5.15. Поздно...

— Софи, смотри! Софи! — оживлённо звал Оскар, глядя в окно.

Белые снежинки, крупные и пушистые, плавно кружились в воздухе, падая на землю и пополняя ряды сугробов. За окном Хогвартс словно замирал в предвкушении зимы. А Софи... Софи была далеко. Она рылась в своих воспоминаниях, выстраивая ментальные барьеры, оттачивая их, как сталь. Роули что-то рассказывал, воодушевлённо делился мыслями, интересными фактами, но до неё это почти не доходило. Она кивала, улыбалась, поддакивала в нужных местах — привычно, вежливо. Но мысленно уже собирала формулы, перебирала ингредиенты, прокручивала схемы рун и зелья. Как-то незаметно пролетел первый семестр... Скоро — Рождество.

— Уж не верится, что это будет наше последнее Рождество в Хогвартсе, — мечтательно пробормотал Оскар.

Софи всё ещё не отрывала взгляда от стекла.

— Ты остаёшься на каникулы? — рассеянно спросила она.

— Да, я же староста, — улыбнулся Роули. — А ты? Останешься со мной?

Она на секунду задумалась. Возвращаться в особняк — бессмысленно. Фред будет занят делами Ордена. Фрейя с Хоуп уехали. Мама... Мама, как всегда.... Пустые стены и книги — вот и весь уют.

— Наверное, да, — тихо ответила Софи, отводя взгляд от окна.

Оскар смотрел на неё влюблённо. Его глаза были цвета зимнего неба — ясные, чистые. Светлые волосы мягко вились на висках, и от него всегда пахло чем-то домашним: бумагой, яблоками, снегом. Он продолжил говорить — увлечённо, радостно — а она всё глубже уходила в себя. Пункты рецептов, контуры рун, сцепления символов... Северус, хоть и стал чаще быть с Лили, всё ещё продолжал тренировки с ней. Он никогда не пропускал — в этом они были похожи: упрямые и одержимые.А вот Сириус... Сириус был другим. Всё больше — чужим. Его шутки становились злее, колкости — острее. Он часто курил, долго, молча, а на коже левой руки — прямо под запястьем — виднелись ожоги. Кто-то говорил, что он тушил сигареты о кожу сам. Он уже почти не флиртовал с девушками — но и не отталкивал их. Когда очередная хихикающая брышня садилась ему на колени, он не возражал. Просто сидел, как будто в тумане, со стеклянным взглядом. Вечеринки, которые устраивали мародёры, стали настоящими событиями — обсуждаемыми, громкими. По школе уже ходил слух: они планируют устроить настоящую рождественскую вечеринку. С огнями, музыкой, ромом и, конечно, своим фирменным безумием. Софи всё это слушала краем уха, а снег продолжал кружиться в медленном, беззвучном танце. Ученики собирали чемоданы перед отъездом, но в воздухе витала не только предвкушаемая разлука. На вечеринку мародеров приглашены были все... ну, кроме слизеринцев — формально. Но и для них двери никто не запирал. Сириус, Джеймс, Римус и Питер спланировали всё до мелочей. Даже подарки для преподавателей подготовили — на всякий случай. Макгонагалл, конечно, не одобрила бы «разгул перед каникулами», но кого это когда останавливало? Лили уговаривала Северуса прийти, чуть не умоляя:

— Северус, ну хоть раз в жизни, пожалуйста! Это часть школьной жизни!

— Это часть пустой траты времени, — парировал он. — Танцы, шум, бессмысленные разговоры... Нет, спасибо.

Он не поддался. А вот Софи согласилась — когда пригласил Оскар. В тот вечер она выбрала воздушное платье оттенка глубокого синего, тонкие чулки и лёгкие туфли. Аромат её духов — вишня, а аромат трав окутывал шелковистые волосы, спадающие на плечи. Украшения с сапфирами подчёркивали её глаза. Оскар был в восторге. Он сиял, держа её за руку.

— Пойдём? — спросил он.

Гриффиндорская башня гудела. У входа стоял Римус с серьёзным видом, проверяя «пароль» — для вида.

— А пароль обязателен? — усмехнулся Оскар.

— Сейчас выпишу вам билетик, — поддержал шутку Люпин.

Софи лишь приподняла бровь. Музыка ударила в уши сразу, как они вошли. Чары заглушали звуки для внешнего мира, но внутри — праздник кипел: танцы, огни, волшебные гирлянды, шум, смех. Студенты с разных факультетов носили нелепые шляпы, пили разноцветные коктейли и болтали в голос. Даже у скучающих было весёлое лицо.

— Принести тебе что-нибудь выпить? — склонился к её уху Оскар.

— Не стоит. И тебе не советую. — Софи поднялась на цыпочки, чтобы он услышал сквозь музыку.

Он держал её за талию, и так они прошли вглубь зала. Сириус сидел на диване, сигарета в зубах, когтевранка на коленях. Он не смотрел на неё — только в одну точку. Курил. Джеймс носился с подносом в руках, разливая коктейли, половина которых расплёскивалась. Лили заливалась смехом вместе с Марлин. Оскар то и дело останавливался поздороваться с кем-то. Его знали все. Софи улыбалась до боли в лице. Всё было... правильно. И одновременно — невыносимо пусто. Целуя его в щёку, она мягко выскользнула из объятий и подошла к Лили.

