач сказал, что спутанность сознания — обычное дело после травмы головы. А еще, судя по всему, ты не очень понимала, кто мы и зачем пришли.

Она права. Я не помню, чтобы они приходили утром. Я вообще не помню, что было этим утром. Знаю лишь, что проснулась около шести вечера. В семь мне сообщили, что пришли друзья, а через пять минут в палату вошла легендарная тройка, от появления которой мне сразу же стало легче.

Бритни, как всегда, пыталась поднять мне настроение, Стив придумывал наказания «криворукому водиле», а обычно сдержанный в высказываниях Уолтер пару раз позволил себе произнести такие слова, от которых его спутники удивленно вскинули брови.

Лежащий на тумбочке телефон начинает вибрировать, но я никак не реагирую. Мне известно, кто звонит. За вечер он отправил около двадцати сообщений, которые я так и не решилась открыть, оставил несколько голосовых, а теперь названивает каждые пятнадцать минут.

Окружающие молча переглядываются, но никто не задает вопросов. Здесь и так все понятно. В такой ситуации я могу игнорировать лишь одного человека, и всем известна причина, по которой я это делаю.

— Удивительно, что он не пострадал, — нарушает тишину Бритни, кивая на никак не замолкающий гаджет.

— К сожалению, — отвечаю я. Сейчас бы мне не пришлось наблюдать за тем, как человек, растоптавший мое доверие, пытается успокоить свою совесть, удостоверившись, что я жива-здорова.

— Может, он действительно переживает? — предполагает Уолтер. — Ты не обязана его прощать, но, думаю, вам следовало бы поговорить.

— И что я должна ему сказать? «Не волнуйся, дорогой, я не держу на тебя зла. Будь счастлив со своей новой пассией?»

— Марк всего лишь беспокоится за твое состояние, как и все мы, — напоминает Уолтер.

— Хватит о нем, — не выдерживаю я. — Мне плевать, что он там чувствует, ясно? И давайте уже закроем эту тему, — я поднимаю глаза на друзей в тот самый момент, когда дверь за их спинами открывается.

На пороге стоит высокий симпатичный шатен в синей форме. На вид ему не больше тридцати. В одной руке он зажимает пузырек с лекарствами, в другой держит планшет. Несколько секунд он молча наблюдает за моей небольшой компанией, а затем переступает порог палаты.

— Полагаю, вам лучше прийти завтра. Мисс Нортон не следует переутомляться, — произносит он, наконец удостоив меня взглядом.

— Мы ее не переутомляем, — с возмущением заявляет Бритни.

— Всего лишь пытаемся поддержать, — добавляет Стив. — Подбадриваем и вселяем решительность.

— Да, ее просьба закончить разговор была сказана довольно бодро и решительно, — невозмутимо замечает мужчина.

Как долго, черт возьми, он стоял за дверью?

Бритни собирается что-то возразить, но Уолтер останавливает ее.

— Брит, доктору виднее. Эвелин не может сейчас болтать с тобой до трех часов ночи. Ей нужно отдыхать, рано ложиться и все такое, — он поворачивается в сторону молодого врача, и тот отвечает ему молчаливым кивком.

Вздохнув, Бритни встает со своего места.

— Марк звонил, пока мы ехали в больницу. Сказал, что навестит тебя завтра. Если снова позвонит...

— Передай ему, что я не хочу его видеть, — коротко отвечаю я, не собираясь снова поднимать эту тему.

— Хорошо.

Уолтер берет девушку под локоть, и они следом за Стивом выходят из палаты.

Я молча смотрю им вслед, думая о том, как, наверное, тяжело приходится людям, у которых нет друзей и близких. Ты приходишь в себя на больничной койке, осознаешь, что едва не простился с жизнью, хочешь поделиться с кем-то своими переживаниями, но никто не приходит. Никто не спросит о самочувствии, не пожелает скорейшего выздоровления, не расскажет последние новости, не подбодрит улыбкой. Ты наедине с собой в этом провонявшем лекарствами «санатории», и никому нет дела, выйдешь ты из него или нет.

— Мисс Нортон, — голос доктора прерывает мои размышления. — Вы меня слышите?

Он выжидающе смотрит на меня, желая получить ответ на вопрос, который наверняка повторил не один раз.

— Простите, я просто задумалась. Что вы спросили?

— Я спросил, как ваша голова? Прямо сейчас испытываете боль или неприятные ощущения?

— Нет, все хорошо. Слишком хорошо для человека, который познакомился с бампером автомобиля, — отшучиваюсь я, решив не говорить про периодическую пульсацию в районе левого виска.

Несколько секунд мужчина молча изучает мое лицо, затем оставляет рядом со стаканом воды таблетку.

