5.5. Игра

Бабье лето — порывистое, тёплое, прощальное. Воздух был наполнен золотом — солнце пронизывало всё: поля, башни Хогвартса, Софи, стоящую перед зеркалом в своей спальне.   Она долго не могла решиться — надеть мантию или нет. Но выбор оказался в пользу маггловской одежды.   Распущенные волосы остались в прошлом. Сегодня она собрала их в элегантную причёску, подчёркивающую форму шеи и аристократическую линию скул.  Небольшое зеркало в спальне отражало утончённую версию самой себя. Помада глубокого винного оттенка легла на губы. Немного теней. Фрейя бы одобрила.  На ней — шелковая юбка до щиколоток. Песочного оттенка, мягко переливающаяся в солнечном свете. Пояс на талии подчёркивал силуэт, а сверху — строгий чёрный пиджак, стянутый широким ремнём с пряжкой в форме змеиной головы.И белые кеды. Конверсы. Те самые, маггловские, что Сириус так любил. Только не красные, как у него, а чисто-белые. Иронично.   Шарф Слизерина был единственным напоминанием о её факультете. Он был накинут поверх пиджака — броско, словно знамя.  Софи открыла дверь спальни и шагнула в гостиную.  Там уже царило оживление: слизеринцы в зелёных мантиях и полосатых шарфах обсуждали предстоящий матч. Их взгляды скользнули по ней — кто-то замер, кто-то фыркнул, кто-то откровенно залюбовался.  Её украшения — изысканные браслеты, тонкое кольцо с изумрудом, серьги в форме змей — всё это словно шептало о её превосходстве. Эти украшения были даны Фрейей. Раньше они казались чрезмерными, но сейчас пришли как никак кстати.   На трибуне она заняла место среди студентов. Села, скрестив руки на груди, не прячась. Сегодня она была видимой. И   это было осознанно.Лили не смогла пройти мимо. Рыжеволосая гриффиндорка, как всегда в мантии и с шарфом в цвет факультета, села рядом и, улыбаясь, прошептала:

— Ты сегодня выглядишь невероятно, Софи. Не могу не сказать... — в её голосе была неподдельная теплотa.

Софи обернулась к подруге, губы тронула лёгкая, почти утончённая улыбка.

— Спасибо, Лил. Ты тоже... как всегда — солнечная.

— Но ты прямо... как с обложки журнала, — Лили хихикнула и посмотрела на подругу внимательно. — Мы не виделись всё лето, и тут в Хогвартсе уже месяц пролетел, а мы почти не говорим. Я скучала.

Софи кивнула, взгляд немного потеплел.

— Я тоже, — честно произнесла она, хоть и чувствовала, что между ними выросло нечто. Что-то неуловимое. Как будто факультеты теперь разделяли не только общежития, но и миры.

— Знаешь, целительство такое увлекательное... Мне так нравился.

  Софи улыбнулась вежливо, но в душе сжалась. Целительство — путь Лили.А она сама... утопала в книгах по окклюменции, в темных формулах, в записях отца, где речь шла не о лечении, а о власти и преображении. Она всё больше выбирала иной путь. Не светлый. Не одобряемый Лили.  Лили порывалась что-то сказать ещё, но с трибун Гриффиндора позвали её по имени.

— Извини, меня зовут. Я ещё вернусь, хорошо? — бросила она и уже убегала, прежде чем Софи успела ответить.

