16. Мания

Дневник,

Ждёте новостей от наркоманки-убийцы? Хер дождётесь.

Ваш новый мудацкий вопрос:

«Что в этой жизни вы делаете лучше всех?»

Отпадный, мать его, минет.

С ненавистью,Рейн.

***

Адам и Каин тихо посапывали на диване — рыжий спал сидя, запрокинув ноги на журнальный столик, а на его плече покоилась лохматая голова мальчишки. Видимо, они провели ночь вместе — там и тут валялись упаковки из-под китайской лапши, а телевизор крутил какой-то хоррор с субтитрами.

Адам был хорош в роли няньки.

— Рейн? Ты пришла... — сонно пробормотал он, открывая глаза и жмурясь от дневного света. — А мы тут... смотрели японский ужастик.

Он покосился на лежащего рядом парня. Скривился.

— Фу-у, он пустил на меня слюни...

— Ну не знаю, выглядите мило, — пожала плечами Рейн. — Как он?

— Сейчас узнаем. Эй, дробь, вставай, — он дёрнул плечом, отчего Каин резко раскрыл глаза и испуганно осмотрелся по сторонам. На его лице красовались три пластыря — два над левой бровью и один на подбородке. Разбитые губы покрылись корочкой.

— Где я?

— Расслабься. Ты в безопасности.

Он сфокусировал свой взгляд на Рейн.

— А ты где была?

— Да, кстати... — кивнул Адам, внимательно наблюдая за подругой. — Выглядишь, как самая элитная из эскортниц.

Каин прыснул.

— В точку...

— Очень мило. Вы двое уже спелись? — Рейн плюхнулась на кресло, снимая до жути неудобные каблуки. — Я была... у подруги. Затем гуляла. Встречала рассвет. Вышло солнце — и я вернулась.

— А зря. Солнце бы тебе не помешало. Ты как ходячий мертвец, — разболтался Каин. — Кстати, ты живёшь здесь одна?

Она коротко улыбнулась. Это было похоже на нервный тик — впрочем, мысль о том, что она живёт с Дамианом Хиллом, сама по себе нехило трепала нервишки.

— Нет.

— Дробь, ты даже не представляешь, кто её сосед. Он псих. Говорят, он зарезал всю свою семью на сатанинском обряде, — с серьёзным выражением лица поведал Адам. — Видишь ту чёрную дверь? Это его спальня. Рейн говорит, что по ночам оттуда доносятся крики его жертв. А весь пол... и вся-я кровать... в крови!

Рейн закатила глаза, наблюдая за тем, как лицо мальчишки исказилось от ужаса.

— Не слушай его. Не такой уж мой сосед и плохой, — сказала она. — Всего-то ест человечину и скрывается в сумраке ночи. Я его не боюсь. Он убивает только девственниц. Ну, и девственников.

Каин испугался ещё больше. Адам посмотрел на Рейн, а она на него — и оба громко рассмеялись.

— Вы меня разводите? — нахмурился парень. — Очень смешно. Вы такие забавные, оборжаться можно.

— Его даже ужастик так не напугал, — посмеялся Адам, взлохматив волосы Каина ещё больше. — Малявка. В штаны, небось, нассал?

— Пошёл ты.

— Дробь прав, Адам. Пора тебе на заслуженный отдых, — с улыбкой кивнула Рейн. — Да и Стелла, наверное, заскучала...

Она хотела остаться без свидетелей, чтобы добраться до паренька поближе — разведать, кто такой Блэйк, почему напал на него, стоило ли его опасаться... Как ни крути, а ей эта информация нужна — чутьё подсказывало, что после вчерашнего Блэйк не оставит её в покое.

— Кто такая Стелла? Твоя девчонка? — с интересом спросил Каин.

— Боже упаси. Я лучше проглочу дерьмо, чем буду парнем Стеллы. Ты ещё с ней встретишься, поймёшь, что это за змеюка такая. Если, конечно, Ривер оставит тебя с нами... — задумчиво ответил Адам. — Я позвонил ему вчера. Он обещал прийти.

Рейн настиг конфликт эмоций — с одной стороны, хорошо, что Адам позвал его; но с другой... ей придётся разговаривать с Ривером лично.

— Ладно, я разберусь с этим. А ты иди... отдыхай.

Адам отсалютовал им обоим, накидывая на плечи коричневую кожанку, и покинул апартаменты. После его ухода стало неловко. Каин и Рейн притихли. Она не знала, чем разбавить тишину — с подростками ей всегда приходилось нелегко...

К счастью, тот заговорил первым:

— Спасибо, что спасла меня вчера.

