Глава 15. Дорога в Логово Льва

Холодный, серый свет декабрьского утра пробивался сквозь высокие узкие окна спален Слизерина. Кэтрин проснулась не от света, а от боли. Каждый мускул ныл, как после избиения. Шея пылала под высоким воротником рубашки – свежий, багровый след зубов Маттео поверх старого синяка. Запястья болели от его хватки. Но хуже всего была пустота внутри, заполненная ледяным стыдом и тлеющей яростью, которая грозила вспыхнуть при малейшей искре.

Она встала, игнорируя дрожь в ногах, и подошла к зеркалу. Отражение было чужим: бледное лицо с синяками под глазами, губы сжаты в тонкую белую линию. В карих глазах не осталось страха – только стальная решимость и глубокая, бездонная усталость. Она прикоснулась к синяку на шее. Боль была острой, реальной. Напоминанием. Плата за отказ. Метка зверя. Она медленно, тщательно наложила маскирующий макияж, скрывая худшее, но зловещий отек и глубину следа спрятать было невозможно. Надела самое простое, строгое платье темного цвета – доспехи для возвращения в ад.

В общей гостиной царила гробовая тишина, нарушаемая лишь шелестом пергамента и скрипом сумок. Веселье прошлой ночи сменилось похмельной тяжестью и напряжением. Взгляды студентов, упавшие на Кэтрин, были разными: любопытство (Драко, наблюдавший с ехидной усмешкой), притворное сочувствие (Пэнси, быстро отвела глаза), холодная оценка (Блейза), нечитаемая маска (Лоренцо). Но все они видели. Видели следы борьбы. Видели жертву. Или… что-то иное, что теперь светилось в ее глазах.

Теодора не было. Сердце Кэтрин сжалось. Кабинет Снейпа. Наказание.

Пирс, – голос Лоренцо Беркшира раздался тихо, как всегда, неожиданно рядом. Он подошел, его темные глаза скользнули по ее высокому воротнику, задержались на едва заметном отеке на линии челюсти. В его руке он вертел еще одну белую лилию – свежую, хрупкую. - Выглядите... собранной. Учитывая обстоятельства. - Он протянул цветок. - Напоминание. О хрупкости иллюзий. И о том, что даже сломанные вещи могут быть полезны. В правильных руках. - Его взгляд был прямым, в нем читалось предложение, замаскированное под банальность. - Я знаю правду. Я могу быть твоим проводником. Но цена...

Кэтрин не взяла цветок. Она посмотрела ему прямо в глаза. - Иллюзии развеялись вчера, Беркшир. Осталась только реальность. Колючая. - Ее голос был ровным, ледяным. - А сломанные вещи иногда превращаются в оружие. Сами по себе. - Она отвернулась, направляясь к выходу. Он не остановил ее. Лишь усмехнулся про себя, спрятав цветок в складки мантии. Игра продолжалась.

***

Поезд "Хогвартс-Экспресс" мчался сквозь заснеженные пейзажи, но Кэтрин не видела красоты за окном. Она сидела одна в купе, купленном за дополнительные галеоны для уединения. Каждый стук колес отдавался в висках, сливаясь с эхом вчерашних криков, звоном разбитого стекла, шипением заклятий. Она сжала руки в кулаках, чувствуя, как ярость пульсирует под кожей, согревая ледяной страх перед Пирсхоллом.

Дверь купе открылась. Теодор. Он выглядел изможденным. На щеке красовался аккуратный, но заметный шрам от "Конфринго", заживленный мазью, но еще розовый. Глаза были запавшими, с темными кругами, но в них горела прежняя решимость. Он молча закрыл дверь за спиной, применил "Муфлиато" и "Протего" для верности.

Кэтрин, – его голос был хриплым. Он опустился на сиденье напротив, не сводя с нее взгляда. - Как ты?

Жива, – ответила она просто. Ее взгляд задержался на его шраме. - А ты? Снейп?

Теодор мрачно усмехнулся. - Двести баллов со Слизерина. Официально – за драку и разрушение имущества. Неофициально... он знает. Знает, что случилось на самом деле. - Он провел рукой по лицу. - Он сказал... "Контролируйте свою жалость, Нотт. И свою подопечную. Следующий раз я не буду столь снисходителен к рыцарским порывам, которые угрожают хрупкому миру факультета". - Теодор сжал кулаки. - Снисходителен! Он назвал попытку изнасилования недоразумением!

Политика, – прошептала Кэтрин, глядя в окно. - Мы – пешки. Он – хранитель доски. - Она повернулась к нему. - Ты рисковал. Из-за меня. Спасибо. - В этих словах была вся глубина ее благодарности и вины.

Я бы снова рискнул, – сказал он твердо. Он протянул руку через стол, накрыв ее сжатый кулак. - Не благодари. Клятва есть клятва. - Его пальцы осторожно разжали ее кулак, сцепившись с ее пальцами. - Пирсхолл... Кэтрин, будь осторожнее, чем когда-либо. Маттео там будет. Дамиан... он хитер и жесток. Отец... - Он не договорил. - Используй камень. Зови меня. В любое время. Я найду способ. Клянусь Салазаром.

Они будут давить, Тео, – она смотрела на их сцепленные руки. - Через тебя. Через мои чувства. Маттео... он так и сказал. "Шантажируй благополучием Нотта".