— Обезболивающее, — поясняет он. — На всякий случай. Если понадобится что-то еще, зовите, мисс Нортон.

— Эвелин, — говорю я. — Можно просто Эвелин.

— Не стоит, — его ледяной тон заставляет меня напрячься.

Он вовсе не похож на тех дружелюбных врачей, которых я видела пару лет назад. Я тогда сломала руку, упав на катке. Повезло, что левую, иначе мне бы пришлось сдавать экзамены на два месяца позже, параллельно с этим изучая новые предметы. Двойная нагрузка, а с моим заболеванием это нежелательно.

Доктор делает какие-то пометки в своем планшете, а я тем временем присматриваюсь к надписи на его бейдже.

«Эдриан Нельсон. Хирург. Медицинский центр Далласа».

— Давно вы здесь работаете? — интересуюсь я.

— Второй год, — сухо отвечает он, не отрывая глаз от своих заметок, затем опускает планшет и направляется к выходу.

— Доброй ночи, мисс Нортон, — бросает он и покидает палату прежде, чем я успеваю ответить ему.

— И вам, доктор Нельсон, — негромко говорю я, отворачиваясь к окну.

Тишину нарушает звук входящего сообщения.

«Да кто он такой, чтобы выставлять нас за дверь?! Слишком много себе позволяет».

Бритни, как всегда, в своем репертуаре.

«Расслабься. Увидимся завтра», — печатаю я, и через несколько секунд получаю ответ.

«Конечно, увидимся. И пусть этот выскочка еще хоть раз попробует выкинуть что-то подобное».

Не могу удержаться, чтобы не закатить глаза. Похоже, список врагов Бритни сегодня пополнился.

Одно новое сообщение от Марка. Он действительно не понимает, что я не желаю с ним разговаривать, или его наглость вышла на новый уровень?

Если до этого головная боль лишь периодически давала о себе знать, то сейчас накатила с такой силой, что на глаза выступили слезы.

Выключаю телефон и только сейчас вспоминаю о таблетке.

Интересно, доктор Нельсон действительно оставил ее «на всякий случай» или догадался, что я умалчиваю о своем состоянии?

Впрочем, сейчас это неважно. Запиваю таблетку и выключаю свет. Я не надеюсь, что мне удастся выспаться. За эти годы я уже смирилась с тем, что ночной сон — довольно редкий гость в моей жизни. Что ж, ладно. Мне будет достаточно, если эта ночь хотя бы обойдется без кошмаров.

* * *

Я открываю глаза и несколько минут не могу понять, что меня разбудило. На часах девять утра. Слишком рано для осмотра. Но я точно слышала, как кто-то называл мое имя. Не могло же мне это присниться. Внезапно меня охватывает ужас: что если это сонный паралич? Я хватаю телефон, желая убедиться, что тело подчиняется моим действиям. Прижав гаджет к груди, ложусь на спину и облегченно выдыхаю. Неужели это утро пройдет без странных звуков, таинственных силуэтов и превратившихся в камень конечностей?

— Мне плевать! Я хочу увидеть Эвелин.

«Но не без неприятных встреч», — грустно усмехается мое подсознание, как только я слышу его голос.

Либо Бритни ничего не передала Марку, либо он в очередной раз пропустил ее слова мимо ушей. Как бы там ни было, сейчас он здесь. Стоит в коридоре и отчаянно спорит с кем-то.

— Она сказала, что не желает вас видеть.

Слова доктора Нельсона удивляют меня сильнее, чем внезапный визит моего, теперь уже бывшего, парня. Да, Эдриан слышал наш разговор с Бритни, но я и подумать не могла, что он станет вмешиваться в это. Я до последнего была уверена, что Марка остановил Стив или моя подруга, но не доктор, ставший случайным свидетелем вчерашнего инцидента.

— Неужели? Прям тебе лично доложила? — язвит Марк. — Не знал, что пациенты нынче делятся с докторами подобной информацией.

— Не заставляйте меня вызывать охрану, — голос Эдриана звучит спокойно, но в то же время твердо. Этот человек явно не из тех, кто поддается на провокацию.

— Да делай что хочешь! — рявкает Марк и в следующую секунду врывается в палату.

Я едва не задыхаюсь от возмущения, когда вижу его на пороге. Заявляться в больницу с утра пораньше, хамить врачам, а потом чуть ли не с ноги открывать дверь, — это уж слишком.

— Эвелин, нам нужно поговорить. Просто выслушай меня, — начинает Марк.

Эдриан заходит следом за ним и решительно кладет руку на его плечо.

— Я же сказал...

— Руки убери! — перебивает его Марк, резко дергая плечом.

— Все в порядке, доктор Нельсон, — вмешиваюсь я, не желая накалять обстановку еще сильнее. — Будет действительно лучше, если мы поговорим.