— Не ту благодаришь. Я уговаривала его бросить тебя и сбежать, — призналась она. — Что? Слишком прямолинейно?

— Нет. Я знаю, что здесь каждый сам за себя, — отчужденно сказал Каин. — И всё же, вы помогли мне. Я это не забуду.

— Мне всё равно, — она аккуратно откинулась на спинку кресла, скрещивая ноги. — Лучше скажи, почему Блэйк напал на тебя? Я слышала, ты ему должен. Поэтому?

— Я работал на него. До тюрьмы, — он поморщился, видимо, воспоминания о прошлом тяготили его. — Занимался поставкой товара. Это было умно. Знаешь, на кого копы никогда не подумают?

— На миленьких мальчиков. Продолжай...

— Вот я и разносил всю эту дрянь в своём школьном рюкзаке. Казалось, ничего сложного, лёгкие деньги, — хмыкнул Каин. — Я проработал так полгода. Мне всегда везло, но в тот день... случилась засада. Как назло, вес был большой, скинуть по-тихому не получилось. Так меня и поймали.

— Дай угадаю, Блэйк поставил тебя на счётчик из-за потери товара?

— Да. Меня упекли за решетку, мать кое-как отдавала долг, но им всегда было мало... тогда меня позвали в программу. Блэйк узнал, что я на свободе, и стал меня искать. За год там поднакопилось...

— Сколько?

— С процентами — почти тридцать тысяч...

— И ты должен отдать их до конца недели? — изумленно спросила она. — Это невозможно...

— А Блэйку плевать. Плати или умри, у него такой девиз, — мрачно сказал он. — Так что да, Рейн... ты разговариваешь с ходячим трупом. К концу недели я буду разбросан по частям на чёрном рынке. Такие дела.

Рейн не успела ответить — в дверь постучали. От резкого звука они почти синхронно вздрогнули.

— Это он? Пришёл за мной, да? — Каин посмотрел на неё со смесью страха и готовности.

— Будь это Блэйк, не стал бы стучать. Вынес бы дверь ногой.

«Наверное...»

— Входите!

Дверь отворилась. На пороге стоял Ривер.

«Ещё никогда я не была тебе так рада...» — мысленно чертыхнулась она.

— Здравствуй, Рейн... — мужчина перевёл взгляд на Каина. — А ты что здесь делаешь? И что с тобой?

Он прошёл вглубь гостиной, собранный, как всегда, с иголочки — начищенная на отвратного блеска итальянская обувь, белая рубашка, заправленная в брюки, кудрявые завитки чёрных волос и... неподдельное беспокойство на лице.

— Рейн, объяснишь?

— Это ты нам объясни, — Рейн поднялась с кресла, медленно приближаясь к Куратору. Её лицо искрилось от гнева. — Почему приёмные семьи, в которые ты отправляешь детей, позволяют себе морить их голодом и запирать на неделю в грёбаном подвале?

— Что? Я не понимаю, — хмурился Ривер, переводя взгляд с Рейн на мальчика. — Это они его избили?

— Нет, но какого черта?! — вскричала она, тыкая ему в грудь. — Ты пообещал, что мы будем в безопасности, но Анита умерла, а над Каином издевались!

В квартире стало тихо. Ривер вздрогнул — кажется, она перешла черту. Не стоило ей упоминать Аниту, и дураку понятно, что Куратор был неравнодушен к смерти девушки. Но Рейн было плевать. Вместо здравого ума в ней говорила недавняя обида.

Ривер вздохнул. Прервал тяжелое молчание:

— Мне жаль. В каждой системе, даже самой налаженной, иногда случаются ошибки. Это моя вина, — признал он. — Его приёмная семья будет дисквалифицирована из программы. Их обяжут выплатить компенсацию. Я лично прослежу за этим.

— Ты доволен? — Рейн обернулась к мальчику, вопросительно выгнув бровь. — Этого достаточно?

— Они бьют своих детей. А ещё, мамаша вместо завтрака занюхивает меф...

— Хорошо. Я направлю к ним людей из соцзащиты. Мы решим этот вопрос, — пообещал Ривер. — Вчера тебе исполнилось восемнадцать, Каин... я думал над тем, чтобы переселить тебя в коттедж, к другим участникам. Вот и повод нашёлся...

— Чего? — Рейн развернулась к парню, делая удивленное лицо. — Вчера тебе стукнуло восемнадцать?

Он неловко пожал плечами.

— Ага.

— Поздравляю...

— Спасибо. Я хорошо отпраздновал, — хитро улыбнулся тот.

