14. Ужас

Дневник,

Некогда, блять, болтать. Перейдём сразу к делу:

«Какое ваше самое счастливое воспоминание из детства?»

Серьёзно? Заебали притворяться, что вам есть дело. Потому что я знаю правду. Вам насрать.

Но окей. Хотите услышать? Валяйте.

12 июля 2011 года. В этот день мне исполнилось восемь лет. Гленн никогда не праздновала мои дни рождения, считала, что это пустая трата денег. Я была не против — зачем их вообще устраивать? Бессмысленно. У меня даже друзей не было.

Но в этот день, в первый и последний раз, я отмечала восьмилетие со своей крёстной. Она испекла мне большой розовый торт. Воздушное тесто, клубничная начинка и радостная надпись «Рейн 8 годиков». Она подарила мне плюшевого медведя — через несколько лет его разорвал Фрэнк, мой отчим, чтобы наказать меня за неумение молиться. Но сейчас не об этом. В тот день я была счастлива. По-настоящему.

Тётушка Марина сводила меня в зоопарк. Мне не понравилось — грустные, пустые глаза животных в клетках вызывали только жалость. Но я всё равно улыбалась. Всевышний, да я в жизни так не улыбалась, как тогда. Мы ели мороженое и бесконечно смеялись...

«Улыбку мне, улыбку тебе» — говорила крёстная, гладя меня по волосам.

А вы чего лыбитесь? Ждёте хэппи-блядский-энд?

Его не будет.

Когда мы вернулись домой, мать набросилась на Марину и избила её до полусмерти, заставив давиться собственной кровью. А потом она пришла за мной. Я избавлю вас от рассказа о том, что она сделала с беззащитной пятилеткой — зачем ранить ваши нежнейшие разумы?

Довольны? Надеюсь, что да. А теперь — катитесь нахуй.

С ещё большей ненавистью, Рейн.

***

— Добрый день. Кто это?

Рейн судорожно вздохнула. Знакомый мелодичный голос миссис Ратвен вызвал у неё табун воспоминаний. Ей стало так одиноко. Она вновь почувствовала себя пятилетней девочкой, маленькой, наивной и жаждущей любви.

— Э-э... здравствуйте, Марина, — она прочистила горло. — Меня зовут Стелла Нильсен. Я хочу заказать у вас свадебный торт.

Иного варианта не было — чтобы встретиться с тётушкой Мариной, нужно соврать. После того, что случилось в далёком прошлом, крестная явно не захочет видеться с Рейн.

— Извините, вынуждена вам отказать. На июнь уже всё занято, — послышалось на том конце провода. — Но могу с радостью порекомендовать вам другого кондитера. Желаете узнать?

— Миссис Ратвен, понимаете, мы с мужем мечтаем о свадьбе в конце июня. И очень уж хотим на своём празднике именно ваш торт, — Рейн придала голосу умоляющий тон. — Это очень важно для нас. За срочность готовы заплатить тройную цену.

— Это так спонтанно... я обычно не делаю исключений...

— Пожалуйста, Марина...

— Ну хорошо, — вздохнула та. — Когда вам будет удобно встретиться, чтобы обсудить детали? Мы могли бы завтра... в семь часов в ресторане «Плаза».

Рейн радостно улыбнулась. Ей хотелось порхать от счастья — ещё немного и она увидит ту, что скрасила её болезненное детство.

— Хорошо. Тогда до завтра.

— До встречи.

Следующим делом — встреча с Ривером. Он приехал в коттедж, чтобы собрать всех участников вместе, и явно собирался прочесть им очередную лекцию о вреде наркотических веществ. Явка была обязательной.

И Рейн уже опоздала.

Спустившись вниз пешком, так как лифт был перегружен, она очутилась на первом этаже, где временно поселился Ривер. Обычная, стандартная квартира, полуоткрытые двери и знакомые голоса за ней. Именно здесь участников «Помощь утопающим» собирали в конце каждой недели, брали кровь на анализы и заодно читали морали. Она услышала жалобы Стеллы:

— Зачем звать нас всех в такую рань?

Ответ ей дал Кайл:

— Кто-то нарушил правило. А где Рейн?

— И самое главное, где Дамиан?

— Забудь, Стелла, он не придёт. Никогда не приходит.

