Глава 13. Клятвы в Сумерках и Шепот Портретов

Адская боль в висках отступила, сменившись глухой, изматывающей тяжестью. Тошнота больше не подкатывала к горлу, но слабость оставалась, как после долгой болезни. Кэтрин лежала на койке в лазарете, глядя в потолок. Белый цветок Лоренцо, стоявший на тумбочке, казался насмешкой – символ хрупкости перед лицом Дамиана и мрака Пирсхолла. Слова брата висели в воздухе: "Содержательное возвращение". Это означало допросы, испытания, возможно, попытку насильно наложить Метку, пока она "сломана". Страх леденил душу.

Дверь открылась. Вошел Теодор. В его руках был не пакет сладостей или цветов, а старый, потрепанный том в кожаном переплете. "История Магических Медитаций и Контроля Сознания". Он поставил книгу рядом с лилией.

Не Слизнорт одобрил бы мой выбор чтива, но, думаю, это полезнее, чем "Ежемесячник Поттериста", – сказал он с попыткой улыбнуться, но в его глазах читалась глубокая озабоченность. Он придвинул стул. - Как ты?

Жива, – ответила Кэтрин, ее голос все еще звучал хрипло. – Думаю. Она указала на книгу. - Пытаешься помочь мне обуздать монстра внутри?

Помочь понять его, – поправил Теодор. – То, что случилось… это не монстр, Кэтрин. Это ты. Необученная, загнанная в угол, но – ты. И эта сила спасла тебя. - Он взял ее руку, осторожно сжимая пальцы. - Но нам нужно научиться ее направлять. Чтобы она не пожирала тебя саму. Эта книга – база. Безопасная. Дамблдор одобрил бы. - Он намеренно упомянул имя директора – символ "светлой" магии, противопоставленной тьме Пирсхолла и Реддлов.

Кэтрин посмотрела на их соединенные руки, затем в его глаза. - Они не оставят меня в покое, Тео. Дамиан… он почуял кровь. Мою кровь. И силу. Он расскажет отцу. А в Пирсхолле… - Она сглотнула, не в силах договорить. Образ темного кабинета, холодного взгляда Эдмунда, иглы для Метки – все это встало перед глазами.

Я знаю, – сказал Теодор тихо, но с железной уверенностью. – Поэтому слушай. Твой единственный шанс – время. Соглашайся на все. На уроки, на тесты, на беседы. Показывай покорность. Но тяни. Найди причину отложить Метку. Скажи, что хочешь быть сильнее для ритуала. Что боишься не выдержать и опозорить род. Что угодно! Но не соглашайся. Пока не соглашаешься – есть время.

А если они не поверят? Если заставят? – прошептала она, чувствуя, как дрожь возвращается.

Тогда сожми это, – Теодор положил ей на ладонь гладкий серебристый камень, похожий на лунный, но теплый. Внутри него мерцал крошечный голубой огонек. – И произнеси мое имя. Просто – Теодор. Я почувствую. Где бы ты ни была. И я сделаю все, чтобы добраться до тебя. Я найду способ. Клянусь. - Его взгляд не оставлял сомнений. Это была не бравада. Это была клятва.

Волна благодарности и чего-то большего – теплого, щемящего, незнакомого – нахлынула на Кэтрин. Слезы, которых не было от боли и страха, выступили сейчас. Она не пыталась их сдержать. - Почему? – выдохнула она. – Почему ты рискуешь всем? Из-за меня? Я… я только проблемы принесла.

Теодор мягко стер слезу с ее щеки большим пальцем. - Потому что ты – первая настоящая вещь в этом море лжи, Кэтрин, – сказал он просто. – Первая, кто не играет по их правилам, даже когда ломается. Первая, за кого я готов сгореть. - Он наклонился. Его губы коснулись ее лба – нежно, как дуновение. Потом опустились ниже, к уголку ее глаза, смахивая слезу. И наконец – к ее губам.

Этот поцелуй не был похож ни на захват Маттео, ни на флирт в купе поезда. Он был медленным, исследующим, полным невысказанных обещаний и трепетной нежности. В нем была боль за ее страдания, восхищение ее силой, и твердая решимость быть ее щитом. Кэтрин ответила, забыв на миг о боли, о страхе, о Пирсхолле. В этом поцелуе был глоток воздуха, надежды, дома. Когда они оторвались, дыша неровно, лбы соприкоснулись.

Ты не одна, – прошептал он, его дыхание смешивалось с ее. – Никогда. Мы прорвемся. Вместе.

***

Глубоко в неиспользуемых винодельческих подвалах Хогвартса, где пахло плесенью и старой пылью, Маттео Реддл бил кулаком по каменной стене. Кровь с его разбитых костяшек смешивалась с грязью. Его лицо, обычно столь самоуверенное, было искажено яростью и унижением. Рядом валялись обломки старой бочки – жертва его бессильного гнева.

