ГЛАВА 24. Наболевший смысл жизни прячется в ее наличии

Часть 2.

Крышка люка оповестила о том, что Валль примчался. Разумеется, тот бы ни за что такое не пропустил. Его желтовато-зеленая радужка в глазу засверкала. Нильсен-Майерс подумал, что Кессо вот-вот обмочится от восторга. Кис-кис вмиг добрался до них и, прижав их с Марией к друг другу, отодрал от пола и стиснул в крепких объятиях.

— Мои вы малыши! — Он припал щекой к макушке Чика, а затем и Мари. — Теперь вы еще милее, чем были до этого!

Сдвинув брови, Суарес попыталась выпутаться из тисков, отталкивая Кессо от себя.

— Второй руки захотел лишиться?! — проворчал Чикаго на Валля и после шикнул на Марию: — А ты не толкайся!

— Боюсь-боюсь, малыш Чик! — расхохотался Кис-кис.

— Пусть твой друг поставит меня на землю, тогда мне и толкаться не придется! — прошипела охотница в ответ. — Валль, в самом деле... — Она дотянулась и грозно хлопнула Кессо ладошкой по лбу.

— Не драться! Вы такие милые! — не мог перестать сюсюкаться Кис-кис под смешки Милларда. В итоге он сжалился и поставил их на ноги. Они вступили прямо на ткань нижней одежды, что была им очень велика. — Что с вами двумя стряслось?

Скрестив руки, Мария и Чикаго вперились в друг друга хмурыми враждебными взглядами. Похоже, Лард понял, что адекватного ответа Валль от их парочки не дождется, поэтому взял пересказ обстоятельств на себя, а в конце заключил:

— Таким образом, Белладонна решила их проучить за то, что они перепирались, как маленькие и не слышали никого вокруг, кроме себя.

Валль старался до последнего сохранять покой на лице, но, не выдержав, вновь покатился со смеху.

— Ты закончил? — пробурчал Чик с каменной физиономией. Мари стояла рядом и глазами метала молнии.

— За все свои четыреста лет я такого еще не встречал, — откашлялся Кис-кис в кулак.

— Рад за тебя, ­­— буркнул Нильсен-Майерс. — Заклинание временное. Белладонна сказала, что когда чары спадут, мы должны вырасти окончательно. — Он вновь воспламенился, пнув штанину. — Что за фигня?!

Бретельки бюстгалтера Марии были ей тоже не в пору, как и он сам, что логично. До этого момента она постоянно подтягивала их на место. По всей видимости, охотницу достало поправлять лифчик, и потому она, поругавшись сама с собой, психанула и вообще сняла его под одеждой и вытащила у них на глазах через ворот.

Уголок рта Чикаго тронула ухмылка. Кессо не мог остановиться смеяться. Один Миллард смутился и, залившись краской, потупил взгляд в пол.

Уставившись на них в ответ, своенравная мелкая курносая девчонка с вопросом на лице «что опять не так?» перекинула за лямку голубое кружевное бра себе через плечо. Картина, конечно, была до безумия комичная и нелепая.

— Для начала вам бы не помешало добыть одежду по размеру, — подперев пальцами подбородок и усмехнувшись, подметил Валль. — Я с радостью возьму это на себя! У меня все равно не осталось лишних дел.

— Если тебя не затруднит, это было бы кстати, — раздраженно выдохнул Чикаго. — Я полагаюсь на тебя.

Тут Кессо увидел сборник сказок в руках Милларда и, озабочено кивнув в его сторону, спросил:

— Дружище, ты в порядке?

— Все нормально, — промямлил Лард и уже увереннее добавил: — Я хочу кое-что сделать, но не решаюсь в одиночку. Могу я вас c Чикаго попросить о помощи? — Он повернулся к Мари. — И я вовсе не буду против, если ты к нам присоединишься.

Суарес застыла от удивления и, сцепив пальцы за спиной, послала Кацу вежливую улыбку.

— Не имеет сути, — бестактно влез Чик, ответив за нее. — Куда я, туда и эта неадекватная.

Он тут же получил от Марии бюстгалтером по голове.

— За что?! — прикрываясь руками, занегодовал Нильсен-Майерс. — Это же чистая правда!

Чикаго отхватил от нее по макушке еще раз. И еще. Валль и Миллард, наблюдая за этим со стороны, хихикали, как две гиены и держались за животы. Ему надоело терпеть. Cняв с себя громоздкую куртку, он набросил ее чудачке на голову.

— Эй! — Вслепую Мари запуталась в штанинах и, запнувшись о свою ногу, оступилась и упала на пол.

