Глава 35. Лучший друг

  С того момента, как Матвей признался в своей измене, как в один день рухнул мой мир, прошло уже трое суток. Всё это время я просидела дома, не высовывая нос из-под одеяла. Днём старалась делать равнодушный вид, а по ночам ревела, как сумасшедшая, в подушку. Родителям соврала, что у меня началась акклиматизация. Они поверили. Мне было очень трудно не поверить, один мой вид чего только стоил: краснющие глаза, опухший нос и эти ужасные тёмные круги под глазами. Тот ещё видок, но именно он меня и спас от похода в школу.

Ближе к обеду ко мне в гости пришла Даша. С проходу она обняла меня так крепко, что я чуть не задохнулась.

— Я же говорила тебе, Матвей тот еще говнюк! Из-за таких расстраиваться не стоит,— сказала Мамаева, освобождая меня из своих стальных объятий.

— Давай только без "я же говорила..."!

На душе было тошно и без этих глупых нравоучений. 

— Прости, я просто не знаю, как тебя поддержать,— нерешительно сказала она.

Напыщенность и невозмутимость подруги словно ветром сдуло. Теперь я заметила, на сколько сильно она за меня переживает.

— Помоги мне советом.

— Каким?

— Пошли, за чаем расскажу, — сказала я и направилась в сторону кухни заваривать чай.

После того, как накрыла на стол и разлила по кружкам вкусный, ароматный чай с земляникой, я села напротив Даши и попыталась собрать все свои мысли в кучу, чтобы правильно объяснить ей, что же я хочу сделать и для чего мне это нужно. 

— Я слушаю тебя, — заявила Даша, замученная любопытством.

— Я хочу попрощаться, — еле слышно сказала я.

— Что? — она поперхнулась чаем,— Не вздумай, слышишь?! Не смей ничего с собой делать! Эта сволочь не заслуживает такой чести! 

— Ты о чем?— растерялась я, глядя на её реакцию. 

— Никаких мыслей о суициде! Ты поняла меня?!

—  О каком суициде? Ты сдурела совсем?! Я жизнь люблю! Так что успокойся!

— Слава тебе, Господи, — подруга облегченно вздохнула, — а я уже испугалась.

— Я хочу с Матвеем попрощаться,— еле слышно произнесла я.

— Я за! — довольно улыбаясь, сказала Даша, — сообщишь, когда нужно будет помочь с трупом.

— Дура! — впервые за три дня я улыбнулась, — я не буду его убивать. Просто, хочу вернуть то, что у меня так бессовестно украли.

Я отвернулась к окну и стала вглядываться в прохожих, чтобы не разреветься. Ведь не так все должно было случиться. Совсем не так...  

  — Я не понимаю, к чему ты ведешь.

— Я хочу вернуть украденную у меня ночь, — пояснила я Даше.

— Переспать с ним? —от удивления голос Мамаевой сорвался на писк, — А харя у него не треснет?! Лиса, очнись! Он же сволочь! Зачем дарить ему свой первый раз?

— Потому что эта ночь не дает мне покоя, — я вновь повернулась к Даше, — я все время думаю о том, что было бы, если Матвей не услышал моего разговора с Виком. Я ненавижу Струнова, но стоит лишь закрыть глаза, и мне начинает казаться, что я чувствую его прикосновение на своих плечах, ощущаю его дыхание кожей... я с ума так скоро сойду!

— И ты в самом деле думаешь, что стоит тебе с ним переспать, и всё сразу пройдет? — она смотрела на меня так, словно я ей что-то ненормальное сказала. 

— Надеюсь на это. Знаю точно, что мысли "а что, если..." меня покинут наверняка.

— Больная!Ей Богу, ты больная! Вот же этот идиот обрадуется! — она встала из-за стола и стала ходить по кухне взад-вперед, — А Вик... что Вик об этом думает?

— Он-то здесь причем? — удивилась я. 

— Как причем? — возмутилась Даша, словно я что-то из  ряда вон выходящее сказала, — Узнаешь мужскую точку зрения. Вот увидишь, он скажет, что ты полная дура! Так не делается, понимаешь? Если уж расстались, то всё, никаких прощаний, никаких возвращений в прошлое.

— Дай телефон,— попросила я, перебив Дашу.

— Зачем?

— Узнаю мужскую точку зрения.

Мамаева дала мне свой мобильный. Я по памяти набрала номер Вика, так как она удалила его из контактов. 

— Да, — услышала я в трубке голос Вика.

— Привет,— нерешительно начала я. 

После той проклятой вечеринки я с ним так и не разговаривала.

— Лиса?— его голос резко изменился, — Привет. Как твои дела?

— Не очень, — честно ответила я,— ты бы смог мне помочь?

— Конечно,— не задумываясь сказал он, - что нужно?

— Ты можешь прийти ко мне?

— Через двадцать минут буду.

— Жду, — я сбросила вызов. 

— Как быстро он согласился, —удивилась Мамаева, все это время подслушивая наш разговор. 

— Ещё бы. Наверное, чувствует вину за все, что случилось.

— Вину? За что? — глаза Даши увеличились от удивления, как минимум, раза в два. 

— Той девушкой, в которую он влюблен, оказалась я, — в этот момент Мамаева чуть со стула не упала, — он признался мне, когда я к нему пьяная в квартиру завалилась. Память ко мне вернулась только на вечеринке. Вик предложил перестать нам общаться, а мне этого не хотелось. Матвей всё услышал и решил, что я с двумя сразу встречалась. 