Пару секунд Эдриан смотрит мне в глаза, словно пытается понять, что повлияло на смену моего решения, затем, молча кивнув, выходит за дверь.

— Здешнему персоналу следовало бы поучиться манерам, — неприязненно бросает Марк, покосившись на дверь.

— А кое-кому следовало бы научиться выбирать менее людные места для встреч со своими подругами, — отвечаю я, стараясь даже не смотреть в его сторону.

— Эвелин, послушай, — начинает Марк, подходя ближе и опускаясь на стул возле моей кровати. — У меня были причины так поступить.

Я ожидала услышать извинения, оправдания, очередную ложь, но точно не это. Слова врезаются в мой мозг, а из горла вырывается истеричный смешок.

— Причины? Ты будешь оправдывать свое предательство наличием каких-то причин? — недоумеваю я.

— Всего лишь объясню, почему я так поступил. Я давно собирался сказать тебе, что нам лучше расстаться, но тебя же лишний раз нельзя подвергать стрессам, чтобы не усилить эти... приступы. Вот и приходилось вести себя, как ни в чем не бывало, несмотря на то, что с тобой я уже давно не чувствую того, что с Моникой.

Если бы в руке у меня находился не телефон, а измеритель боли, он бы, наверное, взорвался. Человек, которому я доверяла, как себе, и который несколько дней назад говорил мне о любви и обещал быть рядом, несмотря ни на что, сейчас обосновывает измену причинами и сравнивает меня со своей пассией.

— Понимаю: тебе нелегко живется с этой проблемой, но ты так зациклилась на ней, что не замечаешь ничего вокруг, — продолжает парень, запуская пятерню в свои волосы. — А в последнее время ты вовсе отгородилась от всех. Общению с друзьями и времяпровождению со мной ты предпочитаешь блуждания в прошлом. Ты винишь себя в смерти брата, окружаешь себя негативными эмоциями и этим только усугубляешь свою болезнь. Пора уже выйти из этого замкнутого круга. Каждую весну одно и то же. Прошло семь лет, смирись уже.

— Замолчи! - выпаливаю я. — Кто дал тебе право учить меня жизни?! Да, я не могу забить на все и веселиться с тобой каждую минуту как Моника. Не могу вычеркнуть прошлое из своей памяти, а болезнь запереть в подвале. Если тебя не устраивало это, и ты хотел расстаться, так бы и сказал. Не нужно оправдывать себя заботой о моем самочувствии. Я слишком многое пережила, чтобы не справиться с расставанием.

— Вот только не нужно строить из себя жертву. Я действительно думал о тебе. Мы все думали о тебе, несмотря на то, что проблемы есть у каждого. — Марк поднимается со своего места и подходит к окну.

Я собираюсь возразить, но не успеваю.

— Ты в курсе, что Райан сбежал из психушки и снова преследует Бритни? — он поворачивается ко мне, прекрасно зная, что ответа не последует.

Я слышу об этом впервые. Бритни ничего не рассказывала мне, а я сама не проявляла особой заинтересованности в ее проблемах. Возможно, она собиралась сделать это позавчера, когда мы гуляли в парке, но мой внезапный побег нарушил ее планы.

— Спорим, до нашего последнего телефонного разговора ты не знала, когда у меня матч? — грустно усмехается Марк.

Мое молчание служит ответом на его вопрос. В чем-то он прав: я привыкла думать лишь о себе, полагая, что проблемы других — ничто, по сравнению с моими. Рано или поздно кто угодно устал бы от такого отношения. Марк стал первым.

— Я хотел дождаться момента, чтобы спокойно с тобой поговорить, — продолжает парень, снова устремляя взгляд в окно. — Думал, сможем остаться друзьями.

И снова молчание. Меньше всего мне сейчас хочется обсуждать наши отношения. Стыд, обида и злость обрушиваются словно снежный ком. Но эти эмоции теперь направлены не на Марка, а на себя. Мне стыдно за то, что все это время я даже не пыталась вникнуть в проблемы друзей. Обидно, что люди, ничего не требующие взамен, получали от меня так мало. А еще я злюсь из-за того, что глаза на мои недостатки открыл человек, которого еще полчаса назад я не хотела даже слушать.

Всеми силами стараюсь сдерживать эмоции, но это оказывается сложнее, чем я думала. Если Марк скажет еще хоть слово или, что еще хуже, попытается успокоить меня, я просто разрыдаюсь.

— Не стоило затевать этот разговор здесь. Но я не был уверен, что ты захочешь меня видеть, когда выйдешь отсюда, — добавляет он после небольшой паузы. Сейчас я даже рада, что он смотрит в окно.

— Ты звонил, чтобы сказать это? — наконец выдавливаю я.