— Итак, конфликт исчерпан. Каин, поиграй пока, а нас с Рейн ждёт разговор, — Ривер схватил её за больную руку и потащил на другой конец квартиры, где, через арку, находилась кухня. Он достал из своей профессорской сумки незнакомый пластиковый контейнер, а затем протянул девушке. — Время для анализов.

Рейн с недоумением взяла вещицу, покрутила в руке, рассматривая — к чему это? Какие ещё анализы? Ответ свалился на неё сильным ударом — Ривер хотел убедиться, не принимает ли Рейн наркотики.

Ублюдок.

— Ты же не серьезно...

— Серьёзнее некуда. Давай, марш в туалет, — видя, что Рейн стоит на месте, Куратор изогнул бровь. — Или тебе нужна инструкция? Всё как с тестом на беременность, только мочиться надо внутрь.

Она поверить не могла. Ривер что, издевался над ней?

— Я не собираюсь этого делать, — запротестовала она. — Это унизительно.

— За выходку с наркотиками ты уже получила одно предупреждение. За непослушание сейчас получишь второе, а ты знаешь, что следует за ним...

— На нары меня отправишь? — фыркнула Рейн.

— Незамедлительно. Поэтому, будь хорошей девочкой, сходи и пописай в баночку, — бескомпромиссно сказал он, затем отворачиваясь к кофемашине. — Кофе?

— Выпей лучше яду.

Ривер низко посмеялся. Она сжала контейнер в правой руке, да так сильно, что костяшки пальцев побелели, и с громким рыком понеслась в уборную. Куратор ещё заплатит за это — как вообще можно быть таким мудаком?

Когда дело было сделано, она вымыла руки и, закрыв банку, вернулась обратно на кухню. Ривер беседовал с Каином, как ни в чём не бывало, в руках мальчика была склянка с латте — он пил молча, явно незаинтересованный в разговоре с мужчиной. Дуарте поставила ёмкость с мочой на подоконник, надеясь, что этот кошмар закончится как можно скорее.

— Ривер, мать твою, иди проверяй горшок.

Каин подозрительно покосился в её сторону, но вместо едких комментариев снова отпил латте — умный мальчик. Скажи он хоть слово, Рейн взорвалась бы, точно вулкан. Ривер подошёл к подоконнику, окуная в отверстие контейнера белый тест — затем, явно любуясь солнечной погодой, посмотрел в окно.

— Доволен? — прошипела Дуарте.

— Скажу через минуту, — спокойно ответил он. — Подойди.

Она нахмурилась, но сделала два твёрдых шага к окну — Ривер тотчас обернулся, притянув её к себе вплотную. Закрыв спиной от зорких глаз Каина. И свысока улыбнулся.

— Спасибо, что идёшь на компромисс, Рейн.

— Пошёл ты, ясно? — она отпрянула от него. — Чего ты хочешь от меня?

Куратор стал серьёзнее.

— Что с мальчиком? Почему он избит?

— Связался не с теми людьми.

— Я и так это понял. С кем? Мне не говорит, но ты-то явно обо всём знаешь...

— Какие-то уличные громилы... банда.

— И они избили его до полусмерти потому что...?

— Потому что он должен им денег. Много денег, — она вздохнула. — Они упекли его в тюрьму, а когда тот вышел, стали требовать возместить убытки за товар.

Ривер понимающе кивнул, раздумывая о чём-то далеком — наверняка его уже достали эти подростковые проблемы, и он с радостью бы оказался где-нибудь на тихой даче, с любящей женой и верным псом. Какие еще есть мечты у сорокалетних?

— Это всё, что мне нужно знать? — он испытующе глянул на Рейн. Чёрные глаза горели недоверием.

— Да. Это всё.

«Это всё, что я тебе расскажу, ублюдок» — гневно добавила она. О том, что его подозрения насчёт Хилла оказались правдивыми, и тот действительно был членом преступной группировки, она решила умолчать. Какая ей с этого польза? Куратор ведь сам сказал — они больше не сотрудничают. Тогда, в тюрьме.

— Хорошо, — после долгой паузы кивнул он. — Деньги будут. Мне не нужны проблемы с мафией, да и в тюрьму их хер засадишь. Проще заплатить.

Рейн удивленно вскинула брови.

— Что, раскошелишься на преступника?

— Он не преступник. Потерянный мальчишка, вот и всё. Вы все здесь потерянные дети, — с печальной улыбкой ответил мужчина. — А я должен заботиться о вас, раз уж взвалил на себя такую ношу.

— Это что получается, ты наш папочка?

— Ты такая язва.

Рейн не могла отделаться от чувства, что Ривер очень противоречивый человек — он делал добро путем зла, но так умело, что в глазах многих был спасителем.

— Смотри-ка... твой тест готов.