Пришла его очередь давиться смехом. Охотница скинула с себя тяжелую куртку. Из-за того, что она уменьшилась несколько раз в росте, ее волосы стали казаться еще длиннее. Кукольная Мария походила на маленькую растрепанную Рапунцель, только вместо сковородки у нее был лифчик.

Вымотавшись, она перекинула локоны, что упали на лоб, назад. Куртка наэлектризовала ее кудри, и теперь Суарес была разлохмаченная и пуще прежнего взбешенная. Чику стало еще смешнее. Вдруг неприятная боль раздалась в области бедра. Девчонка пнула его. Он споткнулся и повалился на пол рядом с ней.

— Чтоб тебя!

Запрыгнув сверху, Суарес села на него и швырнула куртку ему в лицо. «Это что-то невозможное», — нервно усмехнувшись, Нильсен-Майерс почувствовал, что груз в виде девочки с его тела пропал. Высунувшись из-под ткани, он увидел, как Валль поднял Марию под подмышки, и та, прикладывая все усилия, чтобы вырваться из его рук, агрессивно болтала ногами.

— Хватит вам, — широко улыбаясь, ласково проговорил Кис-кис, разнимая их.

— Валль, поставь меня! Если я выгляжу как ребенок, это не означает, что теперь меня можно постоянно хватать. Я ведь могу и тебя пнуть! — пригрозила Мари, однако все ее угрозы выглядели так же забавно, как она сама.

— Оу! — Кис-кис сделал вид, что обжегся.

— А еще она кусается, — прибавил Чикаго, отодрав тело от пола. — Так что верни мою злую псину на место, пока не поздно.

— Сам ты псина! — Охотница не упустила возможности нагрубить ему в ответ.

Кессо приземлил Суарес поближе к Милларду и на всякий случай подальше от Чика.

— Значит так, — с важным видом начал Валль, — сейчас я быстро ищу вам прикиды и потом мы едем по делам Ларда. Надеюсь, возражения отсутствуют? — Все трое кивнули. Удовлетворившись и этим, Кис-кис выдохнул «прекрасно» и удалился с мансарды.

Вернулся он уже с полным комплектом вещей. Наспех они по очереди переоделись за ширмой, которая также имелась на чердаке Каца среди прочего хлама. Мария вышла из-за ширмы, собирая на ходу пучок из непослушных волос у себя на голове. На ней был надет ультрамариновый бомбер, а под ним синий джинсовый комбинезон, белая теплая кофта и такие же белоснежные кроссовки. Серьги кольцами она не снимала.

Для него Кессо прикупил коричневое пальто, широкие джинсы с нашивками, белую рубашку и массивные кроссовки, в точности как у охотницы. «Недурно», — похвалил про себя Чикаго друга, не забыв поблагодарить вслух.

— Что смотришь? — нейтрально осведомилась Мари, пока он ее рассматривал.

— Тебе не хватает детали, — высказал Чик и, вынув из кармана прежней куртки красную бандану, повязал ей в виде ободка на макушке.

Не двигаясь, Суарес терпеливо ждала, пока он закончит.

— Откуда у тебя это? — спросила она так, будто решила, что та отравлена.

— Купил сегодня в торговом центре.

— Выглядит круто. — C подозрительным видом она принялась разглядывать себя в отражении зеркала. — Cпасибо...

— Можешь оставить себе, — равнодушно хмыкнул Чикаго, умолчав о том, что он изначально купил бандану для нее. Увидев аксессуар, Нильсен-Майерс сразу подумал о Марии и не смог пройти мимо.

— Если она тебе не нужна, то так и сделаю! — беззаботно просияла Мари. — В подобных вопросах меня долго уговаривать не надо.

Внутри Чикаго поймал себя на ощущении, что его почему-то обрадовала ее искренняя реакция.

— Какие же вы... — Валль от умиления сложил ладони вместе.

— Если ты снова планируешь сказать «милые», то лучше заткнись, — оборвал он его фразу.

— Жестокий ребенок... — поник Кис-кис.

                            ***

На всех парах компания прошмыгнула за территорию клана. Слава богу, снаружи практически никого не было.

В этот раз, пересекая парковку, они держали путь к машине Валля, которую он обычно использовал лишь для выполнения работы клана, поскольку сам особой любви к автомобилям и их вождению не питал. Как-то Кис-кис заявил, что его любовью навечно останутся море и корабли. Другой транспорт он не признавал.

Мария и Чикаго вместе запрыгнули на заднее сиденье просторного темно-зеленого «кадиллака эскалейда». Валль занял водительское место, а Миллард пассажирское.

— Итак, пора поднять веселого Роджера! — нетерпеливо постучал по рулю Кессо и развернулся к Кацу. В переводе с пиратского жаргона это означало что-то наподобие «пора браться за дело!» — Капитан, ждем ваших распоряжений. Куда отчаливаем?