— Нет, я звонил, чтобы извиниться. Не мог отделаться от мысли, что ты оказалась здесь из-за меня.

Кому, как ни мне, знать, что такое чувство вины? Теперь с ним столкнулся и Марк. Больше я не злюсь на него. Но несмотря на это, слова "ты не виноват" или "я прощаю тебя" так и не срываются с моих губ. Я уже не сдерживаю слезы. Они стекают по щекам, падают на экран мобильника, оставляя разводы на стекле.

— Какого хрена, Марк?!

Я вздрагиваю, когда Бритни появляется в дверях палаты и с порога набрасывается на Марка.

— Я ведь сказала тебе, чтобы ты не смел заявляться сюда!

Я быстро вытираю слезы, но мое состояние не остается незамеченным. Не успевает Марк сказать и слова, как девушка снова переходит в наступление.

— Что ты ей сказал, черт возьми?! — она подходит ко мне и обнимает за плечи.

— Он не при чем, — уверяю я подругу, и в ту же секунду на меня устремляются две пары удивленных глаз.

Бритни недоумевает, что стало причиной моих слез, если не визит моего бывшего, а Марк явно не ожидал, что я стану заступаться на него.

— Просто вспомнила кое-что, вот и расчувствовалась, — продолжаю я, пытаясь улыбнуться.

По выражению лица Бритни невозможно понять, поверила она в правдивость моих слов или решила просто не затевать скандал.

— Все равно, Марк, тебе лучше уйти, — теперь в ее голосе звучит просьба, а не приказ. — Думаю, все что ты хотел сказать, ты уже сказал.

— Так и есть, — соглашается Марк, но напряжение в его глазах говорит об обратном. — Еще раз прости, Эвелин, — коротко бросает он и выходит из палаты, прикрыв за собой дверь.

Несколько минут мы молчим, пока Бритни наконец не решает нарушить тишину.

— Так что произошло? Почему ты плакала?

У меня нет никакого желания рассказывать ей о том, что сказал Марк, и уж тем более делиться умозаключениями, к которым пришла я после его слов. Вместо этого сажусь ближе к подруге и накрываю ее ладонь своей.

— Брит, у тебя все хорошо? В последнее время ты ничего не рассказываешь о себе.

Она вопросительно поднимает бровь, не ожидая такого вопроса.

Похоже, мой эгоизм достиг апогея, раз люди не верят, что меня может интересовать что-то, помимо собственных проблем.

— Все хорошо, — как ни в чем не бывало заявляет Бритни. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я знаю про Райана. Знаю, что он сбежал.

Девушка вздыхает и крепче сжимает мою ладонь.

— Поверить не могу, что Марк заявился сюда, чтобы рассказать тебе об этом, — она негодующе качает головой.

— Он приходил не за этим. Просто к слову пришлось, вот и...

— Слушай, это неважно. Райан ничего мне не сделает, — перебивает Бритни, но ее дрожащий голос выдает неуверенность в собственных словах. — Уверена, его скоро поймают и все закончится.

— Он угрожает тебе? — не отступаю я. — Когда это было?

— Неважно, я не думаю, что он предпримет что-то. В прошлый раз ведь обошлось.

— Как ты можешь так спокойно реагировать на происходящее? — меня поражает ее отношение к ситуации. — Этот человек — убийца, и теперь он на свободе. В прошлый раз его просто вовремя поймали.

— Я не собираюсь нанимать телохранителя, сидеть все время дома и вздрагивать от каждого шороха, — злится Бритни, отдергивая руку и вставая со стула. — Скоро его поймают, ничего со мной не случится.

— Марк сказал, что Райан преследует тебя. Что он имел в виду? — я все-таки решаюсь задать этот вопрос, хоть и понимаю, что едва ли получу ответ на него.

Бритни вздыхает, словно сомневается, стоит ли посвящать меня в свои проблемы. Запустив руку в карман, она достает оттуда сложенный в несколько раз тетрадный лист и протягивает мне.

— Эту записку я нашла на лобовом стекле своей машины вчера, когда мы со Стивом и Уолтером вышли из больницы.

Я разворачиваю листок и вчитываюсь в слова, выведенные неровным почерком.

"Скучала, Бритни? Скоро встретимся".

Если подумать, это послание можно было бы посчитать глупой шуткой кого-то из друзей или неудачным подкатом очередного поклонника, но перевернув листок, у меня не остается сомнений в том, что это «привет» от Райана.

"Ей я тоже не нравился. Она считала себя лучше меня. Но внутри мы все одинаковые".

От последней строчки болезненно сжимается сердце. Именно эти слова обнаружили полицейские в квартире девушки, отказавшейся от отношений с Райаном. Написанными кровью жертвы на белой стене.