Глава 36. На прощание

Уже как неделю я никуда не выхожу. Сижу в своей квартире, спрятавшись от всех бед, что ожидают меня за пределами этих стен. Я долго взвешивала все "за" и "против" моей идеи попрощаться с Матвеем. Даша сказала, что он с момента нашего последнего разговора в школе не объявлялся. Возможно он страдает... страдает так же, как и я. Сходит с ума и не может найти себе место. Думает обо мне ровно столько же, сколько я думаю о нем. Но ведь может и по-другому все быть: он сейчас не один, кувыркается в постели с Люблиной или с Розой, или еще с кем-нибудь, позабыв обо мне напрочь. Эти мысли убивают меня, не покидая ни на минуту, сводят с ума. Как же это гадко, когда тебя предает человек, которому ты готова была отдаться вся, без остатка. Человек, которого, как тебе казалось, ты чувствуешь душой. Наша прощальная ночь должна состояться. Не хочу мучиться в будущем, гадая, простила бы я его, если бы эта ночь состоялась. Возможно, это глупо, но мне так будет легче. 

Подойдя к зеркалу в моей комнате, я накинула на себя неглиже, купленное мною тайком в Германии специально для примирения с Матвеем. Сняв майку, лифчик и затасканные домашние штаны, я впервые его примерила. Матвею понравилось бы. Без лифчика неглиже на мне смотрится вполне по-взрослому: словно мне не шестнадцать, а все двадцать пять. Вот только лицо мое детское все портит. Я прямо мечта педофила. Раздевшись, я направилась в душ. Не знаю, сколько там пробыла, но стоя под струями воды, я успокаивалась, словно смывая с себя всю ту "грязь", что Матвей вылил на меня, сообщив об измене. 

После душа, я уложила волосы феном и принялась за макияж. Слегка подкрасив ресницы и выделив губы бледно-розовой помадой, я одела любимые черные трусики Матвея, чулки, от которых он с ума сходит по словам Мамаевой, и то самое неглиже. Непривычно было видеть себя такой. Но так нужно. Нужно для того, чтобы раз и навсегда покончить с моей первой любовью. Не зря ведь говорят, что она удачной не бывает. К сожалению, нам тоже не удалось разрушить этот стереотип. 

Одев на себя плащ и черные кожаные ботильоны, я вызвала такси, и сев на пуфик, погрузилась в ожидание машины. У меня было целых пятнадцать минут на то, чтобы отговорить себя, придумать кучу доводов, чтобы не идти к нему. Но я этого не сделала...

За всю дорогу, пока ехала до дома Матвея, я так и не испытала страха или волнения. Словно разучилась в один момент чувствовать. Оказывается, это такое странное состояние.

Лишь стоя перед дверью дома Струновых у меня появилось странное ощущение внизу живота. Рука осторожно потянулась к звонку. Нажав на кнопку, я облегченно вздохнула, теперь назад пути нет. Встречать меня никто не спешил. Какая ж я дура! С чего это я решила, что Матвей сидит все это время взаперти дома и мучается от угрызения совести?

— Черт! — я развернулась и со всей злостью пнула ни в чем неповинную клумбу. 

— Лиса? — а за спиной уже стоял Матвей. 

— Привет, — я кое-как смогла выдавить из себя это слово. 

— Проходи, ты же замерзнешь, — заботливо произнес он.

Я послушно вошла в дом.  

— Не думал, что ты придешь, —неуверенно сказал он, поправляя свои взлохмаченные волосы. 

Видок  у него тот еще был: замученное лицо, синяки под глазами, точь-в-точь, как у меня, потрепанная футболка и спортивные штаны с вытянутыми коленками. Никогда не видела его таким.

— Сама от себя такого не ожидала, — честно ответила я. 

— Проходи. Чай будешь?

—Да, замерзла очень. Не поможешь обувь снять?

Боясь лишний раз сделать какое-либо движение, мне просто пришлось попросить его о помощи. Матвей сел на карточки и, когда он коснулся моей ноги, все тело охватило жаром, словно он с меня плащ снял и увидел в полуголом виде. Отодвинув пошлые мысли куда подальше, я со всей силой прикусила губу, чтобы не сойти с ума от желания накинуться на него.

— Лиса, помни, ты обижена! Обижена! — твердил голос разума, но стук сердца уже его заглушал. 

— У тебя кровь, — сказал Матвей, встав напротив меня. 

