ГЛАВА 4. Номинация: «Идиот года»

В доме «Судного Дня», пропитанного древней аристократической готикой, роскошная блондинка навещала свою высшую правительницу. Развалившись на софе в темном кабинете, она докладывала события прошедших дней из своего особняка.

— Довольно, Афина, — властным тоном демоницы потребовала изящная вампирша. Соединив костлявые пальцы, она уперлась локтями в деревянный лакированный стол.

Глава клана вампиров в Нью-Йорке имела азиатскую внешность и типично низкий для японки рост около пяти футов и двух дюймов. Оливковая кожа, овальная форма лица, восточный разрез черных глаз с синим кошачьим разрезом вместо круглого зрачка, смотрящих с постоянным вызовом и пренебрежением, небольшая припухлость под ними, подведенная красными тенями, дерзко заостренный нос с тонкой переносицей, маленький рот и небольшая родинка на левой щеке. Брюнетка предпочитала макияж в темных тонах и яркие оттенки помады. Среди собранных на голове прямых черных, как смоль волос, выбивались длинные красные пряди, спускающиеся ниже линии челюсти. Из объемного пучка торчала традиционная японская шпилька. Сегодня вампирша облачилась в деловой костюм свободного кроя. Терпкая алая ткань струилась вдоль изгибов ее костлявого тела.

— Теперь расскажи мне, как обстоят дела у нашего новенького, — с азартом поддалась вперед Лилит Коноэ.

— Без изменений. Как всегда, Чикаго очень обстоятелен, — с медвежьей долей иронии ответила Афина. — И совершенно не заинтересован в нас.

Накрашенные губы правительницы сомкнулись в тонкую полоску.

— Значит, мы его заинтересуем. — Утратив былой энтузиазм, Лилит откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, словно что-то обдумывая. После она внезапно выпалила: — Назначаю Чикаго вторым управителем дома «Пылающего заката». Начиная с этого дня он будет наравне с тобой командовать в особняке, выполнять мои поручения и принимать участие в общих собраниях управителей. У мальчишки занятный ум. Мне нравится ход его мыслей. Посмотрим, что он сможет нам предложить.

Остерман практически слилась с пепельным цветом волос, пытаясь понять, говорит Коноэ серьезно или решила продемонстрировать ей свое превосходное чувство юмора. Если второе, то оно у нее точно отсутствовало.

— Лилит, — издалека начала Афина, — не хочу усомниться в правильности Вашего решения, но Вы уверены? Чикаго совсем юнец. Он обращен всего лишь как шесть лет. Я старше его на два века! В нашем клане он крутится совсем недолго.

— Что насчет его интеллектуальных способностей и выдержки? Они у него как у шестилетнего новичка?

Афина потрясла головой.

— Нет, но...

— Вот и все, — твердо отрезала правительница.

— Это безумие! — не сдавалась Остерман. — Общий совет придет в ярость! Прямое неуважение к вампирской иерархии. Что Вы им скажете? И что скажу я обращенным из своего дома?

— Не учи меня, девчонка! — взревела Лилит, не оставляя подчиненной выбора.

Афина под ее гнетом вмиг опомнилась и поробела, притихнув, как полудохлая мышь.

— Общий совет — моя личная проблема. — Могущественная дьяволица встала из-за рабочего стола. — Дом — твоя, теперь и Чикаго. Сообщи ему сегодня же. Я уеду на пару дней, так что может меня в ближайшее время не искать. Вместо меня останется Дэйчи.

— Это прибавит Чикаго проблем.

— Я знаю, — согласилась Коноэ. Ее взгляд обернулся пылающим. — Но, если мальчишке скучно, и он хочет повеселиться, пускай веселит меня.

                              ***

Нильсен-Майерс хлопнул дверью с такой силой, что та попросту отвалилась с петель и упала ему под ноги. Пинком он отшвырнул ее в лужу, подняв брызги грязи.

Слова, раздражавшей его до чертиков пиявки — Афины, эхом раздавались у него в голове.

«Сладкий, Лилит повысила тебя до должности домоправителя. Будем править вместе! Я же говорила, ты и я — нечто неизбежное».

Абсурд. Верх кретинизма. Он не хотел до последнего верить в сумасшедшую реальность происходящего и не собирался принимать ее. Чикаго был уверен в том, что номинация «Идиот года» достанется Декстеру, Дэйчи или Афине, а по факту Лилит переплюнула их всех.

«Шестилетний домоправитель. Надо же, какая честь! Им что заняться больше нечем?!»

— С тебя новая дверь! — выкрикнула Афина ему в спину. — Псих!

Дождь заглушал ее визги. Рассекая лужи и не оборачиваясь, переполненный ненавистью, Чикаго показал древней вампирше средний палец.

«Пять футов и два дюйма» — около ста пятидесяти восьми сантиметров.