— Мост Хай-Бридж, — пристегнувшись, робко назвал адрес Лард. Он прихватил с собой книгу, и Чик посчитал, что явно не просто так.

Мария, похоже, подумала о том же и отвернулась к окну.

Хай-Бридж располагался в верхнем Манхэттене. Дорога до него из Бруклина в час пик на дорогах обещала быть не близкой. Включив музыкальную радиостанцию, компания выехала с парковки. Спустя час они добрались до нужного района и, бросив автомобиль на стоянке, поплелись через шумные вечерние улицы города. Кис-кис и Миллард шли впереди, а они с Мари по пятам за ними. Обернувшись через плечо, Валль одарил их ухмылкой:

— Вы как будто трое моих внебрачных детей. — Его слова почти заглушила шумная трасса.

Лард кратко улыбнулся замечанию. Он слишком глубоко затерялся в своих мыслях. Закатив глаза, Суарес усмехнулась. Нильсен-Майерс же вскинул бровь и едко предупредил:

— Смотри, не споткнись. Сейчас еще на одного из бездомных наступишь.

Они как раз проходили мимо мини-лагеря, который раскинули бездомные у длинного расписанного забора. Нью-Йорк сам по себе вонючий город, но на этой улице смешалось целое зловоние. У него заслезились глаза. Чик позавидовал человеческому обонянию Мари, шагавшей рядом.

Преодолев несколько перекрестков и улиц, они, наконец, смогли добраться до пункта назначения. Ребята передвигались по самому старому мосту в городе, освещаемому огнями фонарных столбов. Холодный речной бриз уносил в забытие последние осенние листья.

C огромной высоты Хай-Бриджа открывался чудесный вид на город и берега Гарлем-Ривер. Долгое время мост был заброшен и закрыт и лишь недавно открылся. В раннем подростковом возрасте Чикаго нередко пробирался на него в компании двоюродных братьев. Зачастую их гулянки заканчивались удиранием от наркоманов, слезно искавших закладки.

Окончательно притихший Кац вышел вперед, как только они дошли до середины моста. Прижимая к груди книгу, Миллард поднял голову и посмотрел на раскинувшуюся со всех сторон водную гладь. Наклонившись, он положил сборник со сказками на кирпичную дорожку и, сделав шаг назад, больше не шевелился.

Не произнося ни слова, друзья приблизились к нему. Валль сжал его правое плечо, а Чик, стоя по левую сторону от Ларда, положил ладонь на левое. Чтобы сделать это, ему пришлось привстать на носочки. «Чертова Белладонна...» — ругнулся он, ведь вернуться в детское тело было очень неудобно и непривычно.

Мария держалась чуть поодаль от них, не решаясь подойти ближе. За то время, что он успел ее узнать, Чикаго мог предположить, что охотница посчитала это слишком личным для Милларда. Но раз тот сам позвал ее с ними, то все было в порядке.

Не убирая ладони с плеча юноши, Чикаго оглянулся и протянул ей руку. Мари неуверенно отнеслась к его предложению.

— Чудовище, — необычайно ласково для себя позвал он. Суарес сдалась. Обхватив ее запястье, Нильсен-Майерс притянул девочку к ним.

Лард обрел дрожащий голос и прохрипел:

— Ребята, спасибо вам. Правда спасибо.

— Не за что, — искренне отозвался Чик, ловя на себе подозрительный взор Марии. — Что? — уточнил он.

— Ничего, — пожав плечами и медленно отведя взгляд, мягко ответила она.

Кессо утешительно приобнял Каца, что был ниже того порядком на две головы. Постояв еще немного на мосту, компания засеменила в обратном направлении.

Миллард попрощался с трагичным прошлым, оставив его на мосту. Чикаго не надеялся, что ночные кошмары станут мучить друга реже, но хотел верить, что с частью груза он распрощался на Хай-Бридже. 

                            ***

Впятером они собрались на мансарде. Чикаго развалился на мешковатом пуфе. Финко по привычке пригрелась у него на коленях. Теперь лиса не умещалась полностью, поэтому делила часть пуфа вместе с ним.

Пока Мария зажигала потушенные свечи, Кис-кис заварил ароматный травяной чай в расписанном фарфоровом чайнике хозяина чердака и разлил по чашкам из того же набора сервиза. А Миллард, как и обещал, поставил на патефоне пластинку «Einaudi: Experience», которую привез ему Валль.

— Мелодия жизни, — дирижируя, прозвал ее Кессо.