Я даже не заметила, что укусила губу с такой силы, что аж кровь пошла. Он аккуратно вытер капли крови большим пальцем. Я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Сегодня, сейчас, я не хочу играть. Буду такой, какая есть. Покажу ему все, что чувствую, даже не смотря на боль. 

— Поцелуй меня, — прошептала я, не открывая глаз. 

— Ты уверена... ты меня...

— Поцелуй меня, — он не успел договорить, я перебила его, повторив эти слова вновь.

Матвей не стал медлить. Он нежно прильнул к моим губам. Как же приятен был этот поцелуй. Его руки обнимали меня за талию, и я почувствовала дрожь в его теле. Он волнуется так же, как и я. 

— Я готова, — прошептала я, прерывая поцелуй.

— К чему? — не понял он и вновь меня поцеловал.

Немного отойдя от него, я расстегнула свой плащ, и, как это делается в зарубежном кино, он изящно соскользил с моих плеч. Теперь я стояла перед Матвеем в неглиже, в его любимых черных кружевных трусиках и чулках. Сказать, что он был удивлен, это будет равносильно тому, что промолчать. Матвей впал в ступор, глядя на меня с открытым ртом. 

— Теперь понял к чему? — я слегка улыбнулась ему.

— Понял, но пока не поверил, — ответил он.

Я подошла к нему вплотную и поцеловала его, но он даже не прикоснулся ко мне. Хорошо Лиса, переходим к плану "Б".

Я опять отстранилась от него. Легким движением я помогла бретельки от неглиже сползти с моего плеча, затем сделала тоже самое со второй. Неглиже соскользило с моей груди, обнажая ее. 

— Я могу не сдержаться, — сказал Матвей, крепко сжимая кулаки. 

Его дыхание участилось, а сам он следил за каждым моим движением.  

— А мне не нужно, чтобы ты себя сдерживал, — я медленно стала приближаться к нему.

Теперь уже губу кусал Матвей. Маленькими шажками я приближалась к нему, виляя бедрами. Он продолжал стоять не шевелясь. Но стоило мне прижаться к его торсу голой грудью, и он уже не в состоянии был себя сдерживать. Одной рукой он сжал мою грудь, другой, схватив меня за попу, притянул к себе ещё ближе. Поцелуи стали страстными, он кусал мои губы, возбуждая меня ещё больше. Затем он перешёл на шею, плечо, спускаясь ниже к груди. Когда он слегка прикусил мой сосок, я не смогла сдержать стона. Но Матвей на этом не остановился, продолжая спускаться вниз. Он покрыл мой живот поцелуями по линии трусиков, а я уже задыхалась от желания. Все тело обдало жаром и терпение уже было на грани. 

— Может поменяем наше положение? — предложила я, едва вспомнив, как произносить слова.

— В смысле? — спросил Матвей, не хотя отстроняясь от поцелуев. 

— С вертикального на горизонтальное, — уточнила я.

Матвей, встав с коленок, схватил меня на руки и понес на второй этаж в спальню родителей. Он аккуратно положил меня на кровать, а сам продолжил стоять рядом, разглядывая меня. Под его пристальным взглядом я почувствовала себя немного дискомфортно и залезла под одеяло. Он сел на край кровати.

— Ты уверена, что готова? Я ведь не хочу тебя торопить. Я готов ждать сколько потребуется, — сказал он.

От его слов у меня внутри все закипело. Это он-то готов ждать сколько угодно?! Это же он не смог сдержаться! Это же он переспал с Люблиной! Чёрт возьми, Лиса, ты сюда не для этого пришла. Быстро возьми себя в руки!

— Мне трусики самой снять или тебе предоставить эту возможность? — я убрала все свои обиды куда подальше. 

Он молчал, не зная что ответить, из последних сил пытаясь контролировать ситуацию. Тогда я засунула руки под одеяло и, сняв с себя трусики, кинула их в Матвея.

— Белова, я ведь из последних сил пытался сдержаться, — сказал Матвей, снимая с себя штаны, — но, чёрт возьми, я же не железный. Даю тебе последнюю возможность передумать, пока я в состоянии с собой совладать.

Я ничего ему не ответила, а лишь подняла одеяло, показав ему своё обнажённое тело. Тут уже Матвей отключил голос разума и поддался инстинктам.  

  Когда Матвей оказался между мной и одеялом, я обвила его ножками и прижала к себе ближе. Я попыталась снять его боксеры, но из-за неудобства у меня это плохо получалось.

— Помоги, — прошептала я ему на ухо.