  Марэ осталась одна. Но ей этого было достаточно. Трибуны наполнялись шумом. Над полем замелькали метлы.Регулус Блэк появился среди игроков Слизерина, его мантия развевалась за спиной. Он был спокоен, даже на вид ленив, но взгляд выхватывал всё.Он подмигнул Софи. Тонко, едва заметно. И она, против воли, чуть дёрнула уголком губ.  На противоположной трибуне — Сириус.   Не в мантии. Без гриффиндорских цветов. На нём — всё та же маггловская кожаная куртка, взлохмаченные волосы и... сигарета в пальцах. Он курил, спуская дым медленно, выдыхая сквозь зубы и уставив свой взгяд на неё.  Она видела это. На секунду взгляд стал хищным. Дёрнулся уголок губ. Он заметил Регулуса на поле. Заметил её причёску. Её помаду. Её ноги, перекинутые одна через другую. Он чуть не задохнулся от злости. Но ничего не сказал. Только сделал глубокую затяжку. Джеймс рядом что-то сказал — Сириус не ответил.  Матч набирал обороты, трибуны гудели. Но Софи будто была в звенящей тишине. Всё происходящее вокруг меркло перед одним: фигурой на метле, несущейся сквозь воздух — Регулус Блэк.  Он был как всегда безупречен — в движениях, в осанке, в холодной отстранённости. Его метла будто чувствовала каждую команду мыслью. Он не просто играл — он танцевал в воздухе. И каждый вираж был выверен, как шаг на светском балу.  Софи сидела, скрестив ноги, неподвижная. Но глаза её не лгали — они следили. Неотрывно. Прикованы.  Оскар Роули, хоть и должен был как староста поддерживать свою команду — Когтевран — всё чаще бросал взгляды на неё. Он замечал перемену. Внимание её принадлежало не ему.  Никто не ожидал когда Регулус, словно срываясь в штопор, делает резкий поворот и пролетает над центральной трибуной, там, где сидела она. Его метла замедляется. Из ниоткуда, словно из воздуха, он вытаскивает красную розу — свежую, пахнущую, с каплей росы на лепестке.  И, снижаясь, он приближается к ней опуская цветок прямо в волосы Софи.  Толпа загудела. Кто-то ахнул. Кто-то засмеялся. Шепот разнёсся волной.

— Видели? Это было для неё...

— Регулус и Софи?

— Она не отреагировала. Или отреагировала?..  Софи осталась сидеть, не двигаясь. Но роза осталась в волосах. Это было достаточно.  Сириус, сидевший на трибуне, сломал сигарету пополам, даже не заметив, как сильно сжал пальцы. Треск фильтра прозвучал громче, чем рев трибун.  Оскар из вежливого, собранного юноши вдруг превратился в напряжённую статую. Он не мог объяснить себе, что именно его раздражает — жест Регулуса, реакция Софи или собственное бессилие что-либо изменить.  Игра шла. Бладжеры летали, комментатор что-то кричал. А Софи... Софи не отводила взгляда от Регулуса. И всё это видели.  Половина студентов уже строила теории. Девушки шушукались — «если она с Регулусом, это же так... неожиданно», а парни из Гриффиндора поспешили перевести разговор на счёт, не зная, как реагировать.  Софи чувствовала на себе взгляд Сириуса. Она не смотрела на него, но знала — он не сводит с неё глаз.И всё же... она бросила один короткий, молниеносный взгляд через поле, прямо в серые глаза.  И именно в этот момент Регулус поймал снитч. Взрыв аплодисментов, радость слизеринцев, салют зелёных искр над трибунами. Софи даже не улыбнулась.   Регулус держал снитч высоко, трибуны ревели. Его изумрудная мантия развевалась, а лицо освещалось тем особым светом, что бывает у победителей. Он улыбался — своей тонкой, уверенной, немного коварной улыбкой. Он знал, что делает.  И пока весь стадион захлёбывался овациями, он не стал делать круг почёта. Вместо этого он резко направил метлу к трибунам — туда, где сидела  Марэ. Толпа затихла, как перед бурей.  Он спрыгнул прямо на край трибуны.Без суеты. Без лишней театральности.Он просто встал перед ней — один шаг, и он оказался слишком близко.  Софи сидела, не двигаясь. Скрестив ноги, сдержанно, как истинная наследница старой школы. Но губы её чуть дрогнули — едва уловимо, только для него.  Регулус наклонился. Рука скользнула к её шее, осторожно, почти ласково. Он обвёл прядь чёрных волос и медленно приблизился — настолько близко, что дыхание обожгло её щёку.

— Сегодня всё внимание принадлежит тебе, — прошептал он, едва слышно, чтобы только она расслышала.

