Глава 4: Линии соприкосновения (ред)

Утро после вечеринки всегда кажется нереальным. Как будто ночь была иллюзией, затянутым сном, и только горький запах кофе в кафетерии говорит, что всё действительно произошло.

Амелия вошла в главное здание Академии с наушниками в ушах — но музыку не слушала. Она шла по коридору, мысленно возвращаясь к озеру. К глазам. К поцелую. К взгляду Скай.

Словно кто-то подкинул ей в душу лёд — и теперь он таял, капля за каплей.

У кабинета, где должна была быть следующая лекция, уже собралась группа студентов. И в центре — она.

Скай. Одетая безупречно — чёрная кожаная куртка, зауженные брюки, каблуки, которые не издавали ни звука. Вокруг неё — трое девушек. Та же грация, та же уверенность. Они переговаривались, смеялись — слишком громко, слишком нарочно.

Амелия подошла ближе и услышала:

— ...да ты видела, как она смотрела на него? Бедная девочка. У нас в Лондоне таких называли «тени», — фыркнула рыжеволосая с острым подбородком.

— Она просто перепутала жанр книги. Это не сказка, а драма про бедняжку с разбитым сердцем, — добавила блондинка с карими глазами.

Скай не смеялась. Она просто кинула взгляд на Амелию. Скользящий. Как лезвие по коже.

— Некоторые не знают, где их место. Но это — временно, — сказала она негромко, почти шёпотом. — Вестхилл умеет ставить все книги на свои полки.

Скай подошла ближе, так близко, что Амелия уловила холодный оттенок её парфюма.

— И ещё. Ты даже не представляешь, куда лезешь, — добавила Скай, её голос остыл ещё сильнее. — Совет не любит лишних глаз.

Слово прилипло к её мыслям, как заноза. Совет? Что это значит?

Одна из девушек заметила, что Амелия слышит каждое слово, и усмехнулась. Но Амелия ничего не ответила. Просто прошла мимо, чувствуя, как внутри равнодушное упрямство становится твёрже её костей.

В аудитории, пока преподаватель рассказывал о когнитивных искажениях, Амелия открыла дневник. Вырезка с надписью «Госпожа Эллен К.» лежала между страниц. Она изучала её взглядом, как будто это могла быть карта. Или код.

Эллен Картер. Основатель. Страж правды и порядка. Это имя каждый день встречало её у ворот, высеченное в камне. Но тогда зачем кто-то отправляет ей старую вырезку о смерти с припиской «Ты должна знать. Но всему свое время»? Что она должна знать, чего нет в этих каменных буквах?

Она вспомнила, как София шептала про южный корпус, про слухи об архивах и о том, что вокруг Эллен всегда оставалось что-то нераскрытое. Чем больше Амелия об этом думала, тем сильнее под рёбрами разрастался холодный клубок.

После пары она вышла в сад за Академией. Площадка за старым крылом дышала октябрём: мокрые камни, в клумбах последние цветы, воздух с привкусом дождя.

Она шла по каменной дорожке, когда заметила движение в отражении окна.

Дэниэл.

Он стоял среди цветов, будто вырос из тени. В руках — книга. Обычная, академическая. Она едва уловила название — «Человек в поисках смысла» Виктора Франкла.

Он действительно читал.

Без показухи. Без позы. Просто стоял в одиночестве, перелистывая страницы, будто весь шум мира выключился. На фоне серых стволов и тусклого солнца он выглядел не опасным — а уставшим. Настоящим.

Амелия задержала дыхание. Ты — кто? Лёд, которого все боятся? Или человек, который всё ещё ищет себя?

Он поднял взгляд. На миг — встретился с её глазами. Никаких слов. Никакой усмешки. Только... тишина.

Она первой отвела глаза и пошла дальше. У неё была цель — и ещё слишком много вопросов без ответов.

Позже, в своей комнате, Амелия открыла ноутбук. Сердце гулко било под рёбрами.

«Эллен Картер, Вестхилл, трагедия, академия, смерть...»

Результаты были обрывочны. Старые жёлтые статьи, пара форумов-призраков. Архивная заметка в местном издании:

«Эллен Картер, основатель Академии Вестхилл и куратор гуманитарного факультета, погибла при странных обстоятельствах. Официальная версия — несчастный случай. Академия Вестхилл от комментариев отказалась. Родные не выступали публично. Некоторые источники утверждали, что её смерть могла быть связана с внутренним исследованием, начатым за несколько недель до трагедии.»

Внутреннее исследование? Кто тогда знал? Кто решал, что должно остаться в темноте?

Чем дольше она вглядывалась в старые строки, тем сильнее внутри сжималось ощущение: здесь всё не то, чем кажется.

На следующий день, в столовой, всё было как обычно — подносы, подгоревшие омлеты, гул голосов. Амелия взяла своё и попыталась найти столик в углу, когда услышала знакомый смех.

Скай. И снова — со свитой. Только теперь они хотели, чтобы весь зал видел, кто здесь хозяйка.

— Амелия, — сказала Скай так, что слова разлетелись эхом по столу. — Привет. Слышала, ты отлично провела время у озера. Ноа — милый. Для твоего уровня.

Амелия не ответила. Сделала шаг в сторону.

— Подожди. — Скай перегородила ей путь. Её глаза были холодными, в уголках рта дрогнула улыбка. — Просто запомни: Дэниэл — мой. Даже если он иногда отвлекается. Она склонилась ближе, полушёпотом, словно вколола иглу под кожу: — Совет не любит лишних глаз и длинных языков. Береги свой.

Смех её подруг был как мелкий гравий — фальшивый и острый.

Амелия смотрела ей прямо в глаза. Ничего не сказала. Снова этот Савин. Но внутри что-то сжалось в твёрдый узел. Я всё равно докопаюсь. Хоть до костей.

Когда она села за стол, София появилась, словно знала, где её найти.

— Скай объявила войну, да?

Амелия кивнула. Пальцы сжались вокруг вилки так сильно, что та скрипнула.

После занятий Амелия наконец пошла туда, где могла дышать — в библиотеку.

Старинные витражи, запах пыли и дерева, полки, уходящие вверх почти до самого купола — всё это всегда умело утихомиривать ненужный шум.

Она шагнула в зал психологии — и замерла.

Дэниэл сидел за столом вместе с профессором Ривером — стариком с цепкими глазами и руками, похожими на сухие ветви. На столе лежали «Фуко», «Бодрийяр», «Симулякры и симуляции». Они спорили. Но не как ученик и учитель — как два человека, которые знали цену каждому слову.

Он говорил размеренно. Цитировал, спорил, задавал вопросы — и слушал так внимательно, будто пытался разобрать каждое слово на части и собрать заново. В его голосе не было холода, которым он обычно разрезал, как ножом. Только низкая, мягкая ровность — почти чужая для того, кого все здесь знали.

Он был не похож на парня с кожаной курткой, не на «ледяного принца», не на того, кто целовал Скай под гирляндами, будто это ничего не значило. Сейчас он выглядел другим. Почти живым. Почти настоящим.

И именно это пугало сильнее всего.

Он поднял голову. Их взгляды встретились — не как вызов, не как игра. Просто тихо и ровно, как два человека, которые случайно оказались в одной трещине этого мира.

Амелия первой отвела глаза. Она развернулась и ушла, не дожидаясь, что он скажет хоть слово. Ей нужно было, чтобы эта часть его осталась для неё закрытой. Иначе — она не смогла бы ненавидеть его даже чуть-чуть.