9. Экстаз

Дневник,

Ничего не изменилось. Мне, блять, до сих пор плохо. Почерк стал ещё хуже — а знаете, почему? Потому что мои руки трясутся, как у ёбаного эпилептика.

Радуйтесь, суки. Мне больно. Адски больно.

С тех пор, как Доктор Спеллман залезла в моё ебучее нутро, прошла неделя. Всё это время я находилась в двух состояниях: либо спала после укола снотворного, либо делала записи в этом охуеть каком омерзительном Дневнике, умоляя вас об обезболивающем.

Вам смешно?

Мне, блять, вообще не смешно. Мне страшно. Кажется, я схожу с ума.

Это пиздецки больно. Спина горит. Мысли путаются. Спеллман сказала перетерпеть, а новые таблетки, которые я принимаю, НЕ ДЕЙСТВУЮТ. ЭТО ЕБУЧЕЕ ПЛАЦЕБО.

Давайте проясним кое-что, ладно?

Во-первых, я не аутистка.

А во-вторых, вы ПИДОРА

Мать вашу. Я сломала ручку.

Просто покончим с этим. Ваш вопрос:

«Что заставляет вас улыбаться?»

Я даже не буду отвечать на это. Долбоёбы.

С ненавистью,Рейн.

***

Она спускалась по ступенькам, держа в больной руке тлеющую сигарету, а во второй — чёрный пакет с мусором, который давно уже нужно было выбросить. Лицо девушки было белым, как полотно, а взгляд синих глаз — безжизненным. Её чёрные волосы потускнели и были собраны в неряшливый пучок. Мертво тело, но не разум.

— К сожалению, — прохрипела вслух Рейн.

Синие вены на её руках были подобны трещинам — она словно статуя, высеченная из камня, наблюдающая за миром пустыми глазами; один её вид пугал окружающих до чёртиков.

Мир вокруг коттеджа процветал: небо затянулось серыми тучами, из которых непрерывно лил дождь, на широких улицах не было ни души. Нет ни птиц, поющих до упаду, ни раздражающих лучей солнца. Сказка.

Рейн накинула капюшон, как только достигла мусорных баков и, закинув пакет в один из них, невольно заныла от боли в спине. Та ни на йоту не утихла. Следовала за девушкой по пятам. Напоминала о себе ежедневно. Ещё хуже, чем раньше.

Отказ от морфина — словно бомба замедленного действия, и Рейн казалось, что она может упасть замертво где угодно: в ванной, на кухне, даже здесь на улице, под проливным дождём. Сердце не справится с нагрузкой, сделает свой фатальный кульбит и остановится. Она умрёт.

Или боль достигнет своего пика, и Рейн наконец сдастся — покончит с собой, перерезав вены на руках, издаст последний вздох и почувствует долгожданное блаженство.

Не важно, как именно это произойдёт. Итог один — смерть.

— Чё делаешь? От дождя кайф ловишь? — опустив голову вниз, Рейн видела лишь чьи-то ноги, обутые в грязные найки. Голос, слегка шепелявый и коварный, казался ей безумно знакомым. Она подняла взгляд на человека перед собой, разглядывая жёсткие черты лица и рыжие, мокрые от дождя завитушки волос.

Адам — тот самый Рехабовский шут.

— Ага. Ловлю, — сухо ответила Рейн, наблюдая за проскочившей эмоцией на его лице. Он был явно заинтересован. А ещё — жутко пьян. В руке Адам держал бутылку водки, дешевую и наверняка палёную. Зелёные глаза рыжего горели весельем.

Сейчас, в сумраке ночи, он мог бы напугать её. Странный человек, идущий по улице зигзагами, смотрящий на окружающих людей с необоснованной радостью. Как психопат. Но Рейн повезло — функцию страха в её мозгу затмевала искрящаяся боль в спине.

— На, будешь?

Адам протянул ей бутылку. Рейн лишь хмыкнула.

— Ты чё делаешь? Не боишься, что попрут с программы?

— Не. А ты чё, сдать меня решила? — нахмурился Адам, делая большой глоток прямо с горла. — Ну так, давай. Запишись в ряды стукачей.

Она смотрела на него, на бутылку в его руках — её язык отчетливо помнил вкус спирта. Это ли не странно? У человеческого тела своя, особая память, которую ей никогда не понять.