  Софи не моргнула. Только прищурилась и выдохнула так, будто её только что обдало горячим ветром с юга. Стадион замер.  Смотрелось это именно так, будто Регулус Блэк поцеловал её. Ни больше, ни меньше. Он отстранился, не дожидаясь реакции, вновь вскочил на метлу и, под ликующий рев слизеринцев, взмыл в небо. Он знал, что сделал. Это был удар не по правилам, а в самое сердце.  Софи осталась сидеть всё с той же ледяной выдержкой. Только пальцы сжались на ткани шарфа. Её щеки, слегка розовеющие от прохладного ветра, теперь стали румяными от толчка адреналина. В груди — пульсация.  С другой стороны поля Сириус Блэк резко встал. Он сжал кулаки, так, что костяшки побелели. Его качнуло, и он почти шагнул вперёд — но рука Джеймса легла ему на грудь.

— Стой, не вздумай... — прошипел Поттер.

— Он что, поцеловал её?! — сквозь зубы прорычал Сириус.

— Ты сам всё сломал, помнишь? — напомнил Джеймс. — Сядь. Не делай хуже.

  Сириус не сел. Он остался стоять. Его взгляд прожигал Софи насквозь. В этих глазах было всё: ревность, боль, бессилие, злость... и то, что он так яростно пытался скрыть — любовь.  А Софи... Софи сидела на своём месте, поправила шарф, и как будто ничего не произошло.  Но в её глазах плясал огонь. Ей не нужно было говорить — всё и так было видно. Эта игра только начиналась.  Команды стали спускаться вниз. Регулус легко спрыгнул с метлы, и стадион вновь ожил от восторженных криков. Вокруг него собрались игроки, тренер, младшие курсы, влюблённые девчонки — он улыбался всем, но шёл только к одной.  Софи стояла чуть в стороне, лицо её было спокойным, как у статуи, но внутри — пульс бил в висках.  Блэк подошёл к ней первым. Без слов, с почти ленивой грацией, обнял её за плечи, как будто так было всегда. Как будто они — это норма. Его пальцы скользнули по её волосам, небрежно, привычно, и от этого внутри Софи что-то дрогнуло, а по коже прошёл электрический ток.  Она бросила взгляд в сторону — Сириус стоял на месте. Он не двинулся ни на шаг, хотя весь его вид — напряжённый, сжатый, будто вот-вот взорвётся — говорил, что он на грани.  Он смотрел, как его брат прикасается к её волосам. Как легко его ладонь лежит на её плече — точно в том самом месте, где раньше лежала его рука. Он знал, каково это — чувствовать тепло её кожи сквозь ткань, знал изгиб её шеи, запах её волос. И теперь всё это принадлежало другому. Или, по крайней мере, выглядело так.  Капитан слизеринской команды хлопнул Регулуса по плечу.

— Вечеринка, Блэк. Устроим в подземельях! Победа шикарная, повод есть!

— Буду, — отозвался Регулус, даже не поворачивая головы. Его внимание всё ещё было приковано к Софи. Он чуть склонился к ней:

— Ты пойдёшь, не так ли? Без тебя — не весело.

Софи кивнула, сдержанно. Но на губах появилась та улыбка, которой она не дарила давно — тонкая, почти лисья. Она знала, что его слова услышат. Что он услышит.  Слизеринцы уходили, как всегда — победоносно, с высоко поднятыми головами, окружённые шумом, шепотом и вниманием.  Сириус остался стоять один. Вокруг него бурлила толпа — болельщики, гриффиндорцы, Поттер, Лили, кто-то ещё — но он был один.  Он видел, как она уходит. Её шаги — неторопливые, грациозные, её чёрные волосы слегка качнулись, когда Регулус что-то сказал ей на ухо. Сигарета, что он зажал в пальцах, рассыпалась, разломанная пополам. Он даже не заметил, как сжал её до треска.Джеймс посмотрел на него краем глаза.

— Не делай глупостей, Блэк.

  Но Сириус не ответил. В груди что-то сжималось, как пасть хищника, и он не знал — то ли броситься за ней, то ли уйти к чёрту в тень, где никто не увидит, как его рвёт на части.