Он привстал и снял с себя трусы. Я же старалась на него не смотреть, так как безумно смутилась бы, увидев его голым. 

— Спрошу тебя еще раз, ты уверена, что готова?

— Когда же ты уже замолчишь и примешься за дело? — спросила я, прикусывая нижнюю губу.

На самом же деле я боялась. Чертовски боялась передумать, пока Матвей тянет время. И почему он такой нерешительный? 

 Я взяла его за шею и притянула к себе. Он поцеловал меня, но этот поцелуй был странным, каким-то нерешительным, не похожим на другие его поцелуи. Я только сейчас заметила, как дрожат его руки. Матвей нежно поцеловал меня в губы и медленно начал входить в меня. Я замерла от страха. Но его движения были плавными, боли практически не чувствовала. Только наслаждение медленное и томительное, как движения Матвея. 

— Я люблю тебя,— прошептал он, сделав резкое движение бедрами, из-за которого с моих губ сорвался стон. 

Как же было приятно. Как же захотелось ещё. И я не могла понять, от чего же я получаю большее удовольствие: от того, что наш первый раз, наконец-то, свершился, или же от его признания?

Как бы мне не хотелось ответить ему, что люблю его еще сильнее, но я промолчала. Потому что злилась.... ревновала до чертиков... и чтобы ничего не испортить, уж лучше промолчать.

Он продолжил свои ритмичные движения, а я от удовольствия вцепилась в его спину ногтями, беспощадно царапая её. 

"— Он любит, когда девушка сверху, — зазвучал в моей голове голос Даши"

Я крепко обхватив его ногами резко перекинула Матвея на спину и сама села поверх него. Теперь все было под моим контролем. Видя, что ему нравится, я начала ускорять темп. Мои движения становились все быстрее и быстрее. От наслаждения Матвей крепко сжал мои бедра, и это возбуждало ещё больше. Когда пик моего наслаждения был уже так близок, Матвей перевернул на спину меня и продолжил двигаться в темпе, который создала я. Мы вспотели до такой степени, что мои руки соскальзывали с его спины. 

— Я сейчас ..., — процедил сквозь зубы Матвей, но я его перебила.

— Я тоже!

Услышав это, он стал двигаться жестче. Я не знала, куда мне деть свои руки, в глазах все поплыло, в ушах зазвенело, а про дыхание я вообще напрочь забыла. За пару секунд до оргазма моё тело словно льдом сковало. Я вцепилась в простынь с такой силой, что верхние фаланги пальцев побелели.  

  Ещё секунда... две и...мой крик разнесся по всей комнате. Вдох... мой первый вдох... словно заново дышать научилась лишь только что. Матвей оперся на руки и любовался мной, не пытаясь скрыть улыбки. Он крепко поцеловал меня в губы и лег рядом, тяжело дыша.

— Ни за что бы не догадался, что этот день пройдёт так, — продолжая улыбаться,  сказал он.

"— Ты ни за что не догадаешься, как он закончится, — подумала про себя я"

Матвей прижал меня к себе и приялся водить кончиками пальцев по моим плечам.

— Знаешь, я ведь думал, что потерял тебя навсегда.

"— А ты и потерял, — мысленно ответила я, но нашла в себе силы не сказать это вслух"

— Ты не хочешь со мной разговаривать? — он поцеловал меня в плечо.

— Мне хочется просто помолчать, — ответила я, слегка ему улыбнувшись. 

Я так долго ждала, чтобы Матвей уснул, что чуть сама не погрузилась в царствие Морфея. Услышав сладкое посапывание, я аккуратно убрала его руку со своей талии и направилась в душ. Умывшись и одевшись, я пошла в комнату Матвея и, взяв листок с ручкой, решила оставить ему записку.

"Матвей, 

Мой первый раз, по злому року судьбы, оказался и последним с тобой. Как бы не старалась, я не могу простить тебе предательства. Я любила тебя столько лет, не подпуская никого другого к себе, но, видимо, всему рано или поздно приходит конец. Конец нашей любви настал сегодня. Надеюсь, когда в следующий раз тебе повезёт, и ты встретишь новую любовь, то не променяешь её на разовую ночь с кем попало. Чтобы не случилось, я все равно буду продолжать любить тебя. Удачи тебе.

Василиса"

Я отнесла записку в спальню родителей и положила её на прикроватную тумбочку. Сняв с себя кольцо, подаренное им на наш первый месяц, я положила его поверх записки. 

— Прощай, моя любовь, — еле слышно прошептала я.