— М, давно не виделись, — сухо сказала Марлин.

— Очень, — Софи сохранила вежливость, но чувствовала себя не в своей тарелке.

— Не пей жёлтый коктейль, — громко сказала Лили. — Поттер что-то туда подсыпал, дурманит на пару минут.

Мэри уже держала в руках фиолетовый напиток.

— Вообще ничего пить не буду, — сказала Софи, но её заглушила музыка.

— Привела старосту? — донёсся голос Джеймса, когда он снова появился рядом.

— Скорее он меня, — перекрикнула его Софи.

— Пойду поздороваюсь! — весело откликнулся он и исчез в толпе.

Софи выдохнула. Она уже начинала жалеть, что пришла и не заметила, как Сириус оказался у неё за спиной. Она резко повернулась — и столкнулась с его грудью. Сердце дрогнуло. В следующее мгновение она почувствовала, как его пальцы легко скользнули по её шее. Кожа разразилась вибрацией, будто от искры. Сириус склонился к её уху, голос хриплый, почти нежный:

— А ради меня ты никогда не надевала бордовый...

Софи сжала губы и резко оттолкнула его руку:

— Не прикасайся ко мне, Блэк, — процедила она.

— Так трепетно хранишь этого своего когтевранца? — усмехнулся он, но в смехе слышалась усталость.

Она посмотрела прямо в его глаза. Серые, потускневшие, с красноватыми прожилками — не то от бессонницы, не то от того, что он давно уже жил на грани. От него пахло табаком и чем-то острым, горьким.

— Ты выглядишь как дворняга, которую вышвырнули на улицу, — сказала она ровно, почти холодно.

Сириус вздрогнул, глотнул воздух — будто хотел что-то ответить, но только поднял руку... и в этот момент к ним подошёл Оскар.

— Сириус, — произнёс он с натянутой вежливостью, — как дела?

Блэк оскалился, словно волк.

— Прекрасно, — бросил он коротко и исчез в толпе.

Оскар посмотрел ему вслед, затем галантно подал Софи руку:

— Потанцуем?

Музыка вдруг сменилась на медленную. Она кивнула. Вальс. Его рука лёгкой дугой обняла её за талию, и они закружились по залу. Всё было правильно: движение, ритм, внимание. Он смотрел на неё с нежностью, а она — старалась улыбаться. Лили тем временем с возмущённым видом позволила Джеймсу затащить её на танцпол. Та нехотя двигалась в такт, хмурясь, но не сопротивляясь. А Сириус... Сириус стоял в углу. Курил. Молча. И смотрел. Он смотрел, как чужие руки держат её талию. Как она кружится в синем платье, как развеваются её волосы. Смотрел — и чувствовал, как всё внутри ломается. Он просто смотрел. И впервые за долгое время понял: он по-настоящему потерял её. И самое страшное — что сделал это сам. Устать от танцев было проще простого — особенно когда нечего пить. Софи поцеловала Оскара в щёку и прошептала, что выйдет подышать. Роули, увлечённый обсуждением экзаменов с однокурсником, даже не заметил её исчезновения. Марэ вышла на балкон. Холодный воздух ударил в лицо, но она не почувствовала холода — тело, разгорячённое танцами, будто парило в лёгком сне. На плечи ложились редкие снежинки, и музыка из гостиной доносилась глухо, будто из другого мира. Хогвартс был укутан в белое, словно спящий кот под снежным одеялом. Сириус подошёл медленно, с сигаретой в зубах. Он сбил ладонью налетевший снег с перил и облокотился на них. Некоторое время они молчали.

— И как твои успехи? — спросил он негромко, делая затяжку.

— В чём именно? — ответила Софи, обхватив себя за талию.

— В тёмных искусствах. Тебе ведь это... нравится?

— Нравится, — твёрдо ответила она. — Иногда и тьма может служить свету. Всё зависит от цели.

Сириус не ответил. Он докурил молча, бросил сигарету на каменный пол, раздавил носком ботинка. Потом резко двинулся вперёд и подошёл к ней вплотную. От него пахло сигаретами, от неё — вишней. Его пальцы коснулись её шеи — сначала легко, как будто случайно, потом увереннее. Он провёл по коже и зарывался пальцами в её волосы. Софи не отстранилась.

— Ты переходишь границы, — прошептала она, голос её дрогнул, но она не двинулась с места.

— Тогда оттолкни меня, — тихо сказал он. И положил голову ей на плечо.

Он вдыхал запах её волос, чувствовал вишню. Софи медленно наклонилась и коснулась своим подбородком его темных, растрёпанных волос. Они стояли лишь вдвоем. Такие разные, но так близки.

— Поздно, Сириус.., — едва слышно произнесла она.

— Поздно... — эхом отозвался он.

Они стояли так — молча, без слов, почти не дыша. Всё остальное будто исчезло: танцы, смех, чужие имена. Только она и он. Такими, какие есть. И он не забрал свою голову с её плеча, а она не оттолкнула. Никто не видел их. Никто не знал. Никто не догадался, как они молчали. И как, чуть позже, вернулись каждый к своему — к тем, кого не любили.