Глава 5: Тонкие трещины (ред)

Утро выдалось пасмурным. Небо стягивалось серым полотном, и Вестхилл выглядел, как кадр из старого фильма — выцветший, без цвета и смысла.

Амелия сидела в читальном зале, обложившись книгами. На столе — ноутбук, тетрадь и чашка с давно остывшим чаем. Весь мир сузился до поисков. Она перебирала заметки, выписывала фразы, рисовала стрелки и скобки.

Эллен Картер.

Основатель. Легенда Академии. «Страж правды и порядка» — эти слова встречают её у ворот каждый день. Но чем глубже она копалась, тем больше нитей рвались на полуслове. Несчастный случай в архивной башне. Начатое внутреннее расследование, которое затихло так же быстро, как началось. Коллега, внезапно уехавший за границу. И рыжеволосая женщина — на старом фото в студенческой газете. Косынка. Тень кольца. Совпадение? Или она действительно видела её там, у заброшенного корпуса?

Амелия провела пальцем по строчке, как будто бумага могла рассказать больше, чем написано. Но страницы были такими же немыми, как стены Вестхилла.

На лекции по философии Амелия почти не слушала. Мысли крутились вокруг вырезки, старого фото и того взгляда Дэниэла в саду — не притворного, не хищного. Настоящего.

Но за дверями аудитории её уже ждали новые трещины.

Скай. И её тёмная свита. А между ними — Ноа.

— Я думала, ты умнее, — Скай лениво вертела в пальцах бутылку воды. — Или хотя бы не настолько глуп, чтобы играть с тем, что тебе не принадлежит.

— А что мне «не принадлежит»? — голос Ноа был спокойным, но по челюсти гуляла жёсткая линия.

— Твоя «дружелюбная» прогулка с Амелией. Милый жест. Но опасный. Она не выдержит давления. Слишком мягкая. Я ей даже сочувствую.

— Или боишься? — голос Ноа стал ещё тише, но слова резали воздух, как тонкая бритва.

Подруги Скай напряглись, но сама она только прищурилась и медленно улыбнулась.

— Бояться? Нет. Просто не люблю, когда в дом лезут кошки с улицы и думают, что могут шипеть на волков.

Амелия подошла в этот момент. Услышала всё. Сердце бухнуло в рёбра, но она не свернула.

— Знаешь, Скай, — тихо сказала она, вставая рядом с Ноа. — В книгах герой боится другого, потому что тот отражает его слабости.

— Ты назвала меня слабой? — глаза Скай сузились, холод скользнул по коже.

— Нет. Ты просто слишком громкая для того, кто уверен в себе. По-настоящему уверенные не запугивают. Они не тратят слова впустую.

Молчание. Скай медленно шагнула ближе — так близко, что Амелия уловила её сладковато-острый запах. Но вместо слов Скай резко развернулась, бросив взгляд через плечо: острый, как лезвие. Подруги двинулись за ней, их смех затих за углом.

Ноа выдохнул и посмотрел на Амелию.

— Это было... сильно.

— Я устала бояться, — ответила она. — Особенно тех, кто сам выдумывает, что может всё.

Вечером она вернулась туда, где всё пахло старой бумагой, плесенью и медленным временем — в подвал библиотеки.

Ступени скрипели под ногами. Под потолком тихо капала вода — где-то в углу был неисправный сток, и капли глухо били по железной трубе. Стеллажи вились, как коридоры в чужом сне. Амелия шла вдоль пыльных полок, кончиками пальцев поглаживая шершавые корешки, словно старалась на ощупь найти нужную трещину в этих стенах.

Старый сборник. Студенческая газета. Пожелтевшие страницы, ломкие, как чьи-то старые секреты.

Она развернула один том прямо на полу, скрестив ноги. Тусклый свет настольной лампы делал буквы размытыми, будто они шептали сквозь века.

«Случай в башне», — короткий абзац. Имя Эллен подчёркнуто тонкой линией чернил. А сбоку, прямо на полях — маленькие инициалы: «Д.Р.»

Амелия прикоснулась к ним пальцем. Д... Р...? Это он? Дэниэл? Рейн... если это правда имя... или это просто случайность?

Сердце стучало слишком громко. В ушах звучал его голос, холодный и ровный — как нож, проходящий по стеклу. «Монстр под кожей человека». Она вздрогнула.

Бумага молчала. Тишина пыльного подвала казалась почти хищной.

Когда она поднялась наверх, мир был другим. Свет пробивался сквозь витражи, окрашивая стены мрамором и ржавым золотом.

И снова — он.

Дэниэл сидел у окна, напротив профессора Ривера. Они спорили. Но без бравады. Без угрозы. Только две линии истины, которые старательно раскручивали друг друга.

— ...и если всё — только симуляция, — сказал Дэниэл, — то страдание всё равно реально.

— А истина? — спросил профессор.

— Её нельзя найти. Можно только разобрать. По слоям. Как маску. Или монстра под кожей.

Слова разрезали воздух — и остались висеть.

Амелия затаилась между стеллажами. Кто ты, Дэниэл Рейн?

Она вернулась в комнату поздно. София лежала на кровати, в наушниках, над ней качались гирлянды выцветших открыток. На подоконнике остывал чайник, к которому она не дотянулась.

Заметив Амелию, София приподнялась.

— Ты где была? В Нарнии?

— В подземелье. Почти. — Амелия попыталась улыбнуться, но вышло криво.

София скрестила ноги.

— О, значит, у тебя или кризис, или новое расследование. По твоему лицу — второе.

Амелия села к столу, медленно открыла дневник и положила рядом старую вырезку. — Соф... если кто-то официально мёртв, но ты видишь его... это может быть правдой?

София уставилась на неё, поддёрнула одну открытку.

— Ты начиталась Фуко или ты уже вырыла себе нору в очередной тайне?

— Скорее второе.

Амелия провела пальцами по краю кружки, где давно застыл чай.

— Эллен... она была не просто именем. Основатель. А я видела её. Кажется. И Дэниэл... он... — она запнулась.

София фыркнула, но мягко.

— Конечно, Дэниэл. Ледяной принц — приправа в каждой тайне, добавляет немного соли. Так интереснее. Ну что ж. Если мы идём в нору — я с тобой. Чай, плед, открыточный оберег — всё моё при тебе.

Амелия посмотрела на подругу, и её плечи впервые за день опустились.

— Спасибо. Просто побудь здесь. Пока.

София села рядом, накинула плед и положила ладонь на спину Амелии.

— Я с тобой, кролик-детектив. Даже если эта трещина выведет нас прямо в пасть самому большому монстру.

Амелия усмехнулась. Иногда кролики могут не только убегать. Иногда они смотрят прямо в глаза волку.