Мужчина аккуратно вытащил полоску теста и Рейн брезгливо поморщилась — ради всего святого, почему именно в её крови нашли наркотики? В который раз она поклялась уничтожить гада, который ответственен за это — она сотрёт его с лица земли.

— Ты чистая.

Да неужели.

— Не смотри так... ты меня здорово подвела, Рейн... это меры предосторожности.

Она устало закинула голову назад.

— В сотый раз повторяю, я не наркоманка...

— Но ты была зависима от опиума, — возразил он. — Хотя, о чём это я. Ты и сейчас его жаждешь.

Удар под дых. Конечно, доктор Спеллман не стала молчать об этом.

— Теперь я лечусь другими препаратами...

— И они не помогают. Знаю, читал твой дневник, — сощурился он. — Если ты всё-таки нашла где-то морфин и употребляешь его втайне от нас... Рейн, я буду вынужден отправить тебя на лечение. Там нянчиться не будут, ты же знаешь?

— У тебя проблемы с доверием... серьезно,  — мучительно застонала она. — Да, мне больно. Мне чертовски больно, и даже сейчас. Но я борюсь с этим. Я пытаюсь. Клянусь, я делаю это.

— С зависимостью покончить тяжело. Сама ты это не потянешь, — вздохнул Ривер. — Твоё состояние становится всё хуже. Боюсь, мне придётся отправить тебя в клинику в ближайшее время.

Её окатило холодным потом. Руки начали трястись. В голове — беспощадный бардак.

— Нет, ты не можешь, — она покачала головой. — Не можешь. Ещё не время...

— А кто мне помешает?

— Но я... ты видел анализы... — голос начал дрожать. — Я чистая...

— Сейчас. Кто знает, что будет потом. На днях к тебе приедет доктор. Если её прогнозы будут неутешительны, пеняй на себя, Рейн, — твёрдо сказал он. — Я не потеряю тебя вслед за Анитой.

— Но мне уже лучше!

Ложь.

— Разговор окончен. Спасибо, что позаботилась о мальчике, — Ривер похлопал её по плечу, а затем направился в гостиную. — Эй, Каин. Пойдём со мной, я покажу твою квартиру. Опорный уже ждёт.

Дуарте насторожилась. Не говорил ли Ривер о...

— Постой...

— Ты всё правильно поняла, Рейн. Его Опорной станет Саша.

***

Когда часы пробили полночь — в её спине взорвалась новая вспышка боли. Терпеть это было мучением: ощущение, будто под кожу запустили сотню мелких паразитов, которые пожирали плоть своими острыми зубцами. Доктор Спеллман говорила, что боль - это процесс заживления; знак того, что организм самовосстанавливается. Но чёрта с два. Это настоящая пытка.

С трудом добравшись до кухни, Рейн опрокинула стакан с утренним виски — алкоголь разлился по организму знакомым жаром. Она залезла на барный стул, закрывая лицо руками, массируя собственный скальп в отчаянной попытке расслабиться. Тщетно.

Она хотела покончить с этим. С каждым новым днём мысль о самоубийстве казалась ей всё более привлекательной - просто чиркни лезвием по венам и настанет долгожданный покой. Бесчувствие. Пустота. Или кинься под поезд. Или... пристрели себя из пистолета Хилла. Не пылиться же ему без дела в тайнике...

Но нет. Она будет жить - по крайней мере, пока не найдёт Гленн. Нужно поквитаться. Ей это жизненно необходимо.

Даже воздух так не важен, как отмщение.

Вопрос заключался в другом: как найти ту, которой не существует? Гленн Дуарте больше нет. Теперь она живет под новым именем. Возможно, даже не в Балтиморе. У Рейн не было ни зацепок, ни полезных связей, ни союзников. Ничего. Даже милосердный Ривер отказался от неё.

Она совсем одна.

С кучей проблем.

— Как же меня достало это дерьмо...

Дамиан и его опасные секреты. Блэйк со своей внезапной одержимостью. Безумная Саша и её приход в коттедж. Кое-кто, наблюдающий со стороны, тот, кто убил Аниту и чуть не отправил Рейн за решетку - предатель. Ко всему прочему, её хотят отдать на лечение. Рейн никогда не считала себя наркоманкой, но стоило взглянуть правде в глаза.

Она была зависима.

— Блядская Гленн, как же ты ответишь за это, — прорычала она, кусая губы до крови. Глуша одну боль другой. — Знала бы ты, как я тебя ненавижу... придушила бы... голыми руками...

— Есть такое выражение: «души прекрасные порывы»...