Проклятая сука! Выскочка! Я СЖИГУ ее! Я РАЗОРВУ Нотта! – его крик эхом отражался в пустоте.

Замолчи, – раздался холодный, властный голос из теней. Из темноты шагнул не призрак, а сам Лорд Реддл. Его появление в Хогвартсе было немыслимым нарушением правил, но для таких, как он, правила были пылью. Его лицо, как маска из черного дерева, было бесстрастно, лишь в глубине темных глаз тлел холодный огонь разочарования. – Ты опозорил имя. Опозорил меня. Око повреждено. Старшие в ярости. Малфои и Беркширы лижут губы в ожидании нашей крови.

Она… она вывернула все наизнанку! Ее сила… – попытался оправдаться Маттео, но отец резким жестом прервал его.

Ее сила теперь известна всем. И делает ее ценнее. И опаснее. Твой идиотский план с ритуалом провален. Теперь нужен другой подход. - Лорд Реддл подошел ближе. - Пирсхолл. Каникулы. Дамиан Пирс – наш союзник в этом. Он жаждет доказать отцу свою преданность и сломить сестру. Он знает о ее страхе. И о ее… связи с Ноттом.

В глазах Маттео мелькнуло что-то понимающее и жестокое. - Нотт… Да. Его слабость. Его ахиллесова пята.

Именно, – кивнул Лорд Реддл. – Используй это. Надави на Пирс через ее чувства. Шантажируй благополучием Нотта. Если она не подчинится… несчастный случай с ее рыцарем можно устроить. Или компромат для его отца подбросить. Лорд Нотт не потерпит сына, скомпрометировавшего род из-за девчонки. - Он положил руку на плечо сына, и это было не утешение, а передача бремени. - Добудь ее согласие на сотрудничество. Или… убери ее. Тихо. Без свидетелей. Пирсхолл предоставит возможности. И помни: если провалишься снова… я отрекусь от тебя сам. Прежде чем это сделают Старшие. - Он развернулся и растворился в темноте так же внезапно, как появился, оставив Маттео одного с холодом, болью и новым, коварным планом. Ярость сменилась ледяной решимостью. Кэтрин Пирс заплатит. Через боль Нотта или свою собственную гибель.

***

Кэтрин выписалась из лазарета накануне отъезда. Слабость оставалась, но она могла ходить. Она направлялась в подземелья Слизерина, чтобы собрать вещи, когда в пустом, освещенном лишь факелами коридоре перед ней возник Лоренцо Беркшир. Он шел навстречу, его лицо было задумчивым.

Мисс Пирс, – он слегка поклонился. – Рад видеть вас на ногах. Готовитесь к каникулам? В Пирсхолл, как я слышал? Прекрасное имение. Особенно впечатляют… подземные архивы. И Тайная Галерея с портретами предков. - Он сделал паузу, его темные глаза изучали ее реакцию. - Говорят, некоторые портреты там… необычайно оживленные. Будто сохранили эхо былых страстей и… секретов. Особенно в лунные ночи. Можно услышать шепот. Даже если портрет… пуст. - Он улыбнулся тонко, без тепла. - Будьте осторожны, гуляя там. Старые стены имеют долгую память. И иногда… делятся ею с теми, кто не должен слышать.

Кэтрин замерла. Ледяная рука сжала ее сердце. Тайная Галерея. Оживленные портреты. Шепот пустого холста. Он знал. Знал об Элдреде Мордью. Знал, что они его уничтожили. И он намекал, что Пирсы могут узнать об этом. Через других портретов? Через магию самого Пирсхолла?

Что вы хотите, Беркшир? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Хочу? – Он притворно удивился. – Просто поделиться… атмосферой вашего родового гнезда. И напомнить, – его голос стал тише, опаснее, – что лабиринты бывают разные. И выход не всегда там, где его ищут. Иногда… нужна карта. Или проводник, знающий тайные ходы. - Он смотрел ей прямо в глаза. - Беркширы имеют доступ ко многим картам, мисс Пирс. И ценят… взаимовыгодное сотрудничество. Подумайте об этом. В тишине Пирсхолла. Возможно, альтернатива покажется вам привлекательнее, чем игра в жертву по чужим правилам. - Он кивнул и пошел дальше, оставив ее стоять в холодном коридоре с чувством, что стены смыкаются вокруг нее со всех сторон. Лоренцо не просто знал ее тайны. Он предлагал сделку с дьяволом, используя Пирсхолл как гильотину над ее головой.

КОНЕЦ 13 ГЛАВЫ