С чем Нильсен-Майерс не мог не согласиться. То медленной, трогательной игрой завораживающих клавишных, то стремительно ускоряющимся переходом и присоединением одновременно томной, но сентиментальной игры скрипки, лирическая композиция создавала образ борьбы личности с собственной тенью, а быть может, навалившимися жизненными обстоятельствами. Напоминая о том, что плохие и хорошие моменты таятся в каждом прожитом дне.

— Звучит дивно, — отпив чай, умиротворенно поделился Миллард, чем обрадовал Валля. Травы помогали немного перебить жажду крови. Чик гордился тем, как хорошо держался Лард на протяжении всего дня в компании Мари.

— Согласна, — поддержала Суарес, любуюсь тем, как патефон проигрывал пластинку. — Миллард, я могу поинтересоваться, как ты попал в клан?

— В госпитале Польши я познакомился с Афиной. Она работала добровольной медсестрой. — Чикаго смекал, где начиналась и на чем заканчивалась ее «добровольность» в лазарете. — Вычислить меня среди людей не заставило труда... — Кажется, Ларду стало стыдно. Нильсен-Майерс догадывался, что могло происходить с новообращенным в месте, где каждый второй истекал кровью. — Афина помогла мне перебраться в Нью-Йорк.

— Она работала медсестрой? — уточнила охотница, подавив смешок.

— Кем только наша пташка не работала, — выразительно заметил Валль, отставив чашку с чаем. — Но это уже другая история...

                             ***

Через пару часов в комнате Чикаго они неожиданно вновь вернулись в свои тела. Одежда, что была на них раньше, треснула по швам и порвалась, обернувшись в лоскуты ткани на теле и оставив их полуголыми.

Почувствовав, что чары активировались, сидя на ковре, Чик успел схватить одеяло и прикрыться им. Мария тоже догадалась, что с огромной вероятностью останется обнаженной, и взяла первое, что попалось под руку — его куртку, которую он так и не повесил на место.

Укутавшись в нее, она сложила руки на груди. Длины куртки хватало, чтобы прикрыть ее ягодицы.

— Хороший прикид, — многозначительно произнес Нильсен-Майерс, нагло указав подбородком на его куртку на ее обнаженном теле.

— Все хорошо, что на мне, — скрестив руки и поведя плечами, самоуверенно бросила Суарес.

— Говоришь почти как я.

— Quien con lobos anda, a aullar aprende. (С волками поживешь, выть научишься}.

Придерживая на поясе одеяло, Чикаго подошел к ней вплотную. Судя по опущенным глазам, внимание Марии сосредоточилось на татуировке в виде цитаты, расположенной по правую часть его ребер.

— «Одна жизнь — одна попытка», — прочитала она вслух. Вместо точки фразу завершало минималистичное изображение косы Смерти.

— Я сделал ее, когда вышел из комы.

Их глаза встретились.

— Мне хочется узнать больше, — неспешно изрекла Мари. — Сыграем в правду?

— И что конкретно ты хочешь знать?

— Что расскажешь. Откуда это взялось? — Она провела пальцами по тату на ребре, как бы подчеркнув ее. Прикосновение отдалось мурашками, выступившими на коже.

— Осторожнее. Уж не личное ли это любопытство, мисс Суарес?

— Это не имеет значение.

— Имеет, — твердо и в то же время мягко высказался Чик.

Краска сошла с ее лица, и Мария воспротивилась:

— Если не хочешь говорить — не говори.

— Тату о том, что по моему мнению, в жизни нет никакого особого смысла, который все ищут. Смысл в том, чтобы просто жить. Все по началу белый лист. Ты сам для себя решаешь, наносить на него краски или нет. Потому что именно мы наделяем то или иное смыслом. А брать судьбу в свои руки или позволять кому-то писать ее за тебя — тоже только твой выбор. Лично я выбираю первый вариант. — Он наклонился к ней. Его светлая челка касалась ее лба. — А какой выбираешь ты?

— Третий.

Нильсен-Майерс выпрямился, загоревшись интересом. Ему понравился ее ответ.

— Я выбираю доверять миру, но при этом нести полную ответственность за свою жизнь и выбор, который совершаю. А там уже как получится. — Легкая азартная улыбка коснулась рта Мари, и он опустил взгляд на ее пухлые губы.

«C волками поживешь, научишься выть». Испанский аналог народной мудрости «С волками жить — по-волчьи выть».

«Рапунцель» — главная героиня сказки Братьев Гримм «Рапунцель». Одна из главных ее отличительных черт — очень длинные волосы. 

«Einaudi: Experience» *– «Эйнауди: Опыт» – композицию исполняют Людовико Эйнауди, Дэниэл Хоуп и I Virtuosi Italiani. Была впервые выпущена в 2013 году в составе альбома "Decca In a Time Lapse", который можно смело отнести к одним из лучших альбомов Людовико Эйнауди – итальянского композитора и пианиста.