Глава 3. Танцы на Лезвии и Шепоты Тьмы

Хогвартс погрузился в рутину, но для Кэтрин каждый день был минным полем. Уроки превратились в арену для тонких дуэлей. На Трансфигурации Макгонагалл, строгая и неподкупная, оценила ее безупречное превращение совы в бинокль ледяным кивком – профессиональное признание без тепла. На Истории Магии Бинн бубнил о Гоблинских войнах, а Кэтрин ловила на себе взгляды: оценивающий Маттео, из-под полуприкрытых век, презрительный Теодор, игнорирующий ее существование, и едкий шепот Пэнси, доносящийся с соседней парты: ...думает, оценки спасут ее от Метки? Наивно...

Но истинное испытание ждало после занятий. Слизеринское гнездо жило по своим законам, и Кэтрин, как новичок из влиятельной семьи, была обязана их принять. Ее "официальным" представлением кругу избранных стал вечерний чай в гостиной Слизерина, организованный с показной роскошью Драко Малфоем. Низкие кожаные кресла, серебряные сервизы, доставленные из дома, и тяжелые зеленые шторы создавали атмосферу закрытого клуба.

Кэтрин вошла, ощущая себя экспонатом на аукционе. Драко восседал в центральном кресле, его бледное лицо выражало скучающее превосходство. Пэнси висела у него на подлокотнике, как змея-щитомордник, ее черные глаза сверлили каждую девушку, осмелившуюся приблизиться. Блейз Забини полулежал напротив, лениво попивая чай, его взгляд скользил по Кэтрин с отстраненным любопытством коллекционера. Лоренцо Беркшир сидел чуть поодаль, погруженный в старинный фолиант, но Кэтрин не сомневалась – он все слышит и запоминает. Маттео мгновенно поднялся ей навстречу, его улыбка была ослепительной, а жест, указывающий на место рядом с ним, – властным.

Леди Пирс, вы украсили наш скромный вечер, – произнес он, его пальцы легонько коснулись ее локтя, проводя к креслу. Прикосновение было обжигающе-настойчивым. – Мы как раз обсуждали предстоящий бал в честь Дня Основателей. Надеюсь, вы сберегли для меня первый танец?

Пэнси фыркнула, не скрывая раздражения. Драко поднял бровь - Бал – это не только танцы, Реддл. Это демонстрация силы и единства. Для наших. - Его взгляд скользнул по Кэтрин, подчеркивая последнее слово. Проверка на лояльность.

Естественно, Драко, – легко парировал Маттео, не отводя глаз от Кэтрин. – И кто лучше Кэтрин продемонстрирует элегантность и мощь наших традиций? Она – живое воплощение наследия Пирсов. - Его слова звучали как комплимент, но были шифрованным посланием: Ты здесь, чтобы играть нашу игру.

Дверь гостиной распахнулась. Вошел Теодор Нотт. Он остановился на пороге, его серо-голубые глаза мгновенно нашли Кэтрин, сидящую рядом с Маттео, и потемнели до цвета грозовой тучи. Его тонкие губы сжались в белесую полоску. Он не сказал ни слова, просто прошел к дальнему креслу у камина, упал в него и уставился на языки пламени, всем видом демонстрируя презрение к происходящему. Но напряжение, исходившее от него, было настолько плотным, что заглушало даже тихий смех Блейза.

А, Нотт! Присоединяйся! – крикнул Маттео с нарочитой веселостью, наливая чай в изысканную фарфоровую чашку для Кэтрин. – Мы как раз убеждаем Кэтрин, что слизеринский бал – единственное стоящее событие семестра. В отличие от тех жалких потуг веселья, которые устраивают другие факультеты.

Теодор медленно повернул голову. Его взгляд, полный ледяной ярости, скользнул по Маттео, потом по Кэтрин, задержавшись на чашке в его руке.Убеждаешь ты, Реддл, – его голос был низким, шипящим, как раскаленный металл в воде. – Мисс Пирс, кажется, и так достаточно умна, чтобы понять, куда ее пытаются втянуть. Или нет? -  Он бросил на Кэтрин взгляд, полный ядовитого сарказма. – Хотя, учитывая, с какой готовностью она принимает знаки внимания, возможно, я переоцениваю ее проницательность. Или просто наследственные инстинкты берут верх? - Он намеренно сделал паузу, наслаждаясь вспыхнувшим на лице Кэтрин румянцем гнева. – Пирсы всегда умели находить... сильных покровителей.

