ПЛОХИЕ МАЛЬЧИКИ ТОЖЕ МОЛЧАТ

( Red – Pieces )

Просто позволь мне себя любить.

Take me, take me back to your bed

I love you so much that it hurts my head

Say I don't mind you under my skin

I left the best part in, the best part in...*

А я уже думал вы не вернетесь!

Сегодня я расскажу о том, что никому никогда не рассказывал. Вы знаете, даже Тод не знал об этом. Мама? Мамы всегда обо всем сами догадываются. Не знаю, как это у них получается.

Я закончил школу годом раньше Трикс. Я отказался поступать в колледж без моей малышки, в надежде, что мы вместе уедем из города и начнем новую жизнь где-нибудь в Канзас Сити.

Уже шел второй год наших отношений. Мы дышали друг другом. Зависели, буквально зависели, друг от друга. Я непереносимо ждал наших каждодневных встреч. Я забирал ее со школы и мы уединялись все чаще. Я пресыщался нею. И мне всегда было ее панически мало.

Видите вот этот окурок? Верно. Всё хорошее, да даже и плохое, но в моем случае, всё, что приносит удовлетворение, вне зависимости оттого, что оно за собой влечет – добро или зло, всегда заканчивается. Вечного не существует в моем мире.

Я помню ее счастливые глаза, когда мы танцевали на вечеринке после школьного бала. Брэдбери еще все время пытался вырвать у меня танец со своей любимицей. Они крепко сдружились. Он также терял голову от этой девчонки. Но она была со мной. Она была моей. Она принадлежала мне. Всецело.

Я так думал.

На следующий день я приехал к ней, чтобы обсудить наконец наши совместные планы на счет переезда в другой штат. Я думал даже поехать к брату в Техас. Это было бы настоящее осуществление моей мечты. Я хотел, чтобы любимые мною люди всегда окружали меня, в одном доме. Я думал жениться на Трикс со временем, когда она сама придет к этому...

Ничто не вечно, запомните! Ничто, мать вашу, не вечно!

Наш разговор напоминал мне дурной сон, ночной кошмар, наркотический дурман. Меня словно избивало каждое ее слово. Ножи резали душу, избивали бейсбольные биты, а цепи сковывали мое тело. Она уходила от меня, чтобы начать другую жизнь.

В тот самый момент я молчал. Все, что я мог, это смотреть на нее. В последний раз. Я словно чувствовал, что она все равно уйдет. Я не удержу ее.

- Такой шанс выпадает всего один раз, Доминик! – убеждала меня моя девочка.

Да. Один раз. Но ты платишь за этот шанс сторицей. Ты оставляешь здесь свою любовь...

Черт бы ее побрал в тот день! Я так ненавидел все годы, что ее не было рядом! Я так сильно хотел, чтобы она оставалась со мной. Я планировал это. Я нарушал правила своего отца, перечил ему, в надежде, что у меня будет толковое оправдание, в конце концов. Я видел непонимание в глазах собственного отца. Я словно находился в плену неизвестной ему девчонки.

Это не была любовь. Она даже не познакомилась с моими родителями. Я звал ее, но каждый раз она находила тот или иной повод, чтобы заткнуть мне рот. Чаще всего я ночевал у нее, либо пробирался к себе в дом глубокой ночью.

- Ты должен меня понять!

Еще бы! Я всегда был ей должен. Так или иначе.

Трикс получила приглашение в один из привилегированных университетов Америки. Сиротам часто предлагаются определенные программы, и Трикс повезло на этот раз. Впрочем, ей всегда везло. Она решительно согласилась. Она уезжала в тот же день.

«Доминик, мы можем поехать туда вместе», - таких слов я ждал от нее. Но они так и не прозвучали. Трикс просто прощалась со мной.

Так легко прощаться. Так легко сказать «пока», труднее «прощай», больнее всего произнести «я тебя люблю» на прощание, зная, что даже эти слова не остановят другого человека.