Серо-голубые глаза Теодора вспыхнули. - Пусть попробуют. Мой отец... он в курсе ситуации. Частично. Он видит угрозу в Реддлах, а не во мне. Пока. - Он сжал ее пальцы. - Ты – моя сила, Кэтрин. Не моя слабость. Помни это. Держись за ярость. Но направляй ее. Не дай им сломать тебя изнутри раньше, чем ты сможешь дать отпор снаружи.

Они ехали молча, держась за руки, как за якорь в надвигающемся шторме. В этом молчании была вся их решимость и страх. Дорога в Пирсхолл была дорогой на войну.

***

Особняк Пирсхолл предстал перед ними как мрачный гигант из черного камня и льда. Готические шпили вонзались в свинцовое небо. Высокие окна казались слепыми, мертвыми глазами. Воздух вокруг был тихим и давящим, будто сама земля затаила дыхае перед входом в логово хищника. Роскошные сани, запряженные черными фестралами (невидимыми для непосвященных), бесшумно скользили по заснеженной аллее, подъезжая к парадному входу.

Дамиан Пирс ждал их на ступенях. Он был одет в безупречные черные мантии, его поза излучала холодную власть. Его карие глаза, лишенные тепла, мгновенно нашли Кэтрин, сканируя ее с головы до ног. Они задержались на ее шее – на неидеально скрытом отеке и синяке. На губах Дамиана тронулась едва заметная усмешка удовлетворения.

Сестра. Нотт, – его голос был гладким, как лед на озере. - Добро пожаловать домой. - Он сделал ударение на слове "домой", превращая его в угрозу. - Надеюсь, дорога не утомила вас... чрезмерно. - Его взгляд скользнул к шраму на щеке Теодора. - Вижу, школьные развлечения оставили следы.

Дамиан, – холодно кивнула Кэтрин, поднимаясь из саней. Она держала спину прямо, встречая его взгляд с ледяным спокойствием, за которым бушевала буря. Ни страха, ни покорности. Только вызов. - Всегда приятно вернуться в родные стены. - Голос не дрогнул.

Теодор вышел следом, его поза была расслабленной, но готовой к действию. - Лорд Пирс, – он слегка наклонил голову, соблюдая формальность, но в его глазах читалось предупреждение. - Обстановка в Хогвартсе действительно стала... оживленной перед каникулами.

Оживленной? Интересно, – Дамиан притворно удивился. - Отец ждет тебя в Каминном Зале, Кэтрин. Немедленно. У него есть вопросы. Много вопросов. - Его взгляд стал жестким. - О твоих... академических успехах. И о некоторых слухах. - Он намеренно не смотрел на ее шею, но смысл был ясен. О твоей стычке с Реддлом. О твоей силе. О твоем позоре.

Он повернулся к Теодору. - А тебя, Нотт, ждет мой отец в Восточном кабинете. По делу. - Это был явный развод. Разделить их. Лишить Кэтрин поддержки в самый критический момент.

Кэтрин почувствовала, как ледяная рука сжимает ее сердце. Первый тест. Уже сейчас. Она встретила взгляд Теодора. В его глазах она прочла - Держись. Я рядом. Используй камень. - Он дал ей едва заметный ободряющий кивок.

Конечно, брат, – сказала Кэтрин, ее голос звучал как звон хрупкого льда. Она сделала шаг вперед, к массивным дубовым дверям, за которыми ждал Лорд Эдмунд Пирс. Каждая ступенька казалась шагом к эшафоту. Воздух в прихожей пахло воском, холодным камнем и властью. Гулкие шаги эхом разносились по мраморному полу. Портреты предков смотрели на нее с безмолвным укором и... любопытством.

Дамиан шел рядом, его присутствие было как тюремная стена. - Он недоволен, Кэтрин, – прошептал он ей на ухо, его дыхание было холодным. - Очень. Готовься отвечать. Или... расплачиваться. - Он открыл дверь в Каминный Зал.

Комната встретила ее знакомым гнетущим величием. Огромный камин пылал, но не согревал. Лорд Эдмунд Пирс стоял спиной к двери, глядя на портрет своего отца – жестокого, старого волшебника с глазами хищной птицы. Он медленно обернулся. Его серебристые волосы были безупречны, лицо – высечено из гранита. Серые глаза, холодные и всевидящие, устремились на Кэтрин. Они скользнули по ее лицу, задержались на шее, впитывая детали, как губка. Воздух сгустился, стал тяжелым, как свинец.

Дочь, – произнес он. Одно слово. Без тепла. Без приветствия. Только тяжесть оценки и обещание расплаты. - Ты опоздала на пять минут. И принесла с собой... скандал. - Он сделал шаг навстречу. - Начинай объяснять. Все. Начиная с этого... – он едва заметно кивнул в сторону ее шеи, – ...и заканчивая тем, что ты натворила с артефактом Реддлов и как опозорила имя Пирс в стенах Хогвартса.

Кэтрин стояла посреди зала, маленькая и хрупкая перед монументом отцовской власти. Дамиан замер у двери, наслаждаясь моментом. Тишина звенела. Огонь в камине потрескивал, как смех судьбы. Но внутри Кэтрин не было пустоты. Была ярость. Была ледяная решимость. Была память о прикосновении Теодора и его клятве. И был камень – гладкий и теплый – спрятанный в ее кармане.

Она подняла подбородок, встречая ледяной взгляд отца. Первый шаг в логове льва был сделан. Теперь предстояло не быть растерзанной.

КОНЕЦ 15 ГЛАВЫ