 Даша ещё с полминуты на меня ошарашено смотрела, думая, чтобы мне ответить.

— Конечно, это не оправдание поступку Матвея. Но теперь он в моих глазах выглядит чуть в меньшей степени сволочью. Струнов всегда был вспыльчивым и сгоряча мог таких дров наломать. А если учитывать, что он влюбился в тебя... да уж. Теперь для меня все встало на свои места. 

Черт! От Дашиных слов, теперь я стала чувствовать себя виноватой в том, что произошло. В миллионный раз думая о Матвее, я водила пальцем по краюшку чашки, в которой был уже давно остывший чай. Мамаева, на удивление, тоже замолчала, так же, как и я погружаясь в свои мысли.

Отвлек нас звонок в дверь. Я соскочила со стула и побежала встречать гостя. Даша так и осталась сидеть на кухне. 

— Привет,— сказал Вик, как только я открыла дверь. 

— Привет, —  ответила я.

После его признания у меня не получалось общаться с ним по-прежнему. Голос был нерешительным, а от неудобства я не знала, куда деть руки. 

Вик прошел в квартиру и остановился возле шкафчика с верхней одеждой. 

—Прости меня. Я не хотел, чтобы все вот так получилось.

Он посмотрел с такой грустью, что у меня сердце сжалось. Оказывается, все это время не только я страдала. 

Я подошла к нему и прижалась к груди. Не знаю почему, но с глаз ручьём полились слёзы. Мне так хотелось кому-то выплакаться, сказать, как больно мне сейчас и тяжело. Но с Виком мне не нужно было говорить, он это и так чувствовал. В нашем общении не всегда были нужны слова, порой мы понимали друг друга, не произнося ни звука. Сейчас происходило то же самое. 

— Успокойся, — одной рукой он гладил меня по волосам, другой обнимал за талию, — ты же знаешь, все будет хорошо. Обещаю тебе это. Я сделаю всё чтобы ты была счастлива. 

— Помоги мне, — сквозь слезы попросила я.

— Конечно, —ответил он и вытер слезинку с моей щеки. 

Мы зашли на кухню, где нас ждала Мамаева. 

— Ты уже знаешь, что это мадам решила учудить? — спросила Даша, даже не поздоровавшись с Виком, - Она тебе еще не рассказала?

— Нет, — озадачено ответил Вик, садясь на стул рядом с Дашей.

— Переспать она хочет! — злобно заявила Мамаева. 

— Боюсь задать этот неловкий вопрос, но я-то в чём помочь должен? 

— Ты о чем подумал, извращенец чертов?!

 Даша толкнула его в плечо. А у меня от их передряг на лице вновь засияла улыбка. 

— Я хочу попрощаться с Матвеем, — произнося его имя улыбка сразу же сошла на нет.

—  Переспав с ним? —  удивился Вик.

— Ну, наконец-то, допетрил!— воскликнула Даша. 

Вик с минуту сидел молча, не зная, что же мне ответить. 

— А я могу тебе наедине сказать свое мнение? — спросил он.

— Меня стесняешься? — улыбаясь, сказала Мамаева, — Ладно, выйду я.  

  Подруга ушла в мою комнату, оставив меня с Виком наедине.

—Будь я эгоистом и собственником, — он встал со стула и, подойдя ко мне, взял меня за руку, — сказал бы, что ты будешь полной дурой, если так сделаешь. Но я люблю тебя, а значит, должен посоветовать то, что будет лучше для тебя. Если ты его любишь и если эта ночь даст хоть единственную возможность вернуть былые отношения, то да, я думаю стоит. Или же, как ты говоришь, эта ночь будет последней, прощальной, то тут я тоже склоняюсь к ответу да. Хочу, чтобы ты вспоминала свои первые отношения, как что-то приятное. И если это поможет тебе, мой ответ, опять же, будет да. 

— Я не смогла бы, — ответила я, глядя ему в глаза, — не смогла бы, любя кого-то, позволить отдаться другому. 

— Мой ты Лисенок,— он вновь назвал меня, как в ту ночь, — любить кого-то, значит жертвовать собой и своими интересами ради того, кого любишь. Какая же это любовь, если ты себя любишь больше?

Я стояла, как вкопанная, продолжая смотреть ему в глаза, а его ладошка согревала мою щеку, по которой он меня гладил. Не знаю, что случилось с нами в этот момент, но дистанция между ним и мной стала постепенно уменьшаться. Его губы становились всё ближе и ближе, а я, на удивление, даже не пыталась отстраниться. Ждала, когда же он поцелует меня. Его кончик носа уже коснулся моего и я губами чувствовала его дыхание. Глаза закрылись в ожидании поцелуя, а тело поддалось вперед, ему навстречу. Но он не поцеловал... не воспользовался моментом.

— Поступай так, как сердце подсказывает. Никого не слушай. Тебе лучше знать, как пережить всё это, как заглушить свою боль. А я буду рядом, всегда. Вне зависимости от того, что ты выберешь. 

Он поцеловал меня в лоб и, выйдя из кухни, направился в комнату к Даше. Я же стояла, как истукан, упершись руками на подоконник, не понимая, что же это, черт возьми, со мною было.