Я просто не выдержал и ушел. Я не вызвался отвезти ее. Мне не хотелось даже видеть Трикс, это был бы все равно последний раз.

Тугая боль защемила мне сердце. Невыносимая. Будто внутри меня держал металлический крюк. Пронзил, уцепился и держал.

На несколько дней я выпал из жизни, запершись в комнате и отключив телефон. Мама порой заглядывала ко мне и садилась рядом на кровати, поглаживая по голове, словно плачущего ребенка. Но я не плакал. Слезы высохли. Друзья, веселье, работа – всё потеряло для меня какое-либо значение, я не видел в нем смысла. Ведь мой главный смысл, вокруг которого я строил все свое будущее, так легко со мной попрощался.

Я выкинул телефон, так и не проверив пропущенные звонки. Я распрощался с компьютером, где хранились всевозможные фотографии и видеозаписи с вечеринок и посиделок в компании, ведь там определенно была Трикс.

В точности как и она сама, я попрощался с ней.

К жизни меня вернул звонок брата. Голос Фреда подбодрил и заставил улыбнуться. У него все было хорошо. И тогда я подумал, что у меня тоже все будет хорошо. Я смогу. Да!

Видите эту татуировку? Я сделал ее через месяц после нашего расставания с Трикс МакКлейн.

Everything will be ok in the end; if it's not ok, it's not the end.**

Хорошо сказано, правда?

Новая волна жизни меня так и не сбила с ног, но зато захлестнула старая черная жизнь Стоктона. Я говорил, что невозможно выбиться оттуда. Это черная дыра, в которой ты застреваешь навек, либо рождаешься под счастливой звездой. И эта звезда тебя вытянет в лучший мир. Но когда я был рожден, на небе не было звезд.

Черная полоса накрыла наш город: ограбления, потасовки, пожары, стычки новых крутых парней школы Линкольна. Тод и вовсе потерялся во всем этом, в то время как я, при помощи отца, поступил в местный колледж. Родители не хотели меня потерять. Отец уверял, что все наладится, что жизнь не заканчивается на одной треклятой девчонке.

Но я то знал, что это не так. Моя жизнь была предопределена отсутствием звезд, отсутствием Трикс. Я все равно не мог ее забыть. Боль, туго стянувшая сердце, напоминала о ней, когда мне меньше всего этого хотелось. Я начал трахать других девчонок, жаждущих оказаться в моей постели. Я не сопротивлялся их желанию. Они были для меня чем-то вроде оболочки. В любом случае, я видел только ее.

Затем наступила темнота. Тод умер от передозировки наркоты. Закон перерезала себе вены сразу после его похорон. Я все еще помню отчаяние в ее глазах, когда они опускали гроб. Это было сравни последнему прощанию. И стало тихо.

После похорон Брэдбери заглянул ко мне. Разговор никак не клеился. В основном, молчание. А потом слова, произнесенные им в таком бессилии, выдернули крюк из моего сердца.

- Если будет совсем херово, Доминик, ты только скажи! Ты только скажи, Доминик, и мы сядем в эту гребаную тачку, что катает твою задницу по городу! – неистово проорал он на весь дом, указав за окно. - Вместе! Ты слышишь меня?! Вместе!! Ты и я!! И с разгону, на всей гребаной скорости, врежемся в любую стену! Ты только не молчи!!

Тогда я пожал ему руку. Я понял, что нужен остальным, что есть другие в моей жизни, кому я нужен, кто думает обо мне, как Брэдбери, кто любит меня, как Клэр, Саманта, кто беспокоится за меня, как Камерон. Тогда почему я должен желать себе смерти, только если одна часть оставила меня, в то время как у меня есть другая часть самого себя.

Вот как эту сигарету... я потушил в себе поганое желание умереть.

Тогда еще не пришло мое время.

* Текст песни Brand New - Degausser.

** (англ.) В конце всё будет хорошо; если все плохо, значит это еще не конец.