Тишина повисла густая и неловкая. Блейз замер с чашкой у губ, его карие глаза блеснули азартом наблюдателя. Лоренцо медленно перевернул страницу книги, но уголок его рта дрогнул. Пэнси ехидно улыбнулась. Драко нахмурился – публичная перепалка в его гостиной была дурным тоном.

Теодор, – предупредительно произнес Драко. – Ты переходишь границы.

Границы? – Теодор резко встал, его тень заплясала на стене от огня камина. – Какие границы, Драко? Границы приличий? Или границы, за которыми прячется предательство своих же убеждений ради... удобства? - Его взгляд впился в Кэтрин, и в нем была не только ненависть, но и какая-то дикая, неистовая боль. – Некоторые из нас помнят, во что верили наши отцы. А некоторые... – он бросил уничтожающий взгляд на Маттео, – ...предпочитают играть в опасные игры с сомнительными союзниками. - Он не уточнил, кого имел в виду под "сомнительными союзниками" – Кэтрин или самого Маттео.

О, я обожаю опасные игры, Нотт, – Маттео тоже поднялся, его улыбка стала оскалом. Он шагнул навстречу Теодору, их груди почти соприкоснулись. Температура в комнате упала на несколько градусов. – Они так... освежают. В отличие от вечной кислой мины и пустых обвинений. Если тебе не нравится общество, можешь вернуться к своим книгам. Или к мечтам о том, что никогда не сбудется. - Его слова были шипами, нацеленными в самое больное место Теодора. Что он имел в виду? Его чувства к Кэтрин? Его сомнения в идеалах Пожирателей?

Кэтрин вскочила. Ее чашка с грохотом опрокинулась, темный чай растекся по белоснежной скатерти, как предзнаменование.Достаточно! – ее голос прозвучал резко, неожиданно громко, нарушив гнетущую тишину. Все взгляды устремились на нее. – Ваши детские склоки меня не интересуют. Малфой, – она повернулась к Драко, игнорируя двух разъяренных юношей, – благодарю за приглашение. Вечер был... поучительным. - Она сделала безупречный, ледяной реверанс. – Позвольте удалиться.

Она не стала ждать ответа, развернулась и пошла к выходу, чувствуя, как жгут спину два взгляда: один – яростный, раненый (Теодор), другой – заинтересованный, почти восхищенный (Маттео).

В коридоре, залитом лунным светом из высоких окон, ее догнали быстрые шаги. Она обернулась, ожидая Маттео, но увидела  Лоренцо Беркшира. Он шел бесшумно, как тень, его карие глаза в полумраке казались почти черными.

Леди Пирс, – его голос был тихим, бархатистым, лишенным привычной усмешки. – "Позвольте проводить вас. Эти коридоры по ночам... бывают коварны. - Он не предложил руку, просто шагал рядом, его присутствие было ненавязчивым, но ощутимым.

Кэтрин молча кивнула. Она не доверяла ему, но он казался меньшим злом, чем возвращение в гостиную или встреча с кем-то еще.

Вы произвели впечатление, – продолжил Лоренцо после паузы. – Немногие осмеливаются оборвать Нотта и Реддла на пике их... взаимной антипатии. - В его голосе прозвучало что-то похожее на уважение. – Но будьте осторожны. Теодор... он не тот, кем кажется. Его ненависть – слишком яркая, слишком личная, чтобы быть просто следствием фамильных разногласий. - Он бросил на нее быстрый, оценивающий взгляд. – А Маттео... он мастер красивых жестов. Но за каждым его шагом стоит расчет. Помните, зачем вы здесь. И кто ждет ваших успехов. - Намек на семью был прозрачен.

Они подошли к развилке коридоров. Один путь вел к спальням, другой – вглубь замка.Спасибо, Беркшир, – сказала Кэтрин, останавливаясь. – Я найду дорогу сама.

Лоренцо склонил голову в легком поклоне.Разумеется. Спокойной ночи, Кэтрин. И помни – в Слизерине доверять можно только себе. И, возможно, стенам. Но и они имеют привычку подслушивать. - С этими загадочными словами он растворился в тени бокового прохода.