Услышав за спиной голос Дамиана, она застыла. Руки приросли к пустому стакану, а кожа оголённого тела словно электризовалась - если присмотреться, все волоски встали дыбом. Рейн обернулась к нежданному соседу, обнаружив мужчину в чёрном деловом костюме, вальяжно раскинувшегося на кресле. Сейчас он отдалённо напоминал ей Ривера.

— Так вот, «души» — это глагол...

Она больше не чувствовала страха за свою жизнь, смотря на него. Алкоголь сделал своё дело — проснулась её теневая сторона, эдакая развязная девочка Лори.

— И давно ты здесь сидишь, мой дорогой сосед?

— С момента, как ты осушила всю бутылку со словами «да пошло оно к чёрту», — он многозначительно кивнул на виски. — Примерно полчаса.

Безмолвный свидетель её боли. Интересно, о чём он думал? Сочувствовал ли? Жалел? Или, может, ему было совершенно плевать?

— Тебе понравилось? — размазано улыбнулась Рейн. — Понравилось видеть меня такой?

— Меланхоличной?

— Разбитой.

Он безразлично пожал плечами.

— Тебе это к лицу.

— Ты ужасен в комплиментах, — вздохнула она. — Почему ты здесь? Со мной? Наверняка устал после своих... загадочных бандитских дел.

Вот, почему она завязала с алкоголем — он искоренял её инстинкт самосохранения. Пробуждал её альтер-эго. Сейчас она могла ляпнуть что угодно и кому угодно, а на утро её, вполне вероятно, нашли бы мёртвой.

В чёрных глазах Дамиана сквозил холод. Как странно, подумала Рейн, ведь почти всегда они казались горячее ядра Солнца.

— Я размышлял.

— О чём?

— Как мне поступить.

«С тобой» — мысленно закончила она.

Страха не было. Она знала, что её ждёт, а он не передумает, что бы не решил. Они оба замолчали. В полной тишине, которую прерывало тиканье часов, молодые люди размышляли о своём далёком.

— Теперь ты сделаешь мне больно? — хрипло спросила она.

«Скажи нет»

«Пожалуйста»

Он ответил всё так же равнодушно:

— Ты этого хочешь?

— Я узнала твой секрет и...

— И если ты умна, больше никогда не заговоришь об этом снова.

Она сглотнула.

— А что, если... я не стану молчать?

Он окинул её странным взглядом.

— Не пили ветку, на которой сидишь, дорогая Рейн.

Она не этого ожидала. Его превосходство, манера говорить загадками, дурацкий идеальный костюм — всё в этом человеке выводило её из себя. Конечно, он мог разрушить её. Но пока не сделал этого. Почему? Возомнил себя чертовым благодетелем? Пожалел?

Ей и даром не нужна его чёртова жалость.

Она встала так резко, что закружилось в голове. Шаги по направлению к креслу, где всё ещё сидел Хилл, были слабыми и рискованными. Возможно, она перебрала. Нет, она совершенно точно напилась. Казалось, подуй слегка ветер — и Рейн полетит прямо к его начищенным до блеска ботинкам.

— Хера с два я буду тихо ждать своей участи, Хилл, ты понял? — она нагнулась, ставя здоровую руку по правую сторону кресла, блокируя путь. — Ты мне всё расскажешь.

Их взгляды столкнулись — его бесстрастный и её полыхающий.

— Что ты хочешь знать, Рейн?

— Правду.

— А правда может ранить.

— Плевать, — прорычала она. — Ты замешан в смерти Аниты? Ты или кто-то из твоих дружков-дилеров?

Он опасливо сверкнул глазами — Рейн снова перешла черту.

Но пощадил её.

— Нет.

— Какие у Блэйка планы на мой счёт?

— Сперва он бы вытрахал из тебя всё живое. Затем пустил бы по кругу среди остальных, — он жёстко усмехнулся, проводя языком по идеально ровным зубам. — Но ты, девочка, молодец, не растерялась... как секс-игрушка ты его больше не интересуешь.

Она нахмурила брови.

— А тебя?

Он подался ближе, касаясь кончиком носа её скул, проводя им до пульсирующей венки на шее. Вдыхая её особый аромат. Ветер с моря вперемешку с перегаром.

— Я бы сделал это прямо здесь, на полу... — произнес он, смотря на Рейн с почти что покорным взглядом. — Как жаль, что у тебя больная спинка.

Жар внизу живота — она едва отвадила себя от мысли залезть на него и отдаться в этом чёртовом кресле прямо сейчас. Он манил. И уже не секрет — тягостно её желал.

— Спокойной ночи, Хилл... — холод в его глазах отрезвил её. — Захочешь перерезать мне глотку во сне — не буди...