Она зашла в апартаменты. Её товарищи были где попало: Стелла залезла на барную стойку, Сара расположилась на кресле, Адам сидел на подоконнике, накрывшись капюшоном и морщась от солнечного света, а Кайл стоял в углу комнаты, подперев плечом стену. Рейн села на диванчик рядом с Сарой. Мулатка выглядела скучающе — не было ни намёка на недавние слёзы и истерику...

Здесь были все. Кроме умершей Аниты и, конечно же, Дамиана. Ждать появления второго бессмысленно — он не придёт, даже если на землю упадёт метеорит и коттедж станет единственным живым обиталищем на планете.

— Как же мне херово, — промычал Адам, хватаясь за голову. — Что вчера было?

— Ты разбил зеркало в ванной, дебила кусок, — зашипела Стелла. — Будешь со своих деньжат менять, понял?

— Да понял, понял...

— Ещё ты орал в коридоре и ломился во все двери, — с упрёком сказала Сара. — И так до четырёх утра, пока Кайл тебе не втащил.

— Да, чувак... извини за... — обратился к рыжему Кайл, показывая пальцем на свой глаз. — В общем, за это извини.

Адам скинул капюшон — под его глазом пестрел фиолетовый синяк. Рейн удивленно вскинула брови.

— Это ты его так? — спросила она.

— Пришлось. Он совсем конченный, когда пьяный, — пожал плечами Кайл. — Болит?

— А то. Я с трудом даже моргаю, — пробурчал Адам. — Нельзя было меня просто вырубить?

— Так я тебя и вырубил. Потом занёс к нам, ты спал на диване.

— Кстати, спасибо за завтрак, Сара. Готовишь отлично, — Адам показал мулатке два больших пальца. — Не то что эта...

Он бросил неприязненный взгляд на Стеллу.

— Сам себе готовь. Я не умею.

— А что ты вообще умеешь?

— Делать отличный минет, — ухмыльнулась блондинка. — Тебя интересует? Рыжим импотентам по двойному тарифу.

Все, кроме Адама, прыснули со смеху — рыжий показал им неприличный жест и снова накинул капюшон. У кого-то было славное похмелье. Вчера, сразу после встречи с Рейн, он стащил с её холодильника бутылку виски и напился в одиночку. Как странно, она даже не услышала его пьяных криков. В это время они с Хиллом были заняты... разговором.

Смотря на участников, Рейн понимала одно — никому из них не повезло с Опорным, кроме Кайла и Сары. Эти двое вполне ладили, живя в одной квартире. Даже дружили. Совсем не хотели поубивать друг друга, как Стелла и Адам, и не угрожали пистолетом, как Рейн Дамиану.

Она почувствовала укол ревности.

Но почему? Сара хорошая. Эта девушка пережила столько, что Рейн молниеносно прониклась к ней симпатией. Она понимала её. Их истории практически идентичные. Обе росли в нелюбви, страдали, убили тех, кто над ними издевался. Рейн не должна ревновать Кайла к ней. Они всего-то поцеловались разок — что это значит в двадцать первом веке?

Стыд накрыл её с головой. Такое впервые в её жизни... она ещё ни разу не испытывала симпатию к мужчине. Не была уверена, что чувствует по отношению к Кайлу и не знала, что делать со своим конфликтом эмоций. С одной стороны, это лишь физиологическое влечение и страсть, а с другой — нужно ли зацикливаться?

Отнюдь. Ещё семь месяцев — и они разойдутся, как в море корабли. Она желала его, а он, очевидно, желал её. Это не ошибка. Это взаимная выгода. Ей действительно хотелось мужского тепла. Ему, после тюрьмы, хотелось женского. Они использовали друг друга, и это нормально.

Хотеть его — это не любовь. А значит, не бремя.

— Доброе всем утро, — в квартире появился бодрый Ривер. На нём красовалась выглаженная белая рубашка и тёмно-синие джинсы, а на ногах итальянские туфли. Каков модник. Он снял чёрные солнечные очки, внимательно смотря на всех поочерёдно.

Рейн отвернулась. Ей было неприятно видеть его — он не поверил ей, но поверил потенциальному убийце Аниты. Выпустил из тюрьмы лишь когда узнал, что она сблизилась с Хиллом. Он отдал предпочтение тому, кого презирал, а Рейн просто бросил гнить за решёткой.

— Адам! — ахнул тот, когда увидел фингал рыжего. — Что с тобой? Ты подрался с кем-то?

— Не-а. Стыдно признать, но меня совершенно нагло и нечестно вырубили вчера, — хмыкнул Адам. — Порядок, я заслужил.

— Кто это сделал? Мне срочно нужно выдать медаль этому герою, — сказал мужчина с улыбкой. — Ладно, все вы, слушайте внимательно. Прошло уже два месяца. С чем я вас и поздравляю.

Ребята похлопали, но счастливыми их было не назвать — за это время они успели лишь похоронить соучастницу и истребить все запасы алкоголя. Каждый думал об Аните. Она единственная, кто не дошёл до этого момента...

— Начинается новый этап. Скоро вы все сдадите тест на профориентацию и на его основе команда специалистов подберёт вам идеальную работу, — важным голосом сказал Куратор. — Вариантов много. Вам понравится. Ведь что может быть лучше, чем профессия по назначению?

— Да что угодно, — съязвил Адам. — А что, если я ничего не умею?

— Станешь политиком, — парировал ему Ривер. — Не переживай, Адам, работу получит каждый. Хорошо оплачиваемую и достойную. За это я ручаюсь.

— Радуйся, Стелла. Теперь тебе будут платить за секс, — ухмыльнулся рыжий. В ответ он получил неприличный жест. — У-у, как некрасиво...

— Прямо как твоё отражение в зеркале.

— Ну хватит, не ссорьтесь. Не нужно пугать новую участницу, — Ривер посмотрел на каждого с загадочной улыбкой, а затем повернулся к двери. — Саша, твой выход.

Рейн думала, что её уже ничего не удивит в этой жизни — но как только в квартиру вошла длинноногая платиновая блондинка, в которой она молниеносно узнала Дьяволицу из тюрьмы, челюсть с лязгом упала на пол. Её бывшая соседка по камере — девчонка, которую боялись все. Саша.

Теперь — одна из них.

Её большие зелёные глаза вгоняли в ужас. Она прошла в середину гостиной, становясь рядом с Ривером, и сложила руки за спиной. Рейн приметила это ещё в тюрьме, блондинка была невероятно красивой. Овальное кукольное лицо, тонкий нос, чувственные розовые губы, а ещё родинка под левым глазом — теперь у красотки Стеллы появилась конкурентка.

Каждый об этом подумал. На лицах участников читался неподдельный интерес. Адам прервал тишину первый:

— Подожди, что? Это новая кровь? — он бесстыдно указал на неё пальцем. — Обалдеть. А можно стать её Опорным?

Дьяволица смущённо улыбнулась. Какова актриса!

— У Саши уже есть Опорный. Вы с ним скоро встретитесь, — ответил за неё Ривер. — Саша, не желаешь представиться?

— Конечно. Всем привет, я Саша, мне двадцать, — сказала она с явным русским акцентом. — Я рада быть одной из вас. Надеюсь, мы поладим.

Пока Рейн сидела в оцепенении, пытаясь переварить услышанное, парни приветливо улыбнулись, Сара слегка кивнула, а вот Стелла подозрительно прищурилась.

— Так ты, типо, вместо Аниты?

— Кто такая Анита?

— Уже никто, — вмешался Адам. — Стелла, не порти нам настроение.

— Ты мне портишь его уже два месяца, — закатила глаза та. — И вообще, замолчи. От тебя разит перегаром через всю комнату...

«Черт, Стелла, — подумала Рейн с упрёком. — Тебе повезло, что Ривер слишком занят новенькой и ничего не услышал...»

Дьяволица молчала, с интересом поглядывая то на Стеллу, то на Адама. Ей казалось это забавным. Вдруг её взгляд упал на Рейн — зелёные глаза засверкали безумием, а губы разошлись в самодовольной ухмылке.

«Этого мне ещё не хватало... — подумала брюнетка. — Она меня вспомнила...»

После собрания, когда Ривер ушёл на очередную бизнес встречу, Саша подошла к Рейн и по-дружески чмокнула в щёку. Аромат её духов просочился в лёгкие — что-то нежное, с нотками ромашки и ванили. В тюрьме она пахла по-другому.

Стелла ревностно спросила:

— Вы что, знакомы?

— Ну, конечно. Мы с Рейн сидели в одной камере, — радостно сказала Саша. — Я же говорила, что мы ещё встретимся, чертовка.

Последняя фраза прозвучала двояко — для кого-то дружелюбно, а для Рейн, как оно и было, угрожающе. Она не ответила. Впопыхах обняв руку Адама, покинула квартиру под пристальный взгляд остальных. Какое счастье, что Уэст всё понял.

— От неё лицемерием за километр несёт, а? — произнес рыжий. — Кто она такая?

— Дьяволица. То есть, девчонка из моей камеры, — заходя в лифт первой, ответила Рейн. — Она ненормальная. Дралась с охранниками и чуть не выцарапала мне глаза, когда Дон носил передачки.

— Кто такой Дон?

— Мой друг. Он тоже охранник, — когда створки лифта закрылись, она выдохнула. — Что Саша вообще забыла здесь... мне это не нравится.

Адам задумчиво поскреб подбородок.

— Как думаешь, кто её Опорный? К нам присоединится новенький?

Мысли крутились в её голове с бешеной скоростью. Почему Ривер взял её? Почему так поздно? Неужели Саша и правда была заменой Аниты?

— Без понятия, — покачала головой Рейн. — Выпить не хочешь?

— Всегда хочу, — заулыбался Адам. — Узнаю прежнюю Ри... а то ты задолбала притворяться хорошенькой.

Ночью они бродили по улицам Балтимора с бутылкой ирландского — пришлось снова разграбить запасы Хилла. Ничего, переживёт. Рейн чувствовала двойную эйфорию. После обезболивающих, которые девушка запила виски, мир снова стал цветным.

— Рейн... — протянул Адам, смотря на подругу. — Ты любила когда-то?

— Не-ет, — пьяно рассмеялась она. — Я была рождена не для этого.

— Я вот тоже не любил. Никого, кроме себя, конечно.

Они взялись за руки, делясь с друг другом необходимым теплом — настоящим, человеческим. Со стороны эти двое выглядели, как влюблённая пара, и у обоих эта мысль вызывала лишь смех.

— Я бы мог полюбить тебя, — немного грустно сказал он. — Ты хорошая. Честно.

— А ты размазня, когда пьяный. Я уже говорила?

— Всего лишь тысячу раз... — улыбнулся Адам. — А ты бы могла полюбить меня?

— Наверное. Или притворилась бы... — пожала плечами Рейн. — Я ведь не знаю, каково это, Адам. Меня не научили... любить.

— Этому не учат. Оно природой заложено.

— Значит, я та самая ошибка.

— Тебе только девятнадцать. Ещё успеешь влюбиться, — хмыкнул рыжий. — Даже если в девчонку... я судить не стану.

— А я и забыла, что ты гомофоб, — фыркнула Рейн. — Тебя правда злят такие вещи?

— А как иначе? Они же больные...

— Все мы больные. В той или иной степени. И если рассуждать здраво... что сейчас даётся мне с трудом... — запнулась на полуслове Рейн, чувствуя, как немеет язык. — Если бы нас осуждали за чувства, все бы, до последнего, передохли в тюрьме.

Адам остановился, как вкопанный, отчего Рейн тоже понесло назад. Его рука сжала её. Он с интересом оглядывался по сторонам.

— Слышала?

— Что?

— Кричит кто-то... или хнычет... ребёнок, что ли?

Она прислушалась, улавливая характерные звуки борьбы. Это был не ребёнок. В ста метрах от них стояла машина, фары которой слепили глаза, а вокруг собралось не менее десятка людей. Рейн прищурилась. На земле лежало чье-то тело.

— Чёрт, Адам, пошли отсюда, — очнулась Дуарте, понимая, что они стали свидетелями уличных разборок. — Пошли-пошли, Уэст, чего стоишь? Тоже отхватить хочешь?

— Не хочу. Но... Ри, ты посмотри, их одиннадцать против одного, — нахмурился Адам. — Мы должны что-то сделать.

— Да, должны. Свалить, пока нас не заметили, — она выразительно посмотрела на Уэста. — Ты меня слышишь? Они нас уложат, как нехер делать.

— Пойду-ка поболтаю с ними, — он отпустил её руку, шагая вперёд. — Стой здесь. Если что, звони Риверу.

— Ты в конец рехнулся? Не геройствуй, — она побежала за ним, снова хватая за руку. — Пошли, пока не поздно. Я не хочу потом отскребать твои остатки от асфальта, друг мой.

— Я должен пойти.

Он рванул вперёд, угрожающе надвигаясь на компанию негодяев — и вскоре его заметили. Толстый светловолосый парень посередине, одетый в чёрное, оторвался от бедняги на полу и всунул руки в карманы кожанки, с усмешкой смотря на Адама.

— Ты кто?

— Джентльмены, прикурить не найдётся?

— Найдётся-найдётся. Джимми, зажги ему.

Джимми, рослый здоровяк с капюшоном на голове, оскалился. Подошёл к Адаму и ударил его прямо в печень — рыжий тут же упал перед ним на колени. Сердце Рейн сделало кульбит.

— Чувак... — с явной болью откашлялся рыжий. — У тебя специфическое понятие зажечь...

«Да чтоб тебя, Уэст! Если сдохнем, я тебя в Аду сама пытать буду! — мысленно прорычала Рейн»

Она подбежала сзади, хватая друга за футболку и насильно поднимая на ноги. Весьма затруднительно. Парень весил не меньше семидесяти килограмм, и по сравнению с ним Рейн — ходячий скелет. Банда, в особенности толстый главарь, насмехались с этого.

— А это кто? Подружка твоя?

— Парни, извиняйте... он перепил, — поддерживая смеющегося Адама, сказала Рейн. — Нам проблемы не нужны.

— Но мы их вам создадим.

— Закрой пасть, Адам.

Краем глаза она рассмотрела лежащее на земле тело — молодой паренёк, совсем ещё ребёнок. Он заскулил от боли и свернулся в позе эмбриона. Чёрные волосы закрывали глаза и нос, но губы, разбитые в кровь, о чём-то шептали:

— Помогите...

— Помочь тебе? — выкрикнул кто-то из толпы. — А мертвецам помощь не нужна.

Дуарте сжала руку Адама ещё крепче.

— Ты мне нравишься, — обратился к Рейн толстяк, опираясь о капот чёрного джипа. — Подойди.

— Да не, мы пойдём лучше...

— Знаешь? В этом мире много вещей, которые я ненавижу, — сказал главарь, по-акульи скалясь. — И среди них повторяться дважды. Пойдёшь сюда или на похороны своего рыжика. Выбирай.

— Не смей к нему идти, Ри...

— Я тебе это припомню... друг.

Рейн отпустила его — туда, где лежал изнывающий от боли парень. Адам прильнул к нему, пытаясь разобрать бессвязный поток слов, а затем уложил его голову к себе на колени.

— Держись, малец...

Парень снова заскулил.

— Вы что с ним сделали?

— Да много чего. Лень перечислять, — махнул рукой толстяк. — Милая, ступай ко мне.

Несколько твёрдых шагов — и она перед ним. Чувствует себя загнанной в капкан, но страха не подаёт, лишь упрямо смотрит в лицо напротив. Толстяк был противным: сальные, спаленные дешёвой краской бесцветные волосы, широкий нос, поросячьи маленькие глаза. Но кое-что в нём вызывало чувство дежавю — его запах. Он пах ромашками и ванилью.

— Ты знаешь, кто я? — спросил с улыбкой он. — Как меня зовут?

— Нет.

— Я Блэйк. Держу Балтимор вот этими руками, — он поднял свои пухлые руки в воздух. — Знаю всё и обо всех. Кроме тебя.

— Значит, не такой уж ты и вездесущий.

Он загоготал. Остальные из банды тоже оскалились.

«Не к добру это...»

— Садись в машину, — отрезал Блэйк, хватая её за локоть.

— Нет, Блэйк, не надо тебе со мной связываться, — нервно ответила Рейн. — Я торчу. Жёстко. У меня ВИЧ. Найди себе другую подружку на ночь...

Толстяк снова рассмеялся.

— Чем докажешь?

Рейн засучила левый рукав по самый локоть, показывая многочисленные следы от игл — последствия от анализов. Вот уже два месяца, каждое воскресенье, у всех участников «Помощи утопающим» брали кровь, чтобы удостовериться, что ни один из них не нарушал правила. Но Блэйк об этом не знал.

Худая и бледная, с опустошенным взглядом — Рейн легко сошла бы за наркоманку.

— Ага... вот оно как, — прищурился толстяк. — Ничего, среди моих братьев есть и спидозные. Пристроим тебя.

— Нет!

— Ри! — закричал Адам, всё ещё держа того парня в своих руках. — Отпусти её, свинья убойная!

Рейн почти отчаялась — тот факт, что сейчас её пустят по кругу в логове ВИЧ-инфицированных, вгонял в холодный пот. Блэйк бесстрастно тащил её в серый пикап, но в последний момент из машины вышел до чёртиков знакомый человек, преграждая им путь.

Дамиан Хилл взглянул на неё, затем на Блэйка. Выпустил сигаретный дым разом. Кинул окурок на землю, протаптывая армейскими ботинками — в его глазах плясал дикий огонь.

— Какого дьявола так долго, Блэйк?