— Как вы умудряетесь так нажираться и быть чище ёбаных младенцев? Почему вас не палят? — Рейн озвучила вопрос, давно мучивший её. — В чём секрет?

— Умные люди пьют только четыре дня в неделю, — прыснул Адам, видимо, это показалось ему уморительным. — Систему можно сломать, прикинь?

Её озарило просвещение.

— Ну конечно, — кивнула Рейн. — Спирт выводится из крови за трое суток. Когда к нам приходит Доктор Спеллман, вы уже давно чистые. Умно.

Адам показал ей большой палец, а-ля «садись, пять» и усмехнулся. Рейн знала о нём не так уж и много — он жил вместе со Стеллой, блондинка часто жаловалась на его поведение. Адам Уэст был тем ещё засранцем. Мусорил, устраивал в их квартире вечеринки, бесил Стеллу одним своим видом. А еще... если верить словам подруги, он был импотентом.

— Тебе сколько лет? Хотя нет, слишком просто. Дай сам угадаю... — Адам обвёл её задумчивым взглядом. — Гм... двадцать восемь?

— Я что, выгляжу так старо?

— Ну, точно немолодо.

Рейн пожала плечами. Слышать такое уже не в новинку — ей постоянно твердят, что она выглядит старше своего возраста. Всё из-за мертвого, почти пугающего вида: её кожа словно фарфор, бледная из-за недостатка витаминов; взгляд глаз, обведённых чёрным карандашом, почти бездушен. Привычка ходить в темной одежде, её волосы, контрастирующие с бледностью кожи — абсолютно всё придавало ей возраста.

— Мне девятнадцать. Удивлен?

— Обалдеть. Не в обиду, конечно, но мне двадцать три. А теперь сравни это, — рыжий сначала указал на себя, а потом на неё. — И это.

— Что поделать... тюрьма никого не щадит, — с мрачной ухмылкой ответила Рейн.

«А точнее сумасшедшая мать, которая меня вырастила, — подумала про себя брюнетка. — Я уже родилась старой»

— Ты же подружка Стеллы, да? — криво улыбнулся Адам. — Она рассказывала о тебе.

— А мне о тебе.

— О твоей болезни. О том, что у тебя бессонница и ты торчишь от морфина, — он сделал новый глоток. — Это правда?

Рейн сжала кулак на здоровой руке. Она так и знала — никому нельзя доверять. Стелла ещё поплатится за это.

— А это правда, что у тебя не встаёт?

— Блядская Стелла, — хмуро ответил Адам. — Один один, Ри. И как тебе соседство рядом с Хиллом? Слышал, он тот ещё псих.

— Знаешь, я лучше выпью, — она потянулась за водкой, которую Адам с лёгкостью отдал, и без лишних сомнений прижала горлышко к губам.

Позволила обжигающей жидкости скользнуть по горлу, затем сделала глоток. Внутри вспыхнуло пламя. Быть в завязке два года, а затем вновь вкусить запрещённый плод — что может быть лучше?

— Ходят слухи, что он зарезал свою бывшую из-за ревности, — тем временем продолжил рыжий. — Она хотела уйти, а ему башню снесло. Вот он и убил её.

— А ты веришь слухам? — поморщившись от водки, спросила Рейн. — Знаешь его лично?

— Нет и нет.

— Тогда заткнись. Слухи бессмысленны, пока им нет подтверждения.

Дуарте сделала ещё один глоток.

— Хороша. Это, кстати, не фиговая альтернатива морфину, — хмыкнул Адам. — Чувствуешь?

Уэст постучал указательным пальцем по её вискам.

— Боль уходит.

— Чувствую, — произнесла Рейн. — Не такой уж ты и мудак.

Вечер они провели вместе — смеясь и пошатываясь, гуляли по ночному городу, спорили о том, существуют ли инопланетные существа; гавкали на дворняжек и случайных прохожих. Убегали, как только слышали полицейскую сирену. Рейн запрыгнула на спину Адама, ни чуть не чувствуя боли, и они понеслись вниз по улицам, громко смеясь.

— А я его убила, представляешь? Своего отчима! Зарезала кухонным, мать его, ножом!

— За что?

— Меня мама попросила. Он нас обижал, — обиженно надув губки, ответила Рейн. — Я его ненавидела. А потом отомстила.