Кэтрин осталась одна. Предупреждение Лоренцо эхом отозвалось в ее сознании. Она двинулась к спальням, но внезапно услышала приглушенные голоса из ниши за статуей Мерлина. Она замедлила шаг, прижавшись к холодной стене.

...слишком рискованно, Тео! – это был взволнованный шепот, который она узнала – Блейз Забини. – Отец узнает! Или Реддл-старший! Ты играешь с огнем!

Заткнись, Блейз, – прозвучал сдавленный, хриплый голос Теодора. Он был полон боли и ярости. – Я знаю, что делаю. Я не позволю ему... использовать ее. Как пешку. Как... как оно.

Но она же Пирс! Она одна из них! Что тебя вообще волнует? – настаивал Блейз, его обычная лень сменилась тревогой.

Ты ничего не понимаешь! – рявкнул Теодор, и тут же понизил голос до опасного шепота. – Она... она не такая. Я вижу. Вижу, как она смотрит. Как боится. Как ненавидит все это внутри. Он это почуял, этот змей Реддл! Он хочет сломать ее, использовать ее страх, втянуть ее в свою игру! А потом... потом он сдаст ее своему отцу или ее собственному, как неудавшуюся вещь! - В голосе Теодора звучала неподдельная, дикая тревога. Защита? Ревность? И то, и другое?

И что? Ты ее рыцарь? Спаситель? – Блейз фыркнул. – Она тебя ненавидит, Тео! Ты сам позаботился об этом!

Наступила тягостная пауза. Когда Теодор заговорил снова, его голос был разбитым, полным отчаяния.Я знаю. И это... это единственный способ. Пока она ненавидит меня, она не подпустит близко. Не поверит. И... и он тоже не заподозрит. Что она для меня... - Он не договорил. Раздался звук удара кулака о камень. - Просто... следи за Реддлом. Сообщай, если он будет к ней приближаться с чем-то... темным. Обещай.

Кэтрин замерла, прижав ладонь ко рту, чтобы заглушить собственное дыхание. Ее сердце бешено колотилось. "Она для меня..." Его слова, его боль, его дикая, искаженная забота... Они обрушились на нее как лавина. Он ненавидел не ее. Он ненавидел ситуацию. Ненавидел Маттео. И... защищал ее? Такой извращенной, опасной маской ненависти?

Ладно, ладно, – неохотно пробормотал Блейз. – Но ты спятил, Нотт. Совсем.

Шаги затихли – они уходили. Кэтрин прислонилась к стене, дрожа всем телом. Мир перевернулся. Теодор... не враг? Его ненависть – щит? От кого? От Маттео? От его планов? Но какие планы? И что значило "использовать ее страх"? И самое главное – почему? Почему он, наследник Ноттов, Пожиратель Смерти, рисковал ради нее?

Она не заметила, как из тени колонны выплыла фигура. Маттео Реддл стоял в нескольких шагах, наблюдая за ней. Его лицо было скрыто полумраком, но в темно-синих глазах горел холодный, аналитический огонь. Улыбки не было и в помине.

Ты выглядишь потрясенной, Кэтрин, – произнес он тихо, его голос был гладким, как масло. – Неужели прогулка с Беркширом так впечатлила? Или... ты услышала что-то интересное? - Он сделал шаг ближе. – Слизерин полон шепотов. Многие из них – ложь. Особенно те, что исходят от тех, кто сам запутался в своих чувствах и страхах. - Его взгляд был пронзительным, будто он читал ее мысли. Читал о Теодоре.

Кэтрин отпрянула, страх смешался с новой, жгучей настороженностью.Я просто устала, Маттео, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Прости, мне нужно идти.

Она быстро пошла прочь, не оглядываясь, чувствуя его пристальный взгляд, как прицел на спине. Теперь у нее было больше вопросов, чем ответов. Теодор, возможно, был не тем, кем казался. Но Маттео... он определенно был опасен. И он знал, что она что-то услышала. Бремя крови теперь включало в себя не только долг перед семьей и страх разоблачения, но и тайну Теодора, планы Маттео и осознание, что она – пешка в игре, правила которой ей до сих пор неизвестны. А Хогвартс, с его древними стенами, стал гигантской шахматной доской, где следующий ход мог стать роковым.

КОНЕЦ 3 ГЛАВЫ