— Да ты та ещё чертовка, Ри, — захохотал Адам, плюхнувшись на землю рядом с новоиспечённой подругой. — А я вор... мы с пацанами долго в этом дерьме варимся. Местную буржуазию обокрали. После этого нас и прикрыли...

— Обалдеть.

— Ну, а кто в Балтиморе без греха...

Они так и сидели — Рейн прямо, чтобы не травмировать спину, а Адам облокотившись о её плечо. Прошёл час, второй, третий — а потом далеко за горизонтом начало светлеть. Ночь отступила.

— С добрым утром, блин, — делая глоток водки, произнёс Адам. — Романтично, а?

— Поехавший, что ли? — скривилась Рейн, тоже отпивая с горла. — Романтики мне только не хватало. С импотентом.

— Замолчи ты, нарко-барби, — закатил глаза рыжий. — Ну чё, погнали обратно?

— А где мы вообще?

— Я тебе чё, навигатор?

— Глаза раззуй, мы в какой-то пизде.

— Ну... это плохая новость.

— А вот и хорошая новость, Уэст, — пошатываясь, Рейн пошла по улице. — Ты хотя бы в ней побывал.

Они вернулись в коттедж через час — мокрые, грязные и пьяные. Рейн влетела в лифт, таща за собой Адама, и упёрлась размазанным взглядом в металические стены. Боли не было. Ей хотелось смеяться. Улыбаться. Танцевать.

Ей хотелось всего и ничего одновременно — она была пьяной, но так же очень уставшей. Глаза ужасно жгло. Оказавшись на четвёртом этаже, Рейн поспешно попрощалась с Адамом.

— В кроватку сам ляжешь. И сделай мне одолжение, — она задержала металические створки лифта, встав между ними, и посмотрела на рыжего хитрым взглядом. — Зайди к себе как можно громче. Пошуми, окей? Разбуди эту сучку. Доведи до белого каления.

— Да с радостью.

Стелла это заслужила.

Адам подмигнул Рейн, нажимая на цифру пять, и исчез. Прошла минута. Вторая. Дуарте вошла в свою квартиру тихо, почти незаметно, разуваясь по пути на кухню. Отчаянно хотелось воды, а ещё какой-то пищи — желудок урчал от голода, ведь кроме водки в нём так ничего и не побывало.

Она взяла нож, чтобы сделать сэндвич, и краем глаза уловила какое-то движение. Из ванной вышел Дамиан. Пальцы сжались на рукоятке ножа, а внутри похолодело — Рейн чувствовала необъяснимую тревогу внутри себя.

«Всё из-за водки. Я его не боюсь, — подумала она. — Я просто пьяна. Просто пьяна»

Они оба молчали. Несмотря на то, что свет от подвесных ламп был слабый, Рейн видела его силуэт — те же угольные волосы, мокрые после душа, чёрное полотенце, обмотанное вокруг таза. Голый торс. Её взгляд пополз немного верх, замечая рельеф мышц и татуировки, поблёскивающие от капель воды. Она облизнула пересохшие губы.

Дамиан Хилл тот ещё плейбой.

Рейн закашлялась. Что это было? Водка в голову ударила? Да, определённо. Мужчины вроде Хилла были не в её вкусе. Мужчины вообще не в её вкусе. Она никогда не влюблялась, не вступала в отношения — всё, что у неё было, это секс. Без чувств, без нежностей. Сущие инстинкты. Она даже не знала, какого это — трепетать от чьих-то прикосновений.

— Ты не сбежал, — нарушила тишину Рейн, поднимая взгляд на парня. — И что это значит?

Дамиан загадочно улыбнулся. Его взгляд, его мимика — всё было наигранным, фальшивым. Он хороший актёр. Но Рейн умела видеть насквозь. Мужчина что-то скрывал, и было бы полезно вывести его на «дружеский» разговор.

— Ты сама знаешь, — уклончиво ответил он. — Нашла записку?

Рейн взглянула на него. В чёрных глазах сквозил привычный холод. Не будь Хилл таким самоуверенным, давно бы раскололся, но в их случае игра будет долгой. Но это не беда. Разве им есть куда спешить?

— Нашла, — медленно кивнула Рейн. — Почему Анита ночевала здесь? Что было между вами?

— Секс. Немного разговоров по душам, — весело ответил Дамиан. — Ты ведь это ожидала услышать?

— Мне плевать, с кем ты трахаешься, Хилл, — закатила глаза она. — Я хочу знать, почему она ночевала в моей комнате. Почему спрятала там записку? Почему не доверяла Риверу?

— А ты ему доверяешь?

— Я никому не доверяю. Просто не люблю, когда меня держат за идиотку, — фыркнула Рейн. — Ты расскажешь мне обо всём?

Дамиан приблизился к ней. Запах вишни окутал её, словно кокон, и просочился в лёгкие. Взгляд его глаз был лукавый.

— Нет.

— Тогда ты бесполезен.

Рейн оттолкнула его, чувствуя всепоглощающую злость внутри. Почему она вообще решилась на это? Очевидно же, что Дамиан лжец. Ей нужно искать ответы в другом месте. Либо прижать Ривера.

— Нет, Дуарте. Я не расскажу тебе обо всём, — ухмыльнулся он, выделив последние слова. — Но кое-что могу.

— Хватит играть со мной. Тебя подозревают в торговле наркотиками, а в твоей комнате хранится оружие, — выпалила Рейн. — Всё ещё будешь язвить?

— Да брось, у вас ничего на меня нет, — хохотнул Дамиан. — Оружие? То самое, которое ты украла?

— Я не украла его.

«Просто спрятала, — мысленно добавила Рейн. — Для своей же безопасности»

— На нём только твои отпечатки, девочка.

Рейн поморщилась. Последнее слово неприятно резануло слух.

— Признаюсь, я даже восхищён. Стоишь, вся такая боевая, угрожаешь мне, — мужчина указал на нож в её подвижной руке. — И уже не впервые.

Перед глазами появилась картина — Рейн направила дуло пистолета на Хилла, они кричат друг на друга, а затем гремит выстрел.

— Почему Анита ночевала здесь?

Дамиан демонстративно вздохнул, оттолкнувшись от стены, и подошёл к ней. Снова этот запах. Он действовал, как опиум — то, чего так сильно не хватало Рейн. Хотелось дышать и задыхаться им, заполняя нутро целиком, хотелось позабыть о боли.

— Она пришла ко мне. Сама. Ты знала, что ей было одиноко? — наигранно грустно произнёс брюнет. — Я дал ей то, в чём она нуждалась.

— Героин, — выдохнула Рейн.

— Нет, Дуарте. Я дал ей совет, — закатил глаза тот. — Она рассказала мне о своих родителях. О брате. О том, что Ривер может взять над ним опеку. Я лишь раскрыл ей глаза.

— Что ты ей сказал?

— Что Ривер не тот герой, каким кажется. Даже близко нет, — его глаза потемнели. — И знаешь, что? Она поверила. Анита была умной.

— И потому торчала от героина?

— Даже у гениев есть свои слабости.

— Допустим. Но зачем она оставила записку у меня в комнате?

— Откуда мне знать, Дуарте? Она уже была не в себе, — раздражительно ответил Дамиан. Эта тема была ему неприятна. — Мы поболтали, она захотела остаться на ночь, чтобы не будить тебя. Сказала, у тебя чуткий сон. Я отвёл её в пустую комнату.

— То есть, вы не спали?

— Конечно нет. Я не фанат ЗППП*, — ухмыльнулся он. — После её ухода я обнаружил на комоде записку. Сохранил её. Знал, что она пригодится.

— Какой ты догадливый, — съязвила Рейн. — И это всё? После этого вы не виделись?

— Нет.

Одного взгляда хватило, чтобы понять — Дамиан Хилл говорил правду. Это даже разочаровало. Неужели он не тот, кто виновен в смерти Аниты?

Среди участников есть настоящий дилер?

«Или он хороший лжец, — подумала про себя девушка. — Во всяком случае, Хилл не стал менее подозрительным. Я продолжу слежку»

Она даже не заметила, но Дамиан подошёл почти впритык. Татуировки на его голом теле, хаотично раскиданные, совершенно не связанные между собой — они светились в мягком желтоватом свете. Рейн могла отчётливо видеть их.

— Ты чувствуешь это? — выдохнул он ей в ухо, и его голос бархатно скользнул по её коже, воспламеняя огонь внизу живота. — Притяжение...

— Нет... — воспротивилась она. — Только желание пристрелить тебя.

Мужчина криво улыбнулся.

— У тебя был шанс. Но ты промахнулась.

__________

*ЗППП — заболевания